Недоверчивость бывает пороком глупца, а доверчивость — слабостью умного.
© Уильям Гэзлитт
ЧонЁн выскочила из санузла и вся ошарашенная и нервная бросилась к двери, уже зная, что эту железную колымагу изнутри не открыть, но всё же пытаясь сделать это. — Что ты делаешь?! Охране внизу скажи, чтобы не пускали её наружу! — приходя в себя и вытирая минутную слабость с раскрасневшихся щёк. Телохранитель сразу же привела в действие поручение Пака, достав рацию из заднего кармана и быстро сообщив информацию «Первой» охране, стоявшей на посту у самых ворот дома. Чимин встал и подошёл к закрытым окнам, наблюдая за охранником, который под руку возвращал несносную жёнушку владельца Центрального банка обратно домой. А через пару минут и дверь снаружи разблокировала охрана со «Второго» поста и сразу же извинилась, что такое произошло. С нижнего этажа уже были слышны крики СуДжи и ругательства в адрес Пака. Чимин спускался по лестнице вниз, уже наблюдая за стихшей женой и с какой-то досадой и обидой глядя ей в глаза. Выдать себя за мертвеца, чтобы просто сбежать, — чего это стоило? Говорят, ложь, родившая отношения, вскоре просто её и погубит. правда ли это? Кажется, да. Сам Пак даже и не надеялся на что-то больше, чем сейчас существующее, когда обманывал СуДжи, говоря ей слова любви. Да, он врал, но врал только в любви, даже не подозревая, что и вправду может полюбить её, но та забота, переживания и какое-то чувство одиночества, когда девушка уходила по ночам спать в свою спальню, оставляя мужчину одного после ужина в гостиной — были настоящие. Что же теперь выходит? А чем эта история закончится? Зависит это уже от самой СуДжи. — Отпустите её. — спокойно наказал, глядя в глаза успокоившейся жене. — Ты никуда не пойдёшь, — уже сам ловя супругу, что попыталась бежать по направлению к выходу, — СуДжи, не делай глупостей. — Зачем? — резко повышая тон и чуть не плача, — Зачем ты это делаешь, Чимин? Если я уйду, ты сможешь гулять с кем и как угодно! Разве не этого тебе нужно? Не этого ты хочешь? — крича и опускаюсь на пол от бессилия. — Если мужчина богатый, — присаживаясь на корточки перед Джи, — он пытается найти себе примерную и тихую девушку и её содержать. Фактически, — вытирая слёзы с щёк покрасневшей девушки большим пальцем, — ты как кошка: ты находишься в моем доме, я ограничиваю тебя, ты сидишь спокойно. — поднимая жену на ноги и удерживая, чтобы та снова не упала на пол, — Будь добра, котёнок, не выводи меня из себя. Твои выходки вечно терпеть никто не будет, ещё раз разозлишь, — угрожающе смотря в уже испуганные глаза своей супруги, — пожалеешь. — Уведите госпожу, — обращаясь к охране, отныне она будет жить в моей комнате. — передавая обессиленную СуДжи в руки телохранителей. Пак достал из кармана серых брюк телефон и написал своему секретарю, чтобы Ю перечислили деньги за её работу. Сейчас Чимину проблемы не нужны, ибо голоса с выборов только-только подсчитываются, и если даже он преобладает над конкурентом, это не значит, что всё можно с рук спускать. Нужно быть не только холоднокровным, но и осторожным. У ЧонЁн, что всё ещё стояла склонив голову и глядела в пол, чувствуя свою оплошность, прозвенел телефон, оповещающий о поступлении суммы за должность с бонусом. — Тут много… Моя зарплата меньше. — округлив глаза и переводя удивлённый взгляд на владельца Центрального банка. — Уволены. А лишние — это за молчание. — Чимин покинул холл поднимаясь наверх, где его ждала охрана. — Председатель, нам позвонить работникам, чтобы поставили железную дверь и установили камеры в Вашей комнате? — дурной вопрос охранника с первого поста вывел Чимина из себя, что тот, не сдержавшись ударил служащего по лицу. — Я для чего, думаешь, её в свою комнату переселил? — повышая тон и смотря на мужчину, что спокойно, склонив голову, поправлял пиджак, не обращая внимания, или просто стараясь не давать никакого значения покраснению и зуду на лице. — Так, приказ отменяется. С этого дня не следите за госпожой, оставьте её в покое, не докладывайте мне: что она делает и где находится. СуДжи теперь свободна, ваше сопровождение теперь ей не необходимо.***
Спальня Пака.
