***
9 часов утра.
Женщины находятся в гораздо более выгодном положении, чем мужчины: для них существует больше запретов. Хотя, жизнь каждому человеку хочется прожить по полной, так чего же? Именно для таких людей границ и не существует, и почему-то, они поживают прекрасно; намного лучше, нежели люди, что потопают в бескойствии за будущее и живут воспоминаниями о прошлом. Просторный особняк, есть где разгуляться, но кому-то приходится мириться с четырьмя стенами, телевизором и книгами. Горничные то и дело ходят из угла в угол, кто размещая уже нужную атрибутику для предстоящего приёма, кто протирая пыль с картин, красовавшихся во всём особняке. Холсты были прекрасны, удобно и технологично подобраны к самой обстановке дома, светлая сторона, скрывавшая совсем противоположную. Начиная от прекрасных европейских лилий Клода Моне, заглядывая в завораживающие балы Ренуара, проходя мимо и задумываясь над трудом Сальвадора Дали, засмотреться в величие Азии, наблюдая за картинами Лю Венджина и Синсуй Ито. Обходя весь зал, все спальни, и наконец доходя до кабинета Чимина и натыкаясь на триптих* Рая, где показана жизнь адама и Евы; Земли, всю в огне и пепле, которую настигнул «Страшный суд»; и до чего отвратительный и пугающий образ Ада, создавшим Иеронимом Босхом. Именно в этот кабинет СуДжи и хотелось больше всего. Но Чимин ещё с первого дня запретил ей входить туда, говоря, что не любит, когда проникаются в его рабочее пространство. А как мы знаем, запретный плод всегда сладок. А, бывают же частенько случаи, в которых вред воспрещаемого более велик, чем вред воспрещения. Стоит ли дальше думать о том, как бы проникнуть в этот злосчастный кабинет и накопать компроматов против будущего министра? ЧонЁн же в то время, как её «охраняемый объект», сидя в своей спальне, раздумывал план по проникновению в, до звона в ушах и нервного тика, запретный кабинет своего муженька, сидела на просторной кухне, попивая своё кофейко и наблюдая за СуДжи по планшету. Через несколько минут, хозяйка, вроде бы, этого дома, что была заперта в своей комнате, достала свой альбом для эскизов, и через мгновение там появилась надпись «ВОДЫ», которую девушка поднесла к камере в углу белоснежного лакированного потолка, удерживая у экрана свою «потребность». Телохранитель поднялась с места и понесла на деревянном подносе прозрачную воду в графине со стаканом. Придерживая меджмеи** одной рукой и набирав код на коричневой железной двери, которую только утром рабочие устанавливали, блондинка сдержанно вошла в спальню. Дверь медленно, автоматически распахнулась. Положив принесённые приборы на прикроватную тумбочку, ЧонЁн быстро направилась оглядывать комнату, ибо «объекта для надзора» не было в самой комнате. Да, СуДжи стояла на балконе, решив, что свежий воздух — лучше средство от стресса на этот момент. — Немедленно зайдите и закройте двери балкона, — грозно раздался голос этой «терминаторши» по всей комнате. СуДжи тут же, испугавшись, обернулась на голос и нервно сглотнула, всё ещё продолжая стоять на месте. — Вы меня не слышали?! Немедленно зайдите обратно в комнату. Согласно инструкциям, Вы никуда не должны выходить. — сложив руки на груди и делая шаг к балкону, но так и не выходя туда, ибо знает, что внизу ещё со вчерашнего дня за этим домом следит папарацци, дабы выяснить, правда ли такая благоухающая семейка Пак так восхитительна на самом деле? — Я просто вышла подышать воздухом, мне он нужен, тут душно. — оправдываясь и входя обратно в комнату. — В следующий раз следите за своей речью, я Вам не кто-то с улицы. Я не потерплю к себе такого хамского отношения… Не успела жена владельца центрального банка договорить и указать своей телохранительше её место, как блондинка тут же, без каких-либо усилий скрутила той запястье и пока СуДжи ойкала от резкой боли, кинула на кровать. Пока девушка приходила в себя и вставала с кровати, держа уже покрасневшуюся руку, телохранитель закрыла дверь балкона, жёстко дала ребром запястья по ручке и вытянула её из двери, уже перекрыв все выходы хоть на какую-то свободу. Она сделала то же самое и с окнами спальни, оставим только маленькую форточку с ручкой. А если воздуха хватать не будет, так разбрызгиватель для свежести дыхания можно принести. — Я сообщу о Вашем поведении, и окно будет заколочено, — стуча каблуками и направляясь к выходу. — Да? Чем? Досками? Крест-накрест? Или может быть железными решётками? — повышенным голосом спрашивая и продолжая смотреть на девушку, что уже вышла и нажала на кнопку блокировки двери, которая медленно закрывалась. — Что это за тюрьма в конце концов без железных решёток?! — срываясь на крик и кидая подушку на пол. Люди плачут над вымыслами поэтов, а на подлинные страдания… взирают спокойно и равнодушно. Говорят, лучше вытерпеть эти некоторые страдания, чтобы насладиться большими удовольствиями; полезно воздерживаться от этих некоторых удовольствий, чтобы не терпеть более тяжких страданий. Где же увидеть между ними грань? Величайшее зло — страдание. Но что же с удовольствием, его ведь тоже таковым можно назвать, от удовольствий и страдают люди. Разве не так? А зависит ли тогда жизнь от себя самого? Если человек не страдает, значит ли это, что он наслаждается высшим благом? Но человеку, ведь, свойственно чувствовать и испытывать страдания, но в то же время бороться с болью и слушать утешения, а не просто не нуждаться в утешениях. Главное, надо помнить, что сильные страдания завершаются смертью, слабые дают нам частые передышки, а над умеренными мы владыки. Девушка просидела на полу у стеклянных дверей балкона несколько часов, раздумывая о своей жизни, о своих мечтах, о своей трусливости и податливости и только принялась за какое-либо дело, чтобы освежить голову.***
Час дня. Комната госпожи Пе.
