***
Мин сжимает талию парня на коленях, жадно целует, будто Пак — оазис в пустыне. Стонет прямо в губы шалфейного омеги и чувствует как тот улыбается. Отстраняется только, когда слышит голосом своего друга. Его короткое «я дома» разрушило атмосферу полностью. Чимин прикусывает губу. Он так хотел продолжить целоваться со своей бетой, но гребанный омега пришел не вовремя и все испортил. — Пошли к тебе в комнату, — шепчет Пак, облизывая губы. Он так откровенно пытается соблазнить Мина, что ему самому смешно. Но Чимин слишком долго ждал этого, притворялся ангелом, надеялся что бета наконец обратит на него внимания. Правда Юн только и делал что хмурится при виде улыбки Пака, а тот каждый раз готов был под землю провалиться. — Хорошо, — так же шепчет Мин, вдыхая уже любимый запах шалфея. Он поднимается с парнем. Омега переплетает их пальцы и они улыбаются друг другу. Такие легкие, еле заметные, счастливые улыбки, которые греют душу. Как только они пересекают порог небольшой комнаты, пара шагов и Пак с победной ухмылкой толкает Мина прямо на постель. — Я хочу, чтобы ты кое-что понял, — начинает Чимин, он аккуратно стягивает с себя практически прозрачную белую рубашку. Юн скользит взглядом по загорелой коже и усмехается над парнем. Проколотый сосок и татуировка с китайскими иероглифами на торсе. Рельефное тело было прекрасным, Мин уже хочет попробовать его на вкус. — Я — это я и другим не стану. — Наконец, произносит светловолосый омега и Мин медленно кивает, облизывает губы и хлопает на своим коленям приглашая парня с запахом шалфея присесть. — Ну же, дьяволенок, обрадуй папочку, — произносит Мин и уже не может терпеть этой пытки, смотреть, но не прикоснуться. — Я сделаю приятно папочке, — шепчет он и садиться на колени к старшему. Они целуются медленно, наслаждаются, пока Пак не начинает ерзать на коленях парня, тот стонет и омега пользуется моментом нависает сверху. Кусает губу беты, оттягивает, спускается вниз с помощью коротких, мокрых поцелуев. Он губами скользит по груди вниз, уделяя внимание соскам, один из которых чуть прикусывает, после чего ведёт кончиком языка по ореолу другого, так же легко прикусывая потом. Губами Чимин изучает торс старшего, покрывая его поцелуями и засосами, довольно улыбаясь, своему творению. Кожа Юнги бледная, ею хотелось любоваться, а после использовать как холст. Выразить все буйство красок прямо на теле беты. Мин выгибается когда пухлые губы младшего оказываются вокруг его члена. Горячее дыхание Чимина и темноволосый парень стонет в голос, совсем забыв о Хосоке, который лежит прямо за стеной. — Блять, Чимин, — произносит Мин и сжимает между пальцами светлые волосы омеги. Юн не выдерживает такого натиска и тянет шалфейного парня на себя впивается поцелуем, избавляется от ненужных узких брюк на Паке и начинает изучать его тело руками. Но какого было его удивление когда он заметил анальную пробку. — Я подготовился, — сжимая простыни бормочет Пак и выгибается в спине, когда Мин вынимает пробку, скулит и хнычет как настоящий омега. — Я хочу тебя в себе, — просит светловолосый и Юнги окончательно умирает внутри. Пару минут назад перед ним был юноша, который вообще не боится даже самого страшного чудовища в мире, но сейчас шалфейный парень стонет и просит, надувает губки и это умиляет. — И умолять не нужно, дьяволенок, — шепчет бета, покрывая поцелуями шею омеги, придерживая рукой свой член, резким движением входит в парня. Тот протяжно стонет и прикрывает глаза требуя наконец двигаться.***
Чон все слышит, абсолютно все, то как стонет Юнги и то как стонет тот омега, но ничего не может поделать. Мин никогда ему не принадлежал, а он и не настаивал. Просто принимал заботу о себе как должное, принимал любовь и был счастлив. Но только сейчас Хосок задумался, а был ли Мин счастлив с ним или просто терпел? Утром его будит не привычный поцелуй за ухо, а стук в дверь. В нос сразу бьет уже противный запах шалфея, Чимин не дожидается и сразу врывается в комнату. Пак тоже не особо хотел разговаривать с Чоном, но второму стоит знать свое место. — Зачем ты здесь? — не открывая глаз интересуется Чон. — Потому что хочу, чтобы ты поскорее исчез из жизни моего Мин Юнги, — уверенно произносит Пак, а Хо практически верит, что Мин Юнги точно принадлежит именно шалфейному омеге — А он знает, что ты называешь его своим? — Оу… поверь, ключи, которые он мне сегодня отдал говорят о многом. — Чимин не принимает и совершенно не понимает почему Юнги спал с Хосоком, зная что тот даже на долю секунды не будет принадлежать ему. А самое противное, что запах карамельного омеги был везде, но еще хуже целовать бету и чувствовать карамель. — Что? — Чон будто потерял последнее, что было в его руках квартиру, теперь ключи есть и у Пака, а значит Мин настроен серьезно. — Надеюсь в следующий раз не увижу тебя здесь, — выдает Чимин и улыбается, так что карие глаза превращаются в полумесяцы. — Понравилось как я стонал? Для тебя же старался. — Единственное что он бросил на последок, а после скрылся за дверью гостиной. Чон сжимает губы в тонкую полоску, если Чимин хочет войны, но омега примет вызов.***
Работа, работа, работа. Этим словом Чон живет, дышит, лелеет. У него больше ничего не осталось кроме это работы, которая с каждым днем доставляет все меньше и меньше удовольствия. Хосок задыхается в этих стенах, стонет от боли, хочет как никогда раньше Намджуна. HS: Ты свободен сейчас? NJ: Ты не ошибся номером? HS: Мне нужен ты, как никогда раньше. Чон только что сделал гигантский шаг назад, засунул в задницу гордость и написал. Ему просто нужно почувствовать хотя бы легкий аромат Кима, иначе силы совсем оставят его. NJ: Ты заболел? HS: Когда приедешь узнаешь. NJ: Ненавижу, когда ты поступаешь так со мной. HS: Я ненавижу так поступать с тобой. — Приедь, прошу, — чуть ли не плачет Хо и прикрывает глаза, практически засыпая прямо на кассе, а тонкой струйкой по ноге карамельного омеги течет смазка.