История Одного Короля

      Зира с трудом открыла глаза. Сначала ей показалось, что она уже умерла и на нее смотрит своими изумрудно-зелеными глазами ее возлюбленный. Однако в следующее же мгновение она почувствовала тупую боль, разливающуюся по телу, а взгляд сфокусировался, и львица поняла, что это вовсе не Скар.       – Ты как? – скорее из вежливости, нежели интересуясь ответом, спросил Кивули.       – Терпимо, – огрызнулась охотница и поспешила отвернуться. Ей было чудовищно стыдно, что она проиграла битву с гиенами. Она! Величайшая охотница Африки! Проиграла стайке паршивых собак.       Медленно поднявшись на лапы, Зира потянулась, зажмурившись от острой боли, эпицентром которой была правая нога. Оглянувшись, воительница увидела, что на ее бедре осталась глубокая рваная рана от зубов Кьонгози. Впрочем, это подождет.       – Где Скар? – боясь услышать ответ, спросила Зира у леопарда.       – За твоей спиной, – произнес тихий голос. Из тумана вышел черногривый лев. Жутко изможденный, уставший, израненный, но тем не менее – живой.       – Слава Айхью! – облегченно выдохнула львица и, прихрамывая, подошла к мужу, потершись о его шею мордочкой. Он благодарно лизнул ее в лоб.       – Ты цела? – глухим от волнения голосом спросил монарх.       – Да, я в порядке, – нашла в себе силы улыбнуться Зира. – А что Кьонгози?       – Мертва, – коротко и холодно ответил Скар. В его глазах мелькнула тень ужаса: перед его внутренним взором все еще стояли глаза предводительницы стаи. Безумные, ничего не выражающие, кроме всепоглощающей боли, лопающиеся и вытекающие из глазниц.       Зира ничего не ответила. Она лишь всем телом прижалась к любимому и нежно лизнула его в щеку. Она ни о чем не спрашивала. Все было понятно и без слов.       – Кажется, я появился вовремя! – голос леопарда вернул супружескую чету в жестокий мир реальности. Кивули гордо сидел и, будто смеясь над ранами союзников, заботливо вылизывал маленькую царапину на передней лапе.       – Да, спасибо тебе, – искренне поблагодарил своего друга Скар. Леопард, несмотря ни на что, спас ему жизнь… Уже второй раз. Однако… – Но если бы не ты, – с нотками ненависти утробно зарычал лев, – ничего этого не было бы вовсе!       – Ой, да брось! – отмахнулся леопард. – В конце концов… – внезапно убийца осекся и прислушался. Скар хотел было продолжить, но тут же понял, что привлекло внимание хищника.       Звуки битвы уже затихли или сильно отдалились. Теперь над этим местом Кладбища вновь повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь шипением дождя, моментально испаряющегося от высокой температуры, и треском камней, разламываемых давлением все новых фонтанов лавы. И в этих зловещих звуках явственно слышались чьи-то тяжелые шаги. Кто-то неуклюже крался совсем рядом с тройкой предводителей восстания.       – Убийцы, – прошелестел хриплый голос из красно-оранжевого сумрака. В следующее мгновение туман будто сгустился, обрисовав темный силуэт хищника, а еще через миг появился тот, о ком все уже давно забыли.       Скар и Зира тихо охнули, даже Кивули был несколько ошарашен внешним видом «нового» противника. Перед ними стоял Кива собственной персоной. За последний месяц, что Скар считал его погибшим, он поразительно изменился. Через его нос шел длинный шрам – прощальный «подарок» Зиры. Сияющие зеленые глаза потускнели и потеряли былую жажду жизни. Некогда густая каштановая грива в некоторых местах выпала или покрылась, как пеплом, сединой. Но главное – у молодого льва отсутствовала правая передняя лапа ниже плеча. Она представляла собой уродливую культю с недавно затянувшейся кожей, исполосованной шрамами. Скар помнил, что именно она приняла на себя основной удар его ярости. Но как, Шетани его забери, он выбрался из реки и добрался сюда?!       – Убийцы! – повторил Кива, пожирая ненавидящим взглядом леопарда и льва. Первым вышел из оцепенения именно леопард:       – Кива, мой друг! Ты решил изменить свой имидж? – с явной издевкой оскалился он. – Или просто никак не получалось поймать достойную добычу, вот и решил перейти на еду подоступнее?       Пламя ярости, горевшее в глазах льва, вмиг переросло в настоящий огненный шторм. С невероятным проворством, которого никак нельзя было ожидать от льва-инвалида, он бросился в атаку, застав леопарда врасплох. Лишь в самый последний момент браконьер успел отскочить в сторону и, обнажив зубы в дьявольской улыбке, произнес тошнотворно-елейным голосом: «Не в моих правилах убивать калек, но я сделаю для тебя исключение. Но сначала – догони!», и скользнул тенью в боковой проход. Секунду Кива колебался, а затем ринулся в погоню.       Скар растерянно смотрел в черноту тоннеля. Он было бросился следом за своим заклятым врагом, на помощь другу, но вдруг почувствовал лапу жены у себя на плече:       – Не надо, – слабым, но уверенным голосом сказала Зира. – Ты уже провел свою битву с ним. Теперь – это бой Кивули.       – Но я… – попытался возразить король, но львица не дала ему закончить.       – Я сама пойду за ним и помогу, если потребуется. Твоя битва не здесь – ты должен найти Симбу!       Скар непонимающе уставился на возлюбленную. Он и думать забыл о племяннике. Однако охотница, посмотрев прямо в глаза мужа, безапелляционно заявила:       – Твое место там. Ты и сам понимаешь, что это так. Твое место было и всегда будет на уступе Прайдрока! Но перед тем как взойти туда, ты должен сокрушить предшественника! Заверши дело многолетней давности! А я… – взгляд Зиры изменился и приобрел некоторую нежность. – Я буду ждать тебя у выхода из Кладбища.       Больше львица ничего не сказала. Она лишь страстно, как в последний раз, лизнула мужа в щеку, и почти неслышно прошептала: «Я люблю тебя». После чего развернулась и бросилась во мрак скального коридора. Скар некоторое время напряженно смотрел ей вслед, а потом медленно пошел в туман, откуда доносились приглушенные крики и стоны. Туда, где его ждал противник всей его жизни.       Налево. Направо. Крутой поворот под острым углом. Кивули мчался по давно выученному маршруту. Он точно знал, где сворачивать и куда бежать. Место для битвы с настолько опасным противником надо выбирать тщательно. Но леопард прекрасно все рассчитал уже заранее. Правда, он думал, что противником будет Симба, а не Кива.       Браконьер проносился мимо заваленных тоннелей не останавливаясь. За долгие месяцы жизни на Кладбище он успел изучить разветвленную сеть коридоров вдоль и поперек, и не только по направлениям. Он внимательно осматривал каждый проход на наличие трещин и прочих дефектов, и в результате составил в мозгу точный план самых надежных и безопасных путей обхода или, если понадобится, бегства.       Убийца слышал позади затихающие шаги льва, который его преследовал. Он спокойно мог уйти, запутав соперника на самом опасном участке лабиринта, чтобы тот оказался заживо погребенным под завалами. Но это было бы неинтересно. Нет, Кива найдет его благодаря острому нюху. И когда это случится, Кивули позабавится!       Задумавшись, леопард чуть было не пробежал мимо нужной развилки, однако успел вовремя сориентироваться. Свернув в последний раз, Кивули перешел с рыси на спокойный шаг. Да, он оказался именно там, где и хотел. Закрытая пещера лишь с одним выходом; достаточно просторная, чтобы в ней могли поместиться оба прайда: Симбы и Скара. Она подсвечивалась все тем же зеленоватым свечением от гейзеров, расположенных с трех сторон у самых стен. Учитывая то, что при нынешнем положении дел они могли в любую секунду превратиться в мини-вулканы, особенно долго задерживаться здесь не следовало. Ровный пол был покрыт свежими трещинами из-за нынешнего извержения, но это нестрашно: по расчетам Кивули, она должна простоять еще полчаса-час. А к тому времени его здесь уже и след простынет.       