Сенатор

      Вкус двух блистательных побед на выезде улетучился после первых же заседаний на Корусанте. Опять баталии, интриги, опять толочь воду в ступе и в стотысячный раз закатывать на тартарскую гору один и тот же камень. Анакин вернулся с очередного задания мрачнее тучи, пребывал в задумчивости и даже не приставал. Понять его было можно: после того, как с Умбары его срочно отозвали, 501-й легион остался там под руководством Понга Крелла. Клонам неоткуда было знать, что Крелл предатель, их учили повиноваться приказам, сколь бы странными не выглядели распоряжения командующего, и неизвестно, чем всё кончилось бы, если бы не упрямый сержант Пятерня. Отчаянный рейд на корабль снабжения сепов и подрыв его изнутри в типично скайуокеровском стиле решил исход сражения за столицу. За что, вместо благодарности, Крелл отдал приказ казнить выживших в рейде Пятерню и Джесси. Без суда. К счастью, солдаты отказались стрелять в своих, на эту ситуацию биочипы в их головах не сработали. А Крелл, прежде чем его арестовали за измену, успел подложить последнюю подлянку: дал двум подразделениям ложное направление атаки. В стычке между своими погибло больше тридцати человек, был смертельно ранен Ваксер, спаситель нашей Нолы. Обе стороны считали, что наткнулись на переодетых в клонскую броню дройдов-коммандос… Куда и зачем в это время летал сам Анакин, мне узнать не удалось. Похоже, что его одиночная миссия, в чём бы она ни заключалась, окончилась полным провалом. Ну, ничего, скоро героя ждёт очередной триумф после новой порции преодолённых трудностей.       Доклад бреганского патрульного корабля о появлении в системе Кироса эскадры сепаратистов поступил ко мне в числе первых. Позвонил сотрудник Министерства Разведки из людей полковника Голека. Я на всякий случай связался с Сэси Тийном.       — Благодарю, Сенатор, — сказал тот, выслушав меня. — Мы в курсе и отреагировали. Вашей информированности можно только позавидовать.       — Стараюсь быть в курсе действий неприятеля, — скромно ответил я.       С соседних республиканских баз спешно перебрасывали крейсерские группы, чтобы прикрыть от сепов Шили, родину тогрут. От неё до Кироса не дальше, чем от Татуина до Геонозиса, к тому же, тогрутская метрополия входила в состав Республики, в отличие от чересчур самостоятельной колонии, и обладала развитой промышленностью. Её командование отдавать не собиралось. Посланный на Кирос разведчик не вернулся, он не успел даже сбросить подпространственную капсулу, поэтому к рейду готовились тщательно, собрав мощную эскадру. К сожалению, это потребовало времени. К тому моменту, как Оби-Ван, Анакин и Осока высадились с десантом на планету, прошло больше десяти местных суток. Разбросанные тут и там тогрутские селения и столицу планеты, Рбу-каль’н’кармар Нагара, проще говоря, Город Мастеров, джедаи обнаружили совершенно пустыми. Если не считать полубезумного офицера-зайгеррианина, его дройдов и двух десятков протонных мин. Мины, предназначенных для охоты на тяжёлые корабли в открытом космосе, были расставлены по столице в качестве фугасов. Похоже, зайгеррианин в подрывном деле разбирался слабо и решал задачу количеством зарядов. Догадайся он закрепить одну-единственную мину с нижней стороны утёса, как сделала – вернее, сделает в будущем – Орра Синг, нашим было бы значительно труднее найти и снять её. А так они справились на «ура» и уже через трое стандартных суток вернулись на Корусант. Правда, ненадолго. Анакин вместе с Осокой сразу из космопорта явились ко мне, аккурат после обеда.       — Ну, что же ты с орбиты не предупредил! — всплеснул я руками. — Я бы подождала и вас накормила.       — Не бери в голову, мы уже поели на корабле, — отмахнулся Анакин. — Вообще-то, мы к тебе за помощью.       — А именно?       Он подтолкнул ко мне ученицу:       — Вот из неё надо сделать попавшую в рабство принцессу. Получится?       Я хотел было попенять, что о присутствующих «она» не говорят, однако, вовремя вспомнил, что выволочку начальнику при его подчинённых тоже устраивать не принято. Сказал:       — Думаю, должно получиться. Ты, вот что, оставь деньги и погуляй до ужина, будет тебе знатная невольница, в лучшем виде.       — К-какие деньги? — попытался разыграть удивление Анакин. По выражению его глаз я понял, что попал в точку, и ответил небрежно:       — Ну, что тебе там выделил Орден на эту операцию.       — Ты же сенатор, разве у тебя нет своих средств? — удивился он.       — В отличие от некоторых других сенаторов, я не занимаюсь бизнесом. И живу на то, что перечисляет моя планета. Ты не представляешь, во сколько нам обходится всё это двухэтажное великолепие, — я обвёл рукой интерьер представительства. — А ещё приёмы, транспорт, прочие представительские расходы, зарплата сотрудникам. Тайные операции тоже недешёвое удовольствие, знаешь ли. Вот недавно пришлось одалживать у Мотмы трояк до получки, на подкуп президента одной планеты.       Осока подавилась смешком: монолог «Письмо жены бойца невидимого фронта» я пересказывал ей в одном из перелётов в гиперпространстве, когда спать не хочется, а заняться нечем.       — На подкуп президента? — растерялся Скайуокер. Осока не выдержала и расхохоталась в голос. Анакин нахмурился: — Чего ржём, юный падаван?       — Учитель, ну, ты как маленький, честное слово! У каждой организации свои служебные тайны. И у Сенатора они тоже есть. Ты же не ожидаешь, что Падме станет рассказывать тебе о своих секретных агентах, чем они занимаются, и сколько им приходится платить? Я и то не всё знаю.       М-да, последняя фраза была явно лишней. От мысли, что «вот этой мелкой с рожками» о делах его супруги известно больше него, Скайуокера прямо-таки перекосило.       — Шпилька!! — возмущённо возопил он.       — В самом деле, Осока, — ворчливо заметил я. — Не стоит так хвастаться своей осведомлённостью, иначе я сорок раз подумаю, стоит ли тебе что-то такое говорить.       — Прости, Падме. Прости, Учитель, — Осока была сконфужена, и непритворно. — Я повела себя как ребёнок.       — То-то, — он вынул из сумки на поясе деньги, протянул мне. — Всё только не тратьте, больше Совет не даст ни децикреда.       — Не волнуйся. Я же сказала, что-что, а экономить я умею, — успокоил я.       Куда мы направились? Ну, разумеется, к Гвен. Владелица магазина встретила нас с распростёртыми объятиями, усадила на диванчик, и, буквально не дав мне раскрыть рта, крикнула в подсобное помещение:       — Тут твоя постоянная клиентка пришла!       — Постоянная? — удивлённо переспросила, появляясь в дверях, Ваи Канна. Увидела меня, ахнула: — Падме! Как здорово, а я тебе звонила, Дорме сказала, что ты в отъезде… А это, должно быть, ученица твоего кавалера? Осока Тано, да? Само очарование!       — Я? Очарование? — растерялась тогрута.       — Если королевская модистка так говорит, значит, так оно и есть, — строго заметил я. Повернулся к хозяйкам и продолжал: — Гвен. Ваи. Девушка летит работать под прикрытием. Легенда: знатная особа, попавшая в плен и проданная в рабство. Нужен соответствующий наряд.       — Раз особа знатная, необходим не только наряд, но и какие-то украшения, — потёрла пальцами лекку Ваи. — Ах, вот бы здесь был старый Глюм, он бы сделал…       — У меня кое-что есть. Давайте посмотрим вот эти, — я достал из сумки ребристый металлический контейнер, который позаимствовал из чемодана Ирис Тано.       — О, да тут полный комплект! — восхитилась Гвен, вынимая сложный убор, состоящий из металлических деталей и цепочек. — Именно на тогруту. Смотри, Осока, вот эти наконечники надеваются на рожки, это вот так на лоб, а та часть, видимо, поясок.       — Не только, — Ваи достала остальные части комплекта. — Тут ещё ожерелье и лента под грудь. Вставки, как я погляжу, из медной зелени с жилками золотистого пирита, довольно дорогие, между прочим.       — Наконечники мне не подойдут, они изогнуты не в ту сторону, — заметила Осока.       — Мы их развернём. А из цепочек вынем несколько звеньев, и будет просто чудесно! Думаю, оттенок наряда должен быть под цвет камней или немного синеватый, ближе к тону твоих глаз.       — Прошу прощения, но у меня глаза вообще ни разу не зелёные!       — Ох, я, должно быть, нечётко выразилась. В любом случае, вот эта ткань должна тебе подойти. Встань, пожалуйста. Вот, смотрите, девочки…       — Да, хорошо, просто прелестно, — одобрил я. — Теоретически, можно оставить цельный кусок, обернув его наподобие сари.       — Нельзя, — возразила Осока. — Помешает двигать руками. Ты думаешь, почему Айла носит топ без одного рукава?       — Не учла, да.       — И лучше, чтобы юбку можно было сбросить быстро.       — В таком случае, сделаем её в стиле нессийского парео, — предложила Гвен. — Тебя не смутит разрез до самой талии?       — Меня бы, может, и смутил, — ответила тогрута, — но мы делаем из меня рабыню, мне важна только функциональность. А в принципе, я бы не отказалась от закрытого плаща, чтобы в городе не выглядеть уличной девкой.       — Это самое простое.       