Кошки-мышки или Однажды в Мексике

      Сара в десятый, наверное, раз, поправляла локон, прикидывая, при каком его положении профиль и анфас смотрится наиболее выигрышно. Из соседнего помещения, служившего кузней, доносились мерные удары молота — Педро орудовал им, словно игрушечным, спеша помочь девушкам. Белую кобылу привязали в специальном загоне на заднем дворе, там же располагался и конь Марии. Сама она вызвалась помочь кузнецу, а по сути, как подозревала Сара, просто обсудить с ним последние новости.       Саре была поручена роль наблюдателя. Ничего сложного — просто нужно было смотреть в окно и, если вдруг преследователи покажутся на склоне холма, вовремя предупредить напарницу. Занятие это — все время лупиться в окно, за которым ровным счетом ничего не происходит, было до одури нудным. И достаточно быстро надоело девушке. Чтобы хоть как-то развлечься, она начала осматривать убогую обстановку жилища. Ничего интересного — глиняная посуда, колченогий стол, скамья, кровать с кованой спинкой, застеленная выцветшим лоскутным одеялом.       За окном все та картина — никого нет. И вряд ли появится, солдаты едва ли так быстро догадаются о маневре, предпринятом грабительницами. Хотя их командир, седовласый статный военный с ярко-синими глазами… А как в гневе они сверкали! Будто грозовое небо метали молнии, когда Сара распорола кушак и форменные штаны упали в площадную пыль. При этих воспоминаниях девушка улыбнулась, а ее щеки снова вспыхнули.       Глубоко вздохнув, она обвела взглядом комнату. Ничего интересного. Небольшой прямоугольник зеркала, не замеченный ею при первом беглом осмотре, призывно блеснул, словно подмигивая, со стены, прямо над кроватной спинкой. Интересно, насколько сильно заметен румянец? Сара чувствовала, как горят щеки. Если это легкий румянец на скулах — стоит почаще вспоминать того военного!       Румянец укладывался в рамки приличий, а вот прическа… Ее и раньше-то сложно было назвать идеальной, а после неудачной попытки попасть в здание банка, удачного бегства и утренней авантюры несколько непокорных локонов, вырвавшись из цепких объятий шпилек, наслаждались полученной свободой. И их не волновало, что этим они нарушают гармонию, с такой тщательностью создаваемой хозяйкой прически.       Окно! Сара бросилась через небольшую комнатушку к противоположной стене. Слава богу, никого нет! Да и вряд ли появится в ближайшее время. Слишком уж туго мексиканские военные соображают: сколько раз им с Марией удавалось провести их! Девушка вернулась к зеркалу, продолжив возиться с прядями густых вьющихся волос.       Звон, доносившийся из кузницы, затих. Наступившая тишина была настолько непривычной, что казалась подозрительной, чужеродной. Настолько, что не была полной — слышался отдаленный шум, напоминающий бег быстрой горной реки или топот далекого табуна. Послышалось отдаленное конское ржание. Неужели?! Сара вихрем метнулась к окну. Так и есть!       — Солдаты тут! — вбегая в кузницу, прокричала она. — Надо уходить! Скорее! Педро, окутанный облаками густого пара, неподвижно стоял в углу кузницы, у бочонка с водой. Крепко сжимая в руках длинные рукоятки кузнечных клещей, он пристально смотрел на Сару. Мария, потная, перепачканная золой и угольной пылью, бросилась к выходу. Сара остановила ее у самой двери.       — Мы не успеем! — девушки иногда понимали друг друга без лишних слов. — Уведи свою лошадь на задний двор! Сможешь повторить тот фокус с Мастером?       Мария коротко кивнула, отвечая на вопрос. Дверь хлопнула, послышался топот копыт и ровный голос Марии — она снова что-то говорила своему коню.       — Педро, как вы относитесь к шуткам?       — Сеньорита, я люблю хорошую шутку подстроить! Особенно, если над гринго и их прихвостнями! — улыбаясь во весь рот, заверил ее кузнец.       Небольшой отряд ненадолго остановился на вершине пологого холма. В низине, примерно в трех милях виднелось небольшое деревянное строение. Из трубы ближнего к дому сарая валил густой дым — кузнец был занят делом. Отдаленный звон кузнечного молота подтверждал эти догадки.       Кроме непосредственно сарая позади хижины имелся так же довольно большой навес, огороженный чем-то наподобие частокола. Лав, поправив шляпу и сощурив глаза, пристально вглядывался в далекие строения.       — Капитан, — наконец проговорил он, — я не вижу лошадей…       — Они наверняка под навесом! — Монастарио бросил многозначительный взгляд, в котором ясно читалось его мнение об умственных способностях лейтенанта. — Лейтенант, вы пойдете со мной, остальные — окружить строение! Ваша задача не дать бандиткам добраться до лошадей! Держите оружие наготове, стреляйте при малейшей попытке к бегству. Мы схватим их!       И, полный охотничьего азарта, капитан пришпорил коня. Отряд не отставал от командира, лавиной несясь в казавшуюся такой близкой долину. Прошло, тем не менее, около десяти минут, прежде чем офицеры, спешившись и обнажив оружие, постучали в двери хлипкого строения.       