Этим утром

От лица Левана. Когда абсолютно все люди на лейбле заканчивали свой рабочий день и уходили по домам, я любил оставаться на студии в одиночестве. Заваривая чашку крепкого кофе, садился в кресло, вокруг которого валялась куча бумажек с различными текстами, я просто вспоминал прошлое. А именно те пять лет назад. Когда Крид сделала ей предложение, внутри меня оборвалось три нитки, но когда она на него согласилась — оборвались все. Я даже поверить не мог, что человек, которого люблю я, может быть не со мной. После того разговора с Егором, я просто взял и ушёл из её жизни, оставив ту несчастную записку. А если бы я всё-таки дождался дня свадьбы или просто рассказал ей всё, то сейчас было бы совершенно иначе. Я уехал за границу. Жил там без всякого смысла, постоянно меняя страны. Кажется, из было алло десяти. Я точно не помню. Из домов, которые я снимал, почти не выходил. Это было странно, ведь можно было просто купить однушку в дальнем районы Москвы и делать всё то же самое. Но почему-то улететь в другую страну было проще. Исхудал я, конечно, конкретно. Бессонные ночи тоже неплохо сказались и под глазами были огромные мешки, в которые уместилось бы килограмм 10 картошки. Появились морщины, зрение ухудшилось. Про очень отросшую бороду я вообще молчу. Набил пару татуировок, которые каким-то образом были связаны с моей Софой. Вообще, чтобы я не делал, было связано с ней. Мысли были забиты только о ней, татуировки все связаны с ней, в книгах, которые я читал, все женские персонажи так или иначе были похожи на неё. Я даже пробовал рисовать, но когда заканчивал рисунок, понимал, что вышел очередной её портрет. Кажется, что ещё немного и я бы сошёл с ума. Но совершенно случайно, в Лос-Анджелесе, я пересёкся с Тимуром. Сначала он меня и вовсе не узнал, но когда мы разговорились, он лишь грустно покачивал головой из стороны в сторону. Именно он мне рассказал о произошедшем на свадьбе. Как Софа кинула Егора, как после этого сбежала оттуда и как уехала в Питер, ещё ни разу не вернувшись в Москву. Одновременно с радостью и грустью я слушал об этом. Тимур лишь положил руку мне на плечо и попросил вернуться назад. Неизвестно почему, но я сразу согласился. Вернулся я через неделю после той встречи, только прилетел я не в Москву, а в Питер. Мне хотелось просто погулять по этому прекрасному городу и вновь окунуться в воспоминания. Так же в глубине души была надежда, что я могу встретить её. И я не прогадал. Когда я навещал одного из своих знакомых и уже выходил из подъезда, увидел её сидящую на лавочке возле детской площадки. Надев чёрный капюшон и повыше натянув маску, я присел к ней. Она меня не заметила. Это играло мне на руку, ведь так я могу рассмотреть её получше. Но она вовсе не изменилась. Только стала чуть старше, но для меня она до сих пор моя маленькая девочка. Кажется, мы сидели так минут пятнадцать. Она внимательно смотрела в сторону площадки, а я на неё. Всё испортил дождь и едва упали первые капли, Софа собралась уходить. Она позвала какого-то Мишу, после чего к ней подбежал мальчик лет пяти, очень похожий на меня в детстве. Когда он сказал «мама», внутри что-то ёкнуло. Я не могу быть уверенным на все 100, что это мой сын, но даже если примерно посчитать года, то всё сходится. Да и как минимум, на Крида он вовсе не похож. Тёмноволосый и кареглазый мальчишка, который не выходит у меня из головы вместе со своей мамой. Недавно мы общались с Кристиной. Она не особо поддерживает связь с Софой, но буквально вчера она уехала в Питер, где собиралась остановиться именно у Софии. Я абсолютно уверен, что она расскажет мне всё, что узнает. Кристина тот ещё детектив, который так и ждёт нашего воссоединения. А будет ли оно? Не знаю. Боюсь, что спустя столько времени Софа меня и слушать не станет. Хотя кто знает? Я вновь пробежался по строчкам, которые написал где-то в Италии, когда улетел. Тогда муза меня практически не покидала. «Это не роман Буковски вряд ли, В конце в финале нас не станет. Мы рассыпались на даты И любовь без памяти, Мы всё забыли, но нас тянет. И мы друг друга не узнали, Когда узнали наши тайны. Связали сами себе руки, Походу больше не летать мне. О, да, я грешен, И я чувствую вину за все свои желания. И это вряд ли и рай ведь здесь, Везде сплошные испытания.» Дальше я не дописал. Муза осталась в Италии. Хотя нет, она затерялась среди миллионов жителей Питера. Я поставил пустую чашку от кофе на стол и взял оттуда Календарь, где отмечали даты концертов. 23 сентября — Санкт-Петербург. Мы обязательно увидимся, чего бы мне это не стоило.