Nothing like us

Недели как по щелчку пальцев проходят. Не зря всё-таки говорят, что «время летит быстрее, когда счастлив». Вот и Соха день с ночью путает, как снег падает и тает не видит, а всё потому, - что вокруг происходящее неважным стало. Она только карамельные глаза видеть может, пухлые вишнёвые губы дни напролёт целовать, в руки тёплые, словно в свое мягкое одеяло кутаться. Ким Соха искусство любви с Пак Чимином познаёт, она этот предмет ему на отлично сдать хочет. Девушка эти две недели только о нём думать и может, хотя что-то ещё в груди свербит, когда на крышу дома знакомого смотрит, когда автоматически в окна заглянуть пытается. По итогу, каждый раз с грустью проходит мимо, потому что никого внутри не замечает. Ей так хочется рассказать Мину о том, как она счастлива. Быть может она зависть в голубых глазах разглядеть желает или толику ревности на кончиках ресниц увидеть. С другой стороны, думает о том, что ему всё равно будет на неё, ведь он и сам счастлив рядом со своей девушкой. Так почему же она не может. Почему ей вечно нужно оглядываться вокруг и искать голубой оттенок в каждом уголке планеты. Почему она в свою личную жизнь с головой погрузиться не в состоянии, постоянно выныривает воздуха в лёгкие набрать, а вместо этого, только дым глотает. Старается, на зло себе, но только хуже как всегда делает. Она потерялась в этом. Заблудилась в своих же чувствах, но каждый день уверяет, что Пак Чимин ей действительно нравится, не зря же она думает о нём каждый раз перед сном, звонка ждёт, телефон из рук не выпускает. Ким надеется, что сердце в сторону Пака, наконец, указало и его выбрало. Соха, попивая шоколадное молоко сидит на стульях, что в холле так удобно стоят, для студентов оборудованные. Занятие закончилось на тридцать минут пораньше, поэтому она тут же пошла за своим любимым лакомством, теперь наслаждается им, одновременно наблюдая за студентами, иногда выходящих из аудиторий. Невольно за каждую макушку цепляется, знакомую обнаружить хочет. Упускает, тот момент, когда сзади кто-то подходит и на глаза ложится что-то тёплое. - Ни за что не угадаешь, кто – на ухо шепчут. Мурашки от наслаждения по спине бегут. - Пак Чимин – говорит очевидное, не принимая правил игры, что затеял кареглазый. Тянет руку и кладёт поверх чужих, слегка сжимая. - Давно здесь сидишь? Почему не позвонила мне, чтобы я пришёл и скрасил твоё одиночество – парень обходит со спины, в щёку целуя, рядом садится. Руку в тот же момент сзади закидывает и к себе привлекает. - Я знала, что ты придёшь – шатенка сама ближе придвигается, на грудь мужскую облокачивается. Глаза в удовольствии закатывает, когда запах мяты в нос забивается – Всегда приходишь – довольно мурчит. - Будешь? – протягивает молоко с трубочкой к пухлым губам. - Да – Пак ближе наклоняется, а Ким заворожённо за тем, как губы пластик обхватывают наблюдает. Ей ревностно вдруг становится, когда губы чуть дольше задерживаются на чём-то, что не её телу принадлежит, и она молоко убирает. – Ты чего? - Чимин удивлённо смотрит. А Ким вперёд подаётся, к губам мягким приникает, словам дальше литься не даёт. Она шоколад на кончике языка ощущает, когда язык проворный ей в рот проникает, посасывает, сок весь собирая. Голова кружится от мужской близости. Низ живота вдруг тянет, стоит проворным пальцам под кофтой позвонки нащупать. Она растечься бесформенной массой под ноги Пака хочет, так там и остаться. Стон утопает в пухлых губах, что с напором под собой чужую плоть мнут. Ким отстраняется, когда кто-то, скрипнув дверью, в коридор выходит. - Ты мне ни молока попить не даешь, ни тебя целовать, что же мне теперь делать – Пак усмехается. В штанах так не вовремя становится тесно и напряжение в теле увеличивается. Ногу на ногу кладёт, унять зуд в области паха пытается. - Не могу, ты же знаешь, что если нас увидят, плохо будет – девушка словно струна, натянутая, в неловкой позе застывает, пока мимо очередной студент проходит. Она до сих пор тело своё контролировать не научилась, от того парня ближе не подпускает, боится, что ошибок так рано наделает, до конца человека не узнав. Всё объятиями