Пройдясь изящной походкой по гроту, леопард сел точно в центре, устремив взгляд своих изумрудно-зеленых глаз в темноту тоннеля, из которого вышел, и стал ждать. Прошла минута, другая. И вот из мрака донеслось тяжелое дыхание и сверкнули маленькими злыми угольками глаза. Кива не стремился спешно напасть – он оценивал обстановку. Но, придя к выводу, что засаде просто негде быть, смело вышел на свет.       – Я давно ждал этой битвы, – слегка запыхавшись, проговорил он.       – Ты самонадеян, если думаешь, что сможешь победить меня, мой ученик, – пожал плечами леопард. – Тем более в твоем нынешнем состоянии. Кстати, как ты умудрился пройти на трех лапах такой путь? И вообще – как ты выжил?       Молодой лев с болью посмотрел на жалкий обрубок, оставшийся от некогда могучей лапы. Вновь подняв взгляд на леопарда, он ответил:       – В мире много тайн. И у Скара противников никак не меньше, чем союзников.       – Как скажешь, – изображая безразличие, закатил глаза Кивули.       – Твой первый удар, – прорычал лев, принимая боевую стойку.       – Как в старые добрые времена. Да, Киви? – хохотнул пятнистый хищник. – Впрочем, как скажешь.       Сжавшись на миг, Кивули распрямился и выбросил свое тело вбок, на одну из стен. После чего, используя двойной импульс, оттолкнулся от нее всеми четырьмя лапами, многократно увеличивая скорость прыжка и силу удара. Такому маневру он Киву не обучал. Для льва, наивно ожидавшего лобовой атаки, это стало полной неожиданностью. Четыре когтя леопарда распороли шкуру льва вдоль хребта, обнажив в некоторых местах позвоночник, а стремительно клацнувшие зубы оторвали ухо. Не останавливаясь, убийца оттолкнулся от хищника, который даже не успел понять, что случилось, и вновь отскочил в центр пещеры.       Кивули с усмешкой смотрел на противника, глаза которого затуманились от болевого шока (леопард с хирургической точностью вспорол нервы на позвоночнике). Лев сделал было шаг, но его задние лапы отказали, и тяжелое тело с глухим стуком повалилось на пол. Теперь он был полностью во власти пятнистого демона.       – Помнишь мой самый первый урок? – с усмешкой спросил браконьер. – Никогда не недооценивай противника.       Молодой лев, уже мало что соображая, стал ползти к леопарду, подтягиваясь на одной-единственной лапе. Кивули захохотал – такое упорство достойно похвалы! Сделав несколько вялых рывков, Кива оказался у ног своего бывшего учителя.       – Наклонись, – слабеющим голосом прошептал он.       На секунду леопард насторожился, однако, по всей видимости, напрасно: его соперник уже не представлял никакой угрозы и отдаст свою душу Айхью с минуты на минуту. А последняя воля умирающего – закон. Наклонившись, Кивули с вечной усмешкой спросил:       – Ну что?       – Это тебе подарок… от… – каждое слово уже давалось Киве с большим трудом. – Узури! – и молниеносным движением левая лапа льва метнулась к шее Кивули и слегка надавила на определенную точку. Тот даже не успел ничего понять, но в следующее мгновение все мышцы леопарда расслабились, и он осел на пол, не в силах пошевелить ничем, кроме головы. Удивленно уставившись на льва, охотник увидел, что он уже не дышит.       Нет! Не может быть! Этому приему Кивули обучил его в последнюю очередь. «Жало». Именно его Кива применил против того самого льва – брата Зиры – во время своей кровавой расправы. Против него нет средства – только повторное касание. И единственный, кто мог его сделать, лежит сейчас рядом с ним. Мертвый.       Сердце леопарда забилось сильнее. Ситуация принимала неприятный оборот. Мало того, что никто не знает, где он, так трещины в полу пещеры стали медленно расползаться по стенам. Минут через десять весь грот окажется заваленным камнями.       – Кивули? – чей-то резкий голос заставил леопарда обернуться. Из темноты тоннеля медленно вышла Зира. Неужели Айхью настолько благоволит ему?!       – Зи! – с неприкрытой радостью воскликнул леопард. – Пожалуйста, помоги мне! Тут, на шее, – он мотнул головой, показывая приблизительное место. – Надави! Он меня обездвижил.       Однако львица стояла не шевелясь. От нее вдруг будто повеяло холодом и самой смертью. Медленно, тихо, растягивая слова, она проговорила:       – Ведь это ты обучил Киву, не так ли? В тот день, когда погиб Тай, кое-кто помог ему в совершении кровавой мести.       Сердце леопарда на миг остановилось. Его будто окатили ледяной водой. Неужели она все слышала? Но… Это значит…       – Зира, я… Все не так. На самом деле… – леопард судорожно пытался что-то придумать.       – Знаешь, – продолжила львица, будто не слышала его последней реплики, – мне понравилось, что ты проделал с Узури. Я вот думаю – не попробовать ли так же? – зубы охотницы обнажились в поистине дьявольской усмешке. Кивули лежал полуживой от ужаса. Зира игриво провела хвостом по его макушке. – Но я не стану делать этого… – с некоторой тоской в голосе проговорила она.       – Спасибо! – облегченно выдохнул леопард. – Я…       – Я еще не закончила, – прервала его львица. – Я тебя не стану убивать… Но и спасать… не буду, – и, бросив презрительный взгляд на беспомощного врага, медленно пошла к выходу. Она осматривалась по сторонам, с интересом изучая обстановку, представляя, какой животный ужас сейчас испытывает оказавшийся в ловушке собственного тела леопард. Не менее грациозно она вышла из пещеры, взмахнув кисточкой хвоста. Понимая, что это последнее, что увидит эта сволочь перед тем, как умереть.       Кивули, который наконец очнулся от шока, «забился» в агонии от бессилия. Но его тело отказывалось слушаться сумасшедших сигналов мозга. Оно хранило полное спокойствие, несмотря на весь кошмар ситуации. Зира, которая уже скрывалась за новым поворотом, услышала отдаленный, полный ярости вопль:       – Вернись! Вернись, сука! Я выпотрошу тебя! Ты пожалеешь, что… – прочие слова затихли, поглощенные стенами тоннелей, превращенных в гробницу для самого чудовищного и беспощадного хищника в истории саванны. И его мучения только начинались…       Шаги львицы неизменно затихали в глубине коридора. Кивули охрип и, поняв, что кричать бесполезно, затих. Он напряженно думал. Очевидно, его положение незавидно. Он не может пошевелиться – это ясно. Пещера, в которой он находится, обрушится через несколько минут: трещины уже расползлись по всей площади стен и перешли на потолок. Вывернув шею, леопард попытался зубами дотянуться до заветной точки – бесполезно. Она была вне зоны досягаемости. Тогда хищник, используя одну лишь шею, попытался перекатиться на спину. Это у него тоже не получилось.       – Черт бы драл! – выругался Кивули, с каждой минутой впадая в еще большее отчаяние. Он повернул голову и посмотрел на изуродованное, но теперь умиротворенное лицо поверженного противника. На его окоченевших губах застыла ухмылка – он все-таки отомстил! Пожираемый бессилием и яростью, убийца сделал рывок и вырвал ему здоровенный клок мяса из лапы. Но это уже не могло никак изменить ситуацию.       Леопард, лежа на боку, почувствовал, что земля опять затряслась. Трещины на потолке поползли быстрее. Зеленоватый свет, исходящий из кратеров, стал светлеть, и за считанные секунды превратился в ярко-оранжевый. У Кивули защемило сердце от животного ужаса. Всегда гордый и спокойный, он все же не был готов к смерти. Хотя бы потому, что всегда думал, что сможет обхитрить ее и умрет, как и жил – непокоренным. Теперь же жизнь решила вернуть ему должок. За все те судьбы, которые он погубил и разрушил.       