С участием профессиональной швеи и её комбайна – назвать этот агрегат на массивной тумбе «швейной машинкой» не поворачивался язык, столько в нём было дополнительных приспособлений – изготовление наряда заняло меньше часа. Топ и рукава-митенки сделали из материала такого же бирюзового цвета, только эластичного. Ваи настояла, чтобы он имел, по крайней мере, одну бретельку через плечо, дабы от активных движений не соскочил. Осока вначале чуточку поспорила, потом надела смётанную начерно вещь и согласилась, что мешать не будет.       — Вот подвеска перед носом болтается, это неприятно, — добавила она, крутя головой в новом драгоценном уборе.       — Терпи, эта часть неразборная, — развела руками твилека, — кольца запаяны.       Гвен позвонила знакомому сапожнику, отправила голограмму украшений, и через каких-нибудь двадцать минут у нас были сандалии из пластинок и цепочек, украшенные практически такими же, как на оголовье и поясе, камнями. Закутавшись в плащ и прикрыв лицо вуалью, Осока села рядом со мной в машину.       — Спасибо, — сказала она. — Я с самого начала говорила, что лучше тебя с одеждой не поможет никто.       — Да не за что.       — Эта Ваи… Она была твоей портнихой?       — Сначала помощницей своей матери, а потом – да.       — Она тебя просто обожает, я почувствовала.       — Ох…       — Что?       — Никому не говори, мы с ней… вроде как встречались.       — Что, правда??       — Ну, да. До сих пор краснею, как вспомню наши поцелуи в кладовке. И, повторяю, не нужно, чтобы об этом кто-то знал.       — Я поняла, поняла, Падме. Не повторяй мне по два раза, я уже сделала выводы. И мне стыдно за своё хвастовство.       — Хорошо, раз так. Тогда слушай особое задание на этот рейд.       — Внимательно, — Осока даже мигать перестала, готовясь меня слушать.       — В королевском дворце Зайгеррии будет служанка, твилека, цвет кожи почти как у Сумари, ещё сильнее в желтизну. Во время разговора на балконе она попытается ударить ножом королеву. Заставь её не делать этого. А потом найди способ вытащить вместе с остальными.       — Хм. Позволь уточнить, как же я её заставлю?       Я сделал рукой жест, которым джедаи сопровождают ментальное воздействие.       — Ох, точно-точно, что-то я туплю. А можно спросить, зачем тебе она?       — Женщин-твилек, кроме сэск’обирри, воспитывают покорными. Эта – с характером. Зайгерриане её просто убьют, а жалко, случай-то редкий.       — Поняла. Приложу все усилия.       На борту разрушителя, припаркованного на орбите Корусанта, нас встречали адмирал Юларен, Анакин и капитан Рекс.       — Хвастайся, — распорядился Скайуокер.       Осока сняла вуаль, распахнула плащ.       — Шикарно! — одобрил он.       — Вы очень богато выглядите, коммандер Тано, — добавил адмирал.       — Надеюсь, украшения не стоили целое состояние? — поинтересовался Анакин.       — Драгоценности у нас были… — Осока вопросительно покосилась на меня. Ах, ты умница, действительно, сделала выводы! Я едва заметно кивнул, и девушка продолжала: — Заказывать пришлось только сандалии, чтобы по стилю подошли.       — Быстро сделали. Где вы только нашли такого скоростного обувщика?       — В торговом квартале можно найти любого мастера. Держи свои миллионы, — я возвратил Скайуокеру деньги, от которых осталось довольно прилично, процентов восемьдесят. — И, пожалуйста, не потеряйте украшения.       — Прослежу, не беспокойся, — важно кивнул он.       Я покосился на Рекса. Пожалуй, уже можно бы… Да, и случай удобный.       — Капитан…       — Да, Сенатор?       — У меня есть к Вам маленький вопрос. Вам приходилось во время боёв пользоваться стазис-препаратами?       — Мы говорим «консервант». мэм. Нет, самому не приходилось.       — Какая жалость! Я хотела узнать, как они дозируются. При неосторожном применении искусственная летаргия легко может перейти в смерть.       — Если изволите, могу уточнить у полевых медиков и сообщить Вам.       — Да, будьте так любезны.       — Для чего тебе это? — удивился Анакин.       — На всякий случай. Вдруг кто-то из фрейлин получит тяжёлое ранение. Не хотелось бы потерять ещё кого-то, как Корде, — отмазался я. Не объяснишь же Анакину, что, если Рекс узнает правильные дозировки, то, когда настанет время, не введёт концентрированный раствор, от которого человек проваляется в госпитале несколько лет.       — Всё у тебя тайны какие-то.       — Ну, слушай, ты мне тоже не всё говоришь, волновать не хочешь. Ладно, мне пора, в Сенате вечером два важных голосования. Летите и возвращайтесь с победой.       — Можно подумать, когда-то было иначе!       — Хвастун, — пробормотал я и чуть не засмеялся, когда увидел, что губы Осоки синхронно со мной произнесли то же самое слово.              Несколько дней спустя я работал с документами в домашнем кабинете. Тренькнул селектор, над линзой проектора появилось лицо капитана Тайфо.       — Сенатор, из фойе звонит какая-то девица, утверждает, что Ваша родственница.       — Покажите, пожалуйста.       — Вот.       Это оказалась далеко не девица, взрослая дама, просто очень хорошо выглядела. Изящная спортивная фигура, короткое платье, высокие каблуки… Голову её накрывал платок, подобие того, что носят послушницы в католических монастырях. Я поскрёб пальцем по сенсору, приближая лицо. Да это, наверное, и есть загадочная тётушка! Глаза, во всяком случае, точно как у мамы.       — Просите, — распорядился я.       — Падме, девочка, родная моя! — воскликнула тётушка, переступив порог лифта. — Какая ты… Нет, всё-таки, ни одно голо не может достойно передать внешность человека!       — Здравствуйте, тётя, — сказал я. — Мне очень стыдно, но я Вас почти не помню.       — Ну, разумеется! — она сняла с головы платок, прикрывавший вовсе не волосы, как можно было подумать, а пару головных щупалец. — Ты была слишком маленькая, когда мы в последний раз виделись. А я не могла больше прилететь, я, фактически, была обыкновенной рабыней, несмотря на ширму в виде контракта.       — Хорошо, что это позади.       — Да, теперь мне самой приходится быть хозяйкой наших девочек. Неприятно, но такие уж мерзкие законы у нас на Рилоте.       — Что же мы стоим? Пойдёмте, тётя, пойдёмте, — я провёл её в гостиную.       — Хорошо у тебя, — сказала она, оглядывая зал под изогнутым прозрачным потолком. — И балкон…       — Это ерунда, Вы ещё не видели нижний этаж… Вот это моя спальня, а тут, по лестнице, выход на большую веранду.       — Ах… На мой вкус, немного помпезно, но очень красиво.       — Это, по сути, часть офиса представительства Набу. По традиции оно и должно быть помпезным. Хотя сама я этого не люблю, за восемь лет во дворце, знаете, как надоело? Только кто бы меня спрашивал… Вы присаживайтесь вот сюда, на диван. И давайте знакомиться заново, что ли.       Тётушка оказалась исключительно приятной женщиной. Моё смущение от того, что я не могу её вспомнить, она развеяла в пять минут, рассказала о себе, много шутила, а услышав от меня в очередной раз «Вы» – на базик это различие тоже существует, но только в местоимениях, другие части речи не изменяются никак – погрозила пальцем:       — Прекращай. Не то начну называть тебя «Сенатор».       Исполнительниц своей труппы тётушка обожала, все они, по её словам, были прекрасно подготовлены, старательны и вообще чудесные девочки. То, что она чуточку лукавит, я понял лишь по одной обмолвке, что двух танцовщиц «пришлось наказать», чтобы не ссорились сами и не втягивали других. Я, естественно, спросил про Ниму.       — На сцене она выглядит очень хорошо, — сказаля тётя. — Но девочке хочется большего, и, мне кажется, она имеет на это полное право. Мы с Ливви поручили ей распланировать текущие гастроли, так, представь, справилась не хуже опытного администратора! Отели нашла, пересадки с рейса на рейс подобрала самые удачные. Ей не танцевать, ей в референты надо идти и поступать в университет на дистанционное. Ты, конечно, проверила её репутацию?       — Да, ответы недавно пришли. Ничего подозрительного. Знаешь, твой платок натолкнул меня на идею. Я правильно помню, цвет кожи Нимы – это разновидность синего пигмента?       — Да, просто он полувырожденный, в красноту, поэтому его называют розовым. Фактически, это бледно-пупурный, как и так называемый «сиреневый», только ещё светлее.       — Значит, её нетрудно перекрасить в голубой?       — Совсем просто. И держаться будет долго. Не то что у меня.       — А ты разве тоже красишь кожу? — удивился я.       — Когда выхожу на сцену, чтобы не привлекать ненужного внимания.       Я понимающе кивнул. Микси, то есть, индивидуумы с обычным человеческим пигментом кожи, рождаются чрезвычайно редко и ценятся даже дороже другой дефицитной мутации – красных летанов. Некоторые рабовладельцы «прямо кушать не могут», видя их. Твилеки этим ажиотажем успешно пользуются. Скажем, жена графа Тета, тёзка моей баронессы, Кои Маттейл – Кои-Ма, если по-простому – относилась к коричневой группе жёлтой твилечьей расы, но нарочно тонировала кожу в более светлый оттенок, чтобы быть больше похожей на микси.       — Ну, так вот, — продолжил я мысль, — если Нима будет краситься в голубой и надевать национальное покрывало, то прекрасно сойдёт за панторанку. И сможет работать секретарём у моей подруги, сенатора Чучи. Вообрази, у неё, всю работу выполняют офицеры госохраны, даже камеристки нет.       — Детка, это чудесная идея! — тётя порывисто взяла меня за руки. — И никто не будет говорить «это та рабыня, которую купила сенатор Амидала». Позвоним ей, скажем?       — Давай попозже. Ты на ужин останешься?       — Нет-нет, мне нельзя сейчас есть, через два часа выступление. Кстати, приглашаю тебя и сенатора Чучи.       — Приеду с удовольствием. Насчёт Рийо не знаю, спрошу, какие у неё планы.       Рийо отправиться на выступление не возражала. Насчёт кандидатки в помощницы я её предупреждать не стал, приедем – сама познакомится.       Кто видел танцы твилек, никогда не забудет это зрелище. Их женщины необыкновенно, фантастически гибки и пластичны. Среди людей подобного могут достичь лишь представители зелёной галактической расы, в быту именуемой просто мириаланцами, да серебристые тийванцы – если, конечно, не учитывать отдельных уникальных гимнасток. Однако, тем перед выполнением акробатических трюков требуется разминка, разогрев, а твилеки такого термина не знают вовсе. Общаясь с ними, я часто видел, как легко они гнутся вперёд, назад или вбок, скручиваются в талии, когда нужно куда-то дотянуться или заглянуть. Для той же Кои Дару-Секура шпагат – не акробатика, а вполне обычная, удобная поза. Именно поэтому такой процент женщин у твилеков и занимается танцами: грех не использовать природные данные. Танцевальные постановки отличаются огромным разнообразием, от простых акробатических шоу до спектаклей-балетов на темы легенд, сказок, художественных произведений. Не только рилотских, других видов тоже, чтобы быть понятными любому зрителю. Бывают труппы художественного плавания, они порой не уступают даже знаменитым водным фигуристкам мон-каламари, а наиболее продвинутые используют пониженную гравитацию. Балет, в котором танцевала моя новообретённая тётушка, сложных технических приспособлений не использовал. Их программа представляла собой танцевальные импровизации на мелодии разных народов Галактики. Девушки в сверкающих предельно обтягивающих костюмах порхали по сцене, то стремительно, как ветер, то плавно, как вода, замирали в причудливых позах. В моменты, когда их движения замедлялись до предела, замирало и всё внутри зрителей. Потому что именно в медленном темпе можно продемонстрировать максимальную гибкость, не рискуя травмировать себя, и девушки изгибались самым причудливым образом. В финале каждого номера танцовщицы образовывали из своих тел какую-нибудь сложную фигуру, а под конец заключительного танца сложили целую пирамиду. Потом конструкция вся вдруг рассыпалась, танцовщицы – все двадцать – выбежали к рампе, на миг замерли и трижды поклонились, сначала синхронно, затем волной справа налево и слева направо. Одна из них спрыгнула со сцены и подошла прямо к нам.       — Тётя! — ахнул я. — Тебе очень идёт этот изумрудный цвет кожи.       — Я бываю разная, но чаще всего зелёная или сиреневая, — улыбнулась она. — Здравствуй, Рийо Чучи.       — Здравствуйте, — сказала панторанка.       — Прошу, несколько минут держи дистанцию, — предупредила тётя, приобнимая за талию меня. — На Падме, как на кровную родственницу, мои феромоны не влияют, а на тебя могут.       — Поздно, мадам, я уже практически влюблена, — засмеялась Рийо. — Вы так танцевали… Между прочим, а вы с Падме похожи.       — Стойкие гены моих человеческих предков. Ну, пойдёмте, девочки, познакомлю вас с остальными.       За кулисами было тесно от девушек в соблазнительных костюмчиках, и я впервые за последнее время испытал жгучее желание снова стать мужчиной. Тем более, что красавицы-твилеки смотрели на нас с Рийо с нескрываемым интересом. Сейчас я бы, без сомнения, мог легко завязать длительное знакомство с любой из них. Мягко раздвигая подруг, вперёд протиснулась розовая Нима. Я протянул к ней руки, она кинулась мне на шею. И тут же отскочила с возгласом:       — Ой. Прости, феромоны.       — Через несколько минут они развеются, и можно будет общаться спокойно, — сказала одна из девушек.       — Знакомьтесь, Сенаторы… — начала тётя.       — Только без чинов! — быстро сказал я.       — Хорошо-хорошо, знакомьтесь, Падме и Рийо, — она начала перечислять танцовщиц по именам. Назвала с полдюжины, видимо, решила, что хватит, сказала: — Это, так сказать, основной пул солисток. А это… Да не стойте вы там, как бедные родственницы, идите сюда! Наши помощницы, организаторы, гримёры, костюмеры, администраторы, без которых труппа бы просто не функционировала.       Среди «помощниц и администраторов» были не только твилеки. Совладелица и хореограф труппы, Ливви Косси, оказалась зелёной мириаланкой, это по её имени назывался весь балет. Я по достоинству оценил этот тонкий ход: вести дела с изначально свободной женщиной не откажется никто, у тёти же могли бы возникнуть проблемы на некоторых планетах. Самый старший из немногочисленных мужчин труппы, твилек Валсил, тоже занимал должность администратора, его дочь, высокая и слегка манерная оранжевая Ланита, была танцовщицей. В принципе, формальное руководство можно было поручить и ему – вообще беспроигрышный вариант. Почему Ливви и тётя так не поступили, я мог только догадываться. Ну, им видее.       — Удивительно, где вы набрали столько сестёр, тётя? — поинтересовался я, разглядывая стоящие рядом пары очень похожих девушек.       — Ну, как бы…       — Да говори уж, — махнула рукой другая оранжевая девушка, пониже Ланиты ростом. — Приглядятся – догадаются.       — Сестёр у нас только две, вот Эссор и Лиана. Соронна – мать Кафры, остальные «как бы сёстры» тоже мамы и дочки.       — С ума сойти, я думала, мы с Вами ровесницы, Соронна.       — О, мы сейчас слишком ярко накрашены, оттого такой эффект, — ответила та.       — Падме, а правду говорят, что Вы… — увидев, что я неодобрительно шевельнул бровью, Эссор поправилась: — ты дружишь с самими Секурами?       — Не совсем. С Айлой, джедайкой, мы знакомы двенадцать лет и, действительно, дружим. Ещё я знаю вдову Вана Секуры. С остальными отношения чисто деловые.       — Айла тоже баронесса, — заметила Лиана, у неё было очень приятное высокое сопрано. — Если бы её не взяли в Орден, Наследницей стала бы она.       — Мы почему интересуемся, — объяснила Эссор, — Секуры это главы нашего клана.       — Девчонки, можете рассчитывать на любую протекцию, какую смогу, — сказал я.       — Спасибо. Стану солисткой, сразу обращусь.       — Нима, — я взял розовую девушку за локоть, — а тебе я, кажется, нашла работу.       — Да? — так и подпрыгнула она.       — Идея вот какая. Рийо, смотри, если мы перекрасим Ниму в голубой оттенок, нарисуем линии на лице, наденем покрывало, как у дочки вашего барона, получится…       — Панторанка. Которую я смогу нанять в штат! Мне нравится!       — И ты не пожалеешь, — подхватила тётя. — Нима очень активная и аккуратная девочка.       — Да, мне Падме рассказывала. Поэтому я «за». Ты принята, собирай вещи.       — Хотите, мы ей сразу оттенок поменяем? — предложила женщина с серебристой кожей. Э, да она, похоже, тийванка.       — Если сама Нима не возражает. Ты не против? Так будет лучше.       — Хорошо. Тогда я и голову сразу прикрою.       — Мы быстро, — тийванка увела Ниму с собой.       — Тётя, — шёпотом произнёс я, — а вы не пробовали маскировать ваших мириаланок и тийванок под твилек? Они ведь тоже очень пластичны, как и вы.       — Ха-ха, а ты думаешь, Орис какого вида? — тётя вытянула вперёд зелёную девушку в трико.       — Мириаланка?       — Ну, да, а это имитация, — притронулась та к затянутой в блестящую ткань лекке.       — Орис дочка Глессии, нашего главного костюмера, и в свободное от танца время финансистка труппы, — представила девушку тётя.       — На самом деле, госпожа Сенатор, я очень рада, что Нима перейдёт на другую работу, — сказала Орис. — Она мне очень симпатична, не хотелось бы с ней конкурировать. Лучше будем переписываться как добрые подруги…       Казалось, мы болтали совсем недолго, а Нима уже вернулась в сопровождении гримёрши, перекрашенная, одетая в скромное платье до пят. Голову её прикрывал не традиционный убор, а просто плотная шаль с узорами по краю. Гримёр даже расписала девушке лицо жёлтыми штрихами.       — Надеюсь, такой узор подойдёт? — спросила она у Рийо. — Не очень знаю ваши традиции, делала с того, что видела.       — Нормально, пусть будет так, — одобрила панторанка. — Официально мы будем звать тебя Мийма, скажем, Мийма Эржи.       — Максимально похожее имя это правильно, — сказал я. — Если кто из старых подруг при встрече случайно оговорится, окружающие не заметят.       — Хорошей тебе карьеры, — пожелала Орис.       — Спасибо, — улыбнулась новоиспечённая камеристка. — И… извини ещё раз, что я вот так прилетела, стала во всё лезть…       — Нима! — укоризненно сказала мириаланка. — Мы же разобрались!       — Всё-всё-всё.       В машину представительства мы уселись вместе: Рийо, как хозяйка, на основное сиденье, Нима рядом с ней, а я – на второй диван, спиной к водителю.       — Вводить в курс будем вместе? — спросила Рийо.       — Думаю, ты сама легко это сделаешь, — улыбнулся я. — Всё, что известно тебе, пусть знает и Нима… Мийма. Я вовсе не против, если у вас будут какие-то свои секреты, помимо меня.       — Да от-тебя-то что может быть?!       — Мы, всё-таки, представители разных секторов. И голосуем не всегда одинаково.       — Это частности.       — Значит, про девочек тоже рассказываю?       — Конечно. Мийма, ты ведь не против в свободное время позаниматься боевыми искусствами?       — С удовольствием, — отозвалась та. — Мои тётки учили меня основам, повысить навык всегда полезно.       Нима-Мийма вписалась в работу панторанского представительства, как недостающая деталь в механизм, без которой он хоть и работал, но скрипел и трещал. К концу недели она уже вовсю носилась с документами, принимала звонки, будто делала это уже не первый год. Мне девушка при посторонних чопорно кланялась, а если мы сталкивались где-то в пустом коридоре, непременно стремилась хоть немного поболтать о том и о сём, вывалить свежие сенатские слухи и свои наблюдения. Я старался уделить ей время даже тогда, когда спешил. Во-первых, полезно, во-вторых, ещё одна приятная отдушина в клубке интриг и склок, который представляла из себя Большая Ротонда Сената.       К сожалению, за десять дней гастролей труппы Рийо с новой помощницей больше так и не вырвались ни на одно выступление. Я один раз смог, но это было почти всё равно что не попасть совсем. Со мной в тот вечер поехали не только Бэйл, Терр и Кин, а и сенатор Фритаа. Последнему категорически нельзя было знать, что одна из моих родственниц твилека, пусть и полукровка. Да и Кин, по-хорошему, в это посвящать не следовало, она хоть и из наших, да не своя. Бэйлу я рассказал заранее, могло быть полезно на будущее, а во время концерта показал ему тётю на сцене так, чтобы и она видела. Они обменялись взглядами, тётушка едва заметно нам кивнула, и знакомство состоялось. На одиннадцатый день, перед отлётом в следующую гастрольную точку, тётя забежала ко мне на квартиру попрощаться.       — Ну, вот и улетаю. Так и не получилось пообщаться с тобой спокойно, — вздохнула она, движением лекк выражая сожаление.       — Что поделать, если в Сенате такая запарка, — ответил я. — Когда я могла освободиться, у вас выступление в разгаре…       — Да, а после двух концертов за вечер я уже ни на что не годна, — кивнула она.       — Ничего, может, в следующий раз.       — Конечно. Когда он только будет, может, через полгода, а может, и через год?       — Хотелось бы, чтобы поскорее.       — И мне тоже. Я знаю, тебе сейчас трудно, и в ближайшее время легче не станет. Не сомневайся, когда будет тяжелее всего, я брошу все гастроли, возьму девчонок и прилечу тебя выручать. Есть у нас такие девочки…       — Не просто танцовщицы? — понимающе улыбнулся я.       — Они самые. Я-то сама больше по амурным вопросам… — тётя сексуально изогнулась в талии, подбочениваясь и выставляя бедро, изобразила похотливый взгляд. — А они мастерицы на все руки. Помнишь, я знакомила тебя с Соронной, коричневая такая? Она у нас по совместительству служба безопасности и их тренер.       — О, тётя, в определённой ситуации они могут быть очень полезны. У меня есть такие агентессы, но всего две.       — Я поняла, когда ты одну из них упомянула Эссор.       — Как мне вас вызвать?       — Если что-то срочное, отправь любое сообщение вот на этот адрес, я пойму. А просто так пиши или звони на вот этот. Только проверяй «местное время адресата», чтобы я не была на сцене и могла ответить.       — Сколько у нас ещё времени? — спросил я.       — Примерно час, не больше, с такси же не угадаешь точно.       — Тогда больше. Во-первых, у меня есть посольская машина, во-вторых, я провожу тебя прямо до лайнера.       — Прекрасно! Тогда расскажи поподробнее, как ты здесь живёшь, с кем общаешься…       — Именно это я и хочу сделать уже десять дней! — признался я.       Возможно, сработал эффект «случайного попутчика», с которым, порой, делятся самым сокровенным. Когда «попутчик», вдобавок, родственница, живущая собственной жизнью отдельно от тебя, соблазн излить душу увеличивается в квадрате. В гостиной, а потом в салоне лимузина, я всё никак не мог выговориться. Конечно, самые странные моменты, вроде своего предзнания, я привычно обходил стороной, срабатывал поставленный самому себе внутренний блок, остальное же выкладывал как на духу. Тётя слушала, кивала, время от времени задавала вопросы или вставляла какие-то свои маленькие истории. По-моему, я даже рассказал ей о своих отношениях с Рийо, и о том, как ко мне проявляли интерес другие женщины. Во всяком случае, с чего бы она призналась, что, когда была замужем, у неё тоже случались различные интрижки, за которые до сих пор чуточку стыдно? Словом, я и выговорился как следует, излил, так сказать, душу, и о тётушке многое узнал.       