Твоё отражение

      Утром следующего дня я поймала себя на мысли, что собираюсь более старательно, чем вчера. Я 15 минут простояла перед зеркалом, смотря на своё отражение, и чуть не опоздала в кабинет к миссис Райт. Благо её ещё не было на месте. В кабинете был только Нэйтан, который тоже ждал её.       — О, привет! — улыбнулась я, сидевшему на стуле Нэйтану, который приглаживал торчащие светло-каштановые волосы, — Чуть не опоздала! Хотя я ненавижу опаздывать, — я быстро надела белоснежный халат. Цвет, который так ненавидел Кай.       — Привет! Да, миссис Райт задерживается, тебе повезло. Как впечатления от вчерашнего дня? Не появились мысли оставить всё это? — с интересом спросил он, наблюдая за мной.       — О, нет! — я уселась в кресло, — Мне понравилось!       За дверью раздались шаги, мы одновременно повернулись.       — Поздравляю, мисс Дэнверс! — в кабинет вошла миссис Райт, — Не знаю, что Вы смогли сделать, но один из наших пациентов стал намного спокойнее со вчерашнего дня. С самого утра хорошие новости.       — О ком Вы говорите? — спросила я, хотя, кажется, догадывалась, кого она имеет в виду.       — Я говорю о Малакае Паркере. Он у нас находится достаточно давно, и только Вам удалось немного улучшить его состояние. Это удивительно. Обычно он никого к себе не подпускает.       — Да, Кай. Действительно, хорошие новости, — согласилась я.       — И ещё, Кэтрин, у меня есть к Вам одна просьба. Раз вы так хорошо влияете на Малакая, то не могли бы вы уделять ему больше времени? Ситуация с ним немного трудная. Вы могли бы помочь нам с этим, — миссис Райт мельком просмотрела лежащие на столе документы, а затем на нас с Нэйтом.       — Да, конечно! — быстро согласилась я.       — Тогда не смею Вас больше задерживать, мисс Дэнверс.       Мы с Нэйтаном удивлённо переглянулись. Неужели Кай Паркер был для неё такой головной болью? Он вполне адекватный по сравнению с другими.       Я вышла из кабинета и решила сразу направиться к Каю, чтобы не терять времени. А после обеда я вместе с доктором Моролом обойду остальных пациентов.       — Доброе утро, Кай! — улыбаясь, я вошла в палату. Картина со вчерашнего дня не изменилась. Кай всё также переключал каналы, сидя в кресле. Но сегодня он быстро повернулся, услышав, что пришла я.       — Оу, привет! — он встал и подошёл к стеклу, — А я уже ждал тебя.       — Да? Тогда давай начнём!       Мы заняли уже привычные нам места.       — Мне сказали, что ты стал себя лучше вести? — я взглянула на него.       Кай усмехнулся:       — Может быть.       Сегодня он выглядел лучше. Взгляд и движения были не такими заторможенными, как при нашей первой встрече.       — Тебе давали сегодня какие-нибудь лекарства?       — Нет.       — Понятно. Хорошо. Как ты себя чувствуешь?       Кай вопросительно взглянул на меня:       — Лучше, чем вчера. Спасибо, что поинтересовалась. О чём хочешь поговорить сегодня? Хочешь, расскажу о себе?       И правда, сегодня он был другим.       — Да, конечно. Расскажи всё, что считаешь нужным. Я тебя выслушаю.       Кай пододвинул кресло поближе ко мне, так, что если бы нас не разделяло стекло, мы касались друг друга коленями. Я не стала отодвигаться, чтобы не нарушить его положительный настрой.       — С чего бы начать, — протянул он, — Так много хочется тебе рассказать, что даже не могу решить с чего начать. Знаешь, сколько времени я провёл один?       Я покачала головой.       — О-о-о, — он усмехнулся, — Очень, очень много. И всё благодаря отцу. Сначала тюремный мир, я говорил о нём вчера, кажется, потом это место. Ты знала, что наша семья — ведьмы? Нет, я серьёзно!       Я вновь внимательно осмотрела Кая. Состояние его было намного лучше, чем вчера, но его слова говорили об обратном.       — Ты думаешь, что я несу чушь? — сверкнул глазами Кай.       — Нет, вовсе нет, — мягко произнесла я, стараясь не разозлить его ещё больше, — Просто это немного необычно — слышать про ведьм и ковены, но, возможно, просто ты этими словами пытаешься объяснить свою ситуацию, донести свои проблемы…       Я замолчала. Кай смотрел на меня, как на умалишенную. Будто это я сидела перед ним в стеклянной клетке и говорила ерунду.       