Кошки-мышки или Однажды в Мексике

      Выезжая за ворота городка, Мария на ходу убрала разряженный пистолет в кобуру. Шутка с офицерами удалась — будет о чем рассказать отцу! Вот смеху-то будет! Молодого только жалко немного — покраснел, до самой макушки и сопел обиженно, как ребенок. А когда спал в таверне, так вообще на ангелочка, что в книжке с картинками нарисован, похож был — волосы светлые, ресницы пушистые, как у телёнка, и сам беленький! Тфу, что за мысли дурные в голову лезут! Не иначе, после бессонной ночи. Все Сара виновата — «Надо показать, что мы сильные, что не прощаем коварства!» Спали бы себе сейчас спокойно, а теперь по жаре придется еще полдня до пещеры скакать. И лошадь уже устала. У Сары кобыла ее тоже…       Всадницы преодолели довольно приличное расстояние — городок скрылся за невысокими холмами. Галоп был сменен на неспешную рысь. Девушки молчали, переживая события утра. Рысь незаметно сменилась шагом.       — Думаешь, они не выслали погоню? — первой нарушила молчание Мария.       — Выслали, конечно, — пожала плечами Сара. — Но, во-первых, у нас есть фора как минимум в полчаса, а во-вторых, погоня направится на восток. Вряд ли среди солдат есть хорошие следопыты!       — Не догадаются, что мы специально крюк заложили, чтобы запутать след?       — Вряд ли! — Сара сохраняла напускное спокойствие.       Ненадолго воцарилось прежнее молчание.       — Скажи, тебе не жалко? — Мария, наконец, произнесла то, о чем думала с самого момента, когда они покинули город.       — Нисколько, — Сара старалась говорить как можно более равнодушно.       — Ты видела его глаза?       — Глаза? — казалось, Сара не поняла или не расслышала, о чем ее спрашивает товарка. — Его глаза…       — Они синие… — мечтательно произнесли девушки в унисон.       — Ты все время думала о нем?! — Сара не упустила возможность поддеть Марию.       — Ничего не думала… Не о нем! — Мария, чтобы скрыть смущение, решила сама перейти в наступление: — А сама-то?       — Что сама? — поначалу не поняла о чем речь Сара, а, поняв, запнулась. Щеки ее пылали румянцем.       — Ты покраснела!       — Ничего подобного! Это от солнца, у меня просто кожа нежная! — оправдывалась Сара, краснея еще больше. — Не то, что у тебя!       И, не дожидаясь ответа, пустила лошадь в галоп. Возможно теперь, пусть и ненадолго ей удастся избавиться от назойливой «компаньонки».       — Ой-ой! Какие мы нежные! — Мария старалась не отставать от товарки.       Некоторое время девушки погоняли коней, словно играя в догонялки. Разговор прервался, и Сара просто наслаждалась теплым ветром, надеясь, что выбрала верное направление — по какой именно дороге ей следует направиться, чтобы попасть в пещеру, девушка не помнила. Она была в этих местах всего пару раз, когда ее отец был еще жив.       Скачка продолжалась недолго — белая породистая кобыла стала заметно припадать на заднюю левую ногу. Пришлось остановиться и спешиться. После беглого осмотра стало понятно, что дальнейший путь невозможен — лошадь потеряла подкову.       — Тут неподалеку есть кузница… Точнее, была, — поправилась Мария. — Если мы туда заглянем, крюк небольшой получится. А пока до туда доберемся, придется мне потесниться!       Как бы ни было неудобно сидеть на крупе Мастера, позади Марии, это было лучше, чем идти пешком. Как хорошо, что она не промолвила ни слова за тот довольно приличный промежуток времени, потраченный на дорогу до заветной кузницы. Как оказалось позже, Мария просто задремала в седле. Похоже, ее лошадь сама знала дорогу, потому что остановилась около небольшого деревянного, как и все фермерские постройки в округе, сарая. По округе, будто набат, разлетались удары кузнечного молота, а из высокой кирпичной трубы валили черные клубы дыма.       — О, Педро дома! — констатировала очевидный факт, очнувшись от дремоты, Мария. Девушки, спешившись, к явному облегчению лошади, решительным шагом направились к хлипким дверям строения. Которые, надо сказать, были не заперты. С правой стороны полыхнуло жаром, а грохот ударившего по наковальне молота едва не оглушил их. Слева — запертая дверь. Бандитки застыли ненадолго, привыкая к полутьме, царившей внутри. Помещение освещалось докрасна раскаленным горном, да небольшим, размером с заплечную сумку, окошком.       — Кто там?! — раздался низкий мужской голос, в котором отчетливо прозвучали угрожающие нотки.       — Педро, это я — Мария Альварес! Мне лошадь подковать нужно!       — Мария? — угроза сменилась радушием. — Сейчас-сейчас!       Направление, в котором скрылись бандитки, было известно всем, не исключая и прячущих улыбки жителей городка. Поэтому небольшой отряд лавиной промчался по улицам, стремясь нагнать грабительниц.       Отряд возглавлял лично капитан мексиканского отряда Энрике Монастарио. Его сопровождал американский рейнджер лейтенант Харрисон Лав, а основной состав отряда — трое мексиканских солдат, просто выполняли свой служебный долг. Без особого, надо сказать энтузиазма. Откровенно говоря, лейтенант с большим удовольствием взял бы с собой своих людей, или, на худой конец, увеличил численность имеющегося отряда. Но капитан резонно возразил, что приказа о снятии усиленной охраны банка пока не было. И вообще, может статься, что все это бандитки придумали только для того, чтобы вовлечь большую часть солдат в призрачную погоню, а самим в это время спокойно вынести из банка все имеющиеся там ценности. Лейтенант не посмел спорить с капитаном, решив, что приведенные им доводы вполне резонны.       