Сколько же в мире есть ненужных вещей, без которых можно прожить счастливую жизнь. Говорят, как-то Сократ* однажды долго стоял у прилавка с выставленными товарами. «Сколько же есть вещей, без которых можно обойтись!» — наконец выпалил он. Всё, что делает человек — уничтожает только его самого. Хотя очень немного требуется, чтобы уничтожить человека: стоит лишь убедить его в том, что дело, которым он занимается, никому не нужно. Так ли это с Паком? Правду знает только он сам, и точно догадывается, какой именно конец его ожидает, если тот продолжит поступать так с девушкой, которую и вовсе обижать не желает. Но что делать, если та не даёт ему шанса всё исправить, сама усугубляя своими выходками всю сложившуюся ситуацию. Чимину известна разбитость, когда одиночество усиливает чувство ненужности. И опасался именно этого действия своей жены, когда она начнёт думать, что здесь, в его доме, она никому не нужна, а там, на свободе — невозможна. Чимин медленно открыл дверь своей спальни, думая о неприятных чувствах девушки, которые она сейчас могла испытывать. Чувство одиночества заставляет рыться в мыслях о прошлых днях, счастливых моментах всех времён, но кажется, что всё это ушло во мрак, превратившись в прах. А ведь разум дан человеку, чтобы понять, что жить одним разумом нельзя. Люди живут чувствами, а чувствам безразлично, кто прав. Именно этго безразличия чувств Паку и не хотелось, ибо он живёт только разумом, только решая, кто прав, а кто виноват. Пак осторожно приблизился к девушке. которая стояла у открытого окна, но случайно задев ключи от старой двери комнаты своей жены, почему-то валявшиеся на полу, вывел девушку из мыслей, и та резко развернулась. Эти глаза, они полны чувств. Нет, не боли, даже не ненависти, а обиды. Раньше Чимин думал, женщина, сдерживающая себя, когда обидно, и не устраивающая сцен, когда больно — идеальная. Сейчас он стоит прямо перед такой девушкой, которая только смотрит с полными глазами обиды и разочарования, за которыми кроются бесчисленные мольбы о свободе и избавлении её от этой тяжести. Он настолько не хочет продолжать смотреть в эти глаза, которые только и ранят его, ибо только правду и говорят, правду того, каким бесчувственным эгоистом стал, что просто отвернулся от девушки. — Я открыла окно, чтобы проветрить, не собиралась убегать. — тихо обогнув мужа, прошлась к ключам, которые валялись на полу, — Зачем ты закрыл меня там? Почему держал эти ключи у себя, если они даже не были тебе нужны и просто валялись под кроватью? — поднимая холодную копну железа и вспоминая, как случайно наткнулась ногой на них, когда поднималась кровать супруга. Чимин молча взял ключи с её холодной руки и кинул в открытое окно. Он всё время прокручивал слова отца, о том, что не бывает такой безвыходной ситуации, из которой мы выйти не сможем. У каждой задачи есть решение, и не одно. Пак снова взглянул в эти тёмные глаза напротив, ничего не сказав, он крепко прижал девушку к себе, что душа снова радовалась этому приятному и уже полюбившемуся запаху девушки, которого так долго не хватало. Трудней всего сейчас противостоять просто её взгляду, чем что-либо пытаться объяснить. — Прости. — сильнее прижимая и того обессиленную девушку из-за подготовки к побегу, что сейчас пыталась оттолкнуть от себя этого человека, — Я обещаю исправиться, больше никто в этом доме не посмеет с тобой что-либо сделать, — вдыхая знакомый аромат с шеи уже успокоившейся девушки, — потерпи до церемонии, пока я не стану министром. Правда, всё это скоро пройдёт. Я больше не буду так делать.10 часов вечера. Отель Conrad Seoul. Номер Мин Юнги.
