Всегда остаётся завтра

Спустя четыре дня

Воскресное утро померкло без Тору, без его яиц вкрутую, крошечной сковородки и аппетитной выпечки. Николь проснулась рано, как будто внутренний будильник ожидал знакомого стука в дверь. Конечно, не дождался, и это было вдвойне обидно, потому что в субботу от парня не пришло ни одной эсэмэски. Девушка решила, что он весело проводит время с семьей и друзьями. Николь пыталась не скучать по Тору, внушая себе, что он просто друг, но, как бы ей ни хотелось, чтобы рядом были Рика и Така, она не скучала по ним. Выходит, дружба бывает разной. Доставая из кухонного шкафчика коробку с хлопьями, Николь поморщилась от отвращения. Она бы не отказалась от тыквенного хлеба. Но пришлось давиться хлопьями. Девушка домывала чашку, когда зазвонил телефон. Николь поспешила в гостиную и едва не споткнулась, когда увидела, кто звонит. Мама. «О черт». Телефон надрывался, пока она раздумывала, отвечать или сразу вышвырнуть его в окно. Хотя, конечно, следовало бы узнать, в чем дело. Мама и отец никогда не звонили сами. Видимо, все-таки была важная причина. Внутренне сжавшись, Николь ответила: — Алло. — Николь. Все тот же голос — сдержанный, официальный, холодный голос миссис Накадзима. Николь с трудом подавила желание выплеснуть на нее самые отборные ругательства, от которых завяли бы ее идеальные уши. — Привет, мам. Повисла долгая пауза. Девушка уже подумала, не ошиблась ли она номером. Наконец она заговорила: — Как Токио? «Токио» прозвучало так, будто речь шла о какой-то венерической заразе. Девушка закатила глаза. — Все хорошо. Ты уже встала? — Сегодня воскресенье. Масаки настоял на бранче с твоим отчемом в клубе. Иначе я бы не поднялась в такую рань. Масаки? Николь плюхнулась на диван, открыв рот от изумления. Черт возьми, ведь Масаки был отцом Хару. Ее родители, какие же они… мерзавцы. — Николь, ты здесь? — В ее голосе промелькнули нотки раздражения. — Да. Слушаю тебя. — Она схватила подушку и положила ее на колени. — Вы собираетесь на бранч с мистером Ли? — Да. И это было все, что она сказала. Да. Как будто в этом не было ничего особенного. Ли расплатились с Накадзима, Николь заклеймили позором как лживую шлюху, но все приличия были соблюдены, и они могли спокойно продолжать встречаться за бранчем в своем клубе. — Как учеба? — спросила она, но чувствовалось, что разговор ей уже наскучил. Наверняка в это же время она бродила по интернет-ссылкам в поисках новой косметической процедуры. — Николь? Как же это достало. — Работа — отлично. Токио — супер. Все тип-топ. — Не говори со мной в таком тоне, юная леди. После всего, что ты нам устроила… — Я вам устроила? — Похоже, они жили в параллельных мирах. — И до сих пор устраиваешь, — продолжила она, словно и не слышала дочь. — Уехала бог знает куда, устроилась не пойми куда, вместо того чтобы… — С этой работой все в порядке, мама, как и с Токио. Ты родилась в Тюмени. Ничем не лучше… — Я бы предпочла об этом забыть. — Ее скорбь была вселенской. — Собственно, по этому поводу я и звоню. «Слава тебе господи, спасибо, Пресвятая Богородица». — Тебе необходимо приехать домой. — Что? — Николь прижала подушку к груди. Она вздохнула. — Ты должна прекратить истерику и вернуться домой, Николь. Ты уже все доказала своим дурацким поступком. — Дурацким? Мама, мне было противно находиться там… — И кто в этом виноват, Николь? — Хладнокровие ей изменило. От удивления девушка потеряла дар речи. Она не в первый раз выступала с подобными заявлениями. Не то чтобы они били насмерть, но ранили глубоко. Она выглянула в окно, медленно качая головой. — Мы хотим для тебя только лучшего, — снова завела она старую песню. Как ей удавалось нести такую чушь, сохраняя надменность? — Мы всегда этого хотели, и в твоих же интересах вернуться домой. Николь попыталась рассмеяться, но смех застрял в горле. В ее же интересах вернуться домой? Да эта женщина просто спятила. От одного разговора