Зеркало памяти

      Последствия нападения Таноса ужасны. Ваканда, прежде сияющая богатством и великолепием, сейчас напоминает город, подвергнутый извержению вулкана. Дым всё ещё не рассеялся, но повсюду, насколько хватает обзора, земля под ногами людей выжжена до мертвенно-чёрного, угольного цвета, и когда на неё ступает сапог, то вокруг взвиваются крошечными вихрями облачка полупрозрачного пепла. Величественные, высокотехнологичные здания исчезли, разрушенные практически до основания, а те, от которых ещё что-то осталось, всё равно придется отстраивать с нуля. Сейчас они протягивают к небу неровные, разломанные, обгорелые стены, будто молят о том, чтобы кто-нибудь прекратил их страдания. Но это ещё не самое страшное.       Самое страшное – люди. Несмотря на максимальные усилия, люди всё равно погибли. Меньше, чем могло бы быть, но Стивену от этого легче не становится.       Стивен стоит неподвижно почти в самом центре бывшего поля боя, безмолвный и на первый взгляд непоколебимый, наблюдает за тем, как оказывают помощь раненым, и в то же время мысленно ощупывает пространство вокруг, разыскивая мстителей. Просто проверить, всё ли с ними в порядке.       Первыми находятся Старк и Паркер. У Паучка сломана рука, но это, конечно, ерунда. Весь его костюм изодран и болтается на нём клочьями, обнажая довольно обширные участки светлой кожи, буквально усыпанной царапинами и ссадинами разной величины. Он пытается улыбаться, но из-за боли в руке улыбка получается кривой и вымученной, и из разбитых губ поверх уже свернувшейся крови выступает немного свежей. Стивен думает, что Питер очень силён духом, раз пытается всем своим видом показать, что всё хорошо. А вот Тони, должно быть, глубоко уязвлён, судя по чётким и резким морщинкам, рассекающим переносицу. Костюм должен был защитить мальчика, но не продержался и получаса. Стивен бегло «прощупывает» Старка и, не найдя на нем никаких серьёзных повреждений, ищет дальше.       У Капитана тоже сломана рука, как и несколько рёбер. Три. Нет, четыре. Роджерсу тяжело дышать, но вокруг него уже суетится несколько вакандских лекарей, так что можно о нём не беспокоиться. Там же, рядом, как верная тень, прямо на земле сидит Баки, снова потерявший свою биомеханическую руку; острым взглядом наблюдая за всей этой суетой, он тепло улыбается, встречаясь глазами с Капитаном, что не так часто увидишь. Буквально в двух шагах от них Наташа, не стесняясь в выражениях, отчитывает Клинта, попутно помогая его перевязывать. Она выглядит неплохо, не считая огромного количества ссадин и синяков, один из которых расположился под скулой, портя красивое лицо русской шпионки. Однако эти повреждения не такие сильные. А вот у Клинта сильно разбит нос, вывихнуто левое плечо и вдобавок множественный перелом левого бедра, закрытый, с повреждением мягких тканей. Видимо, Танос хорошо приложил его слева. Так что восстанавливаться он будет долго, но всё же угрозы жизни нет, по крайней мере, сейчас. Вполне возможно, что позже Наташа придушит его собственными руками за нарушение обещания не вмешиваться и позаботиться о семье, но сейчас вся её агрессия заключается в крепких выражениях и блестящих от сдерживаемых слёз глазах.       Стивен пытается найти остальных, но внезапно на плечо ложится широкая сильная ладонь и с такой силой разворачивает мага, что он наверняка бы свалился с ног, если бы не спасительная поддержка верной магической мантии. И даже с ней он слегка теряет равновесие, но остаётся прямым и невозмутимым на вид. Конечно же, перед ним Тор. Глаза громовержца поблёскивают ярко-голубым, а кисти сжаты в кулаки, да так, что даже смотреть на них страшно, не то, что представить, с какой силой такой кулак может ударить. Плечи Тора мелко подрагивают от напряжения, грудь под доспехом тяжело вздымается, ноги широко расставлены. Вся его фигура – чистое воплощение ярости и отмщения.       – Где мой брат? – громогласно спрашивает он, и Стивен тяжело вздыхает, тщательно обдумывая ответ, который не разозлил бы Тора ещё больше, хотя, кажется, больше уже некуда.       – Если простыми словами, то его сейчас нет нигде. Он не находится материально ни в одном из миров. Мы сможем найти его только завтра, ровно в то же время, в которое он исчез. Мы найдём его, Тор. Найдём его на этом же месте, в том же состоянии, в котором он попал в мой портал. И мы поможем ему.       – Я видел, как в него вонзилось копьё! – отчаянно восклицает Тор. – Как он может быть живым после такого?       – Копьё попало в плечо, а не в сердце. Он жив, я уверен. Просто подожди и доверься мне. Завтра ты убедишься.       Бог грома открывает рот, но так и не говорит того, что хочет. Он разворачивается и идёт прочь, не глядя по сторонам. Стивен смотрит на его широкую, немного сгорбленную от навалившихся тягот спину. Он может его понять. Тор потерял почти всё – отца, мать, дом. Единственная ниточка, хоть как-то связывающая его с прошлым – сводный младший брат, единственный оставшийся в живых родной человек, хоть и не по крови. И сейчас, под угрозой потерять даже эту слабую ниточку, он едва сдерживает внутри своё горе, которое того и гляди прольётся через край от малейшего колебания, малейшего толчка. Конечно же, Тор не в курсе, насколько дорог Локи самому Стрэнджу, и насколько сильно они сблизились за то короткое время, что Локи провёл на земле. Стивену сейчас хочется закрыть глаза и отдохнуть от всего, но он прекрасно понимает, что в нынешней ситуации это невозможно.       – Доктор, Доктор Стрэндж! – Стивен узнает голос Паучка и оборачивается, пытаясь улыбнуться как можно теплее. – Спасибо, что прикрыли меня, Доктор! Я очень вам благодарен…       – Не стоит. Мы все внесли вклад в победу, и твой не менее важен, чем мой. Для того друзья и нужны, чтобы прикрывать друг друга, – Стивен знает, что Питер сейчас рассыплется в извинениях и благодарностях, и потому прерывает его. Несмотря на то, что его уже перевязали, не стоит ему напрягаться. – Тебя, кажется, ждут.       Щёки мальчика стремительно краснеют.       – Да, конечно. Но всё равно спасибо. Я… Просто… Спасибо. – Питер со счастливой улыбкой возвращается к Старку, стоящему поодаль в нескольких шагах. Стивен ловит взглядом взгляд Тони и его еле заметный благодарный кивок в свой адрес, и кивает в ответ.       – Примите благодарность и от меня, мистер Стрэндж, – слышит он за спиной ещё один голос, оборачивается и немного наклоняется вперёд в знак почтения. Перед ним Т’Чалла.       – Не стоит, ваше величество. Все мы делали то, что должно.       – И всё же вы спасли много жизней.       – Но не все, к сожалению.       Т’Чалла внимательно вглядывается в светлые глаза Стивена.       – Мистер Стрэндж, вы доктор. Ваше призвание, то, чему вы посвятили свою жизнь – спасать людей. Я догадываюсь, как вам тяжело, как больно должно быть человеку, привыкшему к тому, чтобы нести на своих плечах такую серьёзную ношу. Но вы должны понять, что война всегда уносит с собой жизни. Иногда они исчисляются сотнями, иногда тысячами и сотнями тысяч.       Стивен задумчиво кивает.       – В том нет вашей вины, мистер Стрэндж, лишь заслуга, – продолжает Т’Чалла, – вы превратили сотни тысяч в сотни. Это многого стоит.       Стивен понимает, что это правда. Что, как бы он ни старался, потери всё равно были бы. Но от этого понимания неприятное зудящее чувство под рёбрами никуда не исчезает, а наоборот, будто растёт с каждой минутой, словно гадкий паразит, свернувшийся клубком где-то в районе солнечного сплетения. И всё же Доктор находит в себе силы улыбнуться.       – Конечно, ваше величество, я понимаю.       – Через два часа состоится траурная церемония по умершим, а в девять – небольшое празднество по случаю победы. Для Мстителей и Стражей. Буду рад видеть вас за своим столом.       – К сожалению, вынужден отказать. Мне следует вернуться в нью-йоркский храм, предстоит много работы по его восстановлению, – Стивен немного лукавит. Да, конечно, храм действительно пострадал, и его восстановление чуть ли не первоочередная задача, но дело в другом. За ужином ему предстоит отвечать на вопросы о Локи, которые неизменно возникнут у каждого из тех, кто будет присутствовать, а ему совсем не хочется на них отвечать.       – И мне вас никак не уговорить? – по-прежнему внимательно вглядываясь, спрашивает король. Стивен надеется, что на его лице не слишком явно читается истинная причина отказа, и слегка качает головой.       – Надеюсь, вы меня простите, но я действительно должен заняться делами.       – Понимаю. Что ж, нам будет вас не хватать, но заставить вас я не вправе.       