***
— Что будешь пить? — интересуется Мин осматривая помещением движется к барной стойке, резко останавливается и вдыхает через нос резкий и едкий запах шалфея. Юнги совсем не любил сладкие запахи омег, но еще больше не любил цитрусы, поэтому шалфей казался неким спасением. Запах неприятный, но менее притягательным не становится и парень сжав губы в тонкую полоску ищет обладателя этим прекрасным ароматом. Светлые волосы омеги, черные кожаные брюки, аккуратный топ из полупрозрачной легкой ткани, на ногах массивные ботинки. Прекрасное сочетания и Мин облизывается, пока не видит знакомое лицо того самого омеги. Пак Чимин, рабочий в кофейне через пару кварталов от кондитерской, где работает Чон, стоит перед ним и единственные блондинистые волосы напоминают каким зажатым может быть омега во время работы, а остальное, будто показывает его настоящую сущность искусителя. И бета может поклясться, что позволил бы ангелочку/дьяволенку Чимину делать с ним все что угодно. Юнги подходит так близко, как только может к светловолосому парню, вдыхает его аромат вновь и наконец, собравшись с мыслями делает заказ, только совершенно не тот о котором просил омега. Мин, будто моментально забывает, что Чон просил принести тому Пина коладу, он просит бармена о том, чтобы тот сделал точно такой же коктейль, который находится в руках Пака. — Упс… кажется я пойман с поличным. — Виновато улыбается Чимин поворачиваясь и замечая Мина. Омега не хотел видеться здесь с теми людьми, с которыми видится утро во время работы, сейчас вечер и он может снять с тебя маску милого смущающегося паренька. — Мин Юнги пришел сюда один? — интересуется светловолосый парень и сам тянется к бете, поправляет его волосы и тихо смеется, магическим образом превращая глаза в полумесяцы. — Нет. — Чеканит Юн и проклинает бармена за слишком долгую работу. — Жаль. — Не скрывая своего разочарования произносит Чимин и облизывает губы, а Мин, будто завороженно смотрит на язык парня, где красуется прокол и красивый серебренный пирсинг. — Не знал что у тебя есть пирсинг… — тянет бета и ежится от такого совсем нового Чимина. — На работе приходится снимать, — ворчит омега и кивает на прощание Юнги поворачивается обратно к друзьям, которые практически не отличаются от Пака. Темная одежда, яркий цвет волос, пирсинги и татуировки на руках, благо у Чимина таких нету. Мин на ватных ногах возвращается к Хосоку, которого уже зажал один альфа. Юнги кивает ему, сам не знает зачем и отдает красноволосому парню трехцветный напиток. — Что это за дрянь? — морщится Чон и все же отпивает немного, спустя только одну песню он уже целуется с альфой возле него, обнимает за шею, просит уединиться в уборной. — Юнги-хен мы отойдем. — Быстро бросает он и сплетая пальцы с альфой идет в сторону туалетов. Мин качает головой и мысленно дает себе подзатыльник, все Чон Хосоку совсем нельзя пить или он просто перетрахается со всеми альфами в гребанном клубе. Прикусив больно губу и отгоняя себя от неприятных мыслей, бета откинулась на спинку диванчика, погружаясь в музыку вокруг.***
Пригладив волосы Ким отправляет сообщение Джин, чтобы тот не ждал его, жить вместе предложили родители альфы, а детям осталось только согласиться. Хотя можно было сказать что старший омега был прекрасен, уборка, готовка, все получалось на пять с плюсом и больше. Даже в постели он был хорош, нежен, покладист, выполнял все что просит кофейный альфа и улыбался своей обворожительной. А когда Сокджин называл его Джунни, Кима сразу передергивало. Так называл Хосок, пока он был в жизни этого мужчины. Только тот исчез на следующий день, а родители предъявили ему справку от клиники о том что омега, его омега сделал аборт. Его маленький карамельный мальчик разбил железное сердце альфы одними лишь черными буквами на белой бумаге. Намджуну пришлось долго приходить в себя, в один день он потерял ребенка и любовь всей своей жизни, такое трудно пережить. Легкие, будто наполнила вода, даже не вздохнуть, по венам вместо крови текла лава, он будто сам умер от такой потери. Дышать не мог, задыхался, пытался жить, а все из рук валилось. SJ: Хорошо, я поужинаю и пойду прогуляюсь. Врач сказал нужно чаще дышать свежим воздухом. NJ: Только не простудись. SJ: Надеюсь ты закончишь свои дела пораньше, Джунни. Ким сначала морщится и качает головой, отключает телефон, корит себя за то что обманывает старшего омегу.***
Отсасывал красноволосый омега всегда прекрасно, даже сейчас медленно проводит языком по пульсирующей головке члена, облизывается. Играет, медлит, хочет чтобы альфа умолял наконец взять в рот полностью. Слышит стон и видит как парень сжимает кулаки, гулко выдыхает, не выдержав такой сладкой пытки пропускает через пальцы волосы омеги, имени, которого он так и не удосужился узнать. Зажимает волосы и сам резкими движениями вбивает в рот, а Хосок и не против только шире раскрывает губы, позволяет делать все что угодно лишь бы доставить удовольствие. — Блять, — шипит альфа, от которого даже не пахнет, а скорее воняет запахом гари или даже залы. Мужчина вставляет так что почти касается внутренней части горла, омега легонько проводит зубами по стволу и слышит стон. — Ну же работай языком, обрадуй папочку, — произносит альфа проглатывая стон наслаждения, а