Вкусный Тайга

"Ты целуешь и температура в комнате поднимется сразу на десяток градусов. Я даже не помню, как добрался до своей квартиры. Опять ты позорно нёс меня на руках? Надеюсь этого не видели знакомые и соседи, ведь я не умею врать, сам же знаешь, как глупо у меня это выходит. Но... Будешь ли ты рад такому? Готов ли ты к этому? А я сам готов? Это уже совсем другой уровень и честно, мне уже страшно заранее. Страшно потерять тебя из-за такой глупости, страшно навредить тебе своим присутствием, твоим выбором. Мне так страшно от осознания своей беспомощности тебе. Дайки, надеюсь, тебе тоже страшно, потому что чувствовать это одному невыносимо... Ты ведь это уже понял... да?..." - Дайки... "Ты шепчешь еле слышно, и если бы я был чуть дальше, буквально на пару сантиметров, не думаю, что смог бы услышать, но по твоему лицу и так всё видно, Тайга. Ты сейчас так открыт, я будто могу слышать твои мысли, лишь посмотрев на тебя, соприкасаясь с тобой, прижимая тебя к себе сильнее. Ты беспокоишься и это понятно, тебе страшно, поверь, мне тоже, но я не пошёл бы на этот шаг, не имея уверенности в своих возможностях и правильности расстановки приоритетов. Я бы не подверг тебя в жертву необдуманности своих действий. Я готовился, как по мне, довольно долго и тщательно, ничто не требовало у меня столько усилий, сколько потребовала эта подготовка. Всегда на первом месте у меня был только баскетбол и это место в сердце единственное, а сейчас в нём ты, и я знаю зачем и ради чего живу, и знаю, что в твоём - я. Один. И поменять этого не позволю." Одежда будто стекает, оголяя всё большие участки разгоряченной кожи. Тела сплетаются в единый клубок и попробуй пойми, кто кого прижимает к себе, к постели, к дрожащим губам. Всё становится столь неразборчиво, движения лишь на одной интуиции и потоке чувств. Это совершенно новая среда, обитать в ней, словно постигать новый мир - завораживающий и в тоже время тревожный своей неизвестностью. Но разум плавится под всем этим натиском эмоций, тела отдаются полностью, плывут по течению и от неожиданных поворотов только ещё сильнее бурлит кровь. Если бы не освещение с ночных улиц и старых придорожных фонарей, разглядеть смуглые руки, обводящие каждый контур тела, было бы невозможно, и легкое очертание силуэта, изгибающегося на встречу этим ладоням, потонуло бы в ночной тьме. Но и с закрытыми глазами можно видеть друг друга, чувствовать, вырисовывать под веком картинку припухших от поцелуев губ и темных отметин на шее, ведь всё уже так досконально изучено, затерто до дыр в фантазийной плёнке. Сколько раз воспроизводились эти сцены наедине с собой, столько вариаций ходов, но то, что происходит сейчас, не поддавалось воспроизведению фантазий, только явь может предоставить столь чистые ощущения, без малейших погрешностей, как они есть в первоистоках. Запахи свежесорванной черешни и воздуха перед грозой всплеслись в единый аромат дикого сада после дождя - запах сладости и морозного утра. Вдыхать его до одури приятно, он топил в себе всё глубже, растворял, впитывался под кожу. Рука разгуливающая по всему телу, беспрепятственно разводит ноги. Тело перемещается в это пространство и почти сразу зажимается коленями, больно давящими прямо на рёбра. - Эй... всё хорошо, расслабься. - Знаю... но... - Тайга... - Посмотри на меня, ты сам всё видишь. И вправду видит: видит эту искренность в глазах, беспокойство и смущение, всё это видит и впитывает, перенимает, платит той же монетой, доверяется. Захват постепенно ослабляется, а на смену ему приходит кольцо рук, мягко охватывающие массивные плечи. Совсем скользкие от смазки бёдра трутся друг о друга, зажимая меж животами возбужденные органы. Длинные пальцы постепенно и неспеша оглаживают промежность, прощупывая