И Т’Чалла уходит. Стивен наблюдает, как от каждого его шага появляется небольшое пепельное облачко, которое ещё долго остаётся висеть в воздухе. Король подходит к Роджерсу, которому уже оказали первую помощь и водрузили на носилки, парящие примерно в метре над землёй. Он касается здоровой руки Капитана и улыбается ему, затем поворачивается к Баки, стоящему рядом, и что-то ему говорит. Стивен при желании мог бы услышать их разговор, но сейчас у него такого желания нет. Он наспех проверяет остальных, и, убедившись, что все они более или менее в порядке, открывает портал и оказывается в Нью-Йорке.       Вонг старательно разбирает огромные завалы, но, несмотря на то, что он использует магию, дело движется медленно. Стрэндж с сожалением оглядывает то, что осталось от вместилища магических знаний. Большинство артефактов уничтожены или сильно повреждены, пострадало по меньшей мере две трети библиотеки, в которой хранились ценнейшие книги, и пока неизвестно, сколько из этого количества уничтожено окончательно. Следовало бы использовать Глаз Агамотто и отмотать время, но Стивен делал это столько раз, что, кажется, сделай он так сейчас, и сама смерть явится за ним лично и заберёт с собой. К тому же, немного механической рутинной работы – то, что ему почти необходимо. Он принимается за расчистку, и Вонг наконец его замечает.       – Мы победили?       – Да, – Стрэндж не смотрит в его сторону и сосредотачивается на том, чтобы разобрать всё как можно осторожнее, чтобы не повредить ненароком те ценности, которые чудом могли уцелеть. Сейчас он ценит молчаливость Вонга. Тот не любопытствует, не задаёт вопросов, лишь едва слышный вздох облегчения доносится до ушей Стивена. Оба мага продолжают работать в тишине, понимая и принимая молчание друг друга, и лишь изредка перебрасываясь короткими репликами по делу. Они заканчивают поздно вечером, после наступления темноты, и довольно оглядываются вокруг. Если не считать того, что утеряно безвозвратно, то они славно потрудились. Здание почти полностью восстановлено, даже стеклянные витрины для артефактов и книжные полки приобрели свою первоначальную форму. Только многие из них теперь зияли пустотами.       – Чаю? – спрашивает Вонг.       – Можно бы, – прикрыв глаза, отвечает Стрэндж.       Несмотря на невероятную усталость, уснуть не удаётся. Понимая, что его физическому телу необходим отдых, Стивен высвобождает дух и направляется в полуопустевшую библиотеку. Он зажигает небольшую лампу и берёт первую попавшую под руку книгу, только чтобы отвлечься от навязчивых мыслей о Локи, но, как он ни старается, слова никак не складываются в связные предложения, а лишь скачут перед глазами беспорядочным, бессмысленным роем. Так что вскоре Стивен оставляет попытки и запрокидывает голову, прикрыв глаза. Сознание тут же услужливо подсовывает образ Локи, и события прошедшего дня вновь прокручиваются в голове. Сложно представить, что может сделать человек с двумя до смешного короткими ножами против хорошо вооружённой инопланетной армии, но ведь Локи – не человек, и потому он может многое. Смелый, сильный, безрассудный. И красивый.       Стивен легонько улыбается одними уголками губ. Кто из смертных может похвастаться тем, что привязал к себе бога? Почти никто. Разве что Джейн, но их отношения с Тором далеко не зашли и, можно сказать, закончились, толком не начавшись. Их же связь с Локи – как надеялся Стивен – более сильная, глубокая и практически равносильная, они ведь оба маги. Да, они тоже не успели далеко продвинуться, но всё впереди, нужно лишь дождаться завтрашнего дня. Дождаться появления раненого бога, подхватить его, не дать ему упасть на выжженную землю. Помочь ему, дать ту заботу, которой он всегда был лишён. Стивен вдруг чувствует нестерпимое до мурашек желание прикоснуться прямо сейчас к длинным волосам, тёмным, как беззвёздная ночь. Обычно Локи избегал таких очевидно нежных прикосновений, предпочитая спарринги, а Стрэндж терпеливо ждал, когда же тот, наконец, научится принимать доброту как настоящую, искреннюю доброту, а не подвох. При всей его напускной браваде, Локи словно надломлен изнутри, и этот надлом болит постоянно, то сильнее, то слабее, но никогда не перестаёт напоминать о себе, царапая и раздражая саму душу. Именно он и является причиной вспыльчивого характера и острого языка Локи. И кажется, только Стрэндж видит это, а остальные будто слепы, намеренно или нет.       