Сенатор

      Галактический Сенат – довольно большой коллектив. Одних «полновесных» сенаторов, представляющих сектора, в нём больше девятисот душ. Ещё есть сенаторы или посланники от некоторых независимых систем, от общегалактических организаций вроде Ассоциации Банков – в просторечье Банковский Клан – и Торговой Федерации. Сектора имеют право избирать для своего сенатора заместителя, он называется Сенатским Представителем. Пользуются этим правом не все, содержать персону такого ранга дело недешёвое, ему нужна квартира в столице, транспорт, охрана и прочий персонал. К тому же, многое зависит от личности. Скажем, представители Тапанского сектора или Иридонии пользовались уважением наравне со своими сенаторами, часто работали вместо них на заседаниях, высказывались по различным вопросам. А от Набу представителем был Джа Джа Бинкс. Нужно объяснять что-то ещё? В защиту его можно сказать лишь одно: в сенатской комиссии он был небесполезен, там его деревенское «разумение» и талант задавать неожиданные вопросы пришлись как раз кстати. К нему прислушивались как к выразителю мнения простых обывателей, не шибко образованных, недалёких, зато домовитых. Все остальные обязанности мне приходилось тянуть самой. Если бы не Сабе, которую в гигантском зале заседаний отличить от меня было практически нереально, я бы не успевал вообще ничего кроме основной работы. Искусству моей помощницы избегать близких контактов в перерывах могли бы позавидовать самые ловкие ниндзя. Хорошо ещё, что уворачиваться требовалось не ото всех. Существа, не очень близкие к человеку, такие как дуросы, граны или родиане, хуманов различают плохо, собственно, так же, как мы их. Знали о моих с Сабе подменах всего несколько душ из числа ближайших союзников: Органа, его помощница Шелтай, Тер Танийл, Гиддеан Дану, Рийо да доктор Ветте. Я подозревал, что догадывается ещё сенатор Зар, однако, этот невысокий старик, похожий на индийского мудреца, всегда умел деликатно не замечать ничего лишнего… Ох, что-то я отвлёкся. Речь не совсем об этом, а о том, что, несмотря на такое количество делегатов разного веса и уровня полномочий, в Сенате с большим вниманием относились к любой новой фигуре. Приглядывались, оценивали, прощупывали, пробовали, так сказать, на вшивость. Так было, когда представителем к сенатору Вансилу пришла я – ну, в смысле, тогда ещё настоящая Падме – потом, когда на сцене появилась Рийо, и когда Аск Аак сменил убитого Акса Моэ. Новоиспечённый сенатор Лакс Бонтери исключением не стал. Разница заключалась в том, что у меня и Моэ определённая репутация в политике уже имелась, о нас многое знали. Лакс, как до него Рийо, был тёмной лошадкой. Недавние события, широко разошедшиеся по просторам Голонета, сделали его настоящим кумиром молодёжи. А это подогревало интерес к нему различных политических группировок. Сам Бонтери пока не демонстрировал намерения примкнуть к кому бы то ни было. Он избрал довольно интересную тактику общения: с персонами старше себя держался уважительно, но с достоинством, с теми, кто был ему почти ровесником – в пределах пяти лет разницы – запросто, дружелюбно. При этом не делал различия, сенатор это, представитель, референт или прочие секретари-помощницы. Особенно любезен и галантен он был с девицами и дамами, тут и разница в возрасте играла меньшую роль. Он уже не раз делал комплименты Кин, мне, Терр, Шелтай – достаточно тонкие, без излишней лести.       — А меня он откровенно клеит, — призналась как-то мне в неформальной обстановке Рийо.       — Может быть, проявишь капельку взаимности? — предложил я. — Пообщайся с ним более активно. Глядишь, и воспитаешь в правильном ключе.       — Я-а? — девушка захлопала ресницами.       — А кто ещё? Ты женщина, притом, красивая. От нас мужчины гораздо легче усваивают нравоучения. Главное, подавать в мягкой и ненавязчивой форме, ни в коем случае не давить, и всё получится.       — Ох, не знаю, Падме, — Рийо закинула руки за голову. — Мне почему-то сложно рядом с ним находиться. Не то чтобы он не мой тип, по крайней мере, внешне. Скорее, наоборот, брюнеты с тёмными глазами мне нравятся. Но… Какой-то он, не знаю, слишком идеальный, слишком безупречный. Вроде, и придраться не к чему, а нет-нет да и мелькнёт чувство, что это, ну…       — Витрина?       — Да, точно, витрина. А что там в магазине под прилавком – хатт поймёт. Может, я чересчур мнительная?       — Да нет, думаю, нет. Это срабатывает твоя женская интуиция.       — Ты же знаешь, я стараюсь не руководствоваться такими вещами в делах.       — Правильный подход, но обращать внимание надо обязательно. И спрашивать себя: а почему? Может, это, и вправду, так?       — Ты сама всегда так делаешь?       — Не смотри так, я краснею! — смутился я. — Нет, не всегда, но не потому, что я не стараюсь. Просто не получается. Мне почему-то кажется, что у тебя будет получаться значительно лучше.       — С чего это?       — Не знаю, тоже интуиция, может быть? — улыбнулся я.       — Ты чересчур высокого обо мне мнения.       — Не чересчур, а просто высокого. Я ведь немножко в тебя влюблена, — я вздохнул и откинул одеяло. — Пожалуй, пора вставать, а то на заседание опоздаем.              В общем, за короткий срок Лаксу удалось наладить дружеские отношения со многими женщинами, и у ещё большего числа составить о себе позитивное мнение. Даже строгая Мон Мотма через некоторое время заявила, что «этот Бонтери» неплохой мальчик и, возможно, нам стоит пригласить его в нашу компанию.       — Дело, конечно, твоё, — пожал я в ответ плечами, — но, боюсь, в этом случае наша компания лишится меня. Мне бы не хотелось, чтобы его имя упоминалось рядом с моим.       — Но почему?? — всплеснула руками Мотма. — Ты же была так дружна с его матерью!       — Между ней и ним есть одно существенное различие. Лакс – не его мать. Забывать об этом было бы опрометчиво.       — Ты что-то знаешь?       — А ты будто нет. Факт, что он собирался использовать в своих целях Пре Визлу, тебе ни о чём не говорит?       — У мальчика слишком завышенная самооценка, если он решил, что сможет переиграть этого прожжённого мерзавца.       — А ещё свидетельствует о беспринципности… — я увидел, что Мотма собирается возразить, и поправился: — ладно, ладно, о крайней неразборчивости в средствах достижения цели.       — Он ещё молод, со временем появится и взвешенность, и разборчивость.       — Это если появятся, — не согласился я. — Во всяком случае, сейчас нянчиться с ним у нас нет времени. А подставить, намеренно или же по неосторожности, как Осоку, он нас может в любой момент.       — Хорошо, убедила. Отложим этот вопрос до лучших времён, там будет видно.       Времени для воспитания молодых нахалов, действительно, не было. Понемногу начинали раскручиваться события вокруг Мандалора. В своё время я не раз прокручивал в уме эту историю так и эдак и пришёл к выводу, что попытку грохнуть Мола вместе с верхушкой Дозора Смерти в известное время и известном месте на Конкордии предпринимать не следует. Вероятность преуспеть и потерпеть неудачу, погубив пилотов капитана Сайкса, была примерно одинаковой, где-то 55 на 45. Так рисковать я не мог. Нет уж, пусть рогатый сговорится с Визлой. Пусть они обезглавят солнцевских и вместо Шомита Грунсейта посадят в кресло правителя фоллинов его охранника Зитона Можа. Пусть договорятся с пайками, устроят показательную порку хаттам. А потом начнут шатать мандалорское правительство бандитскими налётами с триумфальным появлением на месте каждого Дозора как спасителей-избавителей. Ребята полковника Голека немного подпортят им «рекламную компанию», потом потерпят закономерное поражение. На победу я не рассчитывал с самого начала. Мне нужны были два результата: слава Голека как непримиримого одинокого героя, который вопреки косности правительства смог сделать хоть что-то, и озлобленность его подчинённых на Визлу и ситов, желание когда-нибудь отомстить за унизительный проигрыш. После схватки на Нал Хатта большой зуб на ситов останется также у Суги и Латс Рацци, и это превосходно, они обе отличные тётки… Цинично? Возможно. Но не слишком, когда на кону судьба всей Галактики.       