История Одного Короля

      Яркое полуденное солнце освещало земли прайда. Саванна полнилась звуками дикой природы: щебетанием птиц в кронах редких деревьев, перестукиванием копыт огромных стад антилоп и зебр, колыханием бескрайних просторов травы. В воздухе стоял устойчивый запах теплой земли. И над всей этой идиллией величественно возвышался огромный массив скалы Предков.       Сейчас она пустовала: почти все львицы под предводительством Уру ушли на охоту, король Ахади отправился давать очередной урок своему сыну Муфасе. Но в тени небольшой пещеры, скрытой от посторонних глаз, расположенной с обратной стороны скалы, скрывались двое влюбленных.       Голубоглазая львица мурлыкала от наслаждения, положив голову на прекрасную черную гриву льва. Ей казалось, что глубокие зеленые глаза ее избранника буквально источали любовь, с такой нежностью он смотрел на нее. Ей хотелось утонуть в этих глазах навсегда, лишь бы быть рядом с ним. Лев наклонился и легонько лизнул свою львицу в щеку: ненавязчиво, но до безумия приятно. Сарафина ахнула:       – И как тебе только удается доставлять такое удовольствие?       Нуума улыбнулся, и Сарафине показалось, что лично для нее зажглось новое солнце. Он тихо проговорил:       – Я бы сделал все, лишь бы тебе было еще приятнее.       – У тебя будет такой шанс. Но все же – когда ты расскажешь отцу о своем решении?       Лев помрачнел. С тоской в голосе он ответил:       – Я думаю, он и так обо всем знает. Но я обещаю тебе поговорить с ним в ближайшие дни. Надо еще дождаться одобрения Рафики.       – Вряд ли он будет против. Все же ты уже достиг совершеннолетия и можешь выбрать себе самку на законных основаниях, – с улыбкой промурлыкала львица.       – Да, но отца взбесит то, что у меня появилась избранница раньше, чем у Муфасы. К тому же… – Нуума осекся.       – Что? – встрепенулась Сарафина, почувствовав, как напрягся ее любимый.       Помолчав с минуту, лев ответил:       – У меня такое ощущение, что отец хочет, чтобы женой Муфасы стала именно ты, а не Сараби.       – Что? – подскочила от неожиданности львица. – Но это же абсурд! Они любят друг друга. Мы с тобой любим друг друга. К тому же Сараби – вполне достойная львица!       – Он думает, что от тебя у Муфасы будет наследник лучше, чем от Сараби.       – Но это же глупости! Я не выйду за Муфасу! Я люблю только тебя!       – Именно это я и попытаюсь сказать отцу. Но мне нужна будет твоя поддержка.       – Конечно! Все что угодно! – горячо ответила Сарафина. Она была вне себя от возмущения. Никто. Никто! Даже король не имеет права вмешиваться в любовные отношения.       Нуума, увидев, в каком состоянии пребывает Сарафина, поспешил утешить ее. Он лизнул ее. Сначала нежно. Потом более настойчиво. Повалив ее на землю, он принялся ухаживать за своей львицей, как только умел. Не прошло и минуты, как Сарафина уже парила на небесах удовольствия и наслаждения. Приостановившись, лев заглянул в бездонные голубые глаза львицы.       – Я тебя люблю, – еле слышно прошептал он.       – Я тебя тоже, – ответила Сарафина.       – Что это вы тут делаете? – произнес хитрый женственный голос.       Влюбленные аж подскочили от страха и смущения. Обернувшись к тропе, что вела в пещеру с уступа, они увидели Уру, весело смотрящую на них. Нуума растерянно проговорил:       – Мам? Я… мы… Ты уже вернулась?       – Да я уже пару минут стою тут, наблюдаю, – улыбалась королева.       Возлюбленные чувствовали себя чудовищно неловко. У Нуумы, прямо как у его брата, покраснели края ушей. Сарафина же металась взглядом по пещере, пытаясь смотреть на что угодно, кроме собеседницы. Наконец Нуума, запинаясь, проговорил:       – Ты… ты никому не расскажешь? Особенно папе.       – Это ни к чему. Ты сам все расскажешь Ахади сегодня же.       – Н-но… Я…       – Никаких «но». Вам уже давным-давно пора во всем признаться Ахади. О вас, голубки, судачит уже весь прайд. И только мой муж остается в неведении. Так что сегодня ты все ему рассказываешь, а завтра мы зовем Рафики и устраиваем церемонию, – мягким, но не терпящим возражений тоном ответила Уру своему сыну.       – Нам действительно пора во всем признаться, – согласилась Сарафина. – Ты сам говорил. А Уру… – она осеклась, потому что со стороны тропы послышались тяжелые шаги.       – Уру? Любовь моя, ты здесь? – пробасил бестелесный голос.       Мгновение спустя из-за поворота появился сам король Ахади. Годы, конечно, брали свое, но это был все тот же гордый лев, что и когда-то. Иссиня-черная грива струилась вдоль мускулистого тела. Яркие карие глаза прямо-таки источали уверенность. Массивные лапы ступали твердо и тяжело.       Увидев странную компанию, он остановился в нерешительности и недоумении. Все четверо молчали. Сарафина недоверчиво смотрела на короля, а у Нуумы лицо и вовсе показывало крайнюю степень испуга. Неприятную атмосферу разрядила Уру, единственная во всем прайде, кто не робел перед Ахади. Она ласково проговорила:       – Ахади, как прекрасно, что ты вернулся! А у нас для тебя прекрасные новости! Давай поднимемся наверх – Нуума хочет кое-что тебе сказать!       Ахади, до которого медленно стал доходить смысл происходящего, остолбенел. Его выражение лица за считанные секунды сменило недоумение на гнев. Он грозно спросил:       – Могу ли я узнать, что здесь происходит?!       Нуума трясся, как одинокий лист на ветру. Сарафина выглядела так, будто она только что съела скорпиона. И лишь Уру все еще сохраняла самообладание. Как можно более нежно она сказала:       – Ахади, я же говорю – у нас для тебя просто отличные новости! Но давай-ка лучше поднимемся наверх – здесь стало слишком тесно.       Обведя всех яростным взглядом, Ахади развернулся и пошел прочь по тропе. Через миг он уже скрылся за поворотом. Уру тихо проговорила:       – Я иду первая. Нуума – ты за мной. Сарафина, иди за нами поодаль. И не высовывайся сразу. Идем!       И, не говоря больше ни слова, двинулась вперед. Нуума, продолжая дрожать от страха, застыл на месте. Сарафина подошла к нему и, лизнув в щеку, прошептала:       – Ничего не бойся. Я тебя поддержу. Иди! – и слегка подтолкнула его носом.       Будто очнувшись от оцепенения, лев медленно двинулся вслед за матерью. Узкая тропа могла вместить лишь одного льва, поэтому тройка «заговорщиков» вереницей растянулась по ней. Нуума старался идти как можно медленнее, но путь неизменно подходил к концу. Не прошло и минуты, как все они вышли на уступ Прайдрока. Все львицы прайда сидели возле здоровенной зебры, ожидая, когда король и его семья приступят к трапезе, чтобы самим полакомиться свежим мясом. Но Ахади не спешил. Он гордо восседал на самом краю уступа, невидящим взглядом уставившись на тушу. Увидев, что вся троица поднялась наверх, он поднялся и громогласным, самоуверенным тоном провозгласил:       – Внимание, прайд! У меня для вас есть важное объявление!       