Сенатор

      Столб густого дыма поднимался над Храмом Джедаев. Прогремевший взрыв слышал весь Сенатский квартал, а может быть, и смежные. Итак, началось. В ближайшие несколько дней нам предстоит самое серьёзное испытание перед тем, что произойдёт 23 дня 5 месяца наступающего года по новому календарю. Особенно Осоке. И нельзя ни предупредить её, ни помочь, сверх того, что было в известной мне версии событий. Повторятся ли они в точности? Теперь я этого не знал. Сдвинулась же историческая последовательность с кораблём. По идее, сегодня должно произойти следующее. Прилетев с Кейто Неймодии, наши получат указания Совета, а вечером Скайуокер примчится ко мне. Осока же… Да. Ха-ха. Её-то я и недооценил! Девушка умудрилась улизнуть от учителя и прилететь ко мне прямо в Сенат, к началу большого перерыва.       — В ангаре Храма был взрыв, нас назначили расследовать дело, кто-то усиленно распускает слухи, что это сделал джедай, — выпалила она единым духом. — Даже Совет, похоже, в это верит. Ну, как я понимаю, ты сама всё знаешь.       — Знаю. И нахожусь в чертовски неловком положении. Мне известно, что тебе будет угрожать опасность. Я знаю, что ты должна справиться. Но рассказать тебе что-либо не могу. Все решения ты должна принимать сама, иначе то, что я видела, может не случиться.       — Понятно. Значит, не рассказывай. Чего тебя опять так трясёт-то?       — За тебя волнуюсь. Мало ли какие могут быть случайности.       — Стоп-стоп. Если ты знаешь, что я справлюсь, значит, справлюсь, и это вообще не обсуждается. Ну, всё, всё… — она обняла меня, ткнулась носом в моё плечо. — Пожалуйста, Падме. Мне будет гораздо легче знать, что ты в меня веришь, чем что ты за меня волнуешься.       — Да, верно, прости, — сказал я. И всё-таки разревелся. Пока Осока меня успокаивала, перерыв подошёл к концу.       — Нужно возвращаться, а то хватится и до вечера будет ворчать, — со вздохом сказала Осока. — Что была у тебя, я ему не говорю?       Я помотал головой:       — Нет, и я не скажу.       — Всё, тогда я буду максимально собрана и внимательна. И держу тебя в курсе. Ой, ой, ну, Падме же! — сдавленно воскликнула она, когда я стиснул её в объятиях. — Я тоже тебя просто обожаю.       Анакин прилетел вечером, хмурый, но довольный.       — Исполнителя мы нашли, — сообщил он. — Осталось копать дальше и выяснить, одиночка ли она, или есть кто-то ещё.       — Всегда есть кто-то ещё, даже если он не посылает исполнителя непосредственно.       — О чём ты? — не понял он.       — Промывка мозгов. Рассказывай постоянно в Голонете гадости о ком-то, и в них в итоге начнут верить, как бы чудовищна ни была ложь. Вот, например, ты не считаешь Орден злом?       — Разумеется, нет! Что за ерунда пришла тебе в голову? Только благодаря Ордену Республика устояла против атаки сепаратистов!       — Верно. И тем не менее, всего через несколько дней у тебя могут возникнуть совсем другие мысли.       — Ты заработалась, дорогая, — засмеялся он, притягивая меня к себе. Герой требовал ласки, и мне пришлось эту ласку ему обеспечить, поэтому нам стало уже не до разговоров.       Утром, собираясь улетать, Анакин задал мне вопрос:       — Скажи, продукты, что поступают к тебе на кухню, проверяются?       — Естественно. Почему ты вдруг спросил?       — Террористка скормила нанодройдов своему мужу, чтобы использовать его в качестве бомбы. Применила она, могут применить и другие. Нужно удвоить осторожность.       — Сегодня же предупрежу своих, спасибо, что сказал.       Следующая наша встреча стала совсем не такой приятной. Анакин явился поздно и злой, как тысяча чертей.       — Она тебе не звонила? — с порога спросил он.       — Кто? — захлопал я ресницами, включая дурочку.       — Осока! Эта недотёпа попёрлась в подземную тюрьму допрашивать террористку. Та, видите ли, сама требовала её и никого другого. Что там случилось на самом деле, хатт знает, но террористка мертва, Осоку арестовал Таркин, она сбежала, оставив после себя шесть трупов.       — Так, и что ты намерен предпринять? — руки мои помимо воли упёрлись кулаками в бёдра, а голос неприятно зазвенел.       — Искать, что же ещё. Рекс собирает отряды спецов. Поесть чего-нибудь дай быстренько.       — Пойдём вниз, на кухню.       Пока он ел, я решил прояснить несколько моментов.       — Ты веришь, что она ни при чём?       — Я-то верю, — проглотив очередной кусок, сказал Анакин. — Таркин не верит.       — Замечательный адмирал Таркин, которым ты так восхищаешься, — промурлыкал я.       Издевательский тон не ускользнул от его ушей.       — Напрасно ты так. Таркин хороший командир, но он всего лишь военный…       — Нет! — резко перебил я. — Уже нет. Он уже политик, вбей это себе в голову! И действует именно как политик. Понадобится – он переступит и через неё, и через тебя, пойдёт по трупам, убьёт миллиарды, чтобы достигнуть своих целей.       — Рисуешь из него какое-то чудовище. Миллиарды, скажешь тоже…       — Поговорим лет через двадцать, если его раньше не остановят. Поел? Вот твой каф.       — Спасибо.       — А теперь лети и ищи её. И чтобы не один волос…       — У тогрут волосы не растут.       — Бегом!! — прикрикнул я. — Шутит он ещё тут.       — Впервые в жизни ощущаю себя по-настоящему женатым человеком, — буркнул он. Но подчинился.       — То ли ещё будет! — пообещал я вдогонку.       Понимая, что уснуть не смогу всё равно, я облачился в плащ с капюшоном и поехал на свою базу. Там Сумари сидела перед монитором, листая новости, а цереанин играл в кости с наёмницей, которую я подрядил несколько дней назад.       — О, начальник, привет! — помахала рукой наёмница. — Что там за шухер на бану?       — Облава на нашу малолетку, — сказал я. — Сапоги совсем края потеряли, слепили чернуху, дело ей шьют.       — Фуфло полное, или что-то под этим есть?       — Полное. Подстава, но крепко замученная, даже со жмурами.       — Тухло ей придётся, если вся хевра навалится. Ты скажи, начальник, мне-то долго ещё тут кочумать?       — Нет, недолго. Слушай, прекращай ботать по фене, ты ведь образованная девушка.       Наёмница рассмеялась:       — Да я так, чисто поржать, а ты, оказывается, тему сечёшь.       — Работа такая. Приходится иногда беседовать с уголовниками, вот и научилась.       — Так когда дело-то делать будем? Ты говоришь, надо кого-то найти и без драки предложить кое-что продать. Кого, что? Просвети, наконец.       — Завтра или послезавтра, как ситуация сложится.       — Зачем тебе я? У тебя вон какая волчица скучает. Мы тут от нечего делать слегка пободались, всерьёз я бы против неё не вышла, здоровье дороже.       — «Кое-кто» – твоя знакомая, нас она слушать не станет, а тебя – да.       — Вопросов больше нет, — подняла руки наёмница. — За успешные переговоры заплатить не грех.       — Тебе не надоело на пустые чипы играть?       — Всё равно, делать больше нечего.       — Например, спой, — я вытащил из-за дивана кветарру, на которой иногда бренчали твилеки, сунул ей в руки.       Наёмница прищурила чуть раскосые лисьи глаза, покачала головой:       — Всё знаешь, начальник! Верно говорят, что сенаторы исключительно информированные существа.       — Во всяком случае, некоторые из нас, — улыбнулся я. — Понимаю твоё нежелание демонстрировать вокальные данные перед всяким сбродом, но тут-то компания приличная.       — Приличная, никаких сомнений, — она закинула ногу на ногу, заправила непослушную огненно-рыжую прядь за растущий на виске шип. — Что бы такое… Ну, допустим:              Одиночество-ночь. За прозрачной стеной –       За ступенью ступень, сотворён на века,       Зиккуратовый город уснул в облаках.       