Картинка перед мысленным взором меняется, и Стивен неосознанно хмурит брови. Это самый первый момент, когда он видел смерть. Его смерть. Картинка слишком ясная и чёткая, не упущено ни одной мельчайшей детали, так что на секунду даже кажется, что это реальность. Что на самом деле он сейчас не в тихой и пустой библиотеке, а снова на том поле, снова видит, как копьё пронзает чужую грудь, как медленно растекается по тёмно-зелёной плотной ткани влажное пятно, и с оставшегося торчать снаружи конца острия начинают капать первые тяжёлые капли. Стивен будто со стороны слышит глухое «нет» и не сразу понимает, что это его собственный не то крик, не то стон. Он резко открывает глаза и успокаивается, снова оказавшись укутанным спокойным полумраком. Это прошло. Это позади. Этого больше нет.       Проведя беспокойную ночь, Стрэндж возвращается в своё тело и немедленно отправляется на поле, хотя до возвращения Локи ещё несколько часов. И обнаруживает, что не первый. На окраине, под чудом выжившими деревьями уже расположился Тор. Он сидит на сухой траве, блуждая взглядом вокруг себя и явно нервничает. Иногда он бессознательно срывает травинки и задумчиво вертит их в пальцах, словно не понимая, зачем он это только что сделал. Он находится достаточно далеко, но когда его взгляд останавливается на Стивене, тот живо представляет себе вздох облегчения. С богом грома разговаривать сейчас не хочется, но ноги сами идут в его сторону.       – Доброе утро, – уверенно начинает Стивен, пытаясь задать нужный тон неизбежному разговору. – Тебе удалось поспать?       – Нет, – коротко отвечает Тор, глядя прямо в глаза, и Стивен понимает, что ему предстоят очень сложные часы. Он садится рядом, вытягивая ноги, и пытается снова.       – Давно ты здесь?       – С тех пор, как взошло солнце. Не мог… не хотел сидеть в четырёх стенах.       – Как прошёл ужин?       – Тебя не хватало.       Не клеится. Стрэндж понимает – Тор зол. И расстроен. И он просто в панике. Именно поэтому он отвечает так коротко и почти односложно, тщательно подбирая слова – не хочет сорваться, только не сейчас. Они оба знают, для чего пришли сюда, и терпеливо ждут. Время тянется медленно, а с приближением заветной минуты оно и вовсе почти останавливается, и кажется, что даже редкие пролетающие мимо птицы зависают в небе, едва шевеля крыльями.       – Он скоро появится? – не выдерживает Тор, первым нарушая молчание.       – С минуты на минуту, – отвечает Стивен, бросая беглый взгляд на часы.       Проходит пять минут.       Десять.       Тридцать.       Час.       Стивен напряжённо вглядывается в пространство перед собой, выискивая хотя бы малейшее движение, и ему даже не нужно смотреть на Тора – он точно делает то же самое. Но они оба не видят ничего, кроме, разве что, кочующих от порывов ветра облачков серой пыли. Стивен то и дело смотрит на минутную стрелку часов, будто это она виновата в том, что ничего, абсолютно ничего не происходит. Он думает, что не мог ошибиться, что Локи уже давно должен быть здесь. Первые ростки паники проклёвываются внутри, неприятно покалывая под сердцем. Он чувствует на себе взволнованный взгляд бога грома и лихорадочно пытается придумать хоть одну мало-мальски адекватную причину того, почему портал мог не сработать. Что могло произойти?       – Он умер, – говорит тихим, бесцветным голосом Тор, словно угадав мысленный вопрос Стивена.       – Что? Нет, он не мог… – Стивен резко встаёт, – просто не мог, рана была не смертельной.       – Он умер, – будто не слушая, повторяет Тор. – Это единственная причина, почему его до сих пор нет.       – Для него должны были пройти секунды. Он не мог умереть. Поверь мне.       Тор тоже поднимается на ноги, стоит неподвижно несколько мгновений, и вдруг резко ударяет кулаком по стволу дерева, под которым они только что сидели. Древесина с громким жалобным треском буквально взрывается тысячами мелких щепок, и небольшая пыльная крона шумно падает на землю. Не оборачиваясь, он направляется было прочь, но Стивен кладёт руку ему на плечо, вынуждая остановиться.       – Я найду его. Клянусь, я найду его.       – По силам ли тебе такое? Я однажды доверился тебе, могу ли теперь? – Тор по-прежнему не оборачивается, но Стрэндж прекрасно слышит в его голосе плохо сдерживаемое горе.       – Ты можешь. Даже если он мёртв, я найду его тело. Но я верю, что он жив.       – Тогда сделай это. Живым или мёртвым, но верни его. – Тор стряхивает с плеча чужую ладонь, давая тем самым понять, что разговор окончен, и поспешно уходит. Стивен смотрит ему вслед, и только одна мысль сейчас беспокойно бьётся в его голове.       «Клянусь, я найду Локи. Он не мог умереть… Он не заслуживает такого финала».