с ней девушке уже начинало казаться, что и она сумасшедшая. — Здесь кое-что происходит, — добавила она и выразительно кашлянула. — Тебе надо вернуться. Как часто Николь делала то, чего хотели ее родители? Пожалуй, слишком часто, но на этот раз она не собиралась уступать. Возвращение домой было все равно что сунуть голову в мясорубку, а потом недоумевать, почему так больно. Она сделала глубокий вдох и открыла глаза. — Нет. — Что? Я не расслышала! — Голос матери перешел в визг. — Я сказала, нет. Домой я не вернусь. — Армеева Николь Вадимовна… — Мне пора идти. Было приятно пообщаться с тобой, мама. Прощай. — И девушка нажала отбой, прежде чем она успела сказать что-то еще. Николь положила сотовый на журнальный столик и выждала какое-то время. Прошла минута, две, пять минут. Со вздохом облегчения рыжая рухнула на диван. Тряхнула головой, пытаясь очухаться после этого разговора. Ее мать сошла с ума. Она закрыла глаза и потерла виски. Ничего себе, начало воскресного утра. Внезапный стук в дверь был еще одним потрясением. Вскочив с дивана, Николь поспешила к двери, недоумевая, кого это принесло. Было еще слишком рано, и вряд ли кто из ее друзей успел вернуться. Черт, на часах еще не было и девяти, так что и для визита серийного убийцы время неподходящее. Она встала на цыпочки и заглянула в глазок. — Не может быть. — Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда она распахнула дверь. — Тору? Он повернулся к ней, криво усмехаясь. В руке он держал пакет с провизией. — Короче, я проснулся часа в четыре утра и подумал, что не прочь поесть яиц. Но есть яйца с тобой гораздо вкуснее, чем с братом или отцом. К тому же моя мама испекла тыквенный хлеб. Я знаю, ты любишь. Онемев от счастья, Николь отступила в сторону, пропуская его на кухню. В горле у визажиста пересохло, нижняя губа предательски дрожала. Тугой клубок, застрявший глубоко в груди, постепенно распутывался. В голове что-то щелкнуло, возвращая ее к реальности. Она даже дверь не закрыла, как и не чувствовала холод, сковавший ее голые щиколотки. Николь бросилась в коридор. Тору — кун как раз отошел от стойки, и она влетела прямо в него. Он еле устоял на ногах, но успел подхватить ее, крепко удерживая за талию. Николь уткнулась ему в грудь, закрыла глаза, и ее сердце забилось еще сильнее. — Я скучала по тебе. * * * В жизни Николь не раз бывало так, что она и сама знала, что поступает неправильно. Но легче от этого не становилось. Собираясь на вечеринку в честь Хэллоуина, она уж точно не должна была сидеть в своем лунообразном кресле с таблетками от изжоги и коробкой мороженого в руках. Наполовину пустой коробкой мороженого. У девушки было такое чувство, что она рискует стать местной чокнутой кошатницей. Оставалось только завести кошек. Вскоре после того, как они расстались с Рикой, она получила эсэмэску от Тору, и опять про вечеринку. Он хотел, чтобы она пошла. Рика тоже хотела. И Така. Да что там говорить, она и сама хотела пойти, но… Со стоном Николь закрыла коробку с мороженым и встала с кресла. Ей было двпдцать пять лет. Она жила самостоятельно. Она послала к черту свою мать, она обнимала Тору и призналась, что скучала по нему. Подумаешь, какое дело — пойти на вечеринку! Прошло столько лет с того злосчастного Хэллоуина. Если она не пойдет на вечеринку сейчас, сможет ли когда-нибудь? Наверное, нет. Николь убрала мороженое в холодильник и полезла под раковину за бутылкой моющего средства. Сбрызнув все поверхности, она с остервенением взялась за уборку кухни. «Я справлюсь, я смогу». Сердце гулко забилось в груди, и ей показалось, что душа ушла в пятки. «Нет, я не смогу». Когда Накадзима драила кухонный островок у плиты, в подсветке блеснул серебряный браслет на ее запястье. Она замерла, не в силах отвести взгляд от того, что стало главным атрибутом ее повседневной жизни. Бросив тряпку, она потянулась к браслету и сняла его. Повернув руку тыльной стороной, девушка