Никогда не иди назад. Возвращаться нет уже смысла. Даже если там те же глаза, в которых тонули мысли. Даже если тянет туда, где ещё всё было так мило. Не иди ты туда никогда, забудь навсегда, что было. Те же люди в прошлом живут, что любить обещали всегда. Если вспомнил ты это — забудь, не иди ты туда никогда. Не верь им, они — чужие. Ведь когда-то бросили тебя. Они веру в душе убили, в любовь, в людей и в себя. Живи просто тем, что живешь, и хоть жизнь похожа на ад, Смотри только вперед, никогда не иди назад…
© Омар Хайям.
12 часов вечера. Отель Conrad Seoul. Номер Мин Юнги.
Всегда под слоем гордости и самолюбия скрывался тонкий слой любви с карамельным вкусом и запахом ванили… Чаще всего такое бывает у девушек, не дающих себе волю в чувствах с человеком, который всегда так близко, но и так далеко. Такое же было и у СуДжу когда-то. А ведь как приятно замёрзнуть, чтобы потом согреться в объятиях любимого человека. Обычно, мужчина всегда хочет быть первой любовью женщины. Что ведь и было с Юнги. Такое у мужчин нелепое тщеславие. Всё же, женщины более чутки в таких вещах. Им хочется стать последней любовью мужчины. Первая любовь — это не первая и не последняя ведь. Что же тогда между Юнги и СуДжи? Для Сьюзи Шуга — первая любовь, чего не скажешь о нём самом. Для него девушка — последняя любовь. Хах, какая ирония. Но ещё большая насмешка в том, что и первая, и последняя любовь — это та любовь, в которую мы больше всего вкладываем самих себя, душу, когда душа у нас ещё есть. Истинные желания и женщины, и мужчины сбылись, теперь осталось только понять, сбудется ли между ними счастье? Или всё утеряно, потерялось ещё тогда, когда сам Шуга отказался от Сьюзи? Эти двоя вот уже час молча сидели на мягком диванчике уютного балкона в номере высокоствольного отеля, то глядя в глаза друг друга и утопая в безмолвии, то переводя взгляд на ночное небо, где сверкали и падали одна за другой с высоты звёзды, со временем сгорая и потухая в бесконечной синеве. — Шуга, как ты оказался в Корее?.. — сомневаясь и всё же глядя прямо в глаза парню, с которым три года назад была помолвлена. — Я… — приобнимая девушку за плечи и сильнее прижимая к себе, — Соскучился… Сьюзи, прости меня, — чуть отпрянув и посмотрев такие близкие родные глазки, — Я был виноват, ничего не сделал, чтобы ты осталась тогда со мной во Франции, я просто поверил маме. Прости меня, — уже в какой раз тепло приобняв и вдохнув полной грудью больно знакомый аромат девушки, — ты многого натерпелась из-за меня. Когда всё заканчивается, боль расставания пропорциональна красоте пережитой любви. Выдержать эту боль трудно, потому что человека сразу же начинают мучить воспоминания. Говорят, человек не может идти вперёд, если его разъедает боль воспоминаний. СуДжи казалось, что за три года душа очерствела с этой горечью памяти, а воспоминания давно исчезли в надвигающемся как буря, в те времена, тумане. Но сколькое потребуется, чтобы воспоминания трёхлетней давности прояснились лишь из-за одной фразы и разразили гром в чёрствой части глубокой души? Совсем малое. Все попытки СуДжи жить живой жизнью облетело её прахом, но не исчезло. Ничто не исчезает бесследно. Хорошо это или плохо, но ничто не может быть полностью забыто. Что-то всегда остается в сердцах людей. А то, что хранится в чьей-либо памяти, никогда не исчезнет. Кажется, где-то в доме Шуги в Париже всё же пройдётся лёгким зефиром жизненное счастье, но быть может, это счастье ожидает её совсем в другом уголке мира? Где-то среди высокого лесопарка и речки, где-то в излюбленном дворе особняка Чимина, где-то рядом с ним?.. — Твоя мама ведь жива… — вспоминая случай трёхлетней давности и несколько вздрогнув, то ли от подувшего ветра, то ли от холода всего того дня, который пришлось пережить, — так ведь?Три года назад. Франция. Париж. Квартира Шуги.
Госпожа СольЁн, которая смогла пырнуть себя ножом прямо перед приходом сына с работы, стояла на кухне перед ошарашенной и плачущей Сьюзи, вся в крови, она скатывалась тихонько по кафельной стене, дожидаясь прихода Шуги, которого хотела развести с этой «Потаскушкой», как и называла обычно. Девушка с криками подбежала к женщине лет сорока пяти, моля её потерпеть, и сильнее давя на кровоточащую рану, чтобы эта красная жидкость не изливалась так быстро. Сьюзи всё плакала, придерживая нож, чтобы тот не поранил тело ещё хуже, и пытаясь удержать мать своего парня в сознании, но та и не сильно-то тратила силы. — Вытащи нож, — охриплым и тихим голос попросила госпожа Соль. — Но… — колеблясь и смотря то на окровавленный нож, то на женщину, что спокойно кивала, — Разве не будет хуже, если я его вытащу? — Я врач, хуже не будет, вытащи, — выдавливая из себя последнее слово, когда девушка быстро вынула из живого тела железное орудие. В этот же миг дверь квартиры открылась и свободно вошёл мило улыбающийся блондин, чья улыбка тут же осунулась при виде своей матери, кровоточащей и лежащей у стены и своей девушки рядом с ножом в руках, прямо напротив на светлой просторной кухне. В тот момент мир рухнул. У всех. Мать, которая не могла терпеть девушку своего сына, ибо с самого его детства видела в невестках совсем другую, и что решилась на такой ужасный поступок, воткнуть в себя нож и источать кровью, при этом подставив любимую Сьюзи своего единственного сына, но зато добившись их расставания и этим лишив счастья Шуги. Юнги, который потерял свою любовь из-за своей слепоты и безграничного доверия только обстоятельствам, а не слезам Пе и сама Сьюзи, что потеряла весь мир, который строила столько времени и была готова уже создать целую вселенную с этим человеком, но всё это рухнуло благодаря одному недоразумению.Наше время. Отель Conrad Seoul. Номер Мин Юнги.