Когда начались первые инциденты на улицах мандалорских городов, мне пришлось выдержать свой труднейший бой: переговоры с герцогиней Крайз. Поначалу она не желала ничего слушать, горячилась, повышала голос:       — Ты рассуждаешь, как столетние деды, которые окопались на крепостях Внешней Луны и продолжают латать эти старые развалюхи, твердя, что рано или поздно война придёт, и вот тогда-а…!       — Как раз, дедов-то и стоит послушать, они умнее нас с тобой, потому что опытнее, — отвечал я.       — Они выжили из ума. И ты становишься параноичкой! Когда ты впервые сказала об этом, я думала, всё гораздо серьёзнее. А такими булавочными уколами они не добьются ничего!       — Всё зависит от того, как долго и как часто будут происходить эти уколы. Пойми, упрямая ты баба, песец всё ближе, его уши буквально торчат из-за ближайшего холма! — не сдержался я. — Визла всерьёз намерен тебя прикончить.       — Я лучше умру, но не отступлю от своих принципов. То, что ты предлагаешь, разорвёт многие связи между Мандалором и Калевалой. Связи, которые я выстраивала десятилетие!       — Они и так разорвутся в случае победы Визлы и твоей полоумной сестрицы Бо. Я всего лишь предлагаю избавить Корки от дележа Гипернавтикса с мандалорскими олигархами, если с тобой вдруг что.       — Если «со мной что», он справится. Мальчик он умный, решительный. К тому же, я подобрала ему двух хороших наставников, Голек поможет тоже. Да и ты… — она взяла меня за руки, просительно заглянула в глаза. — Ведь ты его не бросишь на произвол судьбы?       — Да куда ж я теперь денусь с подводной лодки… Сэтин, милая, ты хоть понимаешь, что сейчас взваливаешь на нас с ним непосильную ношу?       — Не драматизируй. Всё это из серии потенциально возможного.       — Хорошо бы, кабы так. Да не выходит, — я махнул рукой. — Ладно. Если ты так упорно хочешь пустить Визлу на Внешнюю Луну…       — Ну, нет! Шахту он не получит! — нахмурилась Сэтин. — Отчасти ты права, я приведу в порядок долевую собственность. Так, чтобы верфи Внешней Луны принадлежали только нашему Дому. Но по поводу заводов на самом Мандалоре – категорическое «нет», это наши связующие нити. И даже не поднимай эту тему в дальнейшем.       — В дальнейшем её будет некогда поднимать, — вздохнул я. А про себя отметил один нюанс. Шахта… Неужели где-то на Внешней ещё осталась бескаровая руда?! Тогда луну точно нужно удержать любой ценой. И, кажется, мне это удалось. Что касается заводов на самом Мандалоре, их придётся бросить. В прошлой версии событий «МандалМоторс» и «Гипернавтикс» разошлись очень не мирно, с рейдерскими захватами предприятий, шантажом и даже диверсиями, в результате которых погибло несколько сот высококлассных специалистов. Лучше эвакуировать их сразу вместе с семьями.       Задумавшись, я не расслышал реплики герцогини и переспросил:       — Прости, что?       — Мне бы хотелось узнать смысл выражения «upryamaya baba», — повторила Сэтин.       — А… Непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений, — выдал я стандартную отговорку. С большинством собеседников это срабатывало. С герцогиней – как же, щаззз.       — И всё же? — не отставала она.       — Так говорят о крестьянке, которая упорствует в своих суждениях, не слушая аргументов.       — Неправда. Я послушала. Отчасти.       — А я тогда этого знать не могла, — быстро парировал я, и мы обе с облегчением рассмеялись.              