***
Хаято вышел из палаты и плотно закрыл дверь. Выдохнул, а потом несколько раз стукнул кулаком себя по голове. Дурные мысли — вон. Мало ли с кем Хром могла связаться, она взрослая женщина, сама решает с кем спать, с кем дружить, кого гнать взашей. Ему оставалось только вздыхать и с трудом глотать слюну. «Если бы я только решился», — говорил он про себя и шумно выдыхал. Не то, чтобы Гокудера был слаб, беспомощен или робок, нет. Просто ощущение того, что Хром понимала его покровительское отношение к ней, делало его несколько счастливее. Их отношения — которых нет — были приемлемы всеми. Все парни считали, что Гокудера опекал Хром. Все девочки считали, что Хром заботилась о Гокудере.***
Снова операция. Снова полтора месяца в постели. Бьянки приносила ей еду и журналы. Ламбо и И-Пин таскали конфеты, шейки, леденцы. Кея и Хаято приносили ей документы. Савада передавал от Киоко цветы. Хром совсем не обижалась, что к ней редко заглядывали девочки. У Киоко обнаружилась аллергия, от которой ей совсем делалось плохо. И девушка подолгу проводила время под капельницей и под присмотром Хару. Зарываясь в документах по самую макушку, Хром думала, что вполне достаточно тратит времени и сил, чтобы не сильно озадачивать своей работой других Хранителей.***
Он проводил дни и ночи около ее постели, приглядывая то за ней, то за ее сыном. Мальчишка рос совсем добрым, как ему казалось. Но он никак не мог спокойно лежать на руках у Бьянки, Шамала или того же Такеши. В их руках он сразу начинал возиться и капризничать. Савада, на руках у которого мальчишка чувствовал себя комфортно, шутил, что это из-за того, что он не познал их при рождении. Однако потом улыбался и внимательнее прежнего смотрел на ребенка, словно вел с ним совершенно другой, не слышимый никем диалог. В день, когда Хром выписали, и она могла спокойно покинуть палату и вернуться к своим обязанностям, Хаято почему-то решил ее проводить, проверить, все ли в порядке у Рэя, чувствует ли себя вообще Хром достаточно уверенной, что справится с сыном. — Если что — зови. Моя комната рядом.***
Раз за разом. Раз за разом. Докуро перестала считать дни до очередной операции. Сначала вторая операция по пересадке почки. Потом реставрация кусочка печени до человеческих размеров, потом и вовсе — синтез части селезенки на основе ее собственной. Она сбилась на алгоритме этих работ где-то после пятой операции и как-то совсем не спешила вновь в них погружаться. «Пусть этим занимаются профессионалы». Она лишь безумно радовалась, возвращаясь на поле боя. Со спорами, с угрозами выбивая для себя задания между изнуряющими операциями. Реборн говорил, что это — психологическая защита, Хром считала что это — ее истинная работа. Савада посылал ее в самые изнуряющие, но безопасные миссии, в напарники давая ей Вайпер, Скуалло, Луссурию, только если эту миссию перед самой отдачей не выхватывал Хаято.***
Она была нежна и прекрасна. Савада не помнил, когда последний раз видел Докуро именно такой. Она улыбалась, просто светилась от счастья. Рядом сидели девочки. Миура увлеченно рассказывала о своем походе в магазин детских игрушек, а Киоко вязала очередную пинетку для Рэя. Еще совсем недавно здесь была и Адельхейд, заходившая по делу к Ямамото. И рядом с малышом Ледяная леди выглядела, как сосулька на весеннем солнце: растаявшей и сверкающей. Сделав глоток чая, Савада обернулся на звук. В гостиную ввалились Гокудера и Рёхей, о чем-то интенсивно переругиваясь. Но стоило мужчинам заметить девушек, грозно смотрящих на них с дивана, они сразу притихли. Сасагава подошел к сестре, нежно обняв ее за плечи, а Гокудера подошел к Хром, внимательно глядя на ребенка в ее руках. — Ну что, Рэй, сильно капризничал? И именно в этот момент Тсунаёши увидел это: теплое родное пламя, окутавшее троицу. Ребенок засмеялся в руках у матери и потянул руки к подрывнику. — Дорогой, хочешь на руки к дяде Хаято? Савада нахмурился, но лишь на мгновение. Когда мозолистые руки Хранителя Урагана коснулись детских ладоней, пламя на секунду вспыхнуло и погасло, никем не замеченное.***
— Донна, можно ваш массаж внутримышечно, пожалуйста. Падая от усталости в неудобные кресла, Хранители выдохнули, услышав приятное щебетание их штабной массажистки. — Мои дорогие! Опять истерзали себя? Какое кощунство! Какой ужас! Луна, бегом сюда, нужна еще одна пара рук! Донна Луиза была прекрасной женщиной и еще более прекрасным массажистом. После сеансов ее массажа отдыхало не только тело, но и душа. Хаято гадал, в чем заключается такой итог: то ли в том, что женщина обладала пламенем Солнца, то ли в том, что они уставали как последние мулы, или вовсе в том, что качественный массаж любого достанет с того света. Синьорина Луна — племянница донны Луизы. Девчушка была столь же мягка и утонченна, как ее тетка. И единственное их различие — даже внешне они были очень похожи, — было в том, что Луна имела пламя Дождя. — Синьорина Хром! Синьор Хаято! Какой ужас, взгляните на свои икры! Даже в своих репликах женщины были похожи друг на друга, как дождевые капли. Но именно после их массажа, Хранители и спали как младенцы, и чувствовали себя ожившими.