заставила себя посмотреть на шрам. Николь стыдилась его, делала все, что в ее силах, чтобы спрятать, но для чего? Чтобы забиться в свою квартиру, как последний лузер? Да, какие-то вещи оставались для нее под запретом или вызывали неловкость, но сходить на вечеринку? Неужели ее настолько искалечило то, что случилось, что даже спустя пять лет она не может никуда выйти? Николь снова надела браслет и задумалась. Она должна была это сделать. Ей это было необходимо. По крайней мере, надо было попытаться это сделать. Ее сердце зашлось в панике, когда она вышла из кухни и заторопилась в гостиную. Николь выудила из сумки телефон и, прежде чем успела подумать, открыла эсэмэску Тору и ответила: «Хорошо». Прошло несколько секунд, и ей вернулось: «Иду». — Иду? — Что, черт возьми?.. Раздался стук в дверь. Закатив глаза, она швырнула телефон на диван и пошла к двери. — Ты мог и не приходить. Ямасита ввалился в квартиру, на ходу переворачивая бейсболку козырьком назад. — Что ж, тогда развлекай себя сам. Он остановился у кухни и нахмурился. — Почему у тебя воняет хлоркой? — Я убиралась. Он удивленно поднял брови. — Представь себе, мыла кухню, — робко произнесла девушка. — Знаешь, ты мог бы избавить себя от этого визита и просто ответить на эсэмэску. Он пристально посмотрел на нее и сел на диван. — Мне нужно было поупражняться. «Интересно, в чем?» Он похлопал по диванной подушке. — Иди, сядь со мной. Николь вылупила глаза. — Ну, иди же. Бормоча себе под нос, визажист переступила через его вытянутые ноги и села рядом. — Хорошо, вот сижу. Его ресницы опустились, и она почувствовала его взгляд на своих губах. Тепло разлилось по ее щекам, и он еле заметно улыбнулся. — Итак, ты ответила мне одним словом: «хорошо». Сегодня я спрашивал тебя о двух вещах. Так что мне интересно, на что ты в конечном итоге согласилась. Николь подтянула ноги к груди и обхватила их руками. — Ты спрашивал меня о Хэллоуине. — Да, было дело. — Он наклонился и потянул ее за руку, пока она не отпустила свои коленки. — Но я спрашивал еще об одном. Накадзима насторожилась. Тору дернул ее за штанину джинсов, и она спустила ноги с дивана. — Я приглашал тебя на свидание. — Ответ ты уже знаешь. Он сощурился. Ее губы дрогнули в усмешке. — Я согласилась пойти на вечеринку. — Разумный выбор. Будет весело, и ты отлично проведешь время. — Высказав девушке свое одобрение, он снова откинулся на спинку дивана. — Когда ты хочешь, чтобы я зашел за тобой? Она покачала головой. — Я поеду на своей машине. — Почему? Мы живем в одном доме и едем в одно и то же место. — Спасибо, но я доберусь сама. Он вгляделся в ее лицо. — Если ты не хочешь ехать со мной, поезжай хотя бы с Рикой. Николь что-то промямлила в ответ, вроде бы соглашаясь, но на самом деле не собиралась отказываться от своих планов. Приехав на своей машине, она могла исчезнуть с вечеринки в любое время. Ей была необходима хотя бы такая степень свободы. — Послушай, — сказал Тору. Девушка удивленно посмотрела на него. — Да? — Сходи со мной на свидание. Николь улыбнулась. — Заткнись, Тору. * * * Николь так нервничала, что телефон выскальзывал из ее влажных рук, а ремень безопасности как будто душил. Вот уже полчаса она сидела в машине, не в силах тронуться с места и поехать на вечеринку. Да, она могла бы кокетливо сказать, что просто опаздывала, как и положено девушке, но это не было бы правдой. Накадзима была в двух шагах от приступа паники. — Что, не удалось достать костюм? — спросила Рика, и девушка расслышала в трубке музыку и смех. — Ну, ничего страшного. Здесь кто в чем. Что ж, и эта отговорка не прошла. Вчера, после встречи с Тору, у нее мелькнула мысль съездить в магазин за хэллоуиновским костюмом, но потом девушка рассудила, что такая тщательная подготовка — это уж слишком. — Ты подъезжаешь? — спросила подруга. — Потому что я здесь совершенно одна, слышишь! В следующее мгновение прорезался голос Таки. — Эй, девушка, ты