Выехав за пределы городка, небольшой отряд, оставляя за собой плотный пылевой столб, несся в том же направлении. Хорошо утоптанная колея единственно в этом направлении просёлочной дороги позволяла не замедлять хода.       Скачка продолжалась недолго. Монастарио разумно заметил, что раз преследуемых нет на горизонте, то и гнать коней сейчас бессмысленно — лошади прекрасно умеют скакать не только по дороге. Лав, вызвавшись осмотреть следы, спешился.       — Посмотрите сюда! — внимательно разглядывая пыльную колею, обратился он к Монастарио.       Капитан наклонился к лейтенанту, всматриваясь в колею. Отпечатки копыт, тележных колес, следы высохшего навоза — ничего интересного.       — Что я должен тут увидеть? — начал кипятиться Монастарио.       — Сегодня по этой дороге никто не проезжал — все следы были оставлены вчера или ещё раньше, — начал объяснять Лав очевидные для него вещи. — Видите, следы потеряли свою четкость, в этом виноваты ночной ветерок и утренняя роса — пыль, покрывающая колею рыхлая и весьма сильно подвержена таким влияниям.       — Но свернуть тут некуда — валуны и заросли кактусов там, — махнул рукой Энрике, — не дадут изменить направление.       —А вот обочина… — Лав, держа коня на поводу, сделал несколько шагов вначале вправо. Но, тщательно осмотрев относительно поросший полузатоптанной травой участок, разочарованно пожал плечами. Пересек дорогу, осматривая так же левую ее часть. — Есть! Они проехали тут, вот отпечатки!       — Так чего же мы ждем?! — Монастарио взлетел в седло. — Вперед! Лейтенант, вы возглавите отряд. Нам надо понять, в каком месте они свернут с дороги!       — Есть, капитан! — Харри был горд доверием капитана, он всегда чувствительно относился к похвалам старших. — Мы найдем их, я вас не подведу!       Чтобы распознать следы, оставленные на сухой, припорошенной пылью и избитой копытами земле, лейтенанту приходилось ехать шагом, почти свесившись с седла, тщательно осматривая обочину. Время от времени он, прикидывая, где между окружающими холмами может прятаться тропа, а, возможно и какое-то укрытие, оглядывал окрестности, выпрямляясь и привставая в стременах. Капитан Монастарио, понимая, что в данной ситуации как нельзя лучше подходит поговорка «Тише едешь — дальше будешь!», держал себя в руках.       — Лейтенант, вы не могли пропустить следы? Вам не кажется, что они могли свернуть милей раньше — там, где заканчиваются кактусовые заросли? — тщательно сдерживаемое нетерпение дало о себе знать.       — Сеньор капитан, — Лав гордо выпрямился, — я — лучший следопыт в гарнизоне!       — Даже так? — недоверчиво протянул капитан. Он за свою жизнь достаточно повидал бахвалившихся юнцов. Пусть Лав и не сильно походил на пустого бахвала, но был юнцом — наглым и самоуверенным. Вот это и внушало недоверие.       — Я рос на самой границе Соединенных Штатов, все мое сознательное детство прошло в военном гарнизоне, — Лав вздохнул, вспомнив, пусть и редкие, беззаботные моменты. — У меня были хорошие учителя. Видите, — продолжил он, останавливаясь и указывая на дорогу. В пыли отчетливо отпечаталась подкова, с отколотым краем, — это лошадь одной из бандиток.       Энрике довольно кивнул — с таким следопытом не составит труда изловить грабительниц. А если повезет, то и обнаружить их логово! Возможно, у преступниц есть сообщники, которые там укрываются. Тогда награда за поимку еще увеличится, а там, глядишь, можно будет прикупить небольшой домик, может даже жениться… Переведя взгляд на пологую вершину далекого холма, он заметил яркий всполох: какой-то блестящий предмет валялся аккурат между дорогой и подножием.       — Капитан, они поворачивают, — доложил Лав, имея ввиду следы, оставленные преступницами.       — Лейтенант, как вы думаете, что это там? — Монастарио указывал на поблескивающую в лучах начавшего уже заметно припекать солнца, вещицу.       — Я ничего не вижу, — лейтенант со всевозможным рвением вглядывался в указанном направлении.       — Там блестит вроде что-то… — неуверенно протянул один из солдат.       — Следы ведут в том же направлении, — лейтенант, словно ищейка снова склонился к земле. — О, тут они перешли на галоп! — он пустил коня рысью.       Едва заметные отпечатки копыт в рыхлой пыли сменили хорошо заметные выбоины и пучки сбитой травы, оставленные двумя, мчащимися галопом, лошадьми. Капитан время от времени поглядывал в сторону, где должен лежать заинтересовавший его прежде предмет — следы вели в том же направлении. Спустя какое-то время Лав поднял с земли подкову, отполированную до блеска. Один ее конец был отломан. Офицеры обменялись многозначительными взглядами.       — Поблизости есть только одна кузница, — капитан уже чувствовал сладковато-терпкий вкус победы. — За мной!