Звон молота давно затих, но на стук никто не отзывался. Капитан, теряя терпение, уже готов был отдать приказ выломать дверь. Лав забарабанил кулаком, отчего доски, из которых дверь была сколочена, угрожающе задрожали. Распахнулась дверь настолько неожиданно, что кулак лейтенанта по инерции пролетел дальше, в открывшееся пространство и едва не врезался в мощную челюсть высокого мускулистого человека в замызганной угольной пылью серой рубахе. Тот проворно, но несколько неуклюже уклонился.       — Чего надо? — грубо спросил он, затем икнул и несколько раз удивленно моргнул. — Ох, какие гс-сти! Прстите гс-спода! Я сегодня не рботаю!       Невнятная речь и вязкий запах перегара явно говорили, что кузнец решил отпраздновать выдавшийся выходной. А, может, и выходной потому получился, что празднование несколько затянулось.       — Да неужто не работаешь? — капитан попытался сделать шаг вперед, чтобы пройти внутрь хижины. — Мы вот издалека твою работу услышали!       Кузнец, пошатнувшись, облокотился о косяк, загораживая вход. Лав, подтверждая слова начальника, кивнул. Кузнец ненадолго замер, будто придумывая объяснение. Капитан приставил саблю к его мощной шее:       — Ты сейчас уйдешь с дороги или я проткну тебя!       — Педро, ну ты где? Говори, что дальше делать! — раздался голос из глубины помещения и за мощной фигурой хозяина показался тощий мальчишка, так же весь перепачканный угольной сажей, голова его была повязана красной тряпкой. Но, заметив офицеров, он замер то ли от страха, то ли от неожиданности.       — А ты кто такой?! — рявкнул на него капитан. — Что ты тут делаешь?       — Я… — голос прозвучал слишком высоко, напомнив писк испуганной пичуги, мальчик прочистил горло, — меня зовут Хосе Альварес, я тут недалеко живу. Кобыла вот, сегодня понесла, упал я, — при этих словах он коснулся импровизированной повязки, — а когда поймал, увидел, что подкова-то отскочила. Ну, я и направился к Педро, а он… пришлось помогать!       — Кобыла, говоришь? — хмыкнул Лав, ощупывая своими глазами-льдинками хлипкое строение. Огонь в очаге коптил вовсю, и именно этот столб дыма они и заметили. Рядом с мехами, щипцами и молотом лежала подкова.       Кузнец снова икнул и, пошатываясь, облокотился о стену. Мальчуган почесал затылок и ткнул пальцем в упавшее тело, дескать: «Ну сами видите! Что с него взять!»       Чумазый паренек снова вернулся к подкове и невозмутимо взялся за щипцы и тигель.       — Домой мне надо, отец убьёт, это ведь его кобыла! — и ударил молотом по железке. Белая кобыла была привязана к стану для ковки. Её заднее левое копыто, уже подготовлено для новой подковы, было привязано. Оставалось только наложить подкову.       Тут послышался конский топот, словно целый табун приближался к хижине. Паренек с невозмутимым видом пытался оценить свою работу. Переглянувшись, офицеры обернулись — они, не успев войти в помещение, так и стояли у дверей. Перед ними предстала эпичная по своей фантастичности картина — лошади отряда, оседланные и взнузданные, бодро галопировали в сторону дальнего холма. Только белая, принадлежавшая капитану осталась на месте — Монастарио, перед тем как подойти к двери, не просто набросил поводья на вбитый неподалеку столб, но и несколько раз обернул их вокруг, образовав несложный узел. И пока белый конь, пытаясь догнать лошадь лейтенанта, дергался и перебирал копытами, он только туже затягивал узел.       Глядя на удаляющихся скакунов, можно было подумать, что их как будто увлекает к горизонту какая-то колдовская сила — лошади согласно двигались к цели, не реагируя на крики солдат, безуспешно пытавшихся догнать их. Все это выглядело настолько комично, что лейтенант хохотнул, но, наткнувшись на ледяной взгляд капитана, тут же умолк. В отличие от молодого лейтенанта, Монастарио прекрасно осознавал, что перспектива остаться без коней чревата полным фиаско. Мало того, что погоню придется прекратить в тот самый момент, когда бандитки уже почти настигнуты, так после этого перспектива стать посмешищем всей мексиканской армии стала очень даже явной. Но привлекательности ей это не прибавило.       Капитан перевел красноречивый взгляд на Лава. Тот, без слов поняв приказ командира, бросился к привязанному коню. Животное уже перестало вырываться и вело себя спокойно. Отвязав лошадь командира, Лав вихрем взлетел в седло и пустил в карьер, надеясь догнать сбежавших лошадей отряда.       