Дорогое вино. Корусант.              Не верь, но помни – сплошным потоком       Костры наполнит древесный шёпот.       Чужие строки, слепые тексты.       Умру на вдохе с рассветом вместе.              Трёхгранный идол завоеванья –       У пирамиды, у основанья.       Чужую полночь вином наполним,       Бокалы об пол, не верь, но помни.              Молодое вино в застарелых мехах       Закисает и горкнет… Очнись, Корусант!              Всё же, у представителей этого вида вокальные данные просто потрясающие! Низкий, слегка вибрирующий, с лёгкими металлическими нотками, голос лился легко, завораживал. Лицо женщины постепенно утратило жёсткое выражение, по-другому засияли льдисто-голубые глаза, сейчас любой, кто её видел, сразу бы признал, что она красива.       — Ещё, пожалуйста, — попросил я. А потом и просить не потребовалось. Для наёмницы удовольствие петь было не меньше, чем для нас – удовольствие её слушать. Опомнились мы только от сигнала комлинка.       — Сенатор, Вас вызывают из Храма, мастер Скайуокер, — доложила Текла.       — Соедини.       — Сенатор, Вы дома? — раздался голос Скайуокера. — Что-то с изображением.       — Нет, я зашла к подруге, и засиделись, — я покосился на Сумари, та мгновенно сориентировалась и произнесла в передатчик:       — Извините, мастер, у меня барахлит голография, всё никак не заменю этот старый агрегат.       — Что Вы, мэм, ничего страшного, — сразу подобрел Анакин. — Сенатор, мы задержали беглянку, привезли в Храм.       — Сейчас прилечу. Конец связи, — я посмотрел на наёмницу. — Вот и работа, Латс. Летим со мной, расскажу, какие дальнейшие телодвижения.       Латс Рацци с видимым сожалением отложила инструмент, встала, набросила на плечи знаменитое боа из серповидных плоских лезвий.       — Смотри-ка, уже рассвет, — удивилась она, когда мой спидер пронзил толщу верхнего уровня и выскочил из гигантского колодца на поверхность.       — Поёшь хорошо, — улыбнулся я.       — Только под настроение. Когда я на взводе, не получается вообще ничего, проверено.       Зазвенел комлинк. Я довернул блюдце голопроектора таким образом, чтобы наёмница не попала в поле зрения.       — Слушаю.       Фигурка Скайуокера смазывалась и дёргалась, будто передавая охватившие его эмоции.       — Они… Эти самовлюблённые банты… Они её изгнали! И передали в военный трибунал!       — А ну-ка, тихо! — прикрикнул я. — Что за истерики, мастер-джедай? Где она?       — В Зиндане. И я тут.       — Сейчас прилечу. Постарайся не терять лица перед солдатами. Негоже.       Я завершил сеанс. Посмотрел на наёмницу:       — Видела?       — Да.       — Оставлю тебе этот спидер, дождёшься, когда он выйдет, и падай ему на хвост. Главное, не оторвись. Нужно дождаться его встречи с твоей знакомой, проследить, чтобы друг друга не поубивали. Затем выцепить её и пригласить ко мне в гости. Скажи, хочу кое-что у неё купить.       — Имя ей называть?       — Не нужно. Скажи следующее: кто, в отличие от прежних хозяев, не хочет её смерти.       — О, у вас были какие-то заочные завязки?       — Да, и, надеюсь, она не забыла.       — Понятно, — Латс похлопала меня по руке. — Всё сделаю. А ты поддержи там девчонку, ей сейчас кисло.       — Да уж несладко.       Анакин привёл меня в камеру, где держали Осоку.       — Падме согласилась представлять твои интересы в Сенатском суде, — сказал он.       — Не просто представлять, а выиграть это дело, — поправил я.       — Я почти уверена, что за всем этим стоит Вентресс! — горячо заговорила Осока. — И вы знаете, что я не сотрудничала с ней! Она была на том складе. Внутри. Мы дрались. Потом она сбежала. Неужели никто из клонов ничего не видел??       — Нет. Никто из клонов не доложил, что видел Вентресс, — Анакин потёр подбородок. — Ты же говорила, она ушла до того, как ты проникла внутрь?       — Мне так казалось. Но, когда я вошла, она напала на меня. Её красные мечи я узнаю где угодно.       — Если это единственная ниточка, я знаю, что делать!       — Вот-вот. Иди, а мы дальше сами, — сказал я, присаживаясь рядом с Осокой.       Скайуокер выбежал из камеры.       — Говоришь, ты узнала её мечи? — продолжал я затронутую тему.       — И маску. Такую, вроде дройда-коммандо.       — А… рост? Вентресс ведь дылда, она значительно выше нас с тобой.       — Вот хатт! А ведь правда! Хочешь сказать…       — Что не надо возводить напраслину раньше времени. Ни на кого. Тем более, с ситами её дорожки разошлись, более того, она помогла Кеноби против Мола.       — Да, да, вот и мне так же. Не я с ней сотрудничала, она со мной! Ох, зачем я это говорю…       — Совершенно незачем, — я подмигнул.       — Знаешь, я, всё же, не ожидала, что они так… Всё, что угодно, только не это! Я думала, я часть Ордена, но все, кроме Анакина, отказались от меня!       — Неправда. Разве Великий Магистр не сказал, что полного согласия не было?       — Сказал. Выходит, не все?       — Нет, разумеется. Это Винду мутит воду. Помнишь, мы говорили про снятие с себя ответственности?       — Думаешь?       — Чёткая клиническая картина. Возможно, в других обстоятельствах он и не боится ответственности, но в данной ситуации… Да и его недоверие к Анакину. Случись что, он скажет: «Я с самого начала сомневался!»       — Довольно подло.       — Ещё хуже, что лишь пять из двенадцати Магистров не постеснялись выступить против явной подлости. Я бы такой Совет переизбрала срочно.       — А что будет в суде?       — В суде я их просто размажу на очевидных фактах. Состав Сенатской судебной коллегии – просто песня. Когда их выбирали на заседании Наблюдательного совета по законности, Гиддеан Дану открытым текстом сказал, что нужно выдвигать больше кандидатур, знающих тебя лично. Избрали самого Гиддеана, Бэйла, Мон, Кин, Рийо, Аанга, Додру Ф’асса и ещё двоих, кто гарантированно на твоей стороне. То есть, у нас минимум девять голосов из четырнадцати.       — Неужели так можно?       — В Сенате можно, это же Сенат. Поэтому. Ни о чём не беспокойся, жди слушаний. Я сейчас возьму голографии и видео с места происшествия, поеду домой и внимательно всё изучу.       Дома я разложил на столе в гостиной «стекляшки» с материалами, позвал помощниц, начальника охраны, вызвонил Кои и вместе с ними стал рассматривать и сопоставлять. Мелкие странности выплыли почти сразу. Почему никто не отреагировал на сигнал открытия камеры? На детектор движения, срабатывающий в системе видеонаблюдения и автоматически выводящий изображение с подозрительного места на главный экран? Получается, клоны у входа в тот момент были уже выведены из строя. Однако, сторона обвинения опять могла сослаться на технические неисправности. Ну, и что, что многовато в один день? Стечение обстоятельств, как накануне, когда в камере Летты Тармонд совершенно случайно не работала звукозапись. Крупный прокол обнаружил капитан Тайфо. Сначала смотрел сам, потом вызвал капрала Вейза Тентата, который, в бытность десантником Сил Правосудия, несколько раз возил в эту тюрьму заключённых. Вейз набросал на листке флимсипласта схему входного сооружения. Тайфо победно щёлкнул пальцами и стал объяснять. Вот снимок с того места. Двое клонов с электрическими копьями, несомненно, часовые, а третий? Видимо, оператор. Но как получилось, что он встал, пересёк караульное помещение, вышел в коридор и завернул за угол, а дежурный не обратил на это внимания? Хотя из его показаний следовало, что он никуда не отлучался. Его тоже взяли под контроль, но оставили сидеть внутри? Для чего? Чтобы поднял тревогу? Это уже была реальная зацепка. А просмотрев внимательно видеозапись с этой же точки, пусть и неполную, мы переглянулись. Да! Теперь обещание «размазать» обвинение переставало быть фигурой речи, в моих руках имелось всё, что для этого нужно.       