Всегда остаётся завтра

Рика и Така не меньше Николь удивились тому, что она согласилась поехать к Тору домой на День благодарения. Она боялась, что они прочитают ей лекцию о том, насколько безумна эта затея, но они не стали этого делать. Оба вели себя так, будто ничего особенного не случилось. Может, безумие было заразным? Куда больше их интересовали другие подробности свидания. — Ну, так как, хорошо он целуется? — спросил Такахиро. Николь оглядела кабинет, моля о том, чтобы никто их не слышал. Менеджер еще не пришел, а большинство работников, казалось, спешили урвать последние минутки сна. Рика хихикнула. — Расскажи ему, что говорила мне позавчера. Николь зарделась, когда вспомнила, что сказала ей по телефону, отвечая на тот же вопрос. — Так он поцеловал тебя? — Темные глаза вокалиста расширились, но, к счастью, он понизил голос. Такахаси заерзала в предвкушении, но Накадзима, словно не замечая этого, ограничилась коротким «да». — Расскажи ему, — прошептала она. Така кивнул. — Давай, колись. Рыжая закрыла глаза. — Он хорошо целуется, даже слишком. — Ты мне не так рассказывала. Морита нахмурился и поджал губы. — Рассказывай, а не то я раструблю на всю студию, что ты целовалась с… — Ладно, — прошипела Николь, чувствуя, что ее бросает в жар. Первый поцелуй был нежным и мягким. Даже второй был сдержанным, как будто пробным, но когда она лежала на спине и он склонился над ней?.. От одной только мысли об этом девушку снова затрясло, что было совсем некстати в гримерке. — Он целовал меня так, словно хотел… съесть. Рика радостно захихикала, гоняя во рту красный леденец. Така пожевал губами и произнес: — Еще бы. — Он покачал головой. — Парень действительно изголодался… — Я поняла, к чему ты клонишь. Спасибо. Давайте вернемся к более важному вопросу, — сказала визажист. — Вы не думаете, что это безумие — ехать к нему домой? Такахаси покачала головой. — Все ездят друг к другу в гости, что в этом такого? Ты ведь знаешь Мику Райдзи? Она визажист Томоя. Так вот, каждые выходные она ездит в гости к Масато. — Эти двое разве встречаются? — спросил Такахиро, прижимая к себе свою девушку. Николь сникла. — Уже нет, — сказала Рика. — Они расстались, но она все равно едет к нему на праздник. Николь от этого было не легче. Честно говоря, дело было даже не в самой поездке с Тору. Да, идея действительно была бредовой, но в глубине души девушке ужасно хотелось поехать. Она хотела узнать больше о Тору, увидеть его семью, посмотреть, как они общаются. Ей было интересно, почему он бросил футбол с баскетболом и чем он был занят каждую пятницу вечером. И еще она хотела… она хотела Тору. Хотела так, как никого и никогда, и даже не думала, что способна на это. То, что Николь почувствовала, когда он поцеловал ее, было вполне ожидаемо. Да, в какой-то момент она поддалась легкой панике, но любопытство побороло страх. От страха ее спасало и то загадочное тепло, которое охватывало ее всякий раз, когда Ямасита был рядом. Николь нисколько не сомневалась в своем желании снова поцеловать Тору. Она хотела испытать вместе с ним то, что открыла в себе после того, как он ушел. Поцеловать его не было для нее проблемой. Как и поехать к нему домой. Куда сложнее было разобраться в себе. Девушка просто не знала, насколько ей хватит смелости. Как далеко все это — что бы это ни было — может зайти, прежде чем старые страхи возьмут верх. * * * Всю следующую неделю Николь металась, по нескольку раз на дню меняя свои планы. Даже когда была уложена багажная сумка, визажист все еще колебалась. И только в среду утром, когда уже сидела в машине Тору, она осознала, что действительно едет. — Ты уверен, что твои родители не против? Тору кивнул. Этот вопрос Николь задавала ему уже в сотый раз. Девушка начала грызть ноготь на большом пальце. — Ты точно звонил им и спрашивал разрешения, да? Он покосился на нее. — Нет. Николь чуть не задохнулась от возмущения. — Тору! Откинув голову назад, он от души расхохотался. — Шучу. Успокойся, Николь. Я предупредил их на следующий же день после того, как ты согласилась. Они знают, что ты приедешь, и с нетерпением ждут встречи с тобой. Бросив на гитариста суровый взгляд, девушка вернулась к прерванному занятию. — Это было не