Как легко потерять дорогого себе человека, но сколько же времени понадобится потратить, чтобы отыскать его снова? Мы забираемся в скорые поезда, но сами не понимаем, чего именно ищем, ибо думаем, что видим то самое, что надо! искать. Поэтому и не знаем покоя, бросаясь то в одну сторону, то в другую… И всё напрасно… Глаза иногда бывают слепы. Искать надо сердцем, а не амбициями и словами чужих. Ведь в один ужасный момент мы понимаем, что остались одиноки, и тот долгий и, вроде бы, беззаботный путь, что проходили так длительно — это всего лишь время, потраченное впустую. Юнги сидел на кресле, тихо смакуя сухое красное вино и наблюдая за огнями снаружи через большое окно. Они с ТэХёном вот уже пол часа сидели, так и не помолившись и словом. На кофейном столике, помимо полного вина бокала Кима и фруктов, лежали фотографии СуДжи, заснятые ещё утром, когда та выбегала со спортивной сумкой из дома, и как охрана снова вернула девушку в особняк Пака. Для Юнги уходить в свои мысли и копаться там по часу, а то и больше — обычное дело. Но вот для Кима, как хиллера, который привык делать всё быстро и не задерживаться на одном месте — одно только мучение и непрекращаемое чувство тревоги. ТэХён, сидевший на кресле напротив Мина не смог дальше терепеть это длительное молчание и первым, наконец, нарушил эту надоедающую тишину. — Что ты дальше собираешься делать? Пэ СуДжи находится в доме Пака. Утром она пыталась сбежать, — смотря в глаза Мину, который уже крутил бокал в руках и пусто глядел на друга, — кажется, он Джи насильно у себя держит. — ТэХён, знаешь, что я сейчас понял? — разглядывая бордового цвета жидкость в бокале. — Когда мы смело ищем любовь — она обнаруживается, но мы даже не стараемся её найти, а притягиваем к себе новую и новую любовь. — разочарованно вздохнув и положив бакал на столик, — Если тебя любит один человек, значит, любят все. А если ты одинок — значит, станешь ещё более одиноким. Так вот забавно устроена жизнь. — Хён! — чуть не воя от досады, — Ненавижу, когда ты загадками говоришь, по-человечески не можешь? Ищщ… — откидываясь на спинку стула и понимая, что не настолько образован, как Мин, чтобы легко разделять его мысли. — Я хочу, чтобы ты перестал искать что-то вне себя. — вставая с кресла и подходя к другу, — А прислушался к тому, что у тебя внутри. Тэ, ты боишься того, что внутри, — похлопав по месту, где отдавался ритм сердца, — а это единственное место, где ты можешь найти то, что тебе нужно. — ухмыляясь исподлобья смотрящему и нервно поджавшему губы Киму и направляясь к выходу. — А я нашёл свою любовь, теперь не отпущу её так легко. — пропевая и покидая номер.На следующий вечер. Холл особняка семейства Пак.
Роскошный особняк, всё разукрашено и обставлено по высшему уровню, ведь вся важная элита Кореи собралась на этом вечере. Объявили нового министра экономики, что уж тут мелочиться на живую музыку с оркестром, играющую сейчас произведение Бетховена, полный дом официантов и прекрасные вкусные столы, расставленные по всему первому ярусу, которые немаловажные повара готовили. Пак Чимин расхаживал по большому холлу-залу с СуДжи под руку, приветствуя гостей и представляя им свою незаменимую супругу, что так же мило и сдержанно перекидывалась с бизнесменами и политическими деятелями парами фраз, беря пример у мужа. Через пятнадцать минут хождения и приветствования, девушка отлучилась подышать свежим воздухом, ибо устала ходить на каблуках и приспичило хотя бы пять минуточек походить босиком, и та вышла в сад к излюбленному фонтанчику, которого видела только из окон своей клетки, где её запирали столько времени. Через некоторое время в дом, с приглашением вошёл президент Royal Group. Сдержанно улыбающийся Мин Юнги, уверенно ступая с ноги на ногу, небыстро шёл с бокалом шампанского в руках к Чимину, что беседовал с партнёрами по бизнесу. Как только он достиг трёх мужчин, двоя бизнесменов тут же покинули общество Пака, не забыв поздороваться