и поцелуями ограничивается, и то не долгими, стоит руке чужой под одежду полезть, как её словно током прошибает, отшатнуться вынуждает. - Приходи ко мне сегодня – Пак голову назад откидывает, в потолок высокий смотрит, кончиками пальцев ощущает как тело девушки деревенеет. - К тебе? - она прекрасно слышала, но будто сама у себя ещё раз уточняет. - Да, ко мне, посмотрим что-нибудь, я закажу нам ужин – Пак всё так же в пустоту говорит, за эмоциями чужими не наблюдает. А у Ким от страха до волнения на лице красной кнопкой мигает. Что-то внутри согласиться на предложение не даёт. - Хорошо, я приду – девушка отпустить всё хочет, не сдерживать больше чувств своих под контролем. Парень голову наконец опускает, и Соха успокаивается, когда ириской растопленной, на сердце взгляд чужой ложится. Волнение и страх рукой по спине поглаживающей, снимает. - Ну и отлично – Пак наклоняется, недолго целуя и, наконец, поднимается с места – Я на занятие, вечером позвоню – ещё раз в затылок целует и уже через несколько минут исчезает в потоке студентов, выходящих из аудиторий на перерыв. *** Тело ломит, три часа беспрерывного потока информации сделало своё дело. В голове словно кто-то молоточком ловко отстукивает, так что в ушах звенит ещё какое-то время. Желание поскорее добраться домой и смыть с себя усталость с головой накрывает. - Соха, подожди – девушка закатывает глаза от того, что на пути исполнения её желание кто-то становится. Этот голос не узнает, а повернув голову с рыжеволосым парнем нос к носу почти сталкивается. - Привет – взволнованное лицо напротив поджилки трястись заставляет. Хосок, обычно весёлый и никогда ничем не обеспокоенный, сейчас сам на себя не похож. Нахмуренные брови тучи за собой гонят. Рот нервно кривится, гримаса искажает красивое лицо. - Идём в машину, мне что-то важное тебе сказать нужно – Хосок, кажется никого и ничего вокруг не замечает, он одну точку долгим взглядом сверлит и рассеяно развернувшись стремительно к машине идёт. - Что-то случилось? – Ким темп парня подхватывает, но всё равно на шаг отстаёт. Дыхание сбивается, а внутри ком напряженный туже скатывается. Молчание в ответ оглушает, она, как и парень всё вокруг замечать перестаёт, в свои мысли погружаясь. Тепло пробирается под одежду, стоит дверь машины изнутри на себя потянуть. Комфорт чужого салона машины окутывает и расслабиться чуть позволяет. Чутьё чего-то нехорошего свои длинный пальцы к горлу тянет и сильнее сжимает. - Так что случилось? – чутьё это ещё сильнее душит, стоит на лицо бледное взглянуть. Хосок сквозь лобовое стекло на одну точку всё также пристально смотрит. Он, кажется и не слышит Ким вовсе, потому что реакции никакой, лишь только скулы сильнее сжал. - Юнги он – спустя несколько минут единственное, что только может выговорить Чон. Нервно слюну сглотнуть во рту, образовавшуюся хочет, но она комом в горле становится. Соха же пол под ногами проваливающийся ощущает. Внутри от страха холодеет всё, но Ким не паниковать себя убеждает, до тех пор, пока всю правду не узнает. - Что с ним? Хосок, не тяни, говори – истерика накатывает, а голос дрожит, она это сдержать не может. Крик оглушителен в такой тишине, но Хосок и глазом не ведёт. Ни один мускул на лице не дрогнул, парень лишь крепче руль в руках сжал. - Сох, ему плохо очень сейчас. У него здоровье почти на нуле, и психика к чертям летит. Он на наркотики подсел. – Чон с каждым словом голос понижает, так что последняя фраза становится еле различимой. Он лицо вниз наклоняет и лбом о руль опирается. Кажется, что он плачет по подрагивающим плечам, но скрежет зубов об обратном говорит, о том, что парень из последних сил держится, чтобы эмоции свои не показывать. – Я его к себе отвёз, там запер, так что возможно он уже давно всё разнёс к чертям собачьим – Хосок грустно улыбается. - Что ты сказал? – Соха поверить в случившееся не может. Она подумала бы, что это розыгрыш, если бы Хосок таким серьёзным не был. То, что лицо красивое искажает, изобразить специально не получится, она уверена. Здесь каждая эмоция чертой жирной подчёркнута, о своей истинности заявляет. - Как такое произошло, почему