— Мама… — закрыв глаза и зарывшись носом в волосы девушки, — Мама умерла, Сьюзи. Умереть легко, когда ты совершенно здоров. Прекрасным весенним утром, в саду, в приятном и бодром расположении духа, — как просто было бы лечь на траву и отойти в мир иной. Значится ли подобная смерть спокойной? Ведь большинство людей умирает спокойно потому, что так же мало понимают, что с ними делается в эту минуту, как мало понимали, что они делали до этой минуты. Говорят, настоящая человеческая совесть проявляется во всей красе и больно раздирает с нереабилитируемым разгромом душу только тогда, когда жизни человека осталось две-три минуты. Именно в эти минуты приходит осознание прожитого пути, и они не предназначены для момента нажимания новых врагов да недругов. Большинство людей уходят из жизни по-английски, но это не в случае госпожи СольЁн, которая прямо перед смертью, лёжа на руках своего сына и теряя последний вдох, рассказала о своём грехе, что совершила три года назад, разлучая Его с любимой девушкой, подстроив липок покушение в порыве гнева. — Как это?.. — не веря своим ушам, — Всё будет хорошо, — наконец чувствуя свою нужность кому-то и прижавшись к макушке мужчины, — Всё будет хорошо, Шуга. — всё же успокаивающе похлопывая по плечу совсем запутавшегося в жизн. Юнги, показавшего наконец себя слабым впервые за три года перед девушкой. — Давай спать, уже поздно, ты наверное устал. Мужчина отстранился от тёплой девушки и тут же подул ветерок прохлады, не обошедший этих двоих и точно причинивший дискомфорт и вызвавший табун мурашек по телу. Девушка ничего не сказав больше просто последовала за Мином, заботливо взявшим её за руку и потянувшим внутрь номера, где точно было намного уютнее и приятнее находиться. Сколько всего должно произойти, чтобы забыть об изначальных отношениях; чувствах между девушкой и парнем, когда те считаются возлюбленными? Нисколько. Ибо былое всегда остаётся таковым, чтобы они не забывались. Так же и эмоции, поведение и самое самочувствие человека с былым прошлым не меняется, как и отношения Сьюзи с Шугой, словно забытое и оставшееся былое снова вернулось к ним. Уставшая за весь прошедший день СуДжи с каким-то облегчением легла на мягкую постель. Нет сил задумываться о всём произошедшем за столько короткое время с самого утра до нынешнего момента, не просто так же говорят: «Утро вечера мудренее». Быть может, поэтому стоит просто хорошенько выспаться и уже размышлять над сложившимися обстоятельствами спозаранку? — Не переоденешься? — сам того не замечая и укрывая лёгким и пушистым одеялом по старой привычке девушку, — Можешь пока воспользоваться моей одеждой, потом тебе новые купим. — Не нужно. Я устала немного, — еле удерживая глаза открытыми и всё продолжая смотреть на Шугу, присевшего на край кровати и ласково убирающего сползающую на лоб чёлку. — Хорошо. — наклонившись и продолжительно поцеловав девушку в лоб. — Я в душ, скоро буду. — вставая с кровати и направляясь к санузлу, задержавшись у входа, — Сьюзи, я скучал… За двадцать минут водных процедур Юнги девушка уже успела в полусон, как другая часть кровати прогнулась под чужим телом, чего СуДжи сразу же заметила и резко повернулась назад. — Тщщ, — разворачивая девушку обратно спиной к себе и приобнимая уже и вздрогнувшуюся девушку, — Это я. — невесомо поцеловав ту в висок и сил неё прижимая всё ещё хрупкое тельце к груди. — Шуга… Ты ведь знаешь, что я замужем… — прикрывая глаза и нехотя вспомнив о Чимине. — Знаю, — вдыхая аромат шелковистых волос, — засыпай. Я ничего с тобой этой ночью не сделаю. — горячо целуя девушку в мочку уха и прикрывая глаза. — Спи спокойно…Три часа ночи.
В дверь номера громко стучали не переставая, пока полусонный Юнги с горем пополам не встал и не отрыл эту чёртову перегородку между номером и коридором. Мужчина застыл на месте, увидев на пороге своего номера разъерённого Пака с охраной позади, которая стояла совсем спокойно, руки Чимина тут же скользнули в карманы брюк, а взгляд целенаправленно устремился в Мина, который с раздражением цокал и прищурившись смотрел на бывшего друга. — Мне известно, что это ты увёз мою супругу… — без приглашения проходя в прихтжую, — Мин Юнги, если СуДжи тут не будет, я сравняю это здание с землёй в течение пяти минут, со всем персоналом, гостями и тобой. — начиная оглядываться в номера.