***
По лицу бегут потоки воды. Тепло, расслабляет… и руки проходятся по торсу. Подо мной уже нагретый водой кафель, а я с трудом открываю глаза. — Очнулся? Наконец-то. Давай, приподнимись, я собираюсь тебя как следует вымыть. Очищающие руны и заклятья это, конечно же, хорошо, но… Хочу, чтобы ты был действительно чист, — и чётко выделяешь последнее слово, подтягивая меня вверх и вперёд. Подымаюсь лишь за счёт твоих усилий, ноги мелко подрагивают, а рукой вжимаешь меня в стену за плечо. Вода прямо льется на лицо и грудь. Слишком горячо, морщусь и пытаюсь отстраниться, за что рука перемещается на шею и крепко сжимает горло, а затылок встречается со стеной. Ну да, правильно, давай я ещё раз потеряю сознание, малец! — Слишком… жарко, — едва раскрываю ссохшиеся губы, а голос сорван. Ты же хмыкаешь, делаешь поток прохладней и направляешь его мне на лик, перемещая руку на челюсть и заставляешь задрать голову верх. Открываю рот и жадно хватаю влагу. Меня так давно мучает жажда! А ты ведёшь ладонью по моему телу, взбивая пену и смывая её с меня. Рука проходится по шее, вниз, вдавливая вновь в стену. Какое-то простенькое заклинание удерживает на месте. А ты вроде и моешь, и одновременно издеваешься, распаляя эту дурную телесную оболочку. Ничего не могу с собой поделать и возбуждаюсь. Ты смеёшься, проходишься руками со внутренней стороны моих бёдер, выше, оглаживаешь косточки, сжимаешь талию, вверх, пересчитываешь жёсткими пальцами рёбра, а я выгибаюсь, откидывая голову назад, сходя с ума. Ты перехватываешь правой рукой мою шею и крепко сжимаешь. Не могу дышать, больно, и возбуждение спадает. Ноги подкашиваются и я падаю на колени, более не удерживаемый тобой. Опускаешься и присаживаешься рядом. Прихожу в себя, вновь начиная дышать, и замечаю, что на тебе лишь чёрные кожаные штаны до колен, крепко перетянутые драконьим поясом. Знатная вещь! И неосознанно тяну пальцы к пряжке, а в ответ язвительный смех. — Что? В подземелье было недостаточно? Хочешь, чтобы я тебя вновь трахнул? Оглаживаю пряжку из когтя дракона и подымаю взгляд. Комната кружится… — Вот даже не думай сейчас вновь отключаться! — чувствую твою руку на загривке, она давит и массирует там, где начинается позвоночник под самым черепом и, рычишь. — Да что же отец тебя так замучил! Просил же оставить тебя в покое! Открываю глаза, смотрю в гневное лицо и осознаю что ты сказал. — Так ты… Тёмный наследник? — Он самый. А теперь вставай! — кричишь на меня и вновь вздёргиваешь вверх, обливая уже холодной водой, придавливая с нажимом пятернёй к стене, (и как её несчастную ты только не проломил?), от чего я тут же теряю воздух в лёгких, но с каждым потоком воды прихожу в себя. Вот же неуравновешенный! Хорошо, что мои рёбра невозможно сломать. Рука перестаёт направлять заклинанием струю и проскальзывает за спину. Прохладные капли стекают с волос на разгорячённые задние мышцы, неприятно, но… Дальше мне не понравилось куда больше. Меня силком оторвали от столь надежной вертикальной поверхности, из твоих рук вылезли длиннющие когти (никак не меньше десяти сантиметров) и продырявили кожу чуть ниже левой лопатки и ближе к середине спины, от чего я чуть вновь не упал, переставая дышать и сокращая рефлекторно мышцы. — Ого, даже не закричал! Или кричалка сломалась?! — удерживаешь меня на когтях, а другой рукой с силой подымаешь лицо, сжимая под челюстью и, кажется, впервые видишь мои глаза. — А я думал, что один у тебя полностью белый, а другой чёрный. А тут такая красота притаилась, — и сжимаешь когти сильнее, от чего на мои глаза находит пелена, которую ты по ошибке и посчитал очами. Опускаешь меня на пол у самой кромки большого бассейна с тёплой водой. Пытаюсь туда ускользнуть, но