где? Николь закрыла глаза. — Собираюсь выезжать. — Тебе лучше поторопиться, потому что Рика меня уже достала, все спрашивает о тебе. Так что давай, шевелись. — Еду, еду, скоро буду. Нажав отбой, визажист швырнула трубку на пассажирское сиденье и вцепилась в руль. «Я справлюсь». Это же она повторила про себя, посмотрев на окна своей квартиры. Николь нарочно оставила свет, и сейчас он, словно маяк, манил ее в безопасную гавань ее одинокой скуки. Девушка понимала, что ведет себя глупо, но это не могло утихомирить ее сердце и избавить от тошноты. То, что она испытывала, было бы аномалией для любого человека. Николь не хотела, чтобы это стало привычным для нее. — Проклятье. «Где взять храбрости?» Николь дала задний ход и вырулила со стоянки. Ее руки тряслись, когда она доехала до перекрестка и свернула налево, на автостраду. Дом Масато из coldrain был не так далеко от ее работы, всего в нескольких километрах. Впереди показалась вереница машин, припаркованных вдоль подъездной аллеи, ведущей к трехэтажному дому. Машины были повсюду — вдоль дороги, во дворе, на улице. Девушке пришлось дать круг, прежде чем она смогла найти место на другой стороне квартала. Ночной воздух был прохладным, детей на улицах уже не было. Игра «Откупись, а то заколдую» завершилась час назад, и под ногами то и дело попадались брошенные конфеты. Яркий свет выплескивался из окон, заливая террасу. Несколько человек стояли на крыльце, облокотившись на перила. Засунув руки в карманы толстовки, Николь проскользнула мимо гаража, где игра в пиво-понг была в самом разгаре, и зашла в открытую дверь дома. «Боже ты мой…» В доме было не протолкнуться. Гости толпились повсюду: сгрудились у телевизора, группками расположились на диванах, на полу, в коридоре. Музыка грохотала в такт девушкиному сердцебиению, пока она выискивала в толпе сексуального ангела. Впрочем, ангелов было много — озорные в красном, сексуальные в белом и, как она решила, порочные в черном. «Хм». Николь протиснулась мимо девушки в костюме Дороти из «Волшебника страны Оз» — если, конечно, Дороти была стриптизершей. Она улыбнулась ей, и она улыбнулась в ответ. Все вокруг казалось зыбким и странным. Проскользнув мимо компании картежников, Николь увидела среди них Рёту, басиста из группы Тору. Но он был слишком увлечен игрой и не заметил ее. Она встала на цыпочки. В доме было душно, что неудивительно в такой толчее. Где-то рядом раздался пронзительный визг, и рыжая обернулась, но не успела ничего понять, как на нее тут же набросился ангел в белом. — Ты здесь! — завизжала Рика, сжимая подругу в своих объятиях. — Блин! Я уже отчаялась тебя дождаться. Думала, что ты опять продинамишь. — Я здесь. Она еще крепче обняла ее, а потом схватила за руку. — Пойдем. Така в гараже. И Тору там же. Переутомленному сердцу Николь пришлось выдержать дополнительную нагрузку, когда она потащила ее мимо карточного стола. Несколько парней оторвались от игры, равнодушно оценивая девушку и ее джинсовый прикид и останавливая взгляды на белом платьице Рики. В их глазах сразу зажегся интерес. Один парень откинулся на спинку стула и пристально уставился на нее. Николь не могла его винить. Рика выглядела сексуально. — Дорогу, дорогу! — кричала в толпу Такахаси, размахивая рукой. — Бип-бип. В гараже дышалось легче, свет был не таким ярким, и, хотя здесь тоже было многолюдно, Николь немного успокоилась. Рика подвела подругу к парню в старомодной черной шляпе-котелке и фиолетовом пиджаке. — Така — кун, посмотри, кого я привела! — закричала Рика. Фиолетовый пиджак обернулся, и искренняя улыбка вспыхнула на лице рыжей, когда она увидела крупные очки в черной оправе. — Бруно Марс? — воскликнула Николь. — Да! Вот видишь, Рика. Некоторые узнают мой костюм! — Така со злорадством посмотрел на нее, но, бросив взгляд на ее немного округлившийся животик, его выражение лица тут же изменилось. Он подошёл к ней сзади и обнял за талию. — А