Чон закрывает глаза. Больно, горло будто горит, рвотные позывы не хотят уходить, но больно не от члена во рту, а от гребаного слова «папочка». Несколько последних толчков и альфа изливается прямо в рот омеги, Хосок облизывается и поднимается на ноги. Упирается руками об умывальник и тяжело дышит, альфа улыбается, хотя скорее это напоминает животный оскал. — Хороший мальчик, — шепчет парень и целует красноволосого корейца в шею кусает ключицы, оставляя красные отметины. Но останавливается, когда дверь туалета открывается, все застывают и Хосок плотно сжимает губы в тонкую полоску. Ким Намджун как всегда приходит во время. — Выметайся, — произносит Чон и не понятно кому именно, альфе, который обнимает его за талию или своему бывшему кофейному мужчине. Только вот парень пахнущий гарью пожимает плечи и уходит, он все равно уже получил что хотел, оставаться даже смысла нет. Ким качает головой, проводит большим пальцем по своей нижней губе и осыпает карамельного омегу овациями. — Не знал что ты еще и ночью подрабатываешь, — с поддельным восхищением произносит кофейный альфа и подходит ближе к бывшему. — А ты тоже хочешь, кажется во время наших отношений ты любил когда я тебе отсасываю, — бросает омега и вытирает губы салфеткой, раздражает, даже этот идиотский альфа с запахом будто после пожара не помог, ни капли. Мысли Хосока крутятся лишь вокруг свадьбы Кима, вокруг его ребенка и их ошибки. — Признаю, отсасывал, конечно, ты хорошо. — Честно отвечает Намджун, но сразу добавляет, чтобы сделать больно. — Только Сокджин, мой жених, отсасывает куда лучше. Самооценка Чона уже давно лежит ниже некуда, а Ким будто специально проламывает пол и отпускает ее в самый ад. Хосок сжимает кулаки, поворачивается лицом к альфе и усмехается. — Рад за тебя, а теперь прости, мне нужно идти к своему альфе. — Ты про того, который сбежал от тебя сразу после того как ты ему отсыпал прекрасный минет прямо в туалете клуба? Теряешь планку, Чон Хосок. — Разве она у меня была? Я же встречался с неугодной альфой, да и ребенка от него носил. — Хосок знает что перешел границу дозволенного, но не может просто закрыть рот и молчать выслушивая все гадости и оскорбления, которые говорит его кофейный альфа. Это будто веселая игра, кто ударит посильнее, чьи слова будут больнее, а Чон сейчас ударил ниже пояса, сам пострадал. Омега видит как злостью наполняются глаза перед ним, видит как вена на шее показывается, видит как губы плотно сжаты и понимает что облажался, понимает что разозлил зверя. Кофейный альфа толкает Хосока к стене, сжимает сильно локоть, отпускает и представляет как прекрасно его руки будут смотреться на тонкой шеи омеги. Сам не замечает как мысли превращаются в реальность. — Не смей так говорить о моем ребенке, сука. Не заслужил даже думать о нем, — шипит Намджун и сильнее надавливает на шею омеги, слышит крик со стороны двери, не обращает внимание. Наплевать. Он так давно мечтал придушить эту тварь, что так просто не отпустит Чона, ни за что на свете. Убьет его, а потом пойдет следом за ним, даже в самый ад. Не страшно, Ким уже пережил свой персональный ад два года назад. Снова чей-то крик извне, чувствует как кто-то его толкает, но не останавливается. Все вокруг будто идет слишком медленно, а альфа наслаждается искаженной гримасой от страха на лице карамельного омеги. Замечает как кто-то пытается убрать руку и сжимает сильнее усмехается, а потом пузырь вокруг, будто лопается от прикосновения тонкой иголки. Ким приходит в себя лишь от крика какого-то парня сидящего на полу и плачущего, кажется альфа оттолкнул его. Он подползает к красноволосому и гладит того по волосам Чон успокаивает его, альфа отшатывается сжимает руку. которой душил омегу. Хочется найти нож и отрезать ее, ослушалась, хотела убить омегу. — Все будет хорошо, сахарок. — Тяжело дыша еле произносит Хосок и слегка улыбается, да вот только не выходит. Прикрывает глаза наслаждается драгоценным воздухом. — Ты мог убить его. — Вновь слышит Ким и переводит взгляд на светловолосого парня обнимающего карамельного омегу. Эти же слова парень произнес, чтобы вывести альфу из того состояния. Ким быстро приходит в себя, выпрямляется, разводит и без того широкие плечи и хмыкает пряча руки в карманы брюк. Обман. Он сломан, зол и самое главное: обижен на слова Хосока. Но альфа вновь надевает маску безразличия. — Мог, но не сделал. — Чеканит тот и пожимает плечами, будто даже не он пару минут назад душил красноволосого омегу. — Ты чудовище. — Шипит Мин и щурится, пытается испугать Кима таким дешевым трюкам. Не выходит. — Чудовище тот, кто убил, а я никого не убивал в отличие от твоего друга. — Напоминает парню Намджун и себе тоже. Долго не остается в туалете, сбегает, так же как когда-то Чон сбежал, только тому на следующий день родители не принесут бумажку о заключении смерти еще даже не родившегося ребенка. Стоя уже на парковке альфа решает отправиться домой, забыться в объятиях другого омеги пахнущего цитрусами. Достает телефон и набирает сообщение: NJ: Ты спишь? SJ: Нет, ты уже закончил дела в компании? NJ: Почти, но я все бросил и еду к тебе. SJ: Иногда ты забываешь Намджун, что мы живем вместе. NJ: Ты прав. Тебе привезти что-нибудь? SJ: Нет, лучше себя привези. NJ: Тогда я уже в пути.