твоё колено придавливает поясницу и позвоночник. Медленно вытаскиваешь когти и принюхиваешься к моей крови на них. Нерешительно, словно это может быть яд, пробуешь багровую каплю, затем более быстро припадаешь к разодранному тобой же месту и слизываешь кровь, удивляясь скорости моей регенерации. Колено более не давит, и я, подтянувшись руками, погружаюсь под воду и замираю, но так и не коснувшись мозаичного дна. Чувствую, как потоки воды проходят через меня вместе с их окружающей энергией и силой. Её немного, но хоть что-то. Пропускаю её через себя, не обращая внимания более ни на что. Где-то на периферии чувствую, как твои ноги баламутят воду. Но ты, кажется, так и сидишь на бортике, уставившись на меня. Ну точно, ещё зеленый! Совсем, видать, не знаешь, как поступать с материей, в каком бы состоянии она ни была. Потоки материализуются в серебряные нити, словно тончайший прозрачный шелк, гуляют по моему телу и уносятся прочь, забирая боль. Золотые находят раны, что затянулись грубыми рубцами и срывают корки, окрашивая воду в рубиновый цвет, разглаживая и заживляя кожу уже без отметин. Другие потоки блистают ультрамариновыми оттенками, проходят прямо сквозь меня, задерживаются, овиваясь и создавая заново разорванные нервы на спине, которую так несчадно изуродовали ножами и плетью. Ярко-алые, под стать моей крови, оплетают тело, особенно шею сзади, колышутся вместе с чёрными волосами, которые сейчас уже ниже лопаток, и восстанавливают магические связи в них. Потоки всё ещё гуляют по мне, но я чувствую в воде что-то ещё, что-то очень тёмное. Ах да, это ты всё же спрыгнул и протянул руку к плечу. Она оплетена черными нитями и красными, которые подтверждают твою вампирскую сущность, так же там есть и тёмно-коричневые, и серебряные, но их значительно меньше. Дергаешь меня за плечо и я уже осознаю мир по-прежнему, не разделяя материю более на потоки. Теперь ты снова вполне осязаемое тело, да и вода как вода, а не переплетение потоков силы во времени. — Что это было? — спрашиваешь пораженно, придерживая меня за плечи и подтягивая к борту. Присаживаешься на него и заставляешь обнять тебя руками за талию. Не могу так держаться и перекидываю одну руку через твоё бедро, оказавшись между твоих ног, и укладываясь грудью на него. Склоняю голову и волосы падают в воду, а ты ведёшь по спине, удивляясь чистой новой коже. — Что именно? — ощупываешь позвонки, подымаешься к голове и я теряю бдительность, расслабляюсь. Хотя какая, к чёрту, бдительность, толку от неё, если я едва шевелюсь! — Эти нити… Почему я состоял из миллиона тончайших линий, кишащих там, где должно быть моё тело? «Странно. Ты не должен это был видеть. Так мир могу осознавать лишь я и мне подобные. Это живая материя. Она есть везде. Даже там, где кажется, что ничего не должно быть и в помине. Чем больше нитей, тем более организм самостоятелен и приспособлен к жизни.» — Это странно. Почему опять не говоришь в слух? — и тянешь за волосы. — Может их сделать короче? А то ещё немного и будут длиннее чем у меня. А это не порядок. Рангом ты всяк ниже. В ответ одна из моих прядей обвивает твою руку и надавливает на запястье, показывая, что может легко рассечь его до крови. — Ого, ну ладно, я понял. Не срезаю. Сделаю исключение. Но я их потом соберу и заколю. «Как пожелаешь» — А ты, оказывается, послушный. Похоже, мои шпионы в Свету либо что-то напутали, сказав, что ты гордец и упрямец, каких Мрак не видовал, либо ты ещё слишком слаб, — и ведёшь по хребту, забираясь в уже не сопротивляющиеся волосы и начинаешь их промывать чем-то сильно пахнущим душицей. — Не знаю… Не помню, — опускаю часть головы и глаза, закрывая их, в воду, спасая от пены и млею в твоих руках. — Как это не