Осоку ввели в громадный зал ровно в четыре часа пополудни следующих суток. Там уже находились четырнадцать судебных заседателей из числа сенаторов, представители силовых министерств и общественности, корреспонденты и Верховный Канцлер Палпатин в роли председательствующего. Только после этого охранник разрешил пройти мне. Последним появился государственный обвинитель, им был, конечно же, адмирал Таркин.       Открыл заседание Канцлер:       — Осока Тано! Вы обвиняетесь в бунте против Ордена джедаев и самой Республики. Этот суд решит Вашу судьбу. Сторона обвинения, можете начать слушания.       — Протестую! — громко произнёс я. — Господин председательствующий, при всём уважении к сенатской судебной коллегии, бунт против Ордена не входит в юрисдикцию данного суда. А, поскольку Орден отказался судить мою подзащитную, исключив её, прошу снять это обвинение.       — М-м. Принимается, — вынужден был согласиться Канцлер. — Государственный обвинитель, прошу.       — Бывший падаван Тано. Я докажу, что Вы руководили атакой на Храм Джедаев и, когда Ваши сообщники выполнили Ваши приказы, Вы устранили их одного за другим. Если признают вину, я прошу суд применить к Вам всю полноту закона. Вплоть до смертного приговора.       — Не рановато ли, господин государственный обвинитель? — вкладывая побольше яда в голос, заметил я.       — Прошу соблюдать порядок, — произнёс Палпатин.       Я молча кивнул. Немного сбить Таркина с волны мне удалось, а большего и не требовалось. Обвинительная речь стала не такой чёткой и пафосной, дважды адмирал запнулся, и это, разумеется, портило впечатление. Дождавшись, пока адмирал закончит излагать «бесспорные факты», и слово будет предоставлено защите, я начал собственную речь:       — Рассмотрим ситуацию в целом. Летта Тармонд вызывает Осоку Тано к себе в камеру, чтобы открыть имя настоящего организатора терактов в Храме Джедаев. Летта говорит Осоке, что боится. Она сообщает, что замешан джедай и, прежде чем прозвучало имя, Летта Тармонд была задушена с помощью Силы. Зачем Осоке убивать Летту таким образом, чтобы подозрение тут же пало на неё? Возможно, что убийство совершил джедай, но этот джедай явно не Осока Тано. В связи с этим возникает тема о неполноте видеофиксации произошедшего в камере. Вопрос к следствию: какого рода неисправность была выявлена в голокамере наблюдения?       — Это не удалось установить, — помявшись секунду-другую, ответил Таркин. — Дежурный техник устранил неполадку сразу же после инцидента.       — То есть, нарушил целостность обстановки на месте преступления, уничтожил улику. Следствие установило, действовал ли он самовольно или по приказу?       — Техник покончил с собой.       — Всё интереснее и интереснее. Тогда возникают ещё два вопроса. Во-первых. Видеозапись побега Осоки Тано свидетельствует, что клоны возле караульного помещения были ещё живы после её ухода. Их успели опросить?       — Нет.       — Превосходная работа военного ведомства! Во-вторых. Как вышло, что дежурный по КПП покинул караульное помещение, оставив там только одного военнослужащего? Инструкция прямо запрещает это.       — Дежурный показал, что никуда не отлучался, — возразил Таркин.       — Он лжёт. Как бы в этом случае находящийся под контролем оператор незамеченным вышел в коридор? И почему не был взят под контроль и остался жив сам дежурный? Довольно, господин государственный обвинитель! — не дал я Таркину раскрыть рта. — На звуковой дорожке видео сохранилась реплика дежурного, он появился в караульном помещении уже после того, как были смертельно ранены часовые у входа и оператор, — я резко развернулся к Палпатину: — Прошу суд отдать распоряжение о немедленном взятии под стражу дежурного по КПП, начальника караула, дежурного по части и начальника объекта. Если же с ними что-то случилось или случится, посчитаю своим долгом выдвинуть обвинение против военного министерства в заговоре с целью дискредитации Ордена Джедаев.       — Господин председательствующий! — поднялся со своего места сенатор Мот-Нот Раб, входивший в состав коллегии. — По мнению судебных заседателей, дело не готово к слушаниям и подлежит возврату на доследование.       В предыдущей версии событий Палпатин лично произнёс пространную обвинительную речь против Осоки, хотя по закону его роль – обеспечивать соблюдение процедуры и объявлять решение заседателей. Сейчас он не проронил ни слова, лишь смотрел то на Таркина, то на меня. Самообладание старого сита было абсолютным. Первоначальный замысел горел синим пламенем, нужно было переходить к варианту «Б». Канцлер поднялся с места, соединил пальцы ромбиком и начал:       — Ввиду многочисленных вопросов защиты, на которые следствие не смогло дать ответа, а также необходимости допросить других участников событий, в соответствии с решением судебных заседателей…       — Канцлер! — раздалось от входа       — Надеюсь, у Вас есть веская причина прервать судебное заседание, мастер Скайуокер?       — Я здесь со свидетельством и чистосердечным признанием человека, ответственного за все преступления, в которых обвиняют подсудимую. Баррисс Оффи, член Ордена джедаев. Предатель.       Нет никакого желания заострять внимание на пафосном выступлении негодяйки. Брезгливость выражало даже лицо Таркина.       — Уведите её! — распорядился Палпатин. — Судебные заседатели, в связи со вновь открывшимися обстоятельствами, согласны ли вы со снятием всех обвинений с Осоки Тано? Единогласно. Благодарю вас. Решением суда дело отправляется на доследование, подсудимая Осока Тано подлежит освобождению в зале суда.       Не будь зал местом столь высокого собрания, Осока, несомненно, перепрыгнула бы через барьер и расцеловала бы сначала Анакина, а потом меня, или наоборот. Глаза её красноречиво выражали такое желание. Охрана опустила переходной мостик, Анакин бросился к ученице и увёл из зала. Ну, а мне предстояла неотложная встреча на базе. Вентресс ждала меня вместе с Рацци возле так называемого «третьего отнорка», в самой дальней части технических помещений, которые мы освоили.       — Так это ты не желаешь моей смерти, сенатор с Набу? — усмехнулась она. — За корабль спасибо, жаль, долго не прослужил, разбила я его.       — Кораблём больше, кораблём меньше, при Вашей-то кочевой жизни, — ответил я. — Латс, благодарю за работу, вот Ваш гонорар.       — Обращайся, если нужно, в следующий раз скидку сделаю, — улыбнулась фиолетовыми губами наёмница. — Асаж, так я тебя жду в «Септоиде».       — Что ты хотела у меня купить? — спросила Вентресс, когда мы остались одни. — У меня сейчас даже мечей и маски не осталось.       — Ты курировала строительство баз Конфедерации Независимых Систем. Не поверю, что ты не оставила себе кодов-закладок от систем защиты.       — Какие именно базы интересуют?       — Агамар и Мустафар.       — Есть такие. Двадцать тысяч.       — По рукам, плачу наличными.       Бледное треугольное лицо Вентресс отразило огорчение:       — Надо было заломить тридцать.       — Ещё десять тысяч я приготовила в благодарность за помощь нашей девочке. Вот, держи.       — С тобой приятно иметь дело. Ты всегда так соришь деньгами?       — Я оплачиваю только услуги, которые достойны оплаты. Лишних денег у меня не водится, всё уходит на представительские расходы и гонорары информаторам.       — А также наряды и туфли?       — По сравнению со всем остальным наряды обходятся не так дорого. Счастье, что я уже не королева.       — Хотела тебя предупредить. Скайуокер ведь твой ухажёр?       — С определённой точки зрения.       — Так вот, он сегодня пытался придушить меня Силой. Это не техники Светлой стороны, знаешь ли…       — Я что-то такое давно подозревала. И, возможно, мне удастся не допустить, чтобы он слишком глубоко шагнул в тень.       — Говоришь прямо как Вос. Ты с ним знакома?       — Немного. Я дружу с Секурой. Ей, как ты знаешь, удалось вернуться оттуда.       — Вопрос желания. Захочет ли он обратно, когда отведает? — Вентресс, конечно, имела в виду вовсе не Воса, который уже побывал на Тёмной стороне и справился с ней, а Анакина. Ответа у меня не было. Пока не было.       — А ты, Асаж? — в свою очередь, спросил я.       — Не знаю. Мне всё ещё слишком хочется отомстить.       — У нас говорят «хочу – хуже, чем болит».       — Мой случай, — кивнула она.       — Могу я к тебе обратиться, если потребуется?       — Обращайся. Отчего не поработать, только деньги приготовь, — она дружелюбно похлопала меня по руке. — Ну, будь осторожна, сенатор.       — Ты тоже.       К неприметной двери в конце заурядного служебного проезда за мусорными баками я пришёл точно вовремя. Отпустил такси за два перекрёстка и дальше шёл пешком. Солнце село, на угольно-чёрном небе мерцали многочисленные огни, громады окрестных зданий переливались подсветкой, мерцанием рекламы и слабыми огоньками окон.       — Пожалуй, поеду к подруге и попробую выспаться, — услышал я голос Осоки. — Столько всего навалилось за последние двое суток…       — В сенатский квартал? — спросил голос другой моей подруги, Айлы Секуры.       — Куда же ещё? Среди рабочих и служащих я пока что друзьями не обзавелась. Спасибо, Айла.       — Всегда пожалуйста.       Осока хотела попрощаться чинно, как и подобает только что произведённой в Рыцари особе, а вместо этого повисла у Айлы на шее и расцеловала её в щёки.       — Девочки, — дрогнувшим голосом произнёс я.       — Падме? Падме! — Осока стиснула меня в объятиях так, что стало трудно дышать.       — Я тоже очень рада, что ты здесь. И что твои мечи снова при тебе.       — Представляешь, меня закрытой церемонией, в тайне… Я уйти хотела, просто уйти. Они говорят, это было Испытание, и я его прошла, они говорят, я зрелый джедай, а он… Снова мне косичку… Так досадно стало! Все считают, что я готова, все, кроме него. Падме, ты лучше его знаешь, скажи, почему так?       — Он вообще не думал о том, готова ты или нет, — вздохнул я. — Для него было главное, что ты нужна ему. Не обижайся на него, такая уж он у нас сложная и противоречивая натура. Щедрый, самоотверженный, — я переглянулся с Айлой, и мы хором закончили: — но собственни-ик…       Осока не выдержала и засмеялась:       — Ой, ну вас, дорогие наставницы!       — Сейчас сделаем вот что: поедем ко мне, позовём Рийо и наших и устроим посиделки, — предложил я.       — Извини, к тебе не могу. Вдруг Анакин…       — Не беспокойся. До него, вероятно, что-то дошло, и он улетел на передовую. Даже ко мне не зашёл.       — Стыдно – вряд ли, а вот неловко – очень может быть, — констатировала Айла.       — Надеюсь, ты нам компанию составишь? Племянница будет рада.       — Я не собиралась задерживаться, но, раз уж прилетела… А для Нолы не поздновато ли будет с нами сидеть?       — Завтра выходной. Устанете – уложим в гостевой спальне.       — Эй! Сенатор! Я не ребёнок! — надула и без того пухлые губки Осока.       — Конечно, нет, рыцарь Тано, — успокоила её Айла. — Просто, как говорит Великий магистр, «джедаям сейчас спать нужно, напряжение нервное снимает это».       Кричаще-яркий спидер службы такси приземлился в начале проезда.       — Это за нами, — сообщил я.       — Когда ты успела? — изумилась Осока.       Я пожал плечами:       — У одних способности к Силе, у других – к деке. Поехали.