Сдавайся

Барри повернулся на спину, закряхтел и разлепил глаза. Такое чувство, что ночью он не спал, а лунатиком передвигался по лаборатории: мышцы ныли, кости болели, мысли были как липкая каша. Никакого напоминания о – взгляд скользнул на настенные часы, - двенадцатичасовом отдыхе. Тело тяжелое, но податливое, словно пластилин. Во рту привкус талька. Он зашарил рукой рядом – кушетка была достаточно узкой, и он бы почувствовал близость чужого тела к своему, но все же надежда умирает последней, - и его накрыло сокрушительное отчаяние: Кейтлин, видимо, ушла. Попытался подняться, и это удалось с переменным успехом. Каждое движение было разрозненное, слабое, неуверенное, как у тряпичной куклы. Бедро горело огнем, побаливало, и это неприятно удивило. Странно, что оно еще не успело зажить. Обычно все затягивалось, как на собаке. Ну да ладно. Барри встал на ноги, мелкими шажками захромал по отсеку. Найти человека, который подскажет, где его одежда и Кейтлин. Перекусить. Вернуть ее в постель. Проспать вместе до следующего полудня. План казался идеальным. Он взял подвижный штатив для капельницы, повез его за собой, придерживаясь, в коридор. Банка, из которой в его левую руку бежала глюкоза, была наполовину пуста, значит, в С. Т. А. Р. Лабс кто-то есть. Его бы не бросили одного. Наверное. Перед самым выходом обратил внимание на сложенный на стуле вязаный плед. Циско бы не спал под ним, а вот… Миниатюрные ладони легко толкнули его в грудь. Голова тут же закружилась от облегчения, хотя мозг не успел сгенерировать информацию и провести очевидную параллель между пледом и его владельцем. Перед ним стояла, недовольно надув губы, Кейтлин Сноу собственной персоны – немного взвинченная, немного лохматая, но по прежнему невыносимо милая. - Кто разрешил тебе вставать? – строго спросила она и выдохнула: от недовольства даже задержала дыхание, когда вошла, а Барри и не заметил. Он расплылся в глупой улыбке. Она беспокоится – ей не все равно. Все просто. Даже сумасбродная выходка Флэша вчера не перечеркнула главного: его любят. Хромого, полудикого, сонного, до жути дурного – любят. В груди от осознания этого стало тепло, почти жарко. - Я искал тебя, - просто ответил он, на что Кейтлин устало закатила глаза. - Бегом в постель, - пробубнила она. - Бегом не могу, - Барри пожал плечами и досадливо кивнул на свою ногу. – Я ранен. Кейтлин ничего не ответила. Недовольно свела брови к переносице на его легкомысленное поведение. Если бы она могла рычать, зарычала бы, подумал Барри. Он частенько стал ее бесить. Впрочем, с шатким гормональным фоном во время беременности, сделать это было очень просто. Кейтлин взяла его под локоть, и помогла доковылять и сесть. Осторожно сняла повязку. Взглядом опытного хирурга осмотрела его ногу и вроде бы осталась довольна: с губ сорвался облегченный вздох. Барри заерзал на своем месте и приподнялся. На месте, куда вчера вонзился осколок, осталась длинная и ровная полоса швов – сантиметров семь или восемь. Кожа натянута. Признаков воспаления – гиперемии или гноя, отека, - нет. - Все хорошо? – медленно спросил он. Попытался удостовериться, на что Кейтлин фыркнула. - Хорошо – понятие довольно относительное в твоем случае, Барри, - сухо заметила она. Увидела тревогу в его глазах. Погладила по руке и быстро успокоила. – К вечеру будешь скакать как кролик. Барри несмело кивнул. Он хотел быть как кролик - и чего греха таить, не только в беге, - уже сейчас, но вовремя проглотил несказанные слова. Кейтлин итак раздражало, что он вчера умудрился вляпаться. - Как ты себя чувствуешь? – вырвала она его из раздумий. Барри моргнул. - Тяжелым, - признался он. Кейтлин секунду или две раздумывала: надо ли говорить что-то, или оставить все, как есть? Наконец, чувства взяли вверх над холодным разумом, требующим вендетту за ночь бдения над ним, которую она ненавидела, и, смягчившись, почти ласково произнесла: - Это нормально. У тебя анемия. Организм скоро приведет себя в порядок, и слабость уйдет. - Спасибо, Кейт. Она отключила его от капельницы. Сняла катетер. Заставила сдать анализы, и только после этого позволила переодеться. - Ты выглядишь изнеможденной, - осторожно заметил Барри, наблюдая за тем, как заторможенно Кейтлин