помнишь? — Почти ничего. «Спасал сознание, но плата оказалась высока. В разуме сейчас воспоминаний многих нет». — Ого! Знатно он тебя! Погоди, так это ты из тела через мрак выпрыгивал?! Вот почему почти всё время в бессознании болтался и ни на что не реагировал! Во даёшь! Я думал, так могут только Мастера. Сам не более часа могу продержаться, а потом обратно затягивает… А ты целых три года на грани был… Тогда понятно, почему в голове пустота и тело в хлам. А что хоть помнишь? — Урывки… Даже имя… полное своё истёрлось. А он направляет поток воды и смывает пену с волос. Оглаживает спину, проникая рукой под живот, подтягивает выше, полностью кладёт меня на свои ноги, раздвигая их шире, чтобы я не упал, и удерживает одной рукой, поглаживая по спине. — Прохладно… — хочу обратно в воду, но не получается. — Сейчас станет жарко, — усмехаешься и ведёшь ладонью по хребту, спускаясь по копчику и раздвигая ягодицы. — Но ведь ты же меня недавно брал… Неужто… хочешь ещё? — а тело безвольно повисло, руки и ноги в воде и едва могу сейчас хоть что-то. Даже волосы, и те после того бальзама не слушаются, лишь безвольно распластались по отражающей глади. Если бы меня хотели убить, то это был пожалуй самый подходящий случай. Но это я осознал уже намного позже, анализируя ту нашу первую, осознанную мною встречу. — Наивный. Я тебя вымыть хочу. Но кто знает, может тебе понравится и ты сам будешь просить о продолжении, — на меня что-то льется и пальцы размазывают это по ложбинке, оглаживая колечко мышц. Просовываешь палец, сперва один, затем и второй, раздвигая меня. Не очень приятно, но я терплю. Разводишь мышцы шире и какая-то жидкость начинает заливаться прямо туда. Ох, это странно, словно меня хочет отыметь речной монстр. — А у тебя есть такой опыт? — смеёшься моим мыслям. «Зараза! Сильный менталь! Ох!» А вместе с жидкостью в меня входят и три пальца, поглаживая, растягивая и промывая, нарочно задевая сплетение нервных окончаний. Другая рука поглаживает спину. До тебя дошло, что она теперь более чувствительна к прикосновениям и ты этим пользуешься, доводя меня до невменяемого состояния. Но вот, их во мне уже четыре. Разводишь шире, я дёргаю бёдрами, как назло плотно прижат пахом к твоей ноге и не двинуться, а ведь так уже хочется. Дурное молодое тело! В меня вливается больше жидкости и сводит живот спазмом, от чего сгибаюсь в спине и хватаюсь руками за твою лодыжку под водой, сводя челюсти. Но это хотя бы длится недолго и ты вытягиваешь воду из меня. Могу выдохнуть и вновь упасть на твои колени. Да что же ты делаешь! Моя нервная система более не сможет ничего пережить в ближайшее время. Я уже расслабился и следующее потрясение в лучшем случае отправит меня в отключку всерьёз и надолго. Видимо, ты это понимаешь и оглаживаешь мои ягодицы… Или нет! Вставляя в меня вновь пальцы. — Дьявол! Ты же, ведь, закончил! — Ну, так значит, теперь начнём, — наслаждаешься моей беспомощностью и добавляешь вязкого вещества, безошибочно надавливая куда следует, а меня уже трясёт в немом крике, а веки плотно сжаты. Но ты сжаливаешься и вытаскиваешь пальцы, встряхивая головой. — Да что же это такое! — сам тяжело дышишь и по позвоночнику идёт дрожь. — Идиот! Ты же… нас связал, когда… смешал нашу кровь… — едва дышу, а ты подхватываешь меня на руки, сажаешь на свои колени, а я даже схватиться за тебя не могу, перед глазами всё плывёт. Но ты прижимаешься своим лбом к моему и… и всё перестаёт двоиться. — Да знаю я прекрасно, что сделал, — бурчишь, крепко прижимая меня к своему горячему телу. — Просто я ещё этим не до конца могу управлять. «Дай отгадаю, побочки мелким шрифтом на другой стороне описания ритуала связи ни кто не прочёл?» Олух! Малолетка! Тупица! Ох, как