Сенатор

      Росчерк изумрудного огня развалил наёмника наискось от плеча до пояса. Вслед за этим из полумрака за проёмом шагнул на свет высокий худощавый мужчина с проседью в тёмных волосах. Правый его глаз был зелёный, левый, перечёркнутый вертикальным шрамом, блестел бельмом протеза. Я с облегчённым вздохом щёлкнул предохранителем бластера. Сказал:       — Здравствуйте, мастер Толм. А я слышала, Вы погибли.       — До меня тоже доходили эти сплетни, Сенатор.       — Мне нужна Ваша помощь. Здесь, в развалинах…       — С ними я уже разобрался. Ещё один, к сожалению, умер, остальные без сознания.       — Это просто великолепно! — я бросил бластер в кобуру и перешёл на другую остро интересующую меня тему: — Вы здесь один? Мне бы пообщаться с доктором Т’ра Саа.       — К сожалению, её здесь нет. Но я незамедлительно передам ей Вашу просьбу, когда буду с ней говорить.       — Благодарю.       — Думаю, я теперь могу Вас оставить. Просьба не сообщать никому о нашей встрече.       — Разумеется. Ещё раз благодарю. И прошу, как только закончите задание, прибыть ко мне с визитом. К Вам у меня тоже будет одно весьма важное дело.       — Хорошо. До встречи, Сенатор.       — Целик! — позвал я, когда джедай-разведчик исчез так же тихо, как появился.       — Я, мэм.       — Запомните, здесь никого не было, — я помедлил и добавил, чтобы ему стало всё предельно ясно: — Никаких агентов Республиканской разведки. Поняли?       — Понял, Сенатор, что тут непонятного? Несчастный случай.       Двоих уцелевших после знакомства с одноглазым мастером воров мы отыскали без особого труда. Один был наёмником, второй, судя по одежде, местным, только каким-то потасканным и грязным. Пресловутый Теранский Слухач, что ли? Ну, разбираться с этим будут те, кому положено. Они, как раз, прибыли на место перестрелки – два взвода клонов во главе с Весельчаком лично. Кнопку вызова дежурного я нажал ещё в самом начале, трижды подряд, как на флоте принято подавать сигнал тревоги, а потом в горячке погони совсем об этом забыл.       — Опасная Вы женщина, Ваше Высокопревосходительство, — качая лысой головой, заметил Весельчак. — Банда расхитителей предметов старины состояла из двенадцати рыл. После Вашего вмешательства в живых остались двое.       — Так уж вышло, — развёл руками я. — Капитан, прошу Вас, допросите этих субъектов сами. Местная администрация должна узнать, на кого они работали.       — Допросим, не беспокойтесь. Что-то, а это мы умеем! Моё почтение, Сенатор, — он повернулся, собираясь уходить, но внезапно остановился: — Ещё один маленький момент. Убит не клонами этот, — Весельчак кивнул на наёмника в шлеме, накрытого грязным плащом. — Световой меч его сразил.       — У нас, членов Сената, тоже есть свои маленькие секреты, — улыбнулся я. — В Министерстве Разведки Вам, возможно, прояснят этот маленький момент. А может, и нет.       Мягкий контейнер, украденный расхитителями, висел у меня на плече. Всё завершилось почти благополучно. К сожалению, только почти, потому что без повреждений не обошлось и у нас. Крушиле отбитый выстрелом кусок пермакрита расколол шлем и серьёзно повредил левый глаз. Одному из учёных шальной сгусток плазмы выжег коленный сустав. Обоих тут же отправили в городскую больницу.       — Железная дамочка, — докладывал Целик своему сержанту уже в бункере, не зная, что мы с Кои стоим буквально тут же, за углом коридора. — Стреляет, прыгает, как кошка, а когда этот на неё бластер наставил, она ему же угрожала.       — Зачёт с отличием. Предлагаешь её зачислить?       — А чего бы нет?       — Я не против, если Тех с Крушилой согласятся.       — По-моему, ты у них теперь будешь талисманом подразделения, — прошептала мне в ухо Кои.       — Главное, чтобы Анакин не узнал, — так же тихо ответил я.       То, чем набили свой мешок воры, свидетельствовало об их профессионализме. На минус третьем уровне сохранилось дорогостоящее оборудование, которое можно было продать: бластерные пистолеты, голографическая аппаратура, портативные станции дальней связи, сотни датападов, чистые информационные кристаллы. Ничего этого грабители не взяли, унесли только записанные носители информации и загруженные датапады. Я приказал Теху скопировать данные, вызвал Председателя Евхари и передал оригиналы под протокольную запись. Евхари приехал не один, а с представителями общественности. По их реакции я понял, что отныне пользуюсь на этой планете неограниченным доверием и могу просить о чём угодно.       Случай воспользоваться своим положением представился совсем скоро. По возвращении в город нас ожидал ещё один сюрприз. На Нам Хориос запрашивал посадку кореллианский средний перехватчик. Вариант, что это за мастером Толмом, я отмёл сразу: зачем, в таком случае, надо было так конспирироваться накануне? Я решил съездить на посадочную площадку. Моему изумлению не было предела:       — Осока?? Ты какими судьбами здесь?       — Погоди с расспросами, сначала скажи: с тобой всё в порядке? Тебя не покусали? — девушка принялась внимательно меня оглядывать и даже ощупывать.       — Нет, никто не покусал, всё нормально, успокойся. Ты с чего вдруг?       — А ты чего? Сегодня с утра прибегает Учитель, глаза во, чуть матрас из-под меня не вытаскивает, орёт, мол, Падме на Нам Чориос…       — Хориос, — машинально поправил я.       — Ну, Хориос, не суть. И, дескать, от тебя поступил запрос по поводу паразитирующих насекомых. А он ведь после «голубой тени» на эту тему совсем психованный. Да и я, знаешь, тоже понервничала, пока летела.       — Кои? — обернулся я к баронессе.       — Да? — отозвалась твилека.       — Скажи, ты через Барна запрос отправила?       — Н-нет, он уехал к коллегам, я Дорме попросила. А что?       Осока, спохватившись, что твилека из её эмоционального рассказа не поняла ни слова, пересказала ситуацию на базик.       — Подозреваю, Дорме для скорейшего ответа позвонила целителям Храма, — задумчиво сказала Кои. — А добрые Риг или Вокара на всякий случай уведомили Скайуокера.       — Джедаи… — простонал я.       — Джедайки, — с ухмылочкой поправила тогрута. — Внимательные и заботливые. Предлагаю сейчас же связаться с Учителем и успокоить его.       Сказано – сделано. Анакин, услышав, что произошло недоразумение, и ни одного дроха я пока в глаза не видел, громко выдохнул и расплылся в улыбке. В самых изысканных светских выражениях он попросил меня удвоить осторожность.       — Не беспокойтесь, мастер, ночью я из дома выходить не намерена.       — Скажите, Сенатор, Ваша миссия может завершиться в течение трёх дней? — спросил он.       — Сомневаюсь. Но, по уверениям профессора Тропа, недели археологам хватит точно.       — Приемлемо. Не могли бы Вы после окончания визита посетить штаб-квартиру «Сиенар Флит Системз»? Барон Сиенский планирует провести презентацию прототипа нового боевого корабля. Я бы тогда попросил перенести её на пару дней позднее.       — Почему бы нет? Лианна здесь совсем недалеко.       — Тогда официальное приглашение корпорация Вам пришлёт почтой.       — Хорошо, вношу в свой график. Ученица пока побудет со мной, не возражаете?       — Конечно, Вам ведь будет нужен корабль.       Завершив эти расшаркивания, чтобы никто ничего не заподозрил, даже если передача попадёт в посторонние руки, я повёз Осоку в базовый лагерь. Всё, вроде бы, было уже хорошо, однако, я видел, что девушка по-прежнему на нервах.       — Ну, и что мы так дёргаемся? — поинтересовался я. — Не хочется сидеть здесь, пока он воюет? Боишься пропустить всю веселуху?       — Мне уже не тринадцать, чтобы считать рубку жестянок развлечением, — серьёзно ответила она.       — Тогда что? Тревожишься за него?       — Говоришь так, будто я влюблена в него по уши. Нет, не тревожусь, там у нас всё более или менее штатно. Меня нервирует эта планета. Она напичкана Силой под самое горлышко. Дикой, стихийной Силой. Я ещё на подлёте почувствовала. Почти как Мортис, только по-другому.       — Тут такая скудная биосфера, откуда Сила?       — Вот и я не могу понять. А понять надо. О таких аномалиях обязательно сообщают Совету, а они любят отчёты с анализом.       — Возможно Совет уже в курсе, — небрежно заметил я.       — С чего ты взяла?       — Мне показалось, я видела в городе джедая. Во всяком случае, похож на одного, которого я несколько раз видела в Храме.       — В любом случае, я тоже отчитаюсь, лишним не будет.       — Конечно. Можем даже с тобой проехаться по окрестностям, поищем точки сосредоточения.       — О, Падме! Да! Буду очень тебе благодарна, если тебе не скучно этим заниматься.       Весь следующий день мы потратили на то, чтобы изучить фон Силы в окрестностях города. Забрались километров на триста от города в пустыню – точь-в-точь как рекомендовал Весельчак. Осока достаточно хорошо чувствовала Силу, даже не концентрируясь на ней полностью, поэтому «об скучно не могло быть и речи». В начале поездки, правда, ощущалась небольшая неловкость. Дело в том, что Охотник наотрез отказался отпускать нас одних.       — Ну, и что, что джедай? — равнодушно сказал он. Вроде, аргумент не ахти какой, а возразить нечего. Осока открыла рот. Закрыла. Я тоже не нашёлся, что сказать. В результате с нами поехал Целик. Он уселся на задний ряд сидений, опёр винтовку о центральную дугу, перекатывал из угла в угол рта неизменную зубочистку и старательно делал вид, что никого здесь нет. Не знаю, что чувствовала бы на моём месте настоящая Падме, а я за эти годы так и не привык свободно общаться с собеседником в присутствии помощников, охраны и другого персонала. Вот дядюшка Бэйл или Мон при этом не испытывали ни малейших неудобств. Осока, кажется, тоже. Лишь через некоторое время, увлёкшись разговором, я немного расслабился, хотя эмоции всё равно сдерживал.       В середине дня мы остановились в полутени у небольшой группы скал, чтобы пообедать.       — Ты уже уловила какую-нибудь закономерность? — спросил я Осоку.       — М-м, — она кивнула с набитым ртом, прожевала и сообщила: — Очень похоже, что кристаллические россыпи являются проводниками потоков Силы. Когда едем мимо «дорожек» из осколков, ощущение заметно меняется. Сейчас поедим, возьму несколько образцов.       — С вашего позволения, дамы, — вступил в разговор Целик. — Наш Тех ужасно любит забивать себе голову разной бесполезной информаций, так вот, он, вроде, говорил, что бывают живые кристаллы.       — Кристаллическая жизнь, — кивнул я. — Шарды, например. Могут они обитать здесь, Осока?       — Скорее нет, чем да, — сказала Осока. — Как чувствуются шарды, я знаю, у меня в мече осколок одного из них в качестве линзы. Но как общая гипотеза вполне годится. Надо будет подойти к скоплениям крупных кристаллов на скалах. Вдруг это другая форма жизни?       Закончив с едой, мы двинулись в обратном направлении. Я держал среднюю скорость, оглядывая скальные останцы неподалёку. Кристаллы-то на них имелись, проблема заключалась в другом: как туда забраться? Без тросов с креплениями или реактивных ранцев – дохлый номер. Нужна друза, расположенная в проходимом месте.       — Сделаем крюк? — предложила Осока, указывая в направлении горного хребта, того самого, в котором размещался бункер. Один из его отрогов лежал достаточно близко от нашего маршрута. Я решительно повернул руль. Осока настраивала макробинокль.       — Есть что-нибудь в досягаемости?       — Кажется, да. Доверни десять влево. Вижу неплохое место, сразу несколько крупных кристаллов, и подъём пологий.       До ближайших скал осталось меньше двух километров, когда Осокина рука неожиданно легла поверх моей на руль. Не успел я подумать, с чего вдруг такое внезапное проявление нежности, как короткий резкий рывок заставил багги вильнуть. Мимо вжикнул выстрел из бластерного ружья.       — Стоп! — звенящим от напряжения голосом выкрикнула Осока. Я утопил оба тормоза, передней и задней оси, машина заскользила по запылённому камню, поднимая пегие клубы. Второй выстрел расплавил камень метрах в десяти перед нами. Чтобы не угодить колесом в воронку, я бросил передний тормоз, сработал рулём и пропустил образовавшуюся выбоину под корпусом. Осока вылетела с сиденья, словно подброшенная пружиной, прихватилась левой рукой за дугу. Секунду спустя она уже стояла на переднем кенгурятнике. В руках её вспыхнули два огненных лезвия.       — Эй, за камнями! — громко и отчётливо произнесла она. — Ещё один выстрел с вашей стороны, и среди вас появятся калеки! То-то. А теперь выходи кто-нибудь один, побеседуем!       Из-за камней метрах в двадцати впереди и справа поднялся невзрачный мужичок, такой же потасканный и оборванный, как тот, что грабил бункер.       — Здесь наше святое место, — проорал он. — Поганым джедаям тут не рады! Убирайтесь прочь!       — Хм, какая-то секта? — спросила девушка через плечо.       — Так называемые Теранские Слухачи, — подсказал я.       — А-а. Понятно. Поехали отсюда. Разворачивай, — она спрыгнула с рамы.       Пока я гнал машину обратно вглубь пустыни, Осока первое время сидела на заднем борту, зорко наблюдая, не предпримут ли сектанты ещё каких-либо недружественных действий, затем перебралась на своё место рядом со мной.       — О Теранских Слухачах у нас было в программе по религиозным культам, — пояснила она. — Их основатель скитался по планетам в поисках «святых камней». Выходит, это не просто религия, а секта Силы. Получается, источник фона – именно кристаллы. Остановимся у какой-нибудь отдельной скалы? Я поснимаю их в увеличении.       Слухачи нас больше не беспокоили: по всей видимости, отдельные кристаллы, к которым, к тому же, нельзя подойти вплотную, их не так заботили. Осока, взобравшись на верхнюю обвязку машины, сделала снимки друзы с разных ракурсов, в том числе, местного солнца через самый большой кристалл.       — Сейчас возьму несколько осколков, и материал для отчёта…       — Осока! — перебил я. — На солнце! Живо!       Она подчинилась беспрекословно, выскочив из тени одним прыжком, и лишь затем недоумённо покосилась на меня:       — Что такое?       — Смотри. Видишь движение? — указал я на подножие скалы. Вечерние тени не чета полуденным, они стали гораздо плотнее, в них не проникал даже рассеянный солнечный свет. И там, на камнях, роились крохотные чёрные точки.       — Это и есть те самые паразиты?       — Дрохи. Похоже на то.       — Сейчас зафиксируем, — Осока подошла к границе тени, вытянула руки с голокамерой, отрегулировала яркость, засняла мелких существ.       — Ловить не будем, — строго предупредил я.       — Я бы поймала, да нет контейнера для биологических образцов.       К городской черте мы подъехали почти одновременно с экспедиционной колонной. Притормозив, я пропустил остальные машины и пристроился в хвост.       — Я не спросила, они хоть что-нибудь полезное нашли в этом бункере? — поинтересовалась Осока.       — Что же может быть полезного в бункере, который запечатали пятьсот лет назад? Информация только. Её за нас воры собрали, а мы с Целиком обратно отняли.       — Бывает такое оборудование, которым и через четыре тысячи лет не стыдно пользоваться. Потому что современное тупо хуже по качеству.       Четыре тысячи лет? Это-то я с последними хлопотами совсем позабыл!       — Ты как будто что-то вспомнила, Падме, — тут же оживилась Осока.       — Да. Послушай-ка, археологи здесь будут работать ещё дня три минимум. Мы с тобой за это время можем успеть слетать в одно интересное место. Станция «Эксис». До неё здесь вдвое ближе, чем до Лианны.       — Ох, ты немного опоздала. «Эксис» эвакуировали два месяца назад, там никого нет.       — Вот и отлично, никто не помешает нам забрать кое-какое полезное оборудование, оставленное там. Ему как раз четыре тысячи лет, как и самой станции.       С Председателем Евхари мы договорились, что моё отсутствие останется в тайне, в особенности – от Весельчака У и начальника связи. Весельчак подчиняется непосредственно Верховному ситу, а иммигрант-связист может быть агентом кого угодно. Кои и клоны оставались меня прикрывать. Угловатый кореллианский перехватчик выглядит неказисто, но его гиперпривод имеет коэффициент меньше единицы, поэтому я рассчитывал управиться менее чем за сутки.       Гигантская чаша древней станции величаво плыла, совершая очередной круг вокруг звезды, вся система которой состояла из астероидных поясов и слабо светящихся газопылевых облаков. Были ли когда-нибудь планеты у Тидио, я не знал. Возможно, что-то не позволило им образоваться, а возможно, разрушило какое-то проходящее мимо тело вроде блуждающего коричневого карлика или нейтронной звезды.       — На станции кто-то есть, — сказала Осока.       — С чего ты взяла?       — Да вон рендильский транспорт пристыкован. Наверное, прилетели за тем самым оборудованием.       — Транспорт брошен, как и всё остальное. Не веришь, проверь, пошли вызов.       — Разве мы здесь не с секретным визитом? — прищурилась она.       — С совершенно секретным. Поэтому тихо отпирай дежурный ангар и сажай корабль.       После аляповатой отделки бункера на Нам Хориосе старинные интерьеры станции смотрелись ещё более величественными и прекрасными. Жаль, что наши бросили этот летающий дворец, и теперь никто никогда больше не воспользуется им по назначению. Хотя, как знать! Осока заглядывала в ангары, изучая оставленную на станции корабельную мелочь.       — Здесь всё неисправно! — огорчалась она. — Отремонтировать, конечно, можно… И нет никакого старинного оборудования. Что мы ищем?       — Уж, конечно, не корабль. Во всяком случае, сейчас. Кстати. Обрати внимание вот на этот ангар. Если когда-нибудь доведётся побывать тут снова, обязательно его осмотри. Я знаю, что он ещё будет использоваться.       — Запомню.       — Хорошо. А нам вниз, в трюмные склады.       Привод ворот нужного нам хранилища уже был неисправен. Замок послушно разблокировался, но створки, сдвинувшись на сантиметр, застыли. Пришлось нам толкать упрямую воротину своими слабыми девичьими силёнками, хорошо, хоть направляющие были в порядке.       — «Стражники»! — ахнула Осока.       — Пятая модель.       — С генератором персонального щита! Мы изучали «Стражников», когда были юнлингами. Согласно архивам, они могли одержать верх в поединке с мандалором.       — Их тут целый взвод исправных. А эти четыре особенные. Видишь руку? Сапожки?       — Девочки, что ли?       — Да. В каждой «жемчужина» удвоенной плотности, оперативка добита до предела, три дополнительных голоблока и замаскированные «свечи» сторожевого режима. Вот этой нужно поменять плечевой сустав, левый.       — Твои видения настолько детальны?       — Я видела, как меняю этот шарнир вместе со знакомым механиком. Вернее, сначала механики пытались его восстановить, потому что не было запасного.       — Значит, разобрать руку сможешь? А я поищу в этой куче исправный.       Прежде чем заниматься ремонтом, я запустил трёх остальных девиц, приказал включить рядовых дройдов и отвести их на перехватчик. Я надеялся, что объёма грузовых отсеков хватит, чтобы разместить всех, если, конечно, они не забиты каким-нибудь нужным барахлом. Замена сустава не заняла слишком много времени, Осока, отодвинув меня, сама поставила исправный шарнир, установила на место наплечник. Прежде чем я успел сказать хоть слово, девушка утопила жалом отвёртки пусковую кнопку на загривке дройдессы. Ну, ладно, неважно, пусть так, видно, не судьба мне первому включить её.       — Давай посмотрим что-нибудь ещё? — предложила Осока. — Пусть не такое старинное, но годное.       — Хорошо. Загляни в те два склада, а я в эти.       — Ага, — Осока вприпрыжку рванула осматривать указанные отсеки. Я не спеша двинулся в другую сторону. Вот здесь, кажется, был выход к стыковочному блоку, тому самому, к которому присоединён рыбообразный транспортник. Да, точно. Перед уходом со станции механики обильно смазали механизм люка, даже чересчур обильно, смазка аж подтекала из-за комингса. И я не удержался. Вытянул из-за обреза аварийный рычаг, повернул до половины, заставив приподняться верхнюю створку ближнего, станционного люка, обмакнул палец в смазку и написал на наружной стороне люка транспорта:       

КОРИОЛАН

      Быстро толкнул рычаг обратно, вытер руку о кусок впитывающего материала, отбросил ветошь в угол. Глупо, конечно, взрослая деви… вернее, замужняя дама, сенатор, а занимаюсь таким ребячеством. Я повернулся – в проходе стояла дройдесса.       — Не обращай внимания, — пробормотал я.       — Слушаюсь, — сказала она. И внезапно добавила: — Спасибо за ремонт.       Конечно. Датчики положения активировали сторожевую схему, включился химический источник питания, и она записала всё, что с ней делали.       — Хозяйка… Вы плачете? — дройдесса с тихим щелчком сняла лицевую пластину, обеспокоенно заглянула мне в лицо изумрудными фоторецепторами.       — В глаз, наверное, что-то попало.       — Понимаю. Не беспокойтесь, никто не узнает.       Подбежала Осока. Спросила:       — Нашла что-нибудь?       — Нет, ничего интересного.       — Я тоже. Обычные дройды, каких на любой базе навалом.       — Медиков не попадалось?       — Что ты! Медицинских обычно грузят в первую очередь. Не рассчитывай найти на брошенной базе люксового GH-7.       Смейся, смейся, юный падаван, подумал я. Возможно, однажды ты именно его и найдёшь. И не только… Хотя лично для меня такой исход будет одним из худших вариантов.       Археологическую экспедицию мы застали в процессе консервации места раскопок. Молодые учёные в последний раз прошли с голокамерами по всем помещениям нижнего уровня, отключили питание, поместив между контактами рубильников изолирующие проставки, перекрыли вентиляцию, задраили двери и горизонтальные люки. Потом включили подачу газа из чёрных баллонов, пока панели контроля состава воздуха не показали сплошную багровую линию чистой углекислоты. То же проделали с двумя верхними уровнями. В углекислоте невозможен пожар, в ней не выживают известные вредители, а в отсутствие воды не идёт и коррозия. К тому же, диоксид углерода тяжелее воздуха. Отличный консервант для хорошо изолированных подземных помещений. Последними торжественно закрыли внешние двери и залили проём целиком гермопеной, в которую вмуровали табличку с информацией об объекте, дате обследования и наименовании исследовательской организации. Казалось бы, всё? Как бы не так! Дальше началось самое муторное. Бюрократия. Приехала комиссия местной администрации и представителей общественности, стала въедливо изучать записи укладки артефактов в контейнеры, сверяли с итоговым актом. Длилось это больше половины рабочего дня с перерывом на обед. Только проверив последнюю закорючку в описи, Председатель Евхари и члены комиссии подписали протокол. Затем комиссия в полном составе наблюдала за погрузкой контейнеров на «Просвещение». Меня настойчиво попросили опечатать трюм личной печатью, о чём был подписан ещё один документ.       — Благодарю Вас, Сенатор, что согласились гарантировать сохранность наших артефактов, — произнёс в заключение Председатель. — Доброго Вам пути в столицу.       Осока на перехватчике догнала нас на отлётной траектории в ста тысячах километров от планеты.       — Охотник, за дальнейшую целостность груза отвечаете Вы, — распорядился я, прежде чем перейти к ней на борт. — Проследите за доставкой до хранилищ и направьте рапорт в офис Верховного Канцлера.       — Будет исполнено, Сенатор. Высокой пустоты.       — Да пребудет с вами Сила.       С невероятным облегчением я поднялся в кабину перехватчика и, совсем не думая об изяществе, плюхнулся в кресло рядом с Осокой.       — Что ни говори, а бюрократия это чистое зло. Даже пострашнее Тёмной стороны, — констатировала она.       — Гораздо страшнее. Бумажную волокиту разводят в двух случаях. Первое – оправдать существование своей должности, для дела совершенно бесполезной, и неплохую зарплату. Второе, как в сегодняшнем случае – снять с себя ответственность.       — Разве это не одно и то же? Если у чиновника получается перекладывать ответственность на других, то его должность не нужна, эти другие спокойно могут взять на себя все функции.       — Хм. Пожалуй, ты права. Хорошо вас обучают философии.       — Зависит от наставника. Вот меня наставница этому учит, а других кого как.       — Анакин, при всех его плюсах, как мне кажется, не особенно… — начал я и запнулся. — Ты сказала «наставница»? Кого ты имеешь в виду?       — Тебя, разумеется. Анакин научил меня внимательности, замечать то, на что обычно не обращаешь внимания. А делать выводы я учусь у тебя. Оби-Ван, конечно, тоже говорит, как важно рассуждать и рассматривать любой вопрос глубже, не по верхам. Но то слова, а у тебя я увидела, как именно это делается.       — Неужели я кажусь тебе такой рассудительной и логичной? Мне казалось, я чаще делаю что-то на эмоциях и из-за этого, бывает, ошибаюсь.       — Мы женщины, мы так устроены, с этим ничего поделать нельзя. Но это не значит, что мы не умеем думать спокойно. Ты, во всяком случае, ещё как умеешь. Хотела бы я научиться так.       — Разве в Ордене не учат подавлять эмоции? — спросил я, пропуская мимо ушей маленькую лесть.       — Опять же, зависит от ситуации. Когда обращаешься к Силе – да. Во время боя – да. Когда изучаешь какой-то конфликт или спор – тоже. В остальное время – не обязательно. Как говорила магистр Галлия, эмоции есть неотъемлемое свойство живого разума. Только дройды их не испытывают.       — И то не все. У моделей с большим сроком эксплуатации возникает что-то вроде личности.       — Как у Це-Трипио?       — Нет, этого зануду программировал Анакин, ещё в детстве. Оттого он и такой. Вот у вашего Р2 – другое дело.       Планета Лианна, четвёртая в своей системе, являла собой полную противоположность Нам Хориосу. Основную её часть покрывал мелководный океан, а практически весь большой континент, сидевший на планете, словно наушники на голове связиста, был застроен экуменополисом. Год назад за планету разразилась жестокая битва. Отчаявшись пробить защиту орбитальных крепостей и разрушить верфи на стационарной орбите, сепы зашли от полюса и принялись крушить наземные промзоны вместе с жилой застройкой. С огромными потерями удалось вышвырнуть их вон. Планета до сих пор хранила следы сражения. Выжженные пятна кварталов, где в гигантских пожарах погибли миллионы людей, разлапистые пятна нефтепродуктов, вытекших в воду. Насколько я знал, аварийные работы продолжались до сих пор. Но орбитальные верфи продолжали функционировать, почти не снижая темпа. Война продолжалась, флоту нужны были канонерки «Скипрэй», средние патрульные корабли типа «Сторожевой» и другая продукция.       Райт Сиенар, генеральный конструктор и нынешний младший владелец семейной корпорации, был совсем молод по галактическим меркам, я знал, что в уходящем году ему исполнилось всего сорок стандартных лет. Тем не менее, в его чёрных волосах уже поблёскивали ниточки седины, особенно заметные на висках и на лбу. В сравнении со стоящим рядом Анакином он не казался особенно высоким, но мне всё равно приходилось смотреть на него снизу вверх, несмотря на каблуки.       — Дорогая Сенатор, Вы сегодня просто обворожительны! — воскликнул он. — И не скажешь, что Вы только что с археологических раскопок.       — Трепло, — синхронно прошептали мы с Осокой, имея в виду Сайуокера. Кто, как не он, сообщил барону Сиенскому, что я летала на раскопки?       — Благодарю Вас, барон, — величаво наклонил я голову. — Мне сказали, что Вы намерены похвастаться новой разработкой?       — Да, презентация назначена на полдень. Прибудут адмиралы и представители Совета Джедаев. Пока у нас есть время, осмелюсь предложить Вашему Высокопревосходительству скромный завтрак.       — Не откажусь.       Понятия о скромности трапезы у каждого свои, как говорится, «кому суп жидок…» Стол в небольшом банкетном зале буквально ломился от разносолов. Уж на что мне доводилось присутствовать на завтраках, обедах и ужинах самых разных культур и разумных видов, некоторые деликатесы я не пробовал никогда и узнал только по изображениям. Что ж, видимо, прав был Сакис Тамитриати, когда говорил, что на Тионе есть всё. Он, правда, обычно добавлял «кроме денег», но это, опять же, у кого как. Та часть кластера, что именуется Союзным Тионом, всегда тяготела к Республике, и уровень жизни здесь был повыше, чем в Гегемонии и Кронском Мандате. Что ж, попробуем всего понемножку, для общего развития. За время пребывания в этом теле я успел позабыть, что такое «наедаться», по-настоящему мне хотелось есть очень редко, только после серьёзных физических нагрузок. За столом Райт попытался завязать со мной приятную беседу. Анакину это не понравилось. Сперва он попытался испепелить хозяина взглядом. Затем недовольно покосился на меня. На обратном пути его взгляд случайно упал на Осоку. Девушка сидела, подперев руками подбородок, и с многозначительной улыбкой наблюдала за поведением наставника. Сообразив, что его авторитет от такого поведения отнюдь не выигрывает, Скайуокер на минуту притих, а затем перешёл к другой тактике: завязал с Райтом техническую дискуссию. Осока моментально подключилась к беседе, и вот тут уже стало сложно мне. Галактических технологий в тонкостях и деталях я не знаю, память Падме тоже не могла мне в этом помочь, поэтому понимал я меньше половины. А технические гении и подкованная ученица через несколько минут совершенно забыли о моём присутствии. Когда барон достал деку, я понял, что случай клинический. Встал и вышел на лоджию, открытую огромными транспаристиловыми окнами прямо в космос. Зрелище, надо сказать, было завораживающее. В этой части Галактики, расположенной в промежутке между спиральными рукавами в полтора раза дальше от Ядра, чем Солнце, звёзд на небосводе было совсем мало, они терялись среди движущихся огоньков искусственных объектов. Оживлённая и такая мирная картина хорошо освоенной системы. Глядя на неё, кто мог бы предположить, что в Галактике сейчас бушует война, по масштабам превосходящая всё, что может себе вообразить житель отдельной планеты?       