История Одного Короля

      Солнце только коснулось своими нежными лучами африканской равнины, а звери со всей саванны, будто огромная стая муравьев, уже стекались в единую точку. Воздух полнился звуками жизни: перестуком копыт многотысячных стад антилоп и зебр, которые шли бок о бок с такими страшными хищниками, как леопарды и гепарды. Сегодня утром любое убийство было под запретом, а наказанием за нарушение закона было немедленное изгнание. Огромные слоны своей поступью сотрясали землю; стаи самых разнообразных птиц почти закрывали собою небо; носороги и буйволы, гиппопотамы и обезьяны… Казалось, сегодня вся жизнь была сосредоточена вокруг одного конкретного места. В сущности, так оно и было. Пятнистые высокие жирафы тянули шеи и первыми видели конечный пункт этого маленького путешествия – гордую и величественную скалу Предков.       Будто только проснувшийся ото сна, Прайдрок, тем не менее, стоял неколебимо, своей громадой посреди просторов равнин воплощая самого Айхью. Никто точно не знал, как образовался этот странный массив, но первой легендой, которую слышал каждый детеныш от своих родителей, неизменно была история о том, как отец-основатель Мохату, много недель водивший свой умирающий прайд по пустыне, нашел наконец священную обитель – удивительную скалу, похожую на раскрытую пасть крокодила. Причуда природы создала между двумя колоссальными, но, как ни странно, ровными каменными плитами уютную пещеру, где Мохату и его прайд смогли спрятаться от палящего солнца. Несмотря на то что тогда эта саванна выглядела безжизненной пустыней, лев точно решил, что именно здесь будет его королевство. А границы его будут заканчиваться там, где начинается линия горизонта, если обозревать владения с самой вершины. Вскоре в пересохшем русле реки заструился поток, а мощнейшая гроза, которую только видела Африка, смочила почву на много метров вглубь. Не прошло и пары недель, как пустыня превратилась в рай. Лишь одного места не смогла изменить вода – безжизненного клочка голого камня, где среди расщелин и гейзеров покоились огромные черепа невиданных слонов. Мохату обозвал это место Слоновьим Кладбищем и провозгласил, что оно находится за пределами земель его прайда и львам запрещено там находиться.       Была и другая притча – намного древнее – о том, как образовалось это место. Говорили, что Шетани, которого бог Айхью заточил в глубины земли, смог вырваться на волю, породив чудовищное извержение. Его расплавленная и раскаленная кровь вырывалась из отверстий в земле, а тело было столь огромно, что, стремясь вырваться из своей тюрьмы, подняло землю и образовало острые, как рога антилопы, скалы. Началась долгая и упорная битва между Айхью и Шетани. Она была столь ужасна, что вся земля выгорела дотла (и возродилась лишь с приходом Мохату). В конце концов Айхью смог заточить Шетани обратно в глубь земли, а сам остался наблюдать за ним, воплощенный в Прайдрок. И дьявол, уже не в силах освободиться из своей вечной темницы, может лишь дышать свежим воздухом, поступающим через отверстия гейзеров, но выдыхает он зловонный зеленый пар, несущий смерть всему живому.       Все эти стародавние истории сейчас вились в голове каждого животного, пришедшего посмотреть на величайшее таинство, начало очередного круга жизни – явление нового наследника.       На утесе, с которого мудрый старый мандрил Рафики должен был показать львенка зверям, никого пока что не было, хотя шаман уже поднялся в пещеру (ему не составило труда пройти сквозь толпу, ведь все животные почтительно расступались перед ним). Маленькие обезьяны и статные гепарды, которые не привыкли долго ждать (первые – из-за неусидчивости, вторые – из-за привычки действовать быстро) уже начали перешептываться, все ли в порядке. Но в то же мгновение к краю скалы подошли двое: лев и львица, король и королева. Они с нежностью и улыбкой смотрели на весь огромный и прекрасный мир, окружающий их. Звери приветствовали чету довольным перешептыванием.       Но вот на утесе появились еще двое, казавшиеся совсем не к месту там: бородавочник и сурикат, гордо восседавший на его макушке. Тимон и Пумба упросили Симбу поприсутствовать в самом центре событий. Маленький зверек выпрямился в полный рост на голове своего приятеля, и, сложив руки в приветствии, радостно заулыбался. Звери между тем переглянулись – столь неожиданного развития событий они явно не ожидали.       Однако в ту же секунду откуда-то сверху раздался громкий важный голос: «Приветствуйте принца Копу!». Это Зазу – королевский мажордом – оповещал всех о начале церемонии. И вот уже новая фигура появилась на уступе. Старая обезьяна медленно шла на задних лапах, неся в передних нечто маленькое и рыжее. Поравнявшись с Налой и Симбой, Рафики радостно улыбнулся им. Подняв взгляд к небу, он прошептал «Пора!» и, сделав шаг вперед (оказавшись у самого обрыва) и крепко ухватив наследника под мышки, рывком представил его зверям. Маленький лев, у которого только-только открылись глазки, недоуменно уставился на собравшихся внизу. Толпа же заликовала. Сам воздух будто ожил, сотрясаясь от самых разнообразных звуков: слоны громко трубили, обезьяны радостно визжали, антилопы и зебры забили копытами по земле, сотни различных птиц защебетали, каждая как умела, даже гепарды и леопарды величественно зарычали, разделяя общее настроение.       