Нуума, собиравшийся первым начать разговор с отцом, так и застыл с открытым ртом. Даже Уру была удивлена. Все взгляды обратились в сторону короля. Тем временем он продолжал:       – Как вы знаете, мой сын Муфаса, наследник престола, достиг совершеннолетия. Теперь он может взять в жены наиболее достойную партнершу. Я и безмерно рад объявить, – Ахади надменно посмотрел на Нууму, – что выбрал Сарафину в качестве избранницы для Муфасы. ***       Прайдрок погрузился в гробовую тишину. Никто не спешил поздравлять Муфасу и Сарафину. Все прекрасно знали о двух молодых парах, давно сложившихся в прайде. На Сараби и Сарафину жалко было посмотреть: они обе выглядели так, будто прямо сейчас были готовы сброситься со скалы. Уру же стояла как громом пораженная; можно было подумать, что ее только что ударили по голове огромным булыжником. И лишь к Нууме внезапно вернулось самообладание. Собрав всю свою уверенность, он выкрикнул на грани рыка:       – Нет!       Ахади посмотрел на сына. В его взгляде читались презрение и злоба. Он прорычал:       – Ты смеешь перечить королю?       – Да! – яростно выкрикнул Нуума. Впервые в жизни он понял, сколько может потерять. – Ты не посмеешь! Мы с Сарафиной любим друг друга! Она не выйдет за Муфасу!       – Это не тебе решать, щенок! Я сказал свое слово, а мое слово – закон!       – Не для меня!       На лице Ахади отобразился такой гнев, что все львицы невольно отступили на шаг назад. Он прорычал:       – В таком случае ты изгнан!       – Нет! – выкрикнула Уру. Она наконец решила прийти на помощь сыну.       – ЧТО? – опешил Ахади.       – Однажды ты уже разрушил его жизнь. Ты не сделаешь это еще раз! Я тебе не позволю!       В эту секунду Сарафина, стоявшая в стороне, тоже подошла к Нууме. Она сказала:       – При всем моем к Вам уважении, король Ахади, я люблю только Нууму и выйду только за него!       Теперь и Муфаса, наблюдавший за всем этим поодаль, возле входа в пещеру, вышел вперед. Рядом с ним шла Сараби. Он сказал:       – Отец, в этот раз я не могу последовать твоему приказу. Я люблю только Сараби. И никто, кроме нее, не станет моей избранницей.       Ахади со злой ненавистью на грани безумия смотрел на разворачивающуюся перед ним сцену. Его жена, его наследник, две львицы, даже этот сопляк – все сказали ему нет! Но он, не теряя самообладания, прокричал, обращаясь к Нууме:       – Я сказал: ты изгнан!       В эту секунду Нуума так на него посмотрел, что ему впервые в жизни стало страшно. Он увидел в этом взгляде ненависть, ярость и, что наиболее удивительно, бескрайнюю решимость. Молодой лев выступил навстречу королю и неожиданно спокойно сказал:       – В таком случае, я бросаю тебе вызов!       Все львицы в ужасе ахнули. Муфаса со странной смесью страха и гордости смотрел на брата. Ахади остолбенел. Может, он ослышался? Быть того не может! Его собственный сын бросает ему вызов?! Причем не сильный Муфаса, а хилый Нуума! Этот отщепенец, давно лишенный титула! Такого унижения он стерпеть не смог. Король прорычал:       – Я принимаю его! – и бросился на Нууму.       Но молодой лев успел вовремя отскочить в сторону, и король клацнул зубами в воздухе. Не прошло и секунды, как Нуума бросился атаковать противника. Он успел нанести два метких удара передними лапами, прежде чем Ахади обернулся в его сторону. Король замахнулся для удара, но когда тяжелая лапа опустилась, Нуумы в зоне поражения уже не было. Ахади почувствовал, как его дважды укусили за левую заднюю ногу. Не оборачиваясь, он лягнул противника. Нуума отлетел на пару метров, но приземлился точно на все четыре лапы. Он с ненавистью смотрел в глаза отца.       