ты мне раньше ничего не сообщил!? – Ким снова кричит. Кричит и кулаками по бардачку с силой бьёт, кожу рук трескаться под таким напором вынуждает. Неведение, которое всё это время повязку на глазах держало рассеялось и мир по-новому увидеть пришлось. И то, что она увидела, Ким не понравилось. Она связать услышанное с привычным образом жизни не может. - Успокойся – тихо, но действует это оглушающе – Так вышло. Он говорил, что бросил, уверял в этом. Я и поверил, как дурак – Чон наконец в глаза смотрит и в них столько сожаления, что Соха буквально захлёбывается, оно через край переливается. Хосок не перед ней прощение просит, он перед Юнги в первую очередь на колени склоняется, себя винит, в том, что не уследил за ним. Юнги Хосоку всё время помогал, с ним был, когда в какой-то момент от него все отвернулись, когда Чон в себя уходил и разговаривать отказывался. Юнги терпеливо ждал, пока Хосок руку помощи протянет и дождался, но сам сейчас себе руку отгрызёт, лишь бы помощь чужую не просить. - Ему в больницу нужно, ему помогут там – мысли роем пчёл в голове дыры выедают. Ким что делать и у кого помощи просить не знает. Мечется из стороны в сторону, словно зверь в ловушку пойманный. Каждая мысль буквально боль физическую приносит. - Нет, он просил не класть его в больницу. Сам справится, сказал. Но ему помощь нужна, ты же знаешь какой он гордый, никогда сам не попросит – Хосок очевидное говорит, Ким наизусть эту плохую черту друга знает – Сох, помоги ему ты, он меня видеть не хочет, ударить грозится, если с помощью к нему полезу. Может быть он тебя к себе подпустит, помочь разрешит. Вы же лучшие друзья – у Хосока больше идей не остаётся, ходы заканчиваются, а время идёт. - Хосок, мне так страшно – Ким слабостью делится, но чувствует, что эту слабость рыжеволосой тоже разделяет. Этот страх вокруг них в воздухе растворён и потихоньку молодые организмы отравляет. – Поехали к нему, сейчас же. Мне нужно увидеть Юнги - девушка думать ни о чём другом отныне не может. Голубые глаза, куда бы она ни глянула ей мерещатся, прийти зовут. Звук мотора на секунду отвлекает и скоро она уже наблюдает проносящийся в окне пейзаж, что от скорости машины размазанным по холсту неровными мазками, кажется. Мысль о том, что они едут вечность в мозгу червём копошится. Ким любит длительные поездки, особенно если в наушниках играют любимые песни, но сейчас же минуты часами невыносимыми кажутся. Ей этих полутора часов, что они ехали с головой хватило, чтобы все трагические исходы событий вообразить. Она от них избавиться не может, нервно скребёт обивку кожаного сиденья, впивается в него, словно в живую плоть, от себя агрессию на обивку перенаправляет. Наконец, автомобиль тормозит перед большим особняком, ворота которого, наглухо скрывают, то что внутри. Одиноко стоящий неподалёку единственный фонарь освещает массивную дверь, что виднеется в темноте. Хосок первым выходит из машины и тут же направляется ко входу, не оборачиваясь на сидящую в салоне Ким. Соха поспешно отцепляет ремень и самостоятельно выбирается из автомобиля, не с первого раза открыв дверцу, потому что слабость и нервную дрожь в руках ощущает. Девушка входит в полуоткрытую дверь и оказывается в большом дворе, где повсюду цветут различные растения, и деревья своей пышной кроной заслоняют небо. Ей бы понравилось здесь, если бы не ситуация, что тяжёлым мешком на плечи давит. Она видит сгорбленную фигуру, Хосок стоит перед дверью, давно всунув в отверстие ключ, но так и замерев на месте, не решаясь войти внутрь. - Я боюсь – он говорит так, словно ножами острыми по коже водит, низким тембром их подтачивая. И непонятно наверняка, чего именно он боится. То ли темноты, что сейчас погружает все комнаты в мрак, то ли не найти никого внутри, хотя все окна и двери были заблокированы, то ли найти, но уже «никого». Соха руку на плечо мужское кладёт, хотя самой развернуться и убежать хочется. Они как будто в логово дикого зверя проникают, когда дверь звучно скрипит. Сердце своим бешеным стуком слышать отчётливо мешает. Вокруг темнота и кажется, будто из-за угла сейчас кто-то выскочит и порвёт их