в кого это ты нарядилась? — парень посмотрел на Николь. Рыжая пожала плечами. — Ленивый визажист? Такахиро расхохотался, а Рика бросилась к пивному бочонку. — И что там у тебя под этой ужасной толстовкой? — Что плохого в моей толстовке? — спросила Николь. Он поморщился. — Ничего, если ты только что вылезла из постели и собираешься на работу, но ты же на вечеринке. — Он взялся за «молнию» и потянул ее вниз. — Снимай сама, или сниму я. — Он это сделает, так и знай. — Рика вернулась с двумя красными пластиковыми стаканчиками в руке. — Однажды он снял с меня рубашку, потому что хотел ее примерить, и я так и осталась в одном лифчике. Благо, кругом были только девчонки. Николь переложила ключи в карман джинсов и стянула толстовку, бросив ее на раскладной стул. — Доволен? Такахиро оценивающим взглядом окинул ее облегающую черную водолазку и поджал губы. — Хм… — Он вздернул ее повыше, так что обозначилась полоска голого живота. Потом взбил руками ее волосы, и они рассыпались беспорядочным каскадом. — Вот так-то лучше. Смотри, какое у тебя упругое тельце. Гордись им, девочка. Теперь ты одета, как сексуальный ленивый визажист. Николь взяла стаканчик с пивом, который протянула ей подруга. — Ты закончил лепить из меня собственную Барби? — Если бы ты была моей Барби, то ходила бы полуголой. Хотя, она у меня уже есть, — вокалист кинул взгляд на свою девушку. Рика стояла рядом с ним и попивала пиво. Такахиро быстро забрал красный стаканчик, допивая содержимое со словами: «Пить беременным запрещено». Николь рассмеялась. — Хорошо, что я не твоя Барби. Он положил ей руку на плечи. — Я рад, что ты здесь. Наконец-то. — Я тоже. — И как только Николь это сказала, сама в это поверила. Она была здесь. Она поборола себя. И это была огромная победа. Она даже глотнула пива. Посмотрите на нее. Редкий экземпляр. Внушая себе, что никого не пытается разыскать, девушка огляделась по сторонам. Найти Тору, учитывая, что он был на голову выше ростом большинства ребят, собравшихся в гараже, труда не составило. Отметив про себя, что он одет как обычно, визажист улыбнулась. Ямасита стоял возле стола для пиво-понга, сложив на груди руки. Короткие рукава его рубашки чуть ли не трещали на бицепсах. Николь никогда не могла понять, почему парни даже зимой одеваются так, будто на улице жара. Рядом стоял Масато, почти одного роста с ним и такой же красавец, только с чуть более короткими светлыми волосами. Он тоже был одет по-летнему, из-под воротника рубашки выглядывала темная татуировка. Рика проследила за взглядом подруги и вздохнула. — Я даже не знаю, кто из них круче. «По мне, так Тору был бесспорным лидером». — Я тоже. — Я бы выбрал их обоих, — прокомментировал Морита. — Одновременно? — В голосе Рики прозвучало любопытство. Така усмехнулся. — Черт возьми, конечно. — Сэндвич Тору — Масато. — Рика содрогнулась. — Жаль, что такого нет в меню, где все за иен. Николь рассмеялась. — Думаю, они стоят дороже. — Это правда, — прошептала она и снова вздохнула. — Нет, мне определенно нужно напиться. Масато подтолкнул Тору локтем и что-то сказал. Гитарист тотчас посмотрел в сторону ребят. Широкая улыбка вспыхнула на его удивленном лице. Он поставил свой стакан на край стола. — И вот один из них уже клюнул, — сказал Така, лукаво поглядывая на рыжую. — Похоже, это будет сэндвич Тору — Николь. — Заткнись, — буркнула девушка, краснея. Все расступались перед лидером. Он был как пылкий Моисей, выходящий из моря пьяных друзей и знакомых. Визажист попятилась назад, охваченная необъяснимым волнением. Тору совершенно не стеснялся всеобщего внимания. Он все делал с какой-то удивительной легкостью и уверенностью в себе. Уже в следующее мгновение он стиснул Николь в медвежьих объятиях, отрывая от земли. Мудрая Рика успела выхватить стакан из рук подруги, прежде чем Тору закружил девушку. Она вцепилась ему в плечи. — Черт возьми, не могу поверить, что ты действительно