Ахади же вдруг увидел своего второго сына с совершенно непривычной для него стороны. Нуума, которого он всегда считал никчемным мечтателем, дрался! И при этом дрался без серьезных потерь. Он даже не запыхался! А сам король уже дышал так, будто пробежал километр без передышки. Но у него еще оставался один козырь в рукаве. Ухмыльнувшись, Ахади проговорил нежным, но при этом гадким голосом:       – Смотрите-ка! Нуума царапается! У котенка наконец выросли когти!       Во взгляде молодого льва мигом пролетели негодование и ярость. Забыв об осторожности, он оттолкнулся от земли и прыжком бросился на отца.       – Нуума! Нет! – в отчаянии закричала Сарафина.       Но было поздно. Уже в полете лев понял, какую чудовищную ошибку он совершил. Лишившись земли под ногами, Нуума потерял свое главное преимущество – ловкость и изворотливость. Как в замедленной съемке, он наблюдал, как тяжелая лапа отца с четырьмя острыми когтями приближается к его морде. Попытавшись хоть как-то увернуться, лев отвернулся.       В следующий миг его левый глаз обожгла чудовищная боль. Льву показалось, что он лишился половины черепа. Дезориентированный, разом лишенный всех сил, от удара он отлетел далеко в сторону – к самому краю уступа. В его голове звенело. Что-то теплое текло по его левой щеке. Лев попытался подняться на ноги, но звон в ушах стал невыносимым, и он вновь рухнул наземь. Как будто издалека льву послышались тяжелые шаги. Он понимал, что это конец. Превозмогая боль, Нуума с трудом открыл правый глаз. Над ним с победным выражением на лице стоял Ахади.       – Тебе следовало бы лучше выбирать противника, – проговорил отец. Он встал на задние лапы для последнего удара и сказал без тени грусти. – Очень жаль.       Нууме захотелось закрыть глаз, чтобы не видеть своего конца. Но он понял, что должен встретить смерть лицом к лицу. Хоть она и пришла к нему в облике его собственного отца. Вновь как в замедленной съемке он наблюдал, как поднимается лапа льва. У него не было сил даже откатиться в сторону. Он прошептал, зная, что его никто не услышит:       – Сарафина… Прости меня.       Но в это мгновение что-то изменилось. Откуда-то метнулась быстрая тень и сбила Ахади с ног. Нелепо взмахнув передними лапами, король исчез за уступом скалы. Кто-то закричал от ужаса. Кто-то завопил: «Убийца!». Нууме было все равно. Он больше не мог ждать. Его правый глаз закрылся, и сознание покинуло юного льва. ***       Очнулся Нуума уже утром. Он лежал в пещере прайда. Лев не помнил, сам ли он дошел сюда или его приволокли. Кто-то настойчиво вылизывал его левую щеку. Он попытался подняться, но понял, что не в силах пошевелить ни одним мускулом. Собрав всю свою волю, Нуума разжал правый глаз. Яркий свет ослепил его. В ушах вновь раздался чудовищный звон. Прошло не меньше минуты, прежде чем его взгляд смог сфокусироваться.       Прямо над ним стояла Сарафина и с безграничной нежностью и грустью смотрела на него. Судя по ее глазам, она много плакала. Никого больше видно не было.       Нуума улыбнулся, и тотчас его левый глаз будто обожгло огнем. С трудом подняв лапу, он дотронулся до своего лица. Странно, вроде глаз на месте – не вырван. А почему он вообще должен быть вырван? Что произошло?       И в ту же секунду его сознание затопила волна воспоминаний о произошедших событиях. Объявление Ахади; бой; лапа, неумолимо приближающаяся к его лицу; звон в голове… и медленно исчезающее за уступом тело отца.       Несколько мгновений Нуума вспоминал, как надо говорить, а потом спросил тихим, слабым голосом:       – Что… Что… случилось?       Взгляд Сарафины сменил нежность на тоску и боль. Она наклонилась и, лизнув Нууму, тихо прошептала:       – Тихо. Все будет хорошо. Я рядом.       