каждый закуток и надавливая на нежные ткани в периферии сфинктера, плавно погружая в горячую тесноту фаланги. Первый протяжённый стон слышится уже на введение второго пальца, который смог просунуться глубже, задевая самую чувствительную точку организма. Тайга чуть ли слюной не давится от незнакомых доселе ощущений, так внезапно и резко они вплелись в общую картину. Бедра стали сами насаживаться на пальцы, тем самым подавая сигнал ускориться и приступить к основному. Но Дайки действует неспешно, третий палец вставляет только когда становится уже совсем мокро и смазка начинает вытекать наружу. Второй рукой он оглаживает рыжий пушок на лобке, лишь слегка задевая колом стоящий член, дразняще, испытующе. Тайга стонет уже не заглушая звуки, его руки крепко сжимают плечи и синие пряди волос, прижимаясь к телу плотнее, до исчезновения зазора меж торсов; случайно царапает кожу между лопаток, вызывая ответный стон боли вперемешку с наслаждением. В ответ на это зубы Дайки сцепляются аккурат над левым соском Тайги, оставляя отпечаток зубов и влажную смесь слюны и крови, стекающую по контуру розового шарика; последив движение капель, он вылизывает и посасывает набухшую кожу, играя на контрастах удовольствия и боли. Член уже покалывает от возбуждения, а узел готов разростись в любую минуту; вынимая пальцы с пульсирующего отверстия, к нему тут же прикасается набухшая головка, растягивая мягкие стенки, и с долей небольшой спешки входит с закушенным хлюпком, и стоном наслаждения откуда-то сверху. Выдох, нужно сдержаться, вошла только головка, а узел уже начал понемногу набухать. Тело снизу тяжело дышит, а ноги - предатели окольцовывают бёдра и прижимают сильнее. Член сразу входит почти наполовину, плавно и мягко. Тайгу накрывает шквалом эмоций и в глазах уже скопилась сырость, которая всего через мгновение переливает за край. Губы стирают мокрые следы с щёк и нашёптывают что-то приятное, успокаивающее, ласковое. Голос растворяет в себе, заставляя прижаться всем телом, чтобы почувствовать тембр и хрипотцу, царапающую горло. Нос утыкается к кромке роста волос за ухом и влажные синие пряди щекочут кожу, все вздохи и выдохи приходятся прямо в ушную раковину, опаляя её томным дыханием. Резкий толчок заставляет на мгновение вскрикнуть и сжаться всем телом, но равномерные и спокойные движения после ослабляют мышцы и вновь приходит вязкая нега. - Я почти полностью в тебе, Тайга... - Войди глубже... - Ещё рано. - Дайки... Ритм постепенно нарастает, и шаткая кровать медленно сыпется под движением тел. Хочется целоваться, зубы стукаются, губы кровоточат, но это не мешает наслаждаться и то рычать, то кричать от удовольствия. На грани помешательства Дайки входит всё глубже, но контролирует ситуацию, узел лишь касается внешних стенок, чуть растягивая их на самом входе. Тайга извивается угрем, затопленный противоречивыми ощущениями, весь красный от смущения и такой соблазнительно раскованный, будто дразня облизывает губы, закусывает свои пальцы до крови, насаживается самостоятельно и просит ещё. - Прости, дальше нельзя. Глаза цвета кровавого рубина смотрят непонимающе, так смотрят в глаза смерти или на летящий прямо на тебя метеор - с долей паники и отчаяния. - Я без резинок, ты же не хочешь залететь?! - Н-нет? - Ты меня спрашиваешь?! Дайки уже зажимает узел рукой, — этот чертов невинный, непонимающий ничто взгляд, ну что за гадство, сдерживаться уже совсем невмоготу. Постепенно спускаясь, одна рука оглаживает тело, вторая пытается сдержать себя и с остервенением и чистой грубостью надрачивает темный член. Уже на уровне пупка Аомине поднимает взгляд и видит - "чёрт возьми, ну почему?!" - Тайга плачет. Совсем тихо всхлипывает себе в кулак, сдерживает в себе что-то явно нехорошее, не по ситуации. Видно, что