здесь! Казалось, никто всерьез не рассчитывал, что она придет. Николь стало тепло и радостно от того, что она все-таки это сделала. — Я же сказала тебе, что буду. Он вернул рыжую на землю, но не выпускал из рук. — Когда ты приехала? Она пожала плечами. — Не знаю. Не так давно. — Почему не подошла поздороваться? — Ямочка была на месте, и она залюбовалась ею. — Ты был занят игрой, не хотела мешать, — призналась визажист, заметив, что на них смотрят. Тору опустил голову, и его губы скользнули по ее уху, когда он заговорил, осыпая ее мурашками. — Ты никогда мне не мешаешь. Сердце Накадзима замерло, как будто она зависла на вершине американских горок. Николь слегка повернула голову, и их глаза нашли друг друга. В голове все смешалось, и, когда Тору сильнее прижал девушку к себе, она ухнула вниз с тех самых горок. На мгновение звуки вечеринки смолкли. Зрачки его глаз были настолько большими, что контраст со светло-карим цветом радужки завораживал. — Эй, Тору! — крикнул Масато. — Твоя очередь. Момент был разрушен, и она выдохнула, поймав себя на том, что все это время не дышала. Уголки его губ дрогнули. — Не уходи далеко. Николь кивнула. — Хорошо. Ямасита вернулся к Хаякава и подобрал шарик для пинг-понга. — Вот это да, — выдохнула Рика, возвращая подруге стакан с пивом. — Это было… — По-настоящему жарко, — закончил за нее вокалист. — Я думал, вы оба сорвете друг с друга одежду и начнете делать детей прямо здесь, на грязном, залитом пивом полу. Я уже собирался брать входную плату для желающих посмотреть на это зрелище. Николь смерила его убийственным взглядом. — У тебя слишком буйная фантазия. — Нет, судя по тому, что мы видели, я бы так не сказала, — поддержала Таку его девушка, выразительно обмахивая лицо рукой. — И как долго ты собираешься его динамить? Рыжая нахмурилась. — Никто никого не динамит. Она удивленно подняла брови, но ничего не сказала. К счастью, о ней забыли, когда появился ударник из One Ok Rock, Томоя, и начал возиться с крылышками Рики. Их трио переросло в квартет, и как-то незаметно сложился междусобойчик. Николь чувствовала себя не в своей тарелке, но поддерживала разговор. Она знала, что ее уже втайне окрестили тихоней, но это было лучше, чем прозвище, которое приклеилось к ней на последней вечеринке. Народу прибывало, музыка звучала все громче, и начались танцы. В какой-то момент ее внимание привлек глубокий хрипловатый смех, прорвавшийся сквозь шум, и она обернулась. В гараж заходили две девушки, которые выглядели так, будто только что сошли с подиума показа нижнего белья «Викториа’с Сикрет». Одна предстала в образе дьявола, хотя на деле это был красный плюшевый медведь, к которому приделали заостренный хвост и рога. Сиськи доминировали. Вторая прикинулась суперсексуальной версией Красной Шапочки. Как только они прошествовали внутрь на своих высоченных каблуках, вокруг стали происходить самые невероятные вещи. Многие парни буквально остолбенели, отложив свои дела и разговоры. У Томоя челюсть отвисла до самого пола. Даже Така уставился на них. Николь чуть не вывернуло, когда она увидела костюм Красной Шапочки, и девушка старалась даже не думать о том, что в таком же костюме она была на вечеринке пять лет назад. Сейчас у нее был другой повод для беспокойства, и это говорило о многом. Красной Шапочкой выступала небезызвестная Мисаки Ёсикава, она же Миса. Она была настолько роскошной, что рядом с ней любая девчонка чувствовала себя замарашкой и уродиной. Блестящее красное платье едва прикрывало задницу, а ноги от ушей были просто потрясающие. Ее наряд дополняли красная помада на губах, макияж смоки айс и две косички. Она была секси. И шла она прямо на Тору. Мисаки бросилась ему на шею, отчего ее платье задралось еще выше, открывая кружевные черные трусики с призывной надписью «ОТШЛЕПАЙ МЕНЯ» на ягодицах. Гитарист не сбежал от нее, напротив, он повернулся и наградил своей чертовски соблазнительной кривоватой