Нууме была знакома эта интонация. Точно так же утешала его мать, когда отец изменил свое решение. Он снова спросил:       – Сарафина… Что произошло?       В уголках глаз львицы показались слезы. Срывающимся голосом она сказала:       – Нуума, милый, мне так жаль!       Осознав, что случилось непоправимое, Нуума приподнял голову, чем спровоцировал новую лавину звона. Прошло не менее двух минут, пока он снова смог ориентироваться. Наконец он сказал:       – Я проиграл… Отец хотел убить меня. Что произошло?       – Уру… Это все она. Она метнулась тебе на помощь. Она оттолкнула от тебя Ахади… А рядом был обрыв. Нуума, мне так жаль!       – Отец… – слабым голосом произнес лев. – Он…       Вместо ответа Сарафина всхлипнула, упала на его грудь и зарыдала. Пояснений не потребовалось. Отец мертв. Его мама убила его отца. Какой кошмар! Собравшись с мыслями, Нуума спросил:       – Где мама?       Сарафина подняла заплаканное лицо и посмотрела на своего льва. В ее глазах читалась беспредельная боль.       – Где мама? – более настойчиво спросил лев.       – Муфаса… – проговорила Сарафина. – Он теперь стал королем. Он сказал, что не убьет ее за ее поступок, как велят законы, потому что она дала ему жизнь. Но… Муфаса сказал, что обязан изгнать ее…       – Что? – не веря своим ушам, воскликнул Нуума. Он вскочил на передние лапы и тут же рухнул как подкошенный. В голове немедля зазвенело.       Сарафина поспешила продолжить:       – Но она уговорила Муфасу отложить ее изгнание до того момента, как ты придешь в себя. Сказала, что хочет попрощаться… – Сарафина вновь расплакалась.       – Где она? – слабым голосом спросил Нуума.       – Ей запретили входить в пещеру прайда. Она сказала, что будет ждать тебя в нашей с тобой пещере. Там, где все началось…       Нуума уже собирался встать, как в его мозгу возник еще один вопрос. Он проговорил:       – Сарафина. Что с моим лицом?       Но вместо ответа львица лишь громче зарыдала. Ладно, с этим можно разобраться потом. Превозмогая слабость, боль и звон, Нуума медленно поднялся на лапы. Испугавшись, что не сможет удержаться на ногах, Нуума сказал:       – Сарафина, помоги мне, пожалуйста.       – Я помогу тебе, – произнес добрый голос.       Обернувшись, Нуума увидел Муфасу. Он подошел к израненному брату и сказал:       – Обопрись на меня.       Но Нуума не шелохнулся. Он смотрел на брата со смешанным чувством тоски и отчаяния. Он прошептал:       – Ты! Как ты мог? Как ты… – Нуума почувствовал, что его лапы подкашиваются, и стал медленно оседать на пол.       Муфаса подскочил к нему и, подставив плечо, не дал упасть. Он сказал:       – У нас еще будет время это обсудить. А пока пойдем – тебя ждет мама.

***

      Скар проснулся и от неожиданности чуть не свалился с уступа. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где он находится. Странно… Этот сон ему не снился уже очень давно. Да и с чего бы вдруг? Этот момент своей жизни он так старательно стирал из своей памяти долгие годы. Но, похоже, прошлое никогда его не отпустит. Интересно, почему именно сегодня? Вероятно, известие о смерти Сарафины все-таки произвело на него неизгладимое впечатление. Но что-то подсказывало льву, что это не так.       Взглянув на начинающий сереть небосвод, Скар увидел звезду, стоящую над скалой Предков. Вдруг, буквально на мгновение, она зажглась ослепительно-яркой точкой и вновь потускнела.       – Муфаса? – ошеломленно прошептал Скар. Сон напомнил ему старые обиды. То, с чего началась его вражда с братом. А то, как он с ним поступил после изгнания Уру...       – Ненавижу тебя! Ненавижу! – заорал лев. – Ненавижу!!!