После отлёта герцогини на меня накатила апатия. Из подавленного состояния меня выдернула прилетевшая на Корусант Айла. Первое, что она сделала после приветствия – взяла меня за плечи и коснулась губами поочерёдно обеих моих щёк. Сказала:       — Огромное тебе спасибо за корабль. Я просто не нарадуюсь. Конечно, не всё идёт гладко, но так даже интереснее.       — Заинтриговала. Рассказывай! — велел я.       — Экипаж весьма и весьма неплох, много инженеров такого класса, каких я давно не видала. Просто кудесники, не во всяком доке возьмутся делать то, что они творят на коленке. Молодое пополнение, конечно, не так натаскано, зато старательные. Офицер по противодиверсионной работе – просто маньяк. Группы гоняет так, будто готовит спецподразделение…       — Думаю, ты ему ещё скажешь за это спасибо.       — Даже не сомневаюсь! — кивнула она. — Правда, уроженцы некоторых планет от него уже стоном стонут. Вот забраки молодцы, эти стараются больше всех.       — У них и выносливость выше.       — Да, физиология. Знаешь, я за два года банально отвыкла от разных лиц в армии и на флоте. Первые недели было так странно видеть это разнообразие. Зато обстановка на борту стала… живее, что ли. Клоны, конечно, тоже не дройды, и прохохмить любят, и музыку слушают, и рисовальщики среди них попадаются талантливые. Видела, сколько на флоте разрисованных челноков? Но чтобы сочинять стихи или петь под кветарру в кают-компании – такого я за ними не замечала.       — Должно быть, у Джанго Фетта не было ни поэтических, ни музыкальных способностей. Но ты говоришь, не всё идёт гладко?       — Увы. Пришлось даже сформировать роту военной полиции. Нарушения, в основном, пустяковые: не соблюдают форму одежды, едят, где попало, не понимают, что от этого на корабле плесень и грызуны… Пару раз напивались после боёв. А недавно двое альфа-самцов подрались из-за девушки, которой, кстати, оба они на фиг не нужны. Клоны в этом плане менее проблемны.       — Что делаете с провинившимися? — поинтересовался я.       — Пылесос в зубы и чистить вентиляцию. Некоторые рецидивисты по четвёртому кругу через это проходят.       — Может, таких списать к хаттовой матери? Зачем тебе лишние заботы?       — Одного уже уволила на гражданку. Остальные… Попробую, всё-таки, перевоспитать. Техники талантливые, на вахте у них всегда всё в порядке, жаль таких терять. Надо разобраться, чего им не хватает.       — Может, девушек? С техническим образованием, чтобы могли оценить все достоинства.       — Хватит читать мысли, Падме! — шутливо нахмурилась Айла. — Как раз, подбираю. В экипаже уже есть несколько инженерш, ты не представляешь, сколько у них поклонников. Скажем, Янт, из реакторного, с виду серая мышь, но парни за ней косяком ходят. Девчонки из связного и медички такой популярностью не пользуются, хотя там есть очень эффектные. А вот нет. Дуры, видишь ли. А какие они дуры, разве их сравнить со столичными куклами?       — Они тоже меркнут на фоне девушки, которая умеет управлять корабельным реактором, — парировал я.       — Бесспорно. У тебя сегодня как со временем?       — Для тебя – есть всегда.       — В таком случае, предлагаю переодеться и забрать из школы Наследницу.       — С превеликим удовольствием!       У школы произошла любопытная сценка. Женщина-тренер, которую я поначалу принял за зелтрона – на самом деле она была кеширкой – не хотела отдавать нам Нолу, несмотря на то, что девочка сама ей сказала, что мы сёстры её отца. С классной руководительницей таких проблем бы не возникло, та знала и Айлу, и меня, как твилеку Пради, а тут на тебе.       — Я, безусловно, вам верю, тем более, сходство очевидно, — рассыпалась в извинениях тренерша, — но я должна связаться с матерью девочки, — тренер извлекла комлинк, сделала вызов и стала ждать ответа. — Скажите, мисс, а Вы в рекламе снимаетесь? Мне Ваше лицо знакомо.       — Ой, в чём я только не снималась, — манерно махнула рукой Айла, она уже привыкла, что, стоит одеться более цивильно, и из-за высокого роста её принимают за рекламную модель.       «Госпожа учительница, что-то случилось? — изображения над линзой комлинка не было, только звук. — Через четыре минуты буду возле школы.»       — Тогда я жду Вас, мадам, — ответила кеширка, — ничего срочного.       Вскоре появилась Кои собственной персоной. Обняла Айлу, меня, и недоразумение было исчерпано.       — Ты их тут, как я погляжу, запугала до полусмерти, — улыбнулся я, пока мы шли по пешеходному бульвару прочь от школьного здания.       — Никаких «полу-», — поправила Кои. — Я им спокойно объяснила, что прекрасно к ним отношусь и буду относиться тем лучше, чем качественнее будут учить Нолу. Если же с ней что-то случится – ничего личного, виновный учитель и директор станут трупами. Кстати, директору я мужа на чистую воду вывела. Изменял, подлец. Теперь мы с ней доверенные подруги.       — Подрабатываешь? — прищурилась Айла.       — Совершенно бесплатно. Во-первых, у неё обширные связи, во-вторых, она столько знает о современной литературе, заслушаешься.       — Муж-то жив ещё? — поинтересовался я.       — Да, мы его так, поучили немного мокрыми полотенцами. Сойдут гематомы, будет как новенький.       Ох, как же неохота после таких вот семейных прогулок возвращаться обратно к делам – сенатским и прочим! Я не хотел в тот день снимать маскировку, решил поработать и прямо так лечь спать, да не тут-то было. Совершенно неожиданно в гости явился Гиддеан Дану. Пришлось экстренно сдирать с себя нейроинтерфейс – искры из глаз – и протирать катализатором лицо и руки, смывая сиреневую краску. Принимать душ полного цикла, чтобы обесцветить всё тело, времени не было, поэтому всё остальное я прикрыл глухой водолазкой с длинными рукавами и брюками. Раздражение на явившегося не вовремя куатца быстро исчезло по мере того, как я читал составленный им законопроект. Вопрос был срочный, в федеральном бюджете остались средства, и ещё можно было успеть перебросить их на развитие медицины индустриальных планет. Заодно я обговорил с ним ещё один возникший сегодня вопрос. Айла перед возвращением в Храм сказала, что с удовольствием взяла бы в группу ещё один-два корабля «Цветника». Я удивился, переспросил, что это, удивив, в свою очередь, её. Оказалось, «Цветник» и «Дриады» – довоенные прозвища, соответственно, Второй и Пятой бригад кораблей Сил Правосудия. Все они носили «растительные» женские имена. Поиском по Регистру Флота я определил, что «Виолетта» и «Мелисса» в данный момент находятся на ремонте на куатских верфях.       — Вернусь в представительство – непременно наведу справки, — пообещал Гиддеан. — Если экипажи ещё не сняли, сохраним их.       Он перезвонил мне через полтора часа и сообщил две новости, как всегда, хорошую и плохую. Разрушитель «Мелисса» лишь числился на ремонте, состояние корабля было таким, что дешевле в утиль. «Виолетту» же можно было восстановить за шесть недель, и практически весь экипаж её по-прежнему находился в системе Куата. Кто на борту, кто в общежитиях на планете в ожидании выходных пособий и билетов до дома.       — Я распорядился пригласить всех завтра в конференц-зал столичной мэрии, выступлю перед ними по телемосту и предложу не увольняться, — сказал Дану.       — Сердечно Вас благодарю, Сенатор, — я слегка наклонил голову.       — Да, чуть не забыл спросить. Сегодня в городе я видел мастера Секуру с племянницей и её матерью, баронессой Дару. Там была ещё одна девушка. Не знаете, она родственница Дару или Секур?       — Сиреневая кожа и серые глаза? — уточнил я. Вот блин…       — Да-да. Глаза детально не разглядел, но светлые.       — Дальняя родственница Секур, её фамилия Ларуун.       — Передайте, я был просто очарован её внешностью. Готов пригласить пообедать в ресторан. Приставать не буду, клянусь, — добавил он тише с многозначительной улыбкой. Узнал, всё-таки. Надо было краситься вульгарнее. Но тогда бы тренерша перепугалась и вызвала охрану.       — Ничего не обещаю, — сказал я. — Она, кажется, по дипломатической части, допоздна в офисе, встречи, переговоры…       — О, время мы согласуем. Доброй ночи.              Тем временем, продолжали развиваться события на Мандалоре. Сразу во многих местах преступные кланы пайков, Чёрного Солнца и хаттов атаковали склады, энергостанции, а также Центральный банк. Полицейские роты полковника Голека оказали достойное сопротивление, погрузить во тьму столицу Мандалора налётчикам не удалось. Ещё более занятный сюрприз преподнесла бандитам охрана банка. Укрываясь за толстыми поворотными щитами, прикрытыми дефлекторным полем, они открыли огонь по налётчикам из тяжёлых зенитных бластеров. Громиле Саважу Опрессу с его световым мечом плазма повредить не могла, он либо уклонялся, либо отбивал выстрелы, не заботясь о том, что они часто попадают в его же союзников. Датомирец выбил двери вестибюля и, словно древний голем, устремился к хранилищу. Удар по бронированной плите… и меч сита с громким треском погас. Бронестворки были заблаговременно покрыты слоем кортозиса. А с галереи уже летели, оставляя за собой пышные дымовые хвосты, небольшие продолговатые снаряды. Это сработали пусковые устройства химических гранат, начинённых смертельным и весьма агрессивным веществом. Поддоспешник клона или мандалора яд прожигал в течение двух-трёх минут, добираясь до кожи. Устоять против него мог лишь жёсткий скафандр. Пришлось громиле позорно бежать ещё до того, как, согласно сценарию, к банку прилетели «спасители» из Дозора Смерти. Обо всём этом мне рассказал Голек по защищённому каналу.       — По всем признакам, это решающий штурм, Сенатор, — подытожил он. — Я приказал эвакуировать семьи моих людей на Калевалу. Горожане тоже массово бегут из столицы в космопорт.       — Я бы рекомендовала Вам обеспечить отлёт кораблей с беженцами, — сказал я. — Город уже не удержать.       — Склоняюсь к такому же мнению, мэм. Скажите… это всё спектакль? Кровавая постановка?       — Да, данные моей агентуры свидетельствуют именно об этом. Как Вы поняли?       — Слишком быстрое появление Дозора. Им неоткуда знать, где произойдёт очередной погром, но они знают. Обыватели не понимают, они радуются спасению.       — Так и создаётся общественное мнение.       — Понимаю. Сенатор, скажите… есть ли предел подлости политиков, то, через что они не смогут переступить?       Я покачал головой.       — Ясно, — произнёс он. — В играх разведок есть хоть какие-то правила…       — Здесь их не существует. Постарайтесь защитить людей и выжить.       — Выживем. И, придёт время, поквитаемся с ними сполна.       — Да пребудет с Вами Сила, полковник.       Захват власти Дозором Смерти прошёл быстро, бескровно и при полном одобрении ликующей толпы. Герцогиня запретила гвардии и полицейским оказывать сопротивление. Её вывели через боковой подъезд и увезли в тюрьму. Толпе же было объявлено, что она отказалась от своего долга по защите Мандалора. По сути, так оно и было. Всякий пацифизм имеет свои пределы, за которыми он превращается в предательство. Двенадцать лет назад мне удалось это понять, хотя и совершив кучу ошибок. Герцогиня так и не поняла.       