на тонкие лоскуты. - Юнги, где ты? – Чон подаёт голос, хочет хоть какое-то движение услышать. Включает в прихожей свет и множество комнат вдоль зияющими чёрными дырами кажутся. Разворачивается назад, запирая дверь, и на всякий случай кладёт ключ себе в карман. Теперь хода назад точно нет. - Юнги – ещё раз. Тишина эхом «ги» по комнате разносит. Ким даже позвать боится, она лишь молча следует за Хосоком. Зайдя кажется уже в комнат пять, они на второй этаж поднимаются. Половица в одном месте скрипит и от этого визга волосы на затылке шевелятся. Соха в руку чужую вцепляется, недоумевающий взгляд своим напуганным встречает, но благодарно выдыхает, когда Чон ладошку холодную в свою берёт, тому насколько она ледяная, удивляется. Сбившееся одеяло о наличие в кровати живого существа сообщает. Хосок тут же включает свет и молча идёт к постели. Присаживается на корточки перед спящим человек, пристально заглядывая в лицо бледное. - Какого хрена – раздаётся хрипло, стоит Чону ладошку к носу поднести на реакцию вдох-выдох проверить. Кажется, будто все разом облегчённо выдохнули и кровь, наконец, стремительно начала циркулировать по венам, обогащаясь кислородом. - Юнги, твою мать, ты почему молчал, когда я звал тебя – Хосок вытягивается в полный рост сверху вниз глядя на сонное лицо. - Я спал – Юнги садится на кровати, нервно потирая глаза. Он за взглядом друга прослеживает и фигуру в проёме дверном замечает, галлюцинации думает. - А она что тут делает? – проверяет, что в действительности девушку видит. Боится, что вопроса «кто?» услышать может, потому что не в первый раз её здесь видит. Он только недавно с ней разговаривал, секретом делился, а она опять непонимающе на него смотрит. - К тебе приехала, навестить – Хосок тумбочки осматривает, их содержимое проверяет, но ничего так и не найдя, успокаивается – Мне отъехать ненадолго нужно, Соха за тобой присмотрит, так ведь? – на всякий случай переспрашивает. - Да– Ким кивает в подтверждении своих слов, и тут же насторожено косится в сторону Мина, ожидая реакции, которая наступает мгновенно. - Мне не нужна нянька, Хосок. Выпусти меня уже наконец, что ты как заключённого меня здесь держишь – Мин злится, челюсть яростно сжимает, так что скрежет по комнате проносится. - Еда в холодильнике, номер мой я тебе скину, звони если что – Чон игнорирует ярые крики в свою сторону, приобняв девушку спешит на выход. - Хосок, чёрт тебя подери, вернись! – Юнги на ноги встать хочет, но не удержавшись снова на кровать падает – Блять – под нос выругивается. Реагирует на девушку, всё еще стоящую в той же позе. - Тебе, что здесь надо. Ты с ним заодно теперь? – поворачивает голову, силясь снова встать, но тошнота к горлу подкатывает, при каждом движении, поэтому бросив эту затею, снова на подушки откидывается. Пить до ужаса хочется, во рту словно пустыня образовалась. Мин даже поклясться может, что чувствует, как песок скрипит на зубах. - Юнги, что с тобой случилось – от жалости в чужих глазах Мину удавиться хочется. - Тебя это не касается – по буквам произносит парень, особенно выделяя слово «тебя». Обида старая по венам разливается, булькает, горячей лавой внутренности обжигая. - Юнги, прошу, не отталкивай меня. Я твоя лучшая подруга, я хочу помочь – на глазах слёзы непроизвольно наворачиваются. - Чем помочь? Со мной всё в порядке. Единственное, чем ты реально можешь помочь, это избавить меня от Чон Хосока, чтобы этот придурок не доставал меня больше – Мин в потолок смотрит, на люстре взгляд задерживая, и кажется, будто она крутится на месте, всю комнату светом жёлтым заливая. Резко подскакивает с места, когда карусель рвоту из глубин достаёт. – Таз – успевает выкрикнуть, пока рвотная масса не растекается бесформенной лужей на полу. Соха стремглав бежит вниз по ступенькам, в поисках посудины. Сбивает ноги о края, и чуть не падает на последней, но вовремя хватается о перила, и проклинает всю масштабность дома. Бесится, когда нигде ничего не может найти, наконец забегает в ванную комнату и в уголке видит ведро, не раздумывая хватает его. Хосоку всё потом объясню, думает. - Юнги, сюда – суёт под нос судно