Громко выдохнув, я продолжила:       — Ладно, хорошо, давай продолжим. Я больше не буду говорить лишнего.       Он фыркнул, покачав головой, и всё-таки продолжил.       — Повторю ещё раз, наша семья — это чёртов ведьминский ковен. А веришь ты в это или нет, это уже лично твоё дело. Мой отец — глава ковена, для которого нет ничего важнее, чем этот самый ковен. И ему плевать на всё остальное. Ему было плевать на меня.       — Может быть, это причина твоих заболеваний? Отношения с отцом?       — Какие отношения? Он относился мне, как к дерьму. Всю мою жизнь. А знаешь почему? Потому, что у меня не было своей магии. Я стал для него монстром, которому не место в его жизни!       — И что произошло дальше? — не удержалась я.       — Что произошло? — Кай поднял на меня глаза, — Я убил всех, кого мог. Кого успел.       Я сидела не двигаясь. Я не могла поверить в то, что только что услышала. Он убил свою семью…       Кай, забавляясь моей реакцией, продолжал:       — Давай, скажи, что это ужасно! Я убил своих братьев, сестёр, и я больше не слышал их противный смех и постоянные издёвки, я не смог добраться до отца, потому как был слишком глуп и зол. Эмоции взяли верх, и я не мог мыслить здраво. Он обхитрил меня, воспользовавшись моей неспособностью колдовать самостоятельно, и отправил в тюремный мир, думая, что я там сдохну.       Он мрачно усмехнулся:       — Но он так и не понял, что хоть он меня и считает выродком, но я всё же его сын, и, как и он, я оставляю последнее слово за собой.       — Да, ты упоминал вчера об этом, — сглотнула я, находясь под впечатлением от сказанного, — Что такое тюремный мир?       — Сложно объяснить, но если в двух словах, то это место, куда попал после того, как с помощью заклинания, отец убил меня.       — Что?!       Теперь я совсем ничего не понимала.       — Он убил тебя?       — Разумеется. А ты думала, что мы мило попрощаемся, после того, что я сделал, и разойдёмся в разные стороны?       — Нет, но…       — Я весь в папочку, — хмыкнул Кай, — Хотя ещё недавно подобные сравнения выводили меня из себя.       Теперь я абсолютно ничего не понимала. Эти безумные рассказы и адекватное поведение. Я всматривалась в его лицо, пытаясь понять, что я упустила. Так просто не могло быть! Кай, наконец, оторвался от своих мрачных мыслей и заметил, что я внимательно изучаю его.       — Знаешь, что отличает тебя от остальных? Когда я рассказываю всё, что я сделал, в твоих глазах нет отвращения или презрения. Или страха. Интерес. Я вижу интерес. Ты видишь во мне только клинический случай? — он взглянул на меня.       — О чём ты? — не поняла я его слов.       Кай поморщился:       — Ты похожа на учёного, который открывает для себя новый вид животного. Но ты не видишь меня как человека. Так?       Сейчас я не находила, что сказать ему. Мне действительно был интересен его случай, и я относилась к этому как к работе, даже не задумываясь над остальным.       — Я, я не знаю. Просто, даже не знаю, как это объяснить. Это моя работа. И я отношусь к этому, как к своей работе. Вот и всё.       — Понятно, — только и ответил он, — Пытаешься понять, насколько я сдвинут.       Но я немного лукавила. Я пыталась относиться к этому, как к своей работе и только, но я всё чаще ловила себя на той мысли, что симпатизирую Каю Паркеру. Мне было действительно жаль его. Жаль за то, что с ним случилось, жаль, что его собственный отец не видел в нём сына.       — Можно я задам ещё один вопрос? — разрушила я затянувшееся молчание, — Я, конечно, отношусь к этому скептически, но мне интересно…       — Давай, — Кай рассматривал свои пальцы.       — Допустим, что твоя история правдива, — неуверенно начала я, — Тогда почему у тебя не было магии?       Кай развёл руками:       — Вопрос не ко мне. Видимо, иногда такое случается. И вляпался в это именно я! Родиться в семье ведьм и не иметь своей магии.       — Но она у тебя была.       — Разумеется, я забирал её у других. Братья, сёстры, мне было без разницы у кого забирать её.       — И поэтому твой отец считал тебя особенным? — я с трудом подобрала нужное слово.       Кай расхохотался:       — Особенным! — фыркнул он, — Ну да, именно так. Только не особенным, а выродком. Кажется, именно так он и орал каждый раз, когда заставал меня за выкачиванием магии из брата или сестры.       Улыбка сползла с его лица, и я опустила глаза.       — Если бы у меня сейчас была магия, я бы не сидел в этой проклятой клетке, — произнёс Кай, смотря перед собой, — Я больше бы не совершил таких глупых ошибок.       — Ты понимаешь, что совершил ошибку?       — Конечно, — его глаза блеснули, — Но спешу огорчить тебя, моя милая Кэтрин, ошибка не в том, что я совершил, об этом я не сожалею, а в том, что не закончил начатое.       Мои плечи опустились. Я надеялась, что он действительно раскается в содеянном, и это был бы шаг вперёд, но нет.       Мы просидели несколько минут в полнейшей тишине. Кай погрузился в свои мысли, ну, а я просто смотрела на него. Много мыслей было в моей голове, но большинство из них я поспешно отгоняла. Я не должна была обращать внимания.       Неожиданно Кай поднял голову и презрительно прищурился. Черты лица его заострились и приобрели жестокое выражение.       — Мой папочка, кажется, решил навестить меня, — процедил сквозь зубы он, смотря на дверь, — Думаю, тебе лучше уйти. Зрелище тебе не понравится.       — Но я хотела…       — Я сказал, нет! — рявкнул он, заставляя меня подпрыгнуть на месте, — Выйди, пожалуйста, и оставь меня с ним.       Последнее он произнёс уже спокойнее, но было видно, что он едва сдерживается.       — Хорошо, — я сгребла свои вещи и заторопилась к выходу, — Я зайду к тебе завтра!       Я отвернулась, не желая смотреть на него. Быстрым шагом я пронеслась к двери и уже хотела дёрнуть ручку, как та распахнулась, выбивая из рук бумаги. Белые листы с шелестом разлетелись по палате.       — Ох, извините! — в дверях возник высокий мужчина средних лет. Его тёмные глаза внимательно смотрели на меня.       Я поправила очки и присела на корточки, чтобы поскорее собрать свои бумажки. Чёрт!       — Ничего страшного! — пролепетала я, ползая по полу, — Это я такая неуклюжая!       Мужчина помог мне, подобрав пару листиков.       — Вот, держите, — он подал их мне.       Наконец, я смогла разглядеть его получше. Высокий рост, в волосах уже была седина, хотя он не был слишком стар, глаза тёмные, серьёзные и губы плотно сжаты. Отец Кая, тот самый — мелькнула мысль.       — Спасибо большое! — отчеканила я, отходя в сторону. Странное чувство неприязни возникло где-то в глубине меня. Я даже не знала, с чем это было связано. Не могли же на меня так повлиять рассказы Кая.       — О, мисс Дэнверс! — в палату вошёл доктор Морол, — Извините, что не предупредил Вас. Я хотел отправить к Вам Нэйтана, но он оказался занят.       — Ничего страшного, я уже закончила и ухожу.       Доктор кивнул. Сейчас я была здесь лишней.       Я скользнула к дверям, обойдя мужчин, но все же не смогла удержаться и посмотрела на Кая напоследок. Он, будто статуя, стоял посреди своей комнаты и смотрел на всех нас. На его лице не было никаких эмоций. Я вздохнула и вышла, закрыв за собой дверь.       В небольшом кабинете, который был отдан мне и Нэйтану, было тихо и, главное, безлюдно. Я бросила папку с записями, налила себе стакан воды, залпом выпила и села за стол, обхватив голову руками. Господи, как мне было жалко Кая. Вот, я призналась себе в этом. Я закрыла глаза, простонав проклятья. Весь мой якобы профессионализм испарился на второй день. Я сочувствовала психопату. Нужно было взять себя в руки. Впереди ещё был целый день, и его нужно было как-то прожить.       — Кэтрин? — Нэйтан заглянул в кабинет и весьма удивился, увидев меня сидящей за столом.       — Привет, — постаралась как можно жизнерадостней улыбнуться я.       — А я думал, ты ещё у Паркера, — он взглянул на часы.       Я помотала головой:       — Нет. Сегодня к нему пришел отец, и нам пришлось закончить раньше запланированного. Точнее, Кай попросил меня уйти.       — О-о, — выдохнул Нэйт, заходя и прикрывая за собой дверь, — Понятно. Значит, у него снова сорвёт крышу.       — Почему?       — Ну, всегда, когда приходит его отец, он просто звереет. Приходится потом несколько дней колоть ему лекарства, чтобы хоть немного успокоить. И так каждый раз.       — Почему они не запретят ему посещения? — возмутилась я слишком эмоционально, Нэйтан даже удивился.       — Он и так появляется здесь не так часто. Раньше приезжал каждую неделю. Это был вообще ужас. Но доктор Морол не разрешает запретить ему посещения, хотя, по-моему, миссис Райт давно бы это сделала, ей вся эта головная боль совсем не нужна. Так что будь готова к её возмущениям завтра утром.       — Спасибо, что предупредил, — поблагодарила я, — Теперь нам с Каем опять придётся начинать всё с начала.       Нэйтан присел на край стола.       — Ты всегда называешь его Каем, — заметил он.       — Ну да, а что в этом такого?       — Ничего, просто наблюдение, — пожал плечами он, — Может, сходим, пообедаем? У нас есть даже больше часа.       — Да, давай, — согласилась я.       Мы скинули больничную одежду и направились в небольшое итальянское кафе, находящееся сразу через дорогу. День был тёплым и солнечным, мы даже сели на террасе, чтобы не заходить снова в помещение. С меня хватило замкнутых пространств за утро, нужно было отдохнуть. Но как я не хотела загружать себя мыслями о Кае, я всё равно снова подумала о нём. Как давно он не выходил просто так на улицу? Сколько лет он провёл взаперти? Каково это — не иметь возможности вот так просто посидеть в кафе, наслаждаясь осенним солнцем и теплом? Не видеть неба над головой? Не слышать шума улиц и не видеть, как живёт город?       — Ты сегодня выглядишь расстроенной, — раздался голос Нэйтана. Я очнулась от своих тягучих грустных мыслей, вспомнив, что нахожусь не одна.       — О, прости, Нэйт! — проговорила я, чувствуя, что слегка краснею, и поправила очки, — Просто сегодня тяжёлый день, и …       Я виновато взглянула на него.       — Да ладно! — улыбнулся он, — Просто ты всегда улыбаешься, а тут… Не хочу, чтобы ты грустила.       Его взгляд остановился на мне. Кажется, я покраснела ещё больше. Даже пришлось опустить голову, делая вид, что рассматриваю свои руки.       Нам принесли заказ — пасту и вегетарианскую пиццу, и атмосфера немного разрядилась. Нэйт уплетал пиццу и болтал о работе. Я усмехнулась. Видимо, у него тоже всё время занимала работа, и тем для разговоров было немного.       — Сколько ты уже здесь работаешь? — спросила я, когда он на мгновение замолчал.       — Эм, уже… Уже три года. Да, почти три года. И даже уже ко всему привык.       Я улыбнулась его словам.       — Ко всему, кроме Паркера, — Нэйт перевёл взгляд с пиццы на меня, — Он не перестаёт пугать меня до чёртиков каждый раз, когда вижу его. Да, это нерационально, но ничего не могу поделать с собой. Прямо фобия какая-то!       Он хихикнул, но смех получился нервным.       — Но он же сидит в своем «аквариуме» и ничего сделать не может, — проговорила я.       — В том-то и дело! — пробурчал он, — Но всё равно он меня пугает. Как только ты с ним находишься? Ты ведь знаешь, что он убил своего брата? — уже тихо спросил Нэйтан, — По-любому, он похвастался этим. Поэтому-то его отец и сдал его в психушку, сказав, что он невменяем. Лучше уж в тюрьму отвёз!       Я поперхнулась соком, пролив часть на белоснежную скатерть. Бурое пятно от вишневого сока медленно расползлось по столу.       — Ну, да, — протянула я, пытаясь салфетками уменьшить пятно, — Говорил.       — Только настоящий псих может убить своего брата! — не унимался Нэйт. Я молчала, ведь Кай рассказал мне гораздо больше.       — Тебе действительно не страшно находится с ним один на один? — Нэйтан не спускал меня горящего взгляда.       — Нет, — призналась я, — Что он мне сделает-то? Мы просто разговариваем. И он вполне адекватно отвечает на все мои вопросы. Порой мне кажется, что его посадили туда по ошибке, но потом…       Нэйтан кивнул головой:       — Но потом он показывает, кто он есть на самом деле.       С этим я не могла не согласиться.       — Только доктор Морол и ты общаетесь с ним по собственной воле. Ну и пара санитаров.       — И ты, — напомнила я.       — Ну-у, у меня нет другого выхода. Я же не скажу доктору Моролу, что этот тип меня пугает.       — Ну, да, — согласилась я.       Наш обеденный перерыв подошёл к концу, и мы вернулись в клинику. Нэйтан сопроводил меня ко всем оставшимся моим пациентам, потому как доктор Морол сообщил ему, что до вечера будет занят, и он ему не понадобится.       Время тянулось безумно долго. Я задавала вопросы, делала пометки, но всё это на автомате, мысли мои были заняты другим.       — Может, хватит на сегодня? — Нэйтан остановил меня в коридоре, взяв за руку, — Я вижу, что с тобой сегодня что-то не так. Не лучше ли закончить с делами и пойти домой?       Улыбнувшись, я аккуратно вытащила руку из его тёплой ладони.       — Да, наверное, ты прав. Сегодня выдался тяжёлый день.       Нэйтан, как джентльмен, довёл меня до лифта, намереваясь даже довезти до дома. Я не стала отказываться от предложения, потому что трястись в автобусе в час пик вовсе не хотелось.       — Подождёшь меня буквально пару минут? Мне нужно подняться наверх, — попросила я.       — Да, конечно!       Я поняла по его взгляду, что он догадался, куда я направлялась, но я не могла уйти, не узнав, как там Кай.       Добравшись до нужной палаты, я прислушалась. Но внутри было тихо, как и во всём крыле. Я осторожно открыла дверь, готовая тут же закрыть её, если там ещё были доктор Морол и Паркер старший. Знаю, глупо, но план был таким. Я не хотела встречаться с его отцом ещё раз. К счастью, внутри было пусто. Я вошла и захлопнула дверь.       — Кай? — позвала я. Его не было видно. Неужели его куда-то увели? Или, может, с ним что-то случилось? Сердце бешено забилось, и меня бросило в жар. Мало ли, что мог сказать его отец, что сделать с ним.       — Кай! — я начала стучать по стеклу, чувствуя, как внутри меня всё холодеет и затягивается в тугой тревожный узел, — Кай!       В дальней комнате, где находилась кровать, и доступ в которую имел только доктор Морол и компания, началось едва заметное движение, и через несколько секунд оттуда вышел Кай.       — Господи, с тобой всё в порядке, — выдохнула я, смотря на него во все глаза. Вид, конечно, у него был злой, он нервно сжимал кулаки, глаза лихорадочно блестели, но при всем при этом ему было трудно сфокусироваться на мне.       — А, это ты, — наконец, произнёс он, поймав меня взглядом. Плечи слегка опустились, а челюсть расслабилась.       — Я думал, что за ненормальная бьётся в стекло. А это ты.       Я улыбнулась, я была рада, что он не совсем потерял голову после встречи с отцом.       — Я зашла попрощаться. И узнать, всё ли с тобой в порядке.       Кай приблизился ко мне настолько близко, насколько мог. Он смотрел на меня сверху вниз, и нас разделяло только стекло.       — Извини, что накричал на тебя утром, — с трудом выговаривая слова, произнёс он, —       Держать эмоции под контролем — это не моё. Я ведь психопат.       Я положила руку на прохладное стекло, туда, где была его грудь. Когда-то так делала моя мама.       — Не надо, всё в порядке. Ты имеешь право на свои чувства. В этой ситуации я могу тебя понять.       Кай смотрел на мою руку, а затем коснулся стекла с другой стороны, приложив свою ладонь к моей. Уголки его губ дрогнули в слабой улыбке. Я замерла, чтобы не нарушить этого момента. Это сделал Кай.       — Тебе пора идти, Кэтрин, — он убрал руку от стекла, — Меня скоро вырубит.       — Снова лекарства?       — Угу. Не хочу валяться на полу, как в прошлый раз.       Кай начал покачиваться.       — Мне так жаль, Кай, — искренне проговорила я, — Я зайду завтра.       