смешно. Он снова засмеялся. — А мне кажется, что смешно. — Недоумок. — Зануда. Накадзима отвернулась к окну. — Иди в задницу. — О-о. — Тору присвистнул. — За такие слова можно и схлопотать. Будешь ругаться — я поверну обратно. Николь усмехнулась. Они как раз выезжали на автостраду. — Неплохая идея. — Будешь потом казнить себя и обливаться слезами. — Последовала пауза. Он потянулся к визажисту и убрал ее руку ото рта. — Прекрати это делать. — Извини. — Она виновато посмотрела на него. — Дурная привычка. — Вот именно. — Тору переплел их с Николь пальцы, и ее сердце пропустило удар. Их сплетенные руки лежали у девушки на ноге, и она не знала, что думать. — Мой брат приедет только завтра утром. У него сегодня важное дело на работе. — Что за дело? — Николь оторвала взгляд от их с Тору рук, посмотрела в окно и снова повернулась к нему. — Кажется, что-то с насильником. Николь ощущала приятную тяжесть его руки, и ей было хорошо. — Твой брат судья? — Нет. Он адвокат. Вернее, поющий адвокат. Торк наконец отпустил ее руку, чему Николь обрадовалась, потому что ее ладонь уже начинала потеть, и ей было ужасно стыдно. Два часа пути пролетели незаметно. Казалось, прошло всего несколько минут, прежде чем он свернул с федеральной автострады и въехал в город. Они проехали через весь город и продолжили путь по сельским дорогам, которые выглядели так, словно их недавно заасфальтировали. Николь не могла вспомнить, когда последний раз так нервничала. Живот скрутило, как только Тору сбавил скорость и взял вправо, выруливая на частную дорогу, вдоль которой была высажена сакура. Когда за поворотом показалось величественный дом, у девушки пересохло во рту. Он поразил ее не столько своими размерами — он был действительно огромный, трехэтажный, в японском стиле, с японским садом, — сколько тем, что напомнил дом ее родителей. Холодный и безупречный снаружи и, скорее всего, такой же внутри. Ямасита подъехал к дому сзади, и Николь успела рассмотреть ухоженные деревья и оценить красивый ландшафтный дизайн. Николь сглотнула, но ком так и стоял в горле. Тору остановился рядом с отдельно стоящим гаражом. Он заглушил двигатель и посмотрел на девушку, слегка улыбаясь. — Ты готова? Николь захотелось крикнуть «Нет!» и броситься бежать прямо в лес, но она подумала, что это будет перебор. Поэтому визажист кивнула и открыла дверь, шагнув в прохладный воздух, градусов на десять холоднее, чем в их краях. Она потянулась за сумкой, но парень опередил ее и вытащил вместе со своей, куда более скромной. — Я могу донести и сама. Тору усмехнулся, оглядывая ее сумку, переброшенную через плечо. — Лучше это сделаю я. К тому же голубой цветочный принт смотрится на мне потрясающе. Несмотря на нервозность, Николь рассмеялась. — Да, очень игриво. — Я тоже так думаю. — Он подождал, пока она подойдет к нему, и они вместе двинулись по мощеной дорожке, которая вела к дому. Он остановился у стеклянной двери, рядом с которой стоял плетеный шезлонг. — У тебя такой вид, будто ты в предынфарктном состоянии. Она поморщилась. — Что, все так плохо? — Почти. — Он шагнул к ней, и его рука вдруг оказалась совсем близко. Заправляя ее волосы за ухо, он чуть склонил голову. Что-то промелькнуло в его лице, и глаза потемнели до самого темного шоколада. Николь затрепетала под его взглядом. — У тебя нет причин для волнения, договорились? Я обещаю. Ее щека еще горела от его прикосновения, и она вспомнила их первый поцелуй, который не был поцелуем. С того самого вечера он больше не позволял себе ничего подобного, но сейчас, казалось, хотел ее поцеловать. — Хорошо, — прошептала она. Тору задержал на девушке взгляд, а потом, словно одумавшись, тряхнул головой. Опустив руку, он повернулся к двери и открыл ее. Волна теплого воздуха, пропитанного манящим, уютным ароматом яблок и специй, вырвалась наружу. Николь зашла следом за ним, с интересом и волнением оглядывая помещение на первом этаже. Это, по-видимому, была бильярдная. Большой бильярдный стол стоял посередине, по правой стене тянулся укомплектованный бар, а в дальнем углу, рядом с лестницей, разместился домашний кинотеатр с рядом удобных кресел перед экраном. У ее родителей тоже было что-то вроде этого, но в бильярд никто никогда