и Мина снова выворачивает. У него всё, словно змеёй липкой из горла выползает, стенки горло жжёт так, что на глазах слёзы. Организм требует. Ему недостаточно уже только еды, тело отторгает пищу, взамен требуя другое. Оно белый порошок, что на зубах растворяется, что по крови расслабление разносит, хочет. Но Мин себя только по рукам кнутом стегает, дотянуться и взять не позволяет. Юнги ведь когда только начинал, не думал, что до такого докатиться может. Он не рассчитывал на то, что кто-то его наркоманом вообще назвать посмеет. Парень и сам этот факт до сих пор отрицает. Только когда вещество губительное видит, зрачки расширяются и во рту пересыхает, словно собака на кость заветную, броситься хочет. - Я хочу воды – Юнги не смотрит в глаза, всё так же склонившись над ведром заглядывает на остатки еды. - Сейчас принесу – девушка снова спускается вниз и по освещённому коридору доходит до кухни. Берёт первый попавшийся стакан, набирает из-под крана холодную воду, сама заносит руку и прикладывает ко лбу, потому что в жар неожиданно бросило. Быстрым шагом возвращается назад. - Спасибо – Мин живительную влагу поглощает с жадностью. Выпивает залпом всё с первого раза. – Помоги мне подняться – признавать свою слабость не хочется, но Юнги понимает, что не встанет самостоятельно, потому что в эту же секунду ему будет мерещиться, что он по потолку ходит, и на стены наступает. - Держись за плечо – Соха мужскую руку на себя закидывает и за талию придерживая, поднимается на ноги. - Мне в ванную нужно, умыться – Юнги крепче хватается, глаза закрывает. Всё вертеться по часовой и против часовой стрелки начинает, а рвотные позывы снова беспокоят тело. Глубоко вдыхает и выдыхает, отвлечь себя пытается, пока они до нужной комнаты не доходят. Тут же на край ванны присаживается, пуская воду. Кожа враждебно реагирует на жидкость, вся щетинится. Мину вдруг холодно становится, он зарыться в одеяло поскорее хочет или струю горячую в лицо пустить. Рукой зачерпывает немного и умывает лицо, полощет рот, тут же назад всё сплёвывая. - Мне выйти? – Соха косит глаза вниз, не знает точно, нужно ли ей смотреть на это. - Останься – Юнги не от желания, а от нужды просит. Знает, что если дверь с той стороны закроется, он на пол мешком картошки рухнет. –Что, неприятно за мной таким наблюдать? – блондин усмехается и снова в руку воду набирает. - Всё в порядке Юнги, тебе не стоит об этом беспокоиться. - Я и не беспокоюсь. Ты меня и в похуже ситуациях видела – улыбается уголком – Хотя нет, думаю сейчас было хуже всего. - Когда ты пришёл с подбитым глазом и трещинами на руках, я испугалась больше – Ким в воспоминания ударяется. Перед ней вчерашняя картина снова красками яркими перед глазами, нарисованная стоит. Как открыв дверь, она только ладонью ко рту приставленной крик сдержать смогла, потому что кровь Мина глаза ему заливала, под ноги капала. Она почувствовав запах плазмы тогда чуть сознания не потеряла. С тех пор для неё всё остальное и не таким страшным кажется. С тех пор как будто жить даже стало проще. - Ты Чонгука не видела, ему ещё больше досталось – Юнги и сам рядом стоит, картиной прошлого любуется, что кровью своей писал. – Можешь выйти на минуту, мне дела свои справить нужно – Юнги силится встать. - Хорошо, я за дверью буду – Ким помогает напоследок, тут же за дверью скрываясь. Спиной к стене прижимается, хочет на ногах устоять, вверх смотрит. В ушах мысли разные жужжат, Ким поймать ни одну за хвост не может, как бы она не старалась. Одно она знает точно – сердце радостно соловьём заливается. Пусть не в лучшей ситуации и ей стыдно за то, что она радоваться успевает, но то, что она с Мином наконец находится, новый баллон кислорода в лёгких вскрывает. Отходит чуть дальше, но всё равно прислушивается, чтобы если что рядом быть. Звук спускаемой воды сигналом негласным служит. - Можешь войти – Соха на месте подскакивает и внутрь пулей залетает. Под руки еле стоящего парня на ногах поддерживает. - Идём в комнату. Кислый запах в нос бьёт, стоит переступить порог комнаты. - Я уберу всё – Ким смотрит на виноватое выражение лица, напротив. Юнги кивает в