Дверь в комнату автоматом открывается и входит ЧонЁн, принёсшая десерт и пришедшая забрать уже полупустую посуду с подносом. СуДжи, сидевшая на кровати, отложила книгу в сторону и с каким-то непониманием глядела на нахмурившуюся блондинку в чёрном пиджаке и кожаных джинсах того же цвета. — Обед был ужасен: мясо не пережевать, рис недоваренный, суп холодный. — наблюдая за тем, как Чон тянется за подносом на кровати, — Иии, передайте моему мужу, — выделяя особо последние слова, — что я буду жаловаться в комитет по защите прав заключённых. — Лучше сразу же в ООН. — точно ухмыляясь и не скрывая этого. — Слушайте, нуу, как Вам эта работа? Вы же понимаете, что причиняете другим людям боль. — привстав с кровати, — Может, Вам кошмары по ночам снятся? Или Вы вообще не спите? «Я — киборг, это нормально», да? — имитируя железное безэмоциональное лицо. — Немедленно сядьте на своё место. Согласно инструкции, Вы можете вставать с места только тогда, когда я выйду из комнаты и запру дверь. — точно железным голосом. — Ну да, инструкция, извините! Забыла! — имитируя поклон до земли и присаживаясь обратно на широкую кровать, с белоснежной постелью. — Интересно, а сколько он Вам за это платит? Много? Вы довольны своим жалованием? М? — глядя в глаза девушке, которая хладнокровно смотрела на ту.***
10 часов вечера
Светлый Bentley Continental*** подъехал к загородному дому владельца Сеульского центрального банка, из машины которой он сам и вышел. Сразу же попрощавшись с шафёром, тот в спешке вошёл в дом и направился на кухню, где сидела и спокойно себе попивала чаёк с конфетами телохранитель, между делом наблюдая с планшета за женой Чимина, которая вот уже пятый час занимается йогой. — Добрый вечер. — спокойным и чуть усталым голосом, — Да сидите-сидите, — хлопая легонько по плечу девушки, чтобы та не вставала, дабы приветствовать его. — Как там госпожа Пе? — запуская руку в карман серых брюк и ожидая ответа. — Всё отлично. Передала книги, которые госпожа просила. — протягивая лист с фамилиями авторов детективов. — Конан Дойл, Аллан По, Флеминг… — проходясь взглядом по названиям своих любимых книг и их авторам. — Хах, повезло с женой. Чем она занимается? — беря с интересом планшет в руки и наблюдая за женой с камеры к углу её комнаты. — Йогой. Уже пятый час… — Ммм, хорошее занятие в её положении, пусть сидит себе в спокойствии. Ну ладно, работайте, чай, кофе, — указывая на горничную, что мыла посуду, — всё, что захотите, — кладя планшет на стол и покидая кухню.***
3 часа ночи. Комната госпожи Пе.
Немного на свете есть огорчений, которых не лечит горячая ванна. Говорят, что мотивация длится не долго. Что ж, свежесть после ванны — тоже. Поэтому заботиться о них стоит ежедневно. А ведь экзистенциализм*** означает, что никто не может принять ванну за тебя, что очень даже радует, ведь это единственное место в жизни Мины, где нет камер! Девушка сидела в наполненной ароматной и приятной для кожи воде, с пеной ванне, задумавшись, даже не заметив того, как просидела тут после тренировки-йоги уже длительное время и продолжая натирать руки белоснежной пеной.***
2 дня спустя. 8 часов утра. Комната Пе СуДжи
Утро, ничего не предвещало трудностей и проблем, такой важный случай грех проспать. Ярко светило солнце, походя сквозь полупрозрачные шторы голубого тона. Утро — странная штука. Как проход, коридор, ведущий на сцену или на арену. Как уж там повезёт. Ощущение чего-то торжественного, важного. Оно, это важное, вот-вот и случится. И какое оно будет — неизвестно. И оттого немного тревожно. Хоть и лень вставать, но отказаться от того, что ждёт в конце коридора, от неизведанного, неважно плохого или хорошего — невозможно. ЧонЁн тряслась в проеме ванной, нервно и спешно набирая номер Чимина, который был на работе. — А-алло, господин… — не сдержавшись и разрыдавшись, — Господ-ддин Пак… — прижимая рот трясущейся от страха и шока рукой. — ЧонЁн, что случилось? Возьмите себя в руки, что произошло? — ровно и спокойно, но уже насторожившись. — Она умерла… Она пок-кончила с собой… Вода в ванной лед-дяная, она не дышит… Это ещ-щё с-скорее всег-го с ноч-чи. — с неровной речью, запинаясь, трясясь на месте и со слезами на глазах глядя на девушку, не дышащую и лежащую в ванне, полной холодной водой.