Крепкие мужские руки легли мне на талию.       — Ты чего?? Прекрати!! — прошипел я. — При посторонних…       — Барон, вообще-то, вышел, — ответил Анакин. — На связи корабль Военного министерства.       — Ты уверен в отсутствии здесь видеонаблюдения?       — Проклятье, — он убрал руки. — Не подумал, виноват. Пойдём?       Лёгкий крейсер куатского производства довольно быстроходен, однако старинный джедайский корабль подошёл к верфи раньше него, хотя вышел на досвет десятью минутами позже.       — Это «Философ»? — спросил я у Осоки.       — Нет, «Отшельник». Магистры используют для официальных визитов либо его, либо «Пустынник».       На презентацию прибыли магистры Пло Кун, Кит Фисто и Шакти. Занятно было наблюдать, как они здороваются. Пло Кун потрепал Осоку по рожкам. Фисто пожал руку Райту, Анакину, галантно поклонился мне, кивнул Осоке. А с Шакти мне пришлось посоревноваться в глубине и изяществе реверанса. Уродливая джедайская хламида скрадывала очертания фигуры, но мне показалось, что победила всё-таки магистр.       — Погуляй, девочка, — произнесла Шакти, заметив, что Осока наблюдает за нами, заняв позицию на таком расстоянии, чтобы слышать разговор. И обратилась ко мне: — Я слышала, молодой Скайуокер просил Вас давать уроки его ученице?       — Да. Я до сих пор их даю, когда есть время у меня и у неё.       — Как Вам она?       — Умная девочка. Эрудированная. Ей легко объяснять, не нужно растолковывать терминологию. Запоминает мгновенно. Наверное, от этого у неё потрясающие способности к языкам.       Шакти кивнула:       — Несомненно. Добавьте к этому особенности нашего слуха.       — О, да, в расследовании на Корсине её слух сыграл важную роль.       — Скажите, Падме, Вы считаете её достаточно самостоятельной?       — Смотря для чего, Магистр. Она умеет сама справляться со сложными задачами, принимать ответственные решения. Умеет руководить другими…       — Тогда что же?       — Ей вредно одиночество. Есть натуры, которые легко переносят уединение. Осока не из таких. У неё всё получается легче, когда она… чувствует локоть, не знаю, есть ли такое общее выражение.       — У нас на Шили говорят просто «руку». Ценное наблюдение. Это надо будет принять во внимание. Благодарю.       С прибытием делегации воинских начальников пауза завершилась. Райт сделал знак, и сотрудник верфи сначала закрыл внешние ворота бронированными створками, затем повернулся к пульту на боковой стене, и, повинуясь команде, отодвинулся щит, разделяющий ангар с соседним.       — Прошу, леди и джентльмены! — пригласил барон. — Вашему вниманию предлагается опытный образец истребителя, код «Эта-5». Характеристики можно видеть здесь, на стенде. Мы постарались улучшить лётные характеристики по сравнению с «Альфой-3» и обеспечить высокую технологичность, что позволит снизить стоимость производства. Мистер Худко, ведущий конструктор проекта, его инженеры и я готовы ответить на любые ваши вопросы.       Формой боковых поверхностей – сказать «крылья» было бы неточно, поскольку они не предназначались для создания подъёмной силы – новый истребитель напоминал «Актис», но был несколько крупнее. Вместо продолговатого яйцевидного центрального модуля, объединяющего кабину и агрегатный отсек, конструкторы применили два раздельных. Модуль кабины имел шарообразную форму, и только я, зная последующие события, понимал, на что он похож. Шар имперской «двустволки»! Спаренный двигатель размещался дальше к корме, размеры это позволяли, и выше, а под брюхом истребителя оставалось место для подвесного бака и ракет, у «Актиса» не было и того, ни другого.       — Пушки с усиленной капсуляцией? — задал первый вопрос один из адмиралов.       — Совершенно верно. Пробивают разнесённое бронирование класса один и полтора, увеличенная дальность в атмосфере, — Райт сжал пальцы левой руки, между ними возник луч указки, и коснулся соответствующих строк на стенде с описанием, отчего они засветились ярче.       — При подвешенном баке ракетное вооружение не устанавливается?       — Пусковые установки – нет. Однако, установка двух отдельных ракет под крыльями по-прежнему возможна.       — Ты всё посмотрела, мой ангел? — наклонился к моему уху Скайуокер. — У нас с тобой есть ещё один номер программы.       — В самом деле? — удивился я. Что ещё за второй номер? Анакин, между тем, переглянулся с Райтом, и они вместе выбрались из группы зрителей. Мы с Осокой вынуждены были последовать за ними.       — Готовится грандиозный проект, — объяснял Анакин. — Линейка кораблей: лёгкий истребитель, тяжёлый истребитель, бомбер, эскадренный ракетоносец, корвет. Первый вариант тяжёлого истребителя мы сейчас видели. У барона готов прототип ещё одного корабля.       — Да-да, Сенатор, — подхватил Райт. — Демонстрировать его флотским пока рано. Вы же знаете этих военных, начнут подгонять: давайте быстрее, сократите программу испытаний, запускайте в серию.       — Результат – недоработанные корабли, которые сыплются прямо на фронте, как первые серии «Нимбусов», — проворчал Анакин.       — Меня уговаривать не надо, барон, — сказал я. — Мне хорошо известно, к каким плачевым последствиям приводит спешка.       Турболифт поднял нас на уровень вверх – здесь, на верфи, высота потолков составляла минимум метров двести. В верхнем ангаре нас ожидали двое: маленький черноволосый человечек в компьютерном визоре вместо очков и серо-зелёный дурос.       — Ведущий конструктор Нарараяма, пилот-испытатель Собилльс, — представил их барон. — А вот и наш прототип, проект «Мгла».       Вспыхнул свет, и сердце у меня сжалось, как будто за него схватила ледяная рука. Я сделал что-то не так? Прототип не мог, не должен быть готов, по крайней мере, ещё месяца два! Просто потому, что о нём не знала Осока… Получается, я всё же меняю историю?? Если изменятся и другие события, дело табак.       — Пад… Сенатор, что с Вами? — встревожился Анакин.       — Я… Простите, джентльмены, внезапно вспомнилась моя старая яхта и гибель Корде, — выкрутился я, изо всех сил пытаясь улыбнуться, по возможности, нормально. — Значит, «Мгла»? Она красавица. А полированный корпус – чтобы никто не догадался?       — Мистер Нарараяма зовёт её «Белой звездой», — усмехнулся Райт.       — Смотрите, Сенатор, всё по проекту, тому, что я Вам демонстрировал! — гордо произнёс Анакин.       — Исполнение так же великолепно, как и задумка, — похвалил я. — Когда начало испытаний?       — Они уже идут. Сделано три пробных полёта, на завтра планировались стрельбы из пушечного вооружения, — сообщил Райт. — Я тут подумал, а почему бы не выполнить их сегодня? Сенатор, Вы ведь пилотируете космические корабли?       Я кивнул.       — Окажите нам честь, выведите её на огневую позицию лично.       — С удовольствием.       Сам барон Сиенский с нами не полетел, ему нужно было вернуться в нижний ангар и занять гостей, чтобы наше отсутствие не так бросалось в глаза. Человек более мнительный решил бы, что всё это может быть срежиссировано сиенцами в сговоре с сепаратистами с целью уничтожить… Ну, я-то знал ситуацию глубже и не боялся ни капли. Да если с наших голов упадёт хоть волос, Республика конфискует имущество корпорации, а топ-менеджеры в полном составе окажутся в столичной подземной тюрьме. Спрашивается, оно им надо? Не говоря уже о том, что ничего подобного не допустит Палпатин, держащий все нити управления сепами.       Внутри «Мглы» всё было по-спартански просто: палубы, лифтовая труба, вертикальная бронестенка машинного отделения и намеченные силовыми элементами по углам будущие внутренние помещения. Выйдя из лифта на средней палубе, я сразу увидел впереди рубочный подиум с двумя креслами на нём, а с боков – уютно лежащие на своих местах конусовидные тушки спасательных капсул. Безопасность прежде всего, этого у сиенцев было не отнять.       — Прошу в командирское кресло, миледи, — пригласил Нарараяма. — Мистер Собилльс Вам всё объяснит.       — Сразу видно, вы не встречались раньше с сенатором Амидалой, — хохотнул Анакин. — Ворота откройте.       — В самом деле, — сказал я, оглядывая органы управления. Нет шарового контроллера, так он нужен только для удобства обращения с компьютером. Дебильный манипулятор, очевидно, связанный с плазменными двигателями. Без него тоже можно обойтись. В остальном всё в порядке, экран-пульт на месте, только индикаторы разбросаны как-то по-дуросски. Ах, да, мистер Собилльс, собственно, и есть дурос. Ну, что ж, приступим. Найдя данные о заправке баков, я запустил один генератор, потянул вверх рычаг репульсорного привода. Ух, какая ты тяжёлая-то, даром что без интерьера… Ещё немного… Ноль. Теперь аккуратно, одними маневровыми, чуть вперёд. Прекрасно!       — Курс? — спросил я, когда корабль величаво выплыл из дока в открытое пространство.       — Плюс двадцать три, минус одиннадцать, — гнусаво сказал дурос. — Мишенная зона заякорена в двухстах кликах.       — Вот те маяки? Вижу, — я дал короткий тяговый импульс. — Скажите, мистер Нарараяма, а что вот это за… — чуть было не сказал «фаллический символ», но вовремя вспомнил, что я девушка приличная, и выбрал другое сравнение: — …клоунский нос на палочке?       — Управление плазменными двигателями, они будут нужны в режиме невидимости. Вперёд-назад направление тяги…       — В стороны – отклонение. Понятно. А как лететь с ним? Нажать и держать всё время? Полчаса? Час?       — Недодумали, мэм. Поищем другое решение.       Застопорив ход в зоне мишеней, я повернул голову к испытателю:       — Вооружения я не знаю, стреляйте сами.       — Есть, мэм, — дурос снял со спинки кресла визор, нацепил на голову.       Профили вооружения были настроены просто до безобразия, явно только для тестовых целей. Пилот отстрелял сначала носовыми спарками, по одной и вместе, потом ионными пушками. Насколько я мог видеть, орудия были настроены верно, попадания пришлись именно в те точки, куда наводился прицел.       — Возьмёте управление снова, мэм?       — Да, пожалуйста.       Пролететь двести километров абсолютно свободного пространства в обратном направлении и аккуратно посадить «Мглу» в том же ангаре никакого труда не составило.       — Вы отличный пилот, Ваше Высокопревосходительство, — коротко поклонился Нарараяма.       — Хороший корабль приятно пилотировать, — улыбнулся я, с сожалением покидая кресло. Домой бы на нём полететь, было бы дело, а так только раззадорили впустую.       Райта мы нашли в ангаре прилёта, он беседовал с магистрами. По всем признакам, они не собирались задерживаться здесь ни минуты сверх необходимого. Крейсер адмиральской делегации, наоборот, расположился в ангаре надолго, к нему были подсоединены кабели, заправочные шланги, а двое техников из экипажа вместе с местным персоналом возились возле одного из кормовых маневровых блоков.       — Прошу меня извинить, Магистры, — Райт подошёл к нам. — Сенатор, как Вам второй номер программы?       — Понравился. Идёт мягко, управляется легко. Но, при всём уважении, барон, при работе маневровыми её ведёт по тангажу, как не знаю что. Такое впечатление, что не настроены ортогональные сопла.       — Мы в курсе, — вздохнул Райт. — Произошла накладка. Не успели заменить кожухи.       — Эти гении на производстве забыли сделать отверстия под парирующие сопла, — пояснил Анакин. — На «Сторожевом»-то они не нужны, там блоки стоят по оси.       — Щели можно было и по месту прорезать, — заметил я. — Например, Вашим мечом, мастер. Чай, не из бескара сделаны.       — Вот это я не сообразил! — хлопнул себя по лбу Скайуокер.       — Про бескар было весьма остроумно, — улыбнулся барон.       — А ты представь, Райт, если и в самом деле сделать корпус из бескаровых плит? Он мог бы быть цельнонесущий, без внутренних ферм жёсткости. Насколько легче конструкция!       — Да, и стоил бы всего ничего, миллионов так тридцать.       — Сорок, барон. Минимум, — поправил я.       — Да, сущие пустяки, — засмеялся корабел.       Смейся-смейся пока, подумал я, есть ненулевая вероятность, что через годик тебе придётся реализовывать это в металле.       — Сенатор Амидала, — к нам подошёл галантный Кит Фисто. — На одну минуту.       — Слушаю, Магистр.       — Падаван Тано сказала, что Вы собираетесь возвращаться на Корусант.       — Вообще-то, да, но… — подтвердил я и тут увидел, что Осока из-за спины Фисто делает мне знаки, рисуя пальцем дугу и указывая на «Отшельника». Неужели она перегрузила наших дройдов? Когда только успела??       — Да-да? — напомнил о себе наутолан.       — Не хотелось бы гонять ради своей персоны отдельный корабль.       — Вот и я подумал о том же самом, — улыбнулся он своей знаменитой улыбкой, разбивающей женские сердца вдребезги. — Составите нам компанию?       — С радостью.       — Отлично! — вступил в беседу Анакин. — Магистр, не возражаете, если я отправлю с вами падавана Тано? Военное ведомство обещало нам подкрепление перед операцией на Кейто Неймодии, нужно проследить за его отправкой.       — Пусть летит, места много.       Как же приятно было снять с себя неудобное платье и туфли и вытянуться во весь рост на койке в каюте «Отшельника»! На посольских корветах лежанки, конечно, гораздо мягче, да и бог с ними. Главное, командировка окончена, мы летим обратно, и можно немного отдохнуть от представительских обязанностей! Осока, особо не спрашивая разрешения, устроилась на верхней полке в одной каюте со мной. Я собирался немного поспать, двойная смена часовых поясов довольно сильно меня утомила. Но какое там! Начав разговор с каких-то пустяков, мы, как водится, заболтались. Осока что-то рассказывала мне, я – ей, много смеялись, и спать уже почти не хотелось. Через некоторое время я вспомнил разговор с деканом факультета Сравнительной истории по прилёте на Нам Хориос и решил, что пора поговорить с девушкой на эту тему. Операция на Кейто Неймодии была на носу, а значит, и последующие события развернутся совсем скоро.       — Осока, ты хорошо помнишь свою маму? — спросил я.       — Разумеется, помню. Мне четыре года было, когда меня в Храм привезли, вполне разумный возраст.       — Какая она?       — Ну… Прежде всего, она очень хороший воспитатель, — как-то суховато и казённо начала Осока. — Она ведь преподаёт в универе историю. Сколько помню, она всё время со мной не просто играла, а занималась, учила чему-то. Магистры в осадок выпали, когда выяснили, что я не только читаю и пишу, а знаю арифметические действия и три разных языка.       — Да ты была просто вундеркинд.       — Вундер… А, это на аллес кореллише. Да, типа того. А мать… Мне кажется, она меня не любила. Вообще.       — Это с чего же ты взяла?       — Когда Пло Кун обнаружил мои способности и решил забрать меня в Орден, она просто сказала «Иди с ним». Повернулась и ушла.       — Может быть, она не хотела, чтобы ты видела её глаза?       — Уж не хочешь ли ты сказать, что она плакала по мне? — фыркнула девушка.       — Вот именно хочу. И отчаянно боялась, что, увидев её слёзы, ты не поедешь.       — Тогда зачем вообще она меня отпустила?? — Осока взмахнула рукой над краем своей полки.       — Тише, тише. Мы же с тобой не ругаемся, просто выясняем. Возможно, ты сама хотела стать джедаем?       — Да мало ли чего я хотела! В четыре-то года!       М-да, логика… И как ей объяснить такие очевидные, в общем-то, вещи? При её превосходном, но, увы, однобоком джедайском воспитании.       — Ты не учитываешь, что способности к Силе есть далеко не у каждого. И что быть выбранным для обучения – великая честь, — спокойно, мягко заговорил я. — Положа руку на сердце, разве тебе не нравится твоя нынешняя жизнь?       — Нравится. Очень. Но тем не менее, она меня отдала. И даже не попыталась узнать, что я тут и как…       — А ничего, что Орден запрещает это делать? Кстати, ты тоже могла бы узнать, как она живёт. Ты ведь любишь нарушать правила.       — Я узнавала. По Голонету.       — Тогда другое дело. Тогда молодец. А что касается неё… Утром встретишь магистра Шакти, спроси её, давно ли в последний раз она говорила с твоей матерью.       — Что? Что ты сказала?? — она перегнулась через край полки и посмотрела на меня изумлённым взглядом. Потрясла головой: — Не-не-не. Нет. Вообще не вариант! Чтобы праведная тётка Шакти…       — Подозреваю, Ира этой праведной тётке, что называется, всю плешь проела. И в итоге уговорила.       — Хм-м…       Осока вновь откинулась на подушку и замолчала. Надолго. Я уж думал, что девушка заснула, заглядывать на верхнюю полку, чтобы проверить – не хотелось, разбужу ведь обязательно, она чуткая. И вдруг услышал Осокин голос:       — Сенатор Амидала, когда ты в последний раз говорила с моей матерью?