это не от приятных чувств - гримаса такая, будто его жёстко наебала жизнь и продолжает потешаться, будто метеорит достиг своей цели, но не размазал до конца, оставляя помирать медленно и мучительно. - Ты чего? Руки опираются возле алой макушки, а придерживать узел уже нет необходимости, какой там, всё возбуждение смыло вместе с этими ручьями на щеках. Дайки осторожно наклоняется к лицу Тайги, тот спрятал его в ладони и тщетно пытается скрыть очевидное. - Тебе неприятно? Почему ты не заходишь дальше? Голос дрожит и слова выходят с трудом. Не так, не таким должен был быть их первый раз, так что же пошло не так?! Аомине с замиранием смотрел как эти сильные руки и дрожащие плечи пытаются закрыться от него, как сжимаются добела губы, как поблескивают глаза, секундой открывающиеся взору. Дайки смотрел, долго смотрел и понимал, что всё с самого начала пошло не так - он упустил одну простую, но очень важную вещь - опыт Тайги. В его невинные понятия не входят знания о том, что такое узел и с чем его вставляют, этому не учат в школе, это познают на опыте, которого у него, к слову, не имеется вообще. Ноль. Чистый лист. Сказать, что дети действительно находятся в капусте, так он побежит в огород - спасать несчастных, ну это так, буквально, по абстракции, но суть-то одна. "Дурак. Кретин. У него же это гребанный первый раз! Откуда ему знать о таких очевидных тонкостях." Дайки обругивал себя как мог, в то время, пока Тайга пытался вылезти из под него. Заметив вошконья, он наконец очнулся от мыслей, удерживать Тайгу сейчас не было смысла - объяснения прозвучали бы как отговорка, но телу не прикажешь и прежде, чем Кагами покинул постель, его схватила смуглая рука, вцепилась в запястье, как в спасательный круг, но не сжимала до синяков, тем самым давая право выбирать - уйти или остаться. Тайга всё ещё стоял спиной, не уходил, но и не возвращался, будто что-то обдумывая. Наконец обернувшись, он не стал ничего говорить, просто посмотрел в лицо и молча улёгся обратно, только теперь заковал себя в кокон одеяла. И опять спина. Конечно. Но это лучше, чем уход и смещение дел в женскую щель. Кровать прогнулась под приходом второго тела, пару раз скрипнула, пока оно устраивалось поудобнее и затихла, когда кокон одеяла обхватили большие тёплые руки. *** Утро настигает внезапно, возвращается шум дневных улиц и спешащих куда-то людей. Прошлая ночь прошла будто в другом измерении и до сих пор непонятно, было ли это сном. Но крепкая хватка на торсе и закинутая на бёдра нога не даёт усомниться в реальности случившегося. Дайки окольцевал тело, как огромный Кракен охватывает своими щупальцами бедный корабль, забирая себе в собственность на дно морских пучин. Поворачиваясь в сторону мирно сопящего, Тайга ощутил резкую боль в области поясницы и в голову беспорядочным хороводом ворвались воспоминания ночи. В щеки пролился румянец, а дыхание перехватывало, но это наваждение быстро спало, стоило только вспомнить, чем всё закончилось. Пока Кагами рассматривал спящее лицо Дайки, в голову лезло куча вопросов, но задавать их сейчас не хотелось, хотелось спокойного мирного утра, что мешает спросить потом? "У него опять щетина..." Тайга потянулся к лицу, но дабы не разбудить, отвёл руку к волосам, мягко поглаживая и завивая пальцами отросшие пряди. - Жесткие... - Продолжишь и жестким станет кое-что ещё. Рука сжалась, оттягивая копну волос, при этом, недовольно бормоча, Тайга проклинал одну чёрную задницу за порчу момента. Пока он ворчал, Аомине уже выпутался из-под одеяла, было душновато, и очень хотелось открыть окно, но не лень подняться с кровати было только Йору, — немного потоптавшись в ногах хозяев, он спрыгнул, начиная сообщать о голодном желудке писклявым мяуканьем. Ну, тут уж явно не до сна.