не играл, мама таскала напитки из бара, когда думала, что ее никто не видит, а телевизор и вовсе никогда не включали. Но здесь все выглядело… обжитым. Шары не были сложены аккуратной пирамидкой в центре, а разбросаны по всей поверхности стола, словно еще шла игра. Бутылка виски и стакан стояли на барной стойке, а кресла были потертыми, как любая старая мебель, которую переместили в подвал с верхних этажей. По Николь тщательно следили за тем, чтобы в каждой комнате стояла исключительно новая мебель. — Это мужская пещера, — сказал Тору, направляясь к лестнице. — Отец проводит здесь много времени. Вон покерный столик, за которым он меня обыгрывает. Николь посмотрела налево, где стоял обычный карточный стол, и улыбнулась. — Мне здесь нравится. — Мне тоже, — ответил он. — Мама с папой, наверное, наверху… Неохотно расставшись с этой комнатой, девушка поспешила за парнем. Они оказались в гостиной, которая, так же как и бильярдная, создавала ощущение домашнего очага. Большую часть комнаты занимал необъятный секционный диван, стоявший прямо перед огромным телевизором. На низком столике были разбросаны журналы, а по углам, вместо идиотских статуй и картин, разместились высокие растения в горшках. — Гостиная, — прокомментировал Тору, проходя через арочный проем. — А это вторая гостиная, или просто комната, где никто не сидит. Даже не знаю, как ее правильно назвать. А вот столовая, которой мы никогда не пользуемся, но держим… — Мы пользуемся столовой! — послышался женский голос. — Может, раз или два в году, когда собирается большая компания. — И тогда выставляют «правильную посуду», — сухо заметил Тору. У Николь чуть не подкосились ноги, когда она услышала голос матери Тору. Визажист вцепилась в край стола и была ни жива ни мертва, когда она вошла в дверь. Мать парня была невысокой, но яркой, как и он. Она была одета в юбку с подолом до пола и легкую тунику. Черные волосы убраны в небрежный хвост, карие глаза не тронуты косметикой. При виде сына на ее лице вспыхнула широкая улыбка, и в уголках глаз обозначились крошечные гусиные лапки. Она бросилась к нему, заключая в объятия. — Я даже не знаю, где у нас правильная посуда, Тору — кун. Он засмеялся. — Ну, уж точно не рядом с бумажными тарелками. Посмеиваясь, женщина опустила руки. — Хорошо, что ты дома. Твой отец уже извел меня своими бесконечными разговорами об охоте. — Ее взгляд скользнул поверх его плеча. — А это, должно быть, Николь — тян? — радостно воскликнула она. — О боже, нет, — возразил Тору. — Это Момо, мама. У матери округлились глаза, и на щеках вспыхнул еле заметный румянец. — Э-э, я… — Я — Николь, — сказала Накадзима, бросая выразительный взгляд на Тору. — Вы угадали. Она резко обернулась и шлепнула сына по руке. Довольно сильно. — Тору! О боже, я подумала… — Она шлепнула его еще раз, и он рассмеялся. — Ты невыносим. — Качая головой, она повернулась к гостье. — У вас, должно быть, ангельское терпение, если вы пережили поездку с этим идиотом. Николь решила, что ослышалась, и в какой-то момент растерялась, но потом расхохоталась, заметив, как хмурится парень. — Это было не так уж плохо. — О-о. — Мама Тору перевела взгляд на сына. — И она хорошо воспитана. Отлично. Я знаю, что мой сын… тот еще подарок. Кстати, ты можешь называть меня Айко. Меня все так зовут. И она обняла девушку. Это были настоящие объятия — теплые, ласковые. Николь даже не могла вспомнить последний раз, когда ее обнимала ее мама. Волнение подступило комом к горлу, и она прокашлялась, чтобы уж не выставлять себя на посмешище. — Спасибо, что позволили мне приехать, — проговорила визажист, радуясь тому, что голос не дрогнул. — Никаких проблем. Мы обожаем принимать гостей. Пойдем, я познакомлю тебя с парнем, который считает себя моей лучшей половиной. — Айко обняла Николь за плечи и легонько сжала. — И, ради бога, я заранее прошу прощения, если он начнет рассказывать, сколько живности планирует подстрелить в эти выходные. Когда она повела рыженькую в холл, Николь успела перехватить взгляд Тору. Их глаза встретились и не отпускали друг друга, и у нее в груди опять что-то дрогнуло. Улыбка поползла по его лицу, с ямочкой на левой щеке. Тору подмигнул ей. И улыбка Николь сделалась еще шире.