Мое появление у посадочной галереи пассажирского лайнера было встречено радостным шумом. Попрощаться со мной захотели и другие участницы труппы. Эссор пихнула локтем Лиану, они синхронно присели в реверансе и хором произнесли «Всегда к Вашим услугам». Орис – она была уже не в образе твилеки, а с обычными короткими чёрными волосами – сказала, что для неё большая честь познакомиться со мной. Лиана, подойдя вплотную, прошептала с лёгким смущением:       — Падме, если надумаете набирать секретарш для себя, только скажите. И на фиг эти танцы…       Чопорная Соронна пожала мне руку и произнесла:       — Мы все Ваши преданные служанки, Сенатор, и это не фигура речи.       — Спасибо, мадам, — ответил я. — Возможно, именно Ваши услуги понадобятся мне.       — Только слово, Сенатор. Разыщем что угодно, устраним кого угодно. Передайте самые тёплые слова Коид’аруу.       Последней подошла тётушка. Обняла, положила на плечо гибкую лекку, провела ладонью по волосам, по щеке. У меня защемило сердце.       — Ну, ну, ну… — произнесла она.       Я, что, плачу? Да. И слёзы продолжали предательски выкатываться из глаз. Мне невероятно, жгуче захотелось любой ценой оставить тётю здесь, рядом с собой. Взять вот и купить сейчас у зелёной Ливви за любые деньги, увезти домой, и пусть помогает мне. Да что со мной такое? Знаю её две недели, а точнее, вижу третий раз в жизни, а так запала в душу… Даже маму привезти на Корусант мне хотелось не настолько сильно. Я с огромным трудом взял себя в руки. И едва не разревелся вновь, заметив, что и в глазах тёти блестят слёзы.       — Звёздочка моя, — сказала она. — Держись. Ты сильная, ты справишься. А мы… то есть, я… обязательно вернусь. И у тебя всё будет хорошо.       Ну, да, конечно! Хорошо. Знай эта чудесная женщина то, что знаю я, она бы не была так уверена. Я смотрел, как закрываются за пассажирами высокие створки переходника. Потом достал комлинк, выбрал номер.       — Рийо? Да, представь, прогуляла. Тётя сейчас улетает, провожала её. Слушай, что-то мне грустно как-то. Не пойти ли нам вечером по магазинам?              Возвращение джедаев с Зайгеррии и Кадаво получилось поистине триумфальным. Пусть спасённые пятьдесят тысяч душ кажутся песчинкой в масштабах таких планет, как Альдераан, Кореллия, а тем более, Тарис или Корусант – как ни крути, то было население целой колонии! Обоих мастеров поощрил сначала Совет, затем лично Канцлер. Представляю, как мысленно бесновался старый лис, что его хитрый план опять пошёл насмарку!       — Как прошло? — спросил я у весёлой Осоки, ей по этому поводу дали денёк отдыха.       — Ты ведь сама знаешь.       — Не совсем. Мы с тобой изменили то, что знаю я. Надеюсь.       — Изменили. С той твилекой, Аквиллией, получилось так удачно! Я прошептала ей на рилль «не делай этого, она того не стоит». И немножко подкрепила воздействием. Так она знаешь, что? Взяла и облила королеву вином! Та взбесилась, но не сильно, казнить не стала, а сослала её в шахты. На Кадаво, туда же, где держали тогрут. Остальное – дело техники.       — Умница. А где она сейчас?       — Ой, такая упрямая, с нами ехать отказалась, сказала, что сама поищет работу.       — Флаг в руки.       — Я тоже так подумала, предупредила, чтобы в случае чего не стеснялась обращаться прямо к сенатору Амидале.       — Придёт рано или поздно, — уверенно сказал я. — В проститутки она не согласится, торговать дурью тоже, а на что-то ещё в столице без блата устроиться сложно.       — Тебе Анакин ничего не сказал?       — Нет, а должен?       — Во всяком случае, собирался. Ну, может, закончит мыться, скажет. Падме, я слетаю к Рийо? Давно не виделись.       — Зачем спрашиваешь? У тебя свободный день.       — Мало ли. Вдруг тебе что-то нужно.       — Лети. Познакомишься с её новой камеристкой.       — Да? Интересно.       Дождавшись, когда Скайуокер закончит нежиться в моей ванне – как будто не мог помыться на корабле, а здесь пропустить первой Осоку! – я поинтересовался у него:       — Осока говорила, ты хотел мне что-то рассказать.       — Да, хотел-хотел, — отозвался он, энергично вытирая влажные волосы впитывающим полотном. — Ты как заранее знала с этим консервантом.       — Что именно?       — Представляешь, пригодилось. Хорошо, что Рекс говорил с медиком при мне. Там, на Зайгеррии, одной девушке сломали шею. Без индуцированной летаргии мы бы её не довезли. Еле успел сделать инъекцию.       — Опять спасаешь принцесс? — засмеялся я.       — Принцессы – не мой уровень, — в тон мне ответил Скайуокер. — Я спасаю только королев, не меньше.       Вроде бы, шутка. Однако, я заподозрил, что за ней, как иногда бывает, скрывается чистая правда, и однажды мне придётся встретиться ещё с одной исправившейся злодейкой. Возможно даже в качестве соперницы, против чего, откровенно говоря, я не стал бы сильно возражать. Ладно, поживём – увидим.