Сквозь тихий шум разрушительных подземных процессов и гулкое биение собственного сердца браконьер различил какой-то новый звук. Еле слышный шепот. Повернув голову, леопард увидел, что в тени, у дальней стены, что-то шевельнулось. В его душе вновь затеплился огонек надежды:       – Эй Вы! Пожалуйста! Помогите мне!       Бестелесная фигура медленно выплыла из сумрака, вызвав у поверженного убийцы животный вопль. На него смотрела львица: некогда прекрасная, сейчас она была изуродована. Пустые глазницы с подтеками запекшейся крови уставились на леопарда. Из разорванной пасти капала слюна. Разломленный череп обнажил мозг.       – Ты заслужил смерти! – произнес призрачный голос.       Кивули, не понимая, что происходит, смотрел, как из темноты появляются все новые и новые животные: антилопы, газели, жирафы, львы, гепарды. Все как один: изуродованные, искалеченные, мертвые. Десятки и сотни призраков окружали беспомощного убийцу.       – Нет… Нет! НЕТ! – завопил леопард и крепко зажмурился. – Это неправда! Это просто видения! – пытаясь успокоиться, шептал он и минуту спустя открыл глаза. Тени его жертв исчезли.       В этот момент особенно мощный толчок разломил потолок пещеры надвое. Кивули в ужасе посмотрел наверх. На его глазах огромная глыба медленно отделялась от скальной массы, грозясь раздавить его. Какая ирония судьбы! Смотреть, как неспешно вершится твоя собственная казнь, а ты не в силах остановить это!       Камень наконец отделился от потолка и с оглушительным грохотом упал на пол. Волна невыносимой боли захлестнула сознание леопарда – булыжник приземлился на него не полностью, но лишь на одну из задних лап, вмиг превратив ее в кровавое месиво. Из бедра торчал острый обломок кости. Убийца испытывал настолько сильный болевой шок, что даже не сразу понял, что его тело вновь стало подвижным. Барьер боли заставил мускулы вновь слушаться приказов мозга. Когда же он увидел, что передние лапы опять двигаются, его зубы сами собой обнажились в улыбке:       – Я выберусь! – прошипел леопард, поднявшись на передние лапы, до боли сжав челюсти, чтобы не чувствовать более серьезной раны. – Я найду тебя! И твоя смерть будет очень долгой!!!       Леопард обернулся и с тоской посмотрел на то, что еще минуту назад было его ногой. Потом зажмурился и резко прыгнул вбок, оттолкнувшись тремя оставшимися конечностями. Боль. Боль и снова боль. Перед глазами убийцы показались темные круги. Он слышал, как ломаются кости, рвутся сухожилия, крошатся хрящи. Но он должен выйти отсюда! Чтобы свершить свой самый последний танец смерти!       Наконец он смог отделиться от ставшей бесполезной задней лапы. Опираясь на три другие, он туманным взглядом посмотрел в черноту прохода:       – Я иду, малышка Зи! – прорычал он.       Однако этому было не суждено сбыться…       Очередной подземный толчок вновь повалил его на землю. Из ближайшего к нему гейзера вырвалось облачко пара, а следом – ослепительный фонтан лавы. Будто кто-то затормозил реальность: Кивули, лежа на каменном полу, наблюдал, как пик раскаленной струи коснулся потолка и, срикошетив, устремился в его сторону. Первые обжигающие капли упали на прекрасную шкуру цвета закатного неба. Браконьер заорал так громко, что у него заложило уши от собственного крика. Магма очень быстро прожигала кожу, устремляясь, остывая, в глубь его тела. Новая струя ударила из гейзера – на этот раз окатив половину его черепа. Левый глаз мгновенно перестал видеть и медленно вытек из глазницы. Шкура обгорела до черепа, который обуглился от невиданной температуры. Кровь, которая должна была потоками хлестать из ужасных ран, мгновенно испарялась, из-за чего вокруг Кивули образовалась зловещая красноватая дымка.       Обезумевший от боли, ослепший, желающий лишь одного – поскорей умереть, леопард откуда-то издалека услышал дьявольский смех. Откуда-то из раскаленных глубин земли. Дьявольский хохот Шетани!