с президентом Royal, и Юнги, наконец, перевёл своё внимание на владельца Сеульского банка. — Поздравляю председатель Пак, — с хрустом в костяшках пожимая руку серьёзному Чимину, — а, нет, министр экономики, забылся. — ухмыляясь за изменением эмоций в глазах ненавистного человека и отпуская ладонь мужчины. — Вам стоит быть осторожней со словами, президент Мин, — ухмыляясь и не обращая внимания на боль в руке из-за этого чудного рукопожатия с заклятым, ещё с подросткового возраста, врагом. — Берегитесь осторожных людей, министр экономики. Такие не собой рискуют, а другими. — сверкнув глазами и отпив шампанского, — А я осторожничать не буду, не в моём характере, и Вы знаете это, Пак Чимин. — впиваясь взглядом в невозмутимого и собранного владельца Центрального банка, — Советую продолжать быть таким же осторожным и предусмотрительным Вам, вдруг что случится… Я ведь говорил раньше: «Пока ты думаешь о риске, кто-то уже рискует и добивается успеха, Чимин» — вспоминая свои слова, которые десять лет назад произносил Паку. — Обо мне и моих людях Вы не беспокойтесь, у меня всё по высшему разряду, Мин Юнги. — опустошив свой бокал за раз, — Мне один английский путешественник рассказывал о том, как он дружил с тигром; — кладя пустой хрусталь на поднос официанту, — он вырастил его, ласкал его, но, — уверенно взглянув в заинтересованные глаза ненавистного человека, — всегда держал у себя на столе заряженный пистолет. — одна лишь ухмылка, и Пак покидает общество Юнги со светящимися, как прежде, глазами и с улыбкой направляясь к бизнесмену, лет тридцати пяти, что стоял неподалёку со своей супругой. Из-за слов новоиспечённого министра экономики Юнги уж начал был подозревать, что среди его доверенных людей есть человек Чимина, и тут же откинул от себя эти дурные мысли, подозревая, что тот снова принялся играть на доверие. Помнится, когда-то, лет десять назад, когда Мину было 20, а Чимину 18, он сам говорил Паку: «Не полагайся слишком сильно на кого-либо в этом мире, потому что даже твоя собственная тень покидает тебя, когда ты в темноте.» Кажется, тот мальчишка после этих слов и вырос, теперь он министр экономики, и Центральный банк весь принадлежит ему, а всё это всего лишь за десять лет произошло, и теперь Чимин вернул то чувство тревожности и вечного недоверия изначальному источнику, вселяя страх в душу Юнги и закрывая его на замок, пока не наступит нужный момент выйти хаосу наружу. — «По высшему разряду», говоришь? — оборачиваясь назад и наблюдая за тем, как Чимин уверенно ведёт разговор с директором компании по биотехнике, — Не нужно быть таким самонадеянным, сколько раз говорил, а ты так и не разучился перепроверять всё по несколько раз.Пять минут спустя. Сад особняка.
Спокойно улыбающаяся Пе СуДжи блаженно расхаживала по приятному влажному газону босиком, держа в руках туфли на каблуках и совсем не беспокоясь о своём платье в пол с подолом, цвета дорогого бежа, с длинными рукавами, которое могла испачкать. Что тут уж думать о платье, когда мысли заняты своей жизнью от сложившейся ситуации. Прости. Я обещаю исправиться, больше никто в этом доме не посмеет с тобой что-либо сделать, потерпи до церемонии, пока я не стану министром. Правда, всё это скоро пройдёт. Я больше не буду так делать. Правда ли это на самом деле? Стоит ли доверять человеку, который уже однажды обманул? Вдруг всё это снова какая-то игра Чимина, о которой он и не хочет рассказывать, просто насмехаясь над новой игрушкой-марионеткой. Как всегда, одна ложь вызывала огромное недоверие в разуме СуДжи. Верно, поэтому, и не стоит сильно верить в слова мужа, нужно суметь выйти из этой картины и посмотреть на неё со стороны, только тогда всё станет ясно. — Сьюзи, — тихо послышалось сзади, резко вырывая девушку, стоящую у куста белых роз, из раздумий. Позади СуДжи стоял Юнги, поджав губы и вглядываясь в любимую девушку, которую три года назад потерял и не пытался даже найти, а всё из-за неуверенности в