ответ. Дойдя до кровати, парень тут же валится, укрываясь одеялом. Озноб бьёт тело, пропускает разряды, вызывая мурашки. Девушка спускается вниз, находит принадлежности для уборки, мысленно благодаря Хосока за то, что у него имеется всё необходимое. Поднимается на второй этаж. Краем глаза поглядывает на сбившееся одеяло, на спину парня, что изредка содрогается. Начинает всё убирать и как ни странно нет признаков отвращения, только лишь жалость к горлу подступает, душит невидимыми руками. - Прости – слышит из-под толщи одеяла и понять точно за что именно парень просит прощения удаётся не сразу. То ли за то, что его вырвало прямо им под ноги, то ли за то, что изводил её своим хладнокровием до этого. Она уточнять не хочет. Для неё и этого слова с лихвой хватает, чтобы наконец тепло под кожей патокой разлилось. Наконец вычистив всё снова заходит в комнату, убеждаясь, что запаха уже нет. - Юнги, как ты себя чувствуешь сейчас? – Соха ближе подходит и осмелившись на край кровати присаживается. – Мне холодно – девушка капли пота на лбу, выступившие видит. - Я попробую найти ещё одеял – Ким подняться хочет, но ледяная рука за кисть хватается. Рука настолько холодная, что мысль будто мертвец из могилы за ней тянется, невольно на ум приходит. - Не уходи. Останься со мной – у Юнги пелена перед глазами. Он за девушкой, словно за единственным огоньком в комнате следует. Ему сейчас все вокруг тьмой кажется, и если она хоть на шаг от него отступит, тьма поглотит его. - Я вернусь, только возьму побольше одеял - Ким всё таки не оставляет попыток найти что-то согревающее. - Нет, прошу – Мин сильнее за тонкое запястье держится, на грани балансирует – Я поделюсь с тобой, своим – нетерпение по спине холодком прокатывается. - Хорошо, я с тобой. Никуда не ухожу – девушка позволяет себя держать. Неуклюже обходит кровать и ложится с другой стороны, вынуждая друга повернуться к ней лицом, так как рука всё ещё остаётся в его оковах. - Сох, придвинься ближе, мне холодно – а у самого футболка местами от пота мокрая. Ким вдруг ощущает всю серьёзность происходящих событий, и в сердце страх снова просыпается. - Может быть я вызову врача – с надеждой смотрит в голубые, напротив. Но тонкие губы кривятся в отвращении. - Я не прощу тебе, если ты позвонишь им – Мин брови хмурит. Он почему-то выбор в пользу того, чтобы тело в огне сгорело заживо, делает. Ему избавление от этого, кажется, слишком простым выходом. Наказать себя хочет, хоть и на грани того, чтобы волком завыть, балансирует. Девушка не спорит, прекрасно понимает, что парень хозяин своего слова и угрозы его не пустые. Подчиняется воли парня, чьё тело за жизнь самостоятельно борется. Под ложечкой сосёт, что халатность такую проявляет, человеческим здоровьем рискуя из-за упрямства Юнги. Соха ближе придвигается, игнорирует холодность чужой кожи и покрытый испариной лоб. К этому лбу своим придвигается, на губы, обезвоженные смотрит, что временами в полосу тонкую сжимаются. Сама она ртом дышит, воздухом горячим делится, согреть хочет. Рукой под одеялом тело мужское нащупывает, обнимает. Сердце в бешеном ритме танец свой исполняет, когда чужая рука в ответ тянется, ещё ближе к себе придвигает. Настолько близко, что ни сантиметра между ними, тело к телу в одно целое срастается. Так и засыпают оба, сны на двоих деля. В этих снах они счастливые под небом ночным лежат, неисчисляемым количеством звёзд любуются, а вокруг никого. Только Мин Юнги и Ким Соха. Только лишь трава мокрая под головами и насекомые, что в воздухе летают. Они ту правду, что обухом по голове бьёт, видеть не хотят, ту, что сон одного из друзей сейчас нарушает. Юнги всю ночь в агонии зубы сжимает, временами в сон приятный проваливаясь. Он реальность с иллюзией путает, поэтому тело женское посильнее в руках сжимает, чтобы вдруг одному снова не оказаться. Потому что если он один останется, тьма поглотит его, выест ему глаза и выпьет всю кровь. Юнги засыпает, только когда на часах, циферблат которого в темноте зелёным мерцает, 5:33 видит. Скоро начнёт светать, а это значит, что тьма на какой-то период отступит и Мин сможет спокойно поспать.