Он ничего не сказал, а только кивнул и, пошатываясь, направился к кровати. Я следила за ним, пока он не дошёл до неё и не лёг, и только тогда я ушла. Не стала ждать лифта и спустилась по лестнице.       — Прости, что задержалась, — извинилась я, подходя в Нэйтану. Он сидел в холле, листая брошюру.       — Как твой подопытный? — поинтересовался он. Я бросила на него раздражённый взгляд. Что за обращение?!       — Он вовсе не подопытный, я наблюдаю за ним.       — Да, прости, но к другим ты не заходишь попрощаться.       Теперь я смотрела прямо ему в лицо, чувствуя ещё большее раздражение.       — Ты же сам говорил, что после посещений его отца у него «сносит крышу», — я изобразила в воздухе кавычки, — вот я решила проверить, всё ли с ним в порядке! Разве это плохо?       Нэйтан с удивлением смотрел на меня, явно не ожидая такой тирады.       — Нет, ничего такого! Я просто сказал не подумав, извини! — он примирительно поднял руки.       Ехали мы молча, мне было неловко за случившуюся ситуацию, а Нэйт, видимо, видя моё настроение, не хотел ещё больше ухудшать его. И ещё я прекрасно понимала, как странно себя веду, защищая совершенно незнакомого мне человека с психическим заболеванием, но остановиться не могла. И это меня пугало. Уже перед самым домом я решила спросить у Нэйта кое-что, что беспокоило меня с первого дня.       — Ты слышал рассказы о ведьмах и ковене?       Нэйт посмотрел на меня.       — Ах, ты об этом, — догадался он, — Не лично от него, но слышал. Доктор Морол разговаривал на эту тему с его отцом.       — О чём именно они говорили?       Нэйтан припарковался возле моего дома.       — Не знаю, они попросили меня выйти, — пожал он плечами, — Да и какая разница, всё равно это полнейший бред и сказки.       Сказки.       — Ладно, спасибо, что подвёз. Увидимся завтра в клинике!       Я перекинула сумку через плечо и поспешила в дом. Поднявшись на 5 этаж, я торопливо открыла дверь и, побросав вещи и одежду прямо на пол, прошла в спальню. Уже больше десяти лет я возила с собой коробку с вещами, оставшимися от родителей. Я редко открывала её (точнее это было всего один раз, на годовщину их смерти), но никогда нигде не оставляла. Эта была моя коробка памяти. Фотографии, одежда, книги, открытки. Там было всё, что напоминало мне о них. С каждым годом что-то стиралось из моей памяти, но мне всё равно не хватало сил открыть её. Столько лет прошло, а мне всё ещё было больно. Но сегодня я кое-что вспомнила.       — Сказки, сказки, — бормоча себе под нос, я достала из-под кровати картонную коробку, тщательно заклеенную скотчем. Разорвав пальцами липкую ленту, я достала оттуда потрёпанную книгу. Давным-давно моя мама часто носила её с собой. Читать её она мне не давала, говоря, что это сказка, но прочитать я её смогу, когда вырасту. А затем случилось то, что случилось, и я забросила её вместе с остальными вещами и больше не притрагивалась.       — Сказки.       Я осторожно открыла книгу на первой странице. Дыхание перехватило. Аккуратным и знакомым до боли почерком были выведены мои и мамины инициалы. Я коснулась кончиками пальцев ровных строчек, пытаясь почувствовать тепло рук той, кто это писал. Но ничего не было, я не чувствовала тепла, всё давным-давно исчезло, растворилось в пространстве и кануло в бесконечность.       Стараясь не обращать внимания на комок в горле и проступившие слёзы, я перелистнула страницу и уставилась на непонятные мне слова. Я вытерла глаза. Латынь? — дошло до меня. Я пролистала дальше: всё те же слова, картинки различных трав и незнакомые символы. Моя мама знала латынь? Я достала словарь. Моей медицинской специализации здесь было явно недостаточно. Переведя первые несколько строк, я посмотрела на написанное. И что это? Нет, я догадывалась, на что это было похоже, но признаваться себе в этом почему-то не хотела. А ведь это могло бы объяснить моё нездоровое влечение к Паркеру.       Закрыв книгу, я села, уперевшись спиной в кровать и вытянув ноги. Мысли роем летали в моей голове. И сейчас я себе казалось безумной, как и Кай Паркер.