улыбкой. Она взяла из его рук шарик, отступила, хихикая, пока ее подруга висла на Масато. Что-то уродливое и колючее зашевелилось у Николь в животе. Почему Тору не сбежал, а ходит за ней вокруг стола? Глупый вопрос. Чтобы парень бегал от Мисаки? Кто-то налетел на визажиста сбоку, пробормотал извинения, но она была поглощена только Мисой. Она прижимала шарик к грудям, коварно ухмыляясь, пока Ямасита охотился за ней. Рика взяла у подруги стакан с пивом и схватила за руку. — Пойдем потанцуем. Николь словно приросла к полу. — Я не танцую. — Нет. Мы идем танцевать. — Она бросила взгляд через плечо. Тору как-то удалось отобрать шарик у Ёсикава. — Потому что, если мы сейчас не пойдем, ты так и будешь стоять тут столбом и пялиться на них, как взбесившаяся соперница. Она была права. Николь позволила ей оттащить ее к группе девчонок, которые танцевали в удачной близости от стола для пинг-понга. Рика держала Николь за руку и извивалась, подпевая мелодии. Накадзима пришлось снова собраться с духом, чтобы совершить еще один прыжок в прошлое и вспомнить давно забытое. Она даже пожалела, что не допила свое пиво. Закрыв глаза, Николь окунулась в музыку и поймала ритм. В следующее мгновение ее бедра качнулись, пришли в движение, и девушка улыбалась. Теперь уже с открытыми глазами, она держала подругу за руку, и они танцевали вместе. Толпа вокруг них становилась все плотнее, и, подняв взгляд, она увидела Тору. Он не обращал внимания на Мисаки. Он наблюдал за девушками — наблюдал за Николь. Рика чертовски гениально все придумала. Она обернулась, проследив за взглядом подруги, и решительно заявила: — Пошли они к черту. Николь тряхнула головой и рассмеялась. — Пошли они к черту. — Это моя девушка. К нам присоединился Такахиро, он подошел сзади к Рике и положил руки ей на талию, поцеловав в шею. Николь повела бровью, но подруга лишь пожала плечами. Влажные волосы Николь прилипли к вискам, водолазка задралась вверх до неприличия. Вскоре к их троице подвалил и Томоя. Он так лихо и беспорядочно размахивал конечностями, что Накадзима до слез хохотала над ним и увлеклась настолько, что, когда почувствовала чьи-то руки на своих бедрах, подскочила как ужаленная. У Такахаси округлились глаза. Николь обернулась через плечо и увидела незнакомое лицо. У парня были красные щеки, мутные глаза, и он нетвердо держался на ногах. — Привет, — невнятно пробормотал он, улыбаясь. — Привет. — Николь отвернулась, скорчив гримасу подруге, и шагнула вперед. Но следующий шаг ей сделать не удалось, потому что Пьяный Парень еще крепче вцепился в нее. — Куда ты? — спросил он. — Мы же танцуем. Николь дернулась в сторону, но парень не отставал, держась у девушки за спиной. Визажист испытала странное, жутковатое ощущение, и неприятная дрожь пробежала по телу. Она как будто вернулась в прошлое, и на миг застыла. Рика, Така, вечеринка — все исчезли. Она чувствовала, как он тянет ее назад, прижимая к себе, его руки лежали на ее голом животе. И вдруг реальность сместилась. И Николь уже была не здесь. Она снова была там, и это его руки лезли ей под юбку, и она не могла дышать, ничего не видела; только чувствовала грубую ткань диванной обивки, которая терлась о ее щеку. — Детка, — шептал Николь на ухо парень. — Потанцуй со мной. — Детка, — говорил Хару, тяжело дыша Николь в ухо. — Ты же не можешь сказать, что не хочешь этого. Гараж стал подвалом, а потом снова гаражом. Николь пыталась вырваться, и сердце колотилось так, что девушка была близка к обмороку. — Отпусти меня. — Да ладно, это же просто танец. — Его рука упорно лезла под водолазку. — Ты… — Отпусти меня. — Дыхание застряло в горле, пока она боролась с парнем. — Отпусти меня! Раздался удивленный крик, а потом и визг. Какая-то сила вдруг вырвала ее из цепких лап пьяного. Шатаясь, она попятилась назад, наткнулась на кого-то. Тяжело дыша, Николь откинула волосы с лица и подняла голову. Тору уже впечатал парня в стену.