себе, или даже в своих чувствах. Всего важнее любовь для потерявшего любовь и деньги для потерявшего деньги. Сказать, что всего важнее ум, всё равно, что расписаться в выживании из него. И так жил все эти три года Юнги, утверждая себе, что разум да ум — единственное, чем можно жить. Хотя сердце и душа совсем не этого твердили, пытаясь перекричать мозг, но это произошло только три года спустя, когда Мин ступил на родную землю, когда наконец вернулся из Франции, где жил пять лет с Сьюзи. Но только приехав в Корею, наконец сердцем, а не разумом, вспомнил те светлые дни, что он проводил с, вроде бы, подругой, хотя сердце её совсем не подругой считало, чего не понимал он сам. Девушка тут же обернулась, со слезами на глазах, в мыслях молясь, что это снова не мираж, не плод её воображений, а настоящий человек, произнёсший сам это имя. СуДжи медленно приподняла платье рукой, чтобы подол не мешался, и неспешно направилась к уже шагающему навстречу мужчине. Пе глазам своим не верила, что вот, тот, кого она и до сих пор не забывает, стоит перед нею, живой, наконец приехавший, отыскавший её, и совсем не улыбающийся. Он очень изменился; если раньше с первого взгляда можно было понять, какой он яркой жизнью живёт, вечно по клубам шастает, чем только сердце тревожит, улыбается без конца и смотрит блестящими глазами, что уже раскрывают его энергичность и беззаботность. Теперь перед нею стоит взрослый мужчина, смотрящий глубоким взглядом прямо ей в глаза, аккуратно дотронувшийся до покрасневшего от слёз личика и вытирающий солёные капли одну за другой большим пальцем, резко прижавший к своей груди теперь ещё больше разрыдавшуюся СуДжи и успокаивающий ту, поглаживая рукой трясущуюся спину. — Шуга, я думала… — отдышавшись в грудь, — я думала, ты забыл меня. Думала, мы больше не увидимся. Я так скучала… — снова плача ещё громче, — Шуга, твоя мама, я ей ничего не делала, это была не я. — сжимая руками пиджак мужчины и ощущая наконец родной запах, — Я правда ничего ей не делала, Шуга… — Тщщщ, знаю, это не ты, всё хорошо. — успокаивая любимую девушку и гладя по голове, — Сьюзи, прости, что так долго. — первая за все эти три года слеза скатилась по лицу Юнги, — Я заблудился, поэтому, — тяжело выдыхая в воздух, — поэтому, только нашёл тебя. — прижимая девушку сильней, наклонив голову к шее и вдыхая тот самый аромат, которого он искал на теле нескольких десятков девушек, но так и не нашёл. — Я пришёл забрать тебя, Сьюзи.Час спустя. Лестница в спальню Пака.
Чимин, уставший и еле проводивший всех своих гостей с вечера домой, поднимался по лестнице, планируя теперь наладить отношения между собой и СуДжи. Многого Пе из-за него натерпелась, поэтому, нужно извиниться за всю свою ложь, ту игру, что в самом начале затеял, когда случайно нашёл её в лесу, проезжая мимо. Кто бы подумал, что теперь он полюбит эту девушку, которая, к слову, и не оказалась брошенной нищенкой, но Паку естественно не тяжело было всё это уладить и жениться на тихой скромной девушке, вместо того, чтобы платить какой-то ночной бабочке, чтобы та притворялась его супругой, для того, чтобы стать министром. — СуДжи, спишь? — аккуратно открывая дверь и не обнаружив в комнате никого, — СуДжи?Пол часа спустя. Первый этаж.
Охрана «Второго» и «Третьего» постов подбежали к Паку, уже думая об увольнении и поиске новой, хотя бы близко по статусу и заработной плате, работы. Угораздило же госпоже вот так вот незаметно исчезнуть во время празднования, чтобы все думали, что та вообще поднялась наверх в спальню господина, дабы отдохнуть, ибо много ходила по залу и устала, приветствуя гостей. И не упустили бы они её мимо глаза, если бы сам Чимин не сказал ещё утром, чтобы за нею не следили и в покое оставили. Не они одни виноваты. — Председатель Пак, — опустив головы вниз и сжимая обе руки, — госпожи в доме нет. — В саду и у бассейна тоже проверили, — подбежала охрана «Первого» и «Четвёртого» постов, — Госпожа Пе не находится здесь…