Теперь, согласно обычаю, из утренних облаков на наследника должен был спуститься луч света, который означал, что он отмечен дланью самого Айхью. После чего все животные склонятся в поклоне, и на этом церемония закончится. Но что-то было не так.       Облака, недавно закрывшие собою солнце, решительно не хотели расступаться. Наследник оставался погруженным в тень. Прошла минута, другая. Церемония явно затянулась. Звери, уставшие ликовать, недоуменно переглядывались, не понимая, что делать. Поклониться без божественного луча? Но тогда это нарушит саму традицию. Да и почему вообще нет луча? Обычно Айхью не заставлял себя так долго ждать. И Ахади, и Симба, даже Скар – все они были незамедлительно освещены ярким солнечным светом, стоило шаману представить нового принца.       Симба и Нала тревожно переглянулись, разделяя общее напряжение. Только их волнение было сильнее в сотни раз, ведь речь шла об их сыне. Даже Тимон и Пумба притихли и выжидающе уставились на Рафики. Шаман же вовсе не понимал, что происходит. Почему Айхью не отмечает детеныша? Он продолжал держать руки вытянутыми, хотя они уже сильно дрожали. Львенок захныкал.       Рафики опустил малыша, передав его матери. Нала взяла сына за шкирку и, зло стрельнув глазами на шамана, аккуратно отнесла в пещеру. За ней, не говоря ни слова, поспешили Тимон и Пумба. Симба, проследив глазами за женой, обернулся к Рафики. В его взгляде было осуждение, страх, непонимание, даже ярость. Он грозно спросил:       – И что же это значит?       Рафики не успел ответить. Над гробовой тишиной, что окружила Прайдрок, разнесся чей-то дьявольский смех. Он шел откуда-то сверху, и создавалось ощущение, что сами небеса смеются над королем и шаманом. В этом хохоте было столько злобы, что все без исключения животные, собравшиеся для радостной церемонии, в ужасе застыли. И в это мгновение чей-то высокий голос громогласно заявил:       – Это значит, что ребенок отмечен дланью Шетани!       И в ту же секунду с самой вершины скалы Предков сорвалось чье-то тело. Пролетев два десятка метров, оно тяжело ударилось о камень у самого входа в пещеру прайда, разбрызгав вокруг себя кровавые капли. Это стало кульминацией момента. Звери, до этого все еще чего-то ожидающие, в страхе бросились врассыпную. Началась жуткая давка. Животные побольше пробивали себе путь своими массивными телами, давя тех, кто имел неосторожность подвернуться им под ноги. Воздух вновь наполнился криками, только отнюдь не радостными: это были вопли боли, страха и ужаса. Симба же, находясь в безопасности на уступе, с неверием смотрел на весь этот кошмар наяву. Ох, не так он представлял этот день! Он увидел, как буйвол, пытаясь выбраться из толпы, задавил целую семью маленьких обезьянок. Как резвая остророгая антилопа свалилась замертво от укуса обезумевшей ядовитой змеи. Как черный носорог, расшвыривая всех направо и налево, раскроил череп красивому гепарду. Как слон, не удержавшись на ногах, всей своей многотонной тушей упал на маленького жирафенка, тщетно пытавшегося подняться на сломанные ноги. Король еще не знал, что предания об этом дне навеки войдут в мрачные легенды саванны под названием «Утро великой скорби».       Прошло около пяти минут, прежде чем Симба оправился от шока. Рафики рядом с ним уже не было – он поспешил помогать несчастным животным. Точнее, тем из них, кого еще можно было спасти. Сейчас все пространство перед Прайдроком представляло собой кровавое месиво с разбросанными тут и там телами животных. Некоторые были изувечены настолько, что невозможно было понять, кем они были всего полчаса назад. Оглядевшись, король решил первым делом узнать, кто же упал с вершины скалы. В один прыжок лев покрыл расстояние, отделяющее его от тела, вокруг которого собрались некоторые львицы прайда. Краем глаза король успел заметить, что еще две львицы пытаются пробиться на вершину скалы, но единственная тропа туда почему-то оказалась завалена булыжниками. Собравшиеся же возле трупа охотницы тихо перешептывались, дрожа от страха. Растолкав толпу, Симба ошеломленно ахнул, увидев жертву. На камнях лежало изломанное, израненное, истерзанное, разорванное в клочья тело молодого леопарда. Обычное падение такого не сделает – тут явно поработал какой-то изощренный убийца. Опустевшие глазницы кишели личинками и муравьями, разорванная пасть зияла хуже страшной раны, идущей от груди к хвосту. Из брюха вывалились внутренности. Растерянно оглядевшись, король наткнулся на круглые от ужаса глаза своей матери.       – Я тебя предупреждала, – тихо прошептала она.