Тем временем со стороны кузницы снова послышался звон. Кузнец, едва держась на ногах, при помощи мальчишки пытался приладить подкову. Не обращая внимания на их потуги, капитан решил дождаться подчиненных: вначале следовало разузнать о причинах, по которым коням удалось уйти, и по возможности дождаться лейтенанта, а уже потом разбираться с кузнецом. Тем более, что отсюда он никуда не денется. В том, что бандиток тут нет, Монастарио был почти уверен. Почти, потому что больше им деваться некуда и если они еще не ускакали отсюда, заставив мальчишку отдать им свою кобылу, то наверняка прячутся где-то в доме! Вот и будет чем занять солдат в ожидании возвращения лейтенанта.       — К… Капитан! — тяжело дыша начал подошедший первым солдат. — Мы… В засаде… лошадь эта…       — Прекратите мямлить! — раздражение капитана усиливалось. — Доложите по форме!       — Так точно! — солдат щелкнул полустертыми с внутренней стороны каблуками пыльных затасканных сапог. При этом ружье, которое он держал наперевес едва не упало — пришлось бедолаге его перехватить поудобнее. — Согласно вашему приказу, мы окружили двор. Спешились, лошадей неподалеку оставили, позиции заняли. Как вдруг, из-под земли будто, выскочил этот конь, наши лошади все за ним и рванули! Будто околдованные, на нас внимания не обратили ни малейшего. Серхио чуть не затоптали!       — Конечно же, никто из вас не догадался коней привязать! — капитан скрестил руки на груди. — Не говоря уже о том, чтобы остаться их охранять!       — Серхио и охранял, капитан, все честь по чести! — солдат знал, что когда командир не в духе, лучше говорить по делу. — Только лошади рванули, что его едва не затоптали.       — Идиоты! — буркнул капитан. — Шевелитесь быстрее! Тут надо провести обыск! Наверняка преступницы прячутся в доме!       Уставшие, запыхавшиеся вояки с трудом пытались протиснуться в помещение. Последнему, умудрившемуся застрять в дверях, капитан с удовольствием отвесил смачный пинок, ускоряя несчастного.       Парнишка, пыхтя, возился около кобылы, пытаясь совладать с молотом. Сил ему не хватало. Кузнец, облокотясь о стену, с жадностью пил, зачерпнув глиняной кружкой прямо из небольшого, стоявшего подле него бочонка. Монастарио не нашел в этом ничего странного — в помещении было жарко. Двое солдат, по приказу командира, направились в эту часть кузницы, дабы осмотреть её.       Хотя, что тут было осматривать-то? Очаг, тигель, меха, дымоход. Ну не в трубе же спрятались бандитки? Да и как сие возможно, там же жарко. Да очень жарко! Один из улан бросил жадный взгляд на кузнеца, а потом перевел его на бочку. Педро лишь пожал плечами и сделал приглашающий жест. Солдат с удовольствием зачерпнул из бочки.       Монастарио направился в жилое помещение. Хотя оно очень слабо напоминало такое. Заглянув в шкаф и под кровать, капитан удостоверился, что там никто не прячется. Приподняв форменную шляпу, он вытер лоб от пота. И здесь не спрячешься от жара, а выходить на свежий воздух не стоило. Подозрительный какой-то кузнец, да и этот мальчишка не внушает доверия. Очень уж он нервничал, когда впервые заметил капитана. Хотя, может, у него паранойя? В связи с утренним конфузом. Монастарио вернулся обратно в кузницу, решив отправить солдат осмотреть сарай, и задний двор и увидел своих улан, столпившихся возле бочки. Да, жарко.       Мальчуган все еще возился с подковой. Кузнец, как мог, пытался ему помочь, но то и дело ронял щипцы или подкову. В общем, толку от него не было. В итоге Монастарио махнул рукой с досады и, решив, что ни кузнец, ни малый никуда от солдат не денутся, пошел сам осматривать задний двор. Побродив минут десять и абсолютно ничего не обнаружив, он все-таки вернулся в это адское место. Его глазам предстала удивительная картина. Трое улан сидели на полу, еще двое стояли рядом, громко смеялись и, кажется, рассказывали анекдоты,       — Они что, пьяны? — вслух подумал капитан. — Что, черт возьми, тут происходит! — взревел Монастарио, так что двое солдат уронили свои кружки и разлили находящееся в них пойло. Капитан повел носом — по кузнице прокатился запах браги.       — Вы, солдаты короля! И пьете при исполнении задания?! — бушевал он. Мальчуган от его рева пытался спрятаться за дымоход и слиться с толстым слоем сажи.       — Мы не пили, — икнул один из солдат. — Это вода! Попроб… — не договорив, он рухнул на пол.       У капитана глаза на лоб полезли от такого зрелища. Упавший на пол не захрапел, как положено пьяному, а принялся махать руками, как будто отгонял от себя насекомых. Монастарио подбежал к нему и дал пару оплеух, но это не подействовало. А стоящий рядом солдат неожиданно произнес:       — Смотрите, там черти! Капитан задохнулся от злости и перевел пылающий взгляд на него. Когда на полу оказались еще пара солдат Монастарио посмотрел на кузнеца, невозмутимо подпиравшего стену и, подскочив к нему, схватил за ворот грязной рубахи.       — Так ты с ними заодно! С этими девчонками! — в голове его что-то щелкнуло, и он перевел взгляд на прячущегося подростка.       — Так вот оно что! — дальше Монастарио не договорил, потому что составил компанию своим солдатам, лежащим на полу.