В той же тюрьме вскоре оказался и Дарт Мол со своим братом-громилой. Даже он недооценил беспринципность Пре Визлы, рассчитав, что тот не предаст их раньше, чем будет покончено с одним старинным общим врагом. А Визла, в свою очередь, не учёл возможностей, которыми обладают адепты Силы. Он тоже недостаточно хорошо обучался: казалось бы, мог сделать выводы, когда изящная девочка-тогрута без малейшего напряжения покрошила десяток его лучших бойцов. Но нет. Ещё пара-тройка подобных примеров, и я, пожалуй, начну думать, что большинство уроженцев мандалорской системы в принципе не блещут умом… Разумеется, ситы освободились, уничтожив надзирателей. Вслед за ними удалось бежать и одному из гвардейцев герцогини, стенку его камеры Опресс случайно проломил трупом охранника. Всё это мы узнали несколько позже, когда собрали и обобщили всю доступную информацию. А пока почти одновременно поступили два сообщения. Первое – мне, от Сони, со сжатым изложением ситуации в столице. Второе – совету Джедаев, от самой Сэтин, с мольбой о помощи.       Оби-Ван Кеноби вошёл в мои сенатские апартаменты, машинально поздоровался с Теклой, отодвинул с дороги неуклюжего Трипио и так же машинально перед ним извинился. Сел на диван.       — Мандалор? — спросил я.       — Да. Мы получили сообщение от герцогини Крайз. Она сказала, что потеряла планету.       — Мне это известно.       — А её сподвижники уничтожены.       — Не все. Кое-кому удалось укрыться, другие покинули планету.       — По местным сетям объявлено, что Сэтин убила Пре Визлу. Перед смертью он будто бы возвратил на пост премьер-министра этого взяточника Алмека.       — Да, у меня такая же информация. Последнее, что я знаю от моей практикантки, они попытались вытащить Сэтин.       — И не преуспели. Я лечу туда.       — Я знала, что Вы это скажете. Как я понимаю, отговаривать бессмысленно?       — Абсолютно.       — Что ж, постарайтесь её спасти. И да пребудет с Вами Сила.       Я так и не решился сказать ему, что Дарт Мол жив. Можно было сослаться на описание агентуры, дескать, подозрительно похож, но, всё равно, выглядело бы странно. Не будем поднимать волну. Магистр Кеноби справится. Он мудрый джедай. А рыжая Бо-Катан Крайз его вытащит..       Неделю спустя в том же самом месте, на том же самом диване, Оби-Ван рассказывал мне, что произошло на Мандалоре:       — Когда нас доставили в тронный зал, она уже не дышала. Мол пришёл в бешенство, ревел, как раненый гандарк, проломил кулаком стену. «Я хотел убить её на твоих глазах, заставить тебя почувствовать всю глубину моей боли! – кричал он. — А она издохла раньше времени!» Потом приказал отнести тело на крышу, чтобы полакомились падальщики.       — Сказать, что он подонок, значит ничего не сказать, — отозвался я.       — Так действовали и ситы древности. Страданиями, болью рассчитывали вызвать гнев, ярость, чтобы жертва сама шагнула на тёмную сторону.       — Невероятно трудно выдержать такое. Как Вам удалось сохранить самообладание?       — Не удалось, Падме, — Кеноби помотал головой, и я только тут обратил внимание, что его всегда безупречная шевелюра сегодня несколько взлохмачена. — Я до сих пор глубоко опечален её гибелью. Отчасти, в этом моя вина. Анакин летал на этом транспортнике много раз, я не мог подумать, что он развалится от двух портативных ракет. Не мог… Но предвидеть был обязан. И это огорчает меня ещё сильнее. Сэтин была чудесной женщиной. Она не заслужила подобной судьбы.       — Если бы ещё излечить её от столь безграничного пацифизма…       — Ты тоже пыталась?       — Пыталась. Да куда там, она была так же упряма, как тот старый лармен на Мэридуне, Айла рассказывала.       — Да, мне говорил о нём Анакин. Но то религиозный фанатик, а Сэтин… Во всех остальных отношениях она была весьма разумной женщиной. И когда-то активно боролась за миролюбивую политику Мандалора.       — Видно, с течением временем времени любые суждения становятся жёстче и радикальнее, — медленно сказал я. Добавил: — Кстати, к самому Анакину это тоже относится. Меня очень беспокоят его страхи.       — Полностью с тобой солидарен. К счастью, Осока на него благотворно влияет.       — Это не может продолжаться вечно. Девочке шестнадцать, она необыкновенно талантлива. Вскоре Совет может назначить ей Испытания. И Анакину придётся отпустить ученицу.       — Ещё одна утрата не пойдёт ему на пользу, — согласился Оби-Ван, поняв, к чему я клоню. — Пусть это не смерть, но всё же.       — Возможно, ему следует основательно поговорить с одним из опытных джедаев, хорошо знающих проявления Тёмной Стороны? Например, с Квинланом Восом. Он может дать Анакину дельные советы.       — Несмотря на наши сложные отношения с Квинланом, я бы уговорил его выслушать Анакина. А как убедить рассказать? Парадоксально, но Восу Анакин не доверяет так же, как многие в Ордене. Во всяком случае, больше, чем мы с тобой. Может быть, лучше подключишь свою подругу Секуру? О Тёмной Стороне она знает не меньше.       — Признаться в своих слабостях женщине для мужчины бывает непросто.       — Тоже верно. Тем не менее, вы имеете гораздо больше возможностей нас разговорить, согласна? — губы Магистра тронула слабая улыбка. — Тем более, у Секуры серьёзный мотив, она не просто «лезет в душу», а беспокоится за тебя.       — Пожалуй, Вы правы. Надо организовать им обстоятельный разговор, чтобы никто не мешал и не дёргал.       — Значит, договорились. Что ж, мне пора лететь. Жаль, не поблагодарил ребят, которые вывезли меня на Калевалу. Даже не знаю их имён. Шлемов они так и не сняли.       — О, сейчас поблагодарите, — улыбнулся я. Нажал сигнал на домашнем пульте, и через полминуты в гостиную вошла Сони. Выглядела она роскошно. Вместо нижней части доспеха я заставил её надеть юбку из толстой тиснёной кожи. В сочетании с тоненькими металлизированными леггинсами в тон кирасе и ботильонами на шпильках это смотрелось жутко непрактично… и очень эффектно. Такой гламур в стиле милитари. Когда я был мужчиной, я бы мимо девушки, одетой подобным образом, точно не прошёл.       — Сенатор, я закончила отчёт по событиям на Мандалоре, — доложила Сони. — Здравствуйте, магистр Кеноби. Простите за конспирацию, Бо-Катан Крайз попросила нас не раскрывать свои личности.       — Должно быть, затем, чтобы я не лез к виконту с разговорами, — покивал Оби-Ван. — Позволь спросить, а почему же теперь ты нарушаешь просьбу?       — Распоряжение Сенатора имеет высший приоритет.       — Ну, и хитры же вы, девочки!       — Мы, девочки, такие… — хором отозвались мы обе.       — Мне передать Магистру копию отчёта? — спросила Сони.       — Обязательно, — кивнул я. — Совет должен иметь максимально полную картину произошедшего.       — Прошу Вас, Магистр.       — Благодарю. И передай мою сердечную благодарность всему экипажу за эвакуацию.       — Непременно.       Мы проводили Кеноби до лифта.       — Что теперь? — спросила Сони. — Прежний план меняется?       — Ни в коем случае. Просто у вашего виконта добавятся новые обязанности.       — Печаль. Значит, мне нельзя наняться к тебе телохранителем под видом секретарши?       — Пока не надо. Мне тоже комфортно с тобой работать, но сейчас важнее помочь Корки.       — Да, конечно. Он, кстати, спрашивал, можно ли обращаться к тебе за советом.       — В политических вопросах – в любое время суток. Насчёт экономики я не такой специалист, это лучше к сенатору Органе. Я его попрошу.       — Не надо. Корки не станет к нему обращаться, он не любит плотной опеки.       — Да, дядюшка Бэйл часто перегибает с заботой и участием, — усмехнулся я. — Тогда к Дану, сенатору от Куата, он тоже не откажет в консультации.       — Передам.       — Сони… Скажи честно, ты, действительно, хотела бы стать моей секретаршей или просто считаешь, что будешь полезна?       — Действительно, хотела бы! Во-первых, у тебя много компьютерной работы, я это люблю. Во-вторых, с тобой не скучно. Всегда есть шанс полазать по злачным местам, пострелять, сунуть голову в пекло.       — Эк ты меня охарактеризовала.       —Можно подумать, что-то неправда? — улыбка её была само очарование. От Осоки, что ли, набралась? И когда только успела…