передвигается и часто моргает, будто борясь со сном. Вечером они уснули вместе. Это Барри помнил отчетливо. Кейтлин уютно свернулась рядом, когда он не дал ей ничего сделать с собой. Видимо, стоило ему прикорнуть, она встала и все равно занялась делами. Барри сморщился - так не должно быть. Она обязана больше отдыхать, сосредоточившись на главном. Он - не главное. Сейчас Флэш разве что задвинут на заднюю позицию. Он не сводил с нее глаз. Она молчала, имеет право - обижается. Впрочем, здесь все понятно без слов - бессоная ночь в лучших традициях последних лет. Барри знал, что ему нужно что-то делать, чтобы такого не повторилась. Кейтлин не имеет права изводить себя. Она не одна. Идея вспыхнула в голове спичкой. Он не успел все как следует продумать, когда сказал: - Я тут подумал, - несмело начал он. – Как на счет небольшого отпуска? Кейтлин вскинула голову от микроскопа, в котором рассматривала мазок его крови. Барри собрался с духом: он твердо намеревался помириться и сделать выбор, о котором не будет жалеть. - Что? - Отпуск, - терпеливо повторил Барри. – От Флэша. До рождения ребенка. Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты была в ожидании постоянных неприятностей и боли из-за моих вылазок в город. Малыш же может от этого родиться нервным, да? - Ты же пошутил, Барри? – Кейтлин посмотрела куда-то сквозь него. Он растерялся. - Я ничего не смыслю в детской нервной системе, - забормотал он. Кейтлин нетерпеливо замахала руками. - Я про Флэша. Это же…вся твоя жизнь. - ее глаза как-то странно сверкнули. Барри стал серьезным. - Вся моя жизнь, - он указал на ее живот, - теперь ты и он. - Ты не обязан отрекаться от того, что тебе дорого, а я знаю, что для тебя значит быть Флэшем. Ты можешь просто быть осторожным и… - Все всегда заканчивается дракой. Сколько мета-людей за эти годы мы встретили, которые сдавались без боя? Ни одного, Кейт, верно. Про преступников я вообще промолчу. - Нет, Барри, - голос Кейтлин вдруг стал жалким, хотя она продолжала упорствовать. – Ты не должен отрекаться от чего-то важного из-за меня. Так нельзя. Так неправильно. Барри встал и на одной ноге запрыгал к ней. Она была в отчаянии. Наверное, сейчас думает, что из-за нее он отказывается от своей мечты, а это не совсем так. - Это же не навсегда, - улыбнулся он. – К концу года я стану отцом и снова смогу надеть костюм. Два в одном, понимаешь? - И ты готов... сделать это ради меня? - Конечно. - Барри радостно рассмеялся. - Я готов на все ради тебя и нашего будущего. Мягко подхватил каштановую прядь с лица, на котором отражалось недоумение вперемерешку с рассеянным облегчением, и повертел ее в руках. - Я не заслуживаю тебя, - прошептала Кейтлин, шмыгнув носом. Барри осторожно щелкнул ее по его кончику, чтобы она не смела заплакать, и нагнулся за поцелуем. - Не говори ерунды. Ты самое лучшее, что у меня есть. Тем более рождение ребенка – хороший способ временно осесть на дно. Кларк и Лоис именно так и сделали, когда узнали о Джонатане. Оливер и Фелисити, стоило Уильяму появиться в их жизни. Может, самое время и нам остепениться и подумать о том, что будет завтра, а не жить одним сегодняшним днем? Кейтлин расположила руки на его плечах, медленно приблизилась к губам. - Только если ты уверен, что это всем пойдет на пользу, - тихо сказала она. - Ультиматум, доктор Сноу? - Скорее, компромисс. Кстати, кто будет приглядывать за Централ-Сити, пока ты будешь отделывать детскую? - Я позвоню Уолли, - Барри рывком притянул ее и вовлек в уже знакомый круговорот чувств. Достаточно вопросов. Они столкнулись губами. Ладони на талии тут же вспотели от предвкушения: Барри и не знал, что будет чувствовать себя…хм, мятым, когда-нибудь рядом с Кейтлин. - Это ты застегнул неправильно, - она разорвала поцелуй и начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Барри уже отточенным жестом запустил пальцы под безразмерный теплый свитер и погладил нежную фарфоровую кожу. - Док, просто рядом с вами я жутко растерянный. Кейтлин заглянула ему в глаза. - Я люблю тебя. Барри обворожительно улыбнулся своей лучшей улыбкой, но не успел ничего сказать. Сзади кто-то кашлянул, и сердце упало камнем при недоуменной фразе: - Ребята, вы что это такое делаете?