же я зол! Но ещё больше я дивлюсь со своей памяти, которая наотрез отказывается выдать мне моё собственное имя, а вот знания из многотомных справочников с заклинаниями, ритуалами и прочую мурню — преподносит в алмазном кубке с драконьей кровью и философским камнем впредачу вместо оливки! Да что за дребедень такая! Злюсь, рычу, и вонзаю свои клыки в твою шею, поспешно делая большой глоток. Но на большее меня не хватает, потому что я взмываю в воздух. Похоже, ты отделил мои ощущения от своих и понизил уровень чувствительности к ним. Ну что, признаю, ты быстро схватываешь и адаптируешься, но всё равно малолетний идиот! Смотрю на тебя злобно исподлобья, а ты выбираешься из бассейна, стягивая с себя штаны. Вот чёрт! Похоже, я всё же попал. Точнее, моя многострадальная задница и поясница. Магией притягиваешь меня к себе, а мои конечности и торс обвивают чёрные путы и фиксируют в пространстве. Зависаю полностью раскрытый, на уровне твоих бёдер, ощущая себя пойманной бабочкой. А паук — вот он; дёргает лапками, проверяя паутину на прочность и готов приступить к своей трапезе. — Да я же не выдержу! Отключусь! — но кто бы меня ещё слушал! Вновь какая-то жидкость, пара нажатий пальцев и этому телу плевать, что с ним будет дальше. И затем сильный толчок, ещё и ещё… и я запрокидываю голову вверх, изгибаясь в немом стоне и всё меркнет, в голове шум и я более не в этом мире.***
Лежу на дорогущих тканях в опочивальне. Мой муж в лёгкой багровой сорочке и штанах из драконьей кожи сидит рядом, уткнувшись в какой-то манускрипт. Его волосы стянуты в длинный чёрный хвост, а взгляд скользит то на чтиво, то в свой рабочий журнал, где он быстро делает пометки. Рядом лежит газета, на ней сегодняшнее число, отвлекаюсь… За приоткрытой дверью носится моя оголтелая златокудрая сестра и что-то кричит в очередной раз не пойми на кого. А, нет, очень даже пойми. Кажется, Мики, что у нас вместо дворецкого, опять подслеживал за ней. Интересно, кого же она в этот раз соблазняла? Лучшего друга моего мужа, Дэймона Ди Фроста, что проводит для неё сеансы психотерапии и безответно в неё влюблён? Или же была с вассалом моего дорогого Темного Властителя — высшим вампиром Дрю Вайлетом, по кличке Мазохист? А может, вновь охмуряла сына короля оборотней, Криса? Всех её любовников и не упомнить. И что же видел мальчик на побегушках? Лениво встаю с кровати, потягиваюсь и выхожу в зал. Вижу стандартную картину. Златокудрый ангелочек колотит руками воздух, пытаясь дотянуться до Мики, точная копия моего мужа, разве что обесцвеченная (ибо он альбинос), держит свою жёнушку за талию, а она и ножками уже готова дёргать. Беловолосый, кудрявый Деймон стоит рядом и пытается разобраться в ситуации и вразумить, а Джастин его затыкает, получая от вертихвостки-жены под колено. Фиолетововолосый тип в сиреневом костюме, кажется восемнадцатого века, восседает на перилах и тихо ржёт, поблескивая клыками. Похоже Мазохисту вновь смешно… ну-ну… — Да что у вас тут опять? — спрашиваю я, потирая лоб. — Почему и дня спокойно не можете провести? Лишь бы вам поцапаться. Наши дети — и то более вменяемы, чем вы. И стоило только это сказать, как с криком «Я феечка!» малышка шести земных лет спрыгивает в атриум на нас с 4 этажа. А за ней и её белокурая близняшка. — Беру свои слова обратно, — и ловлю Роуз, что прыгнула второй. Лили же поймал Ди, пригладил её волосы и опустил на пол смотря в разные глаза. Один зелёный, другой красный, сразу видно, один от моей красотки-сестры, а другой от вампира-альбиноса. — Прекрати пялиться на мою дочь и общаться с ней менталями! — возмущается Джастин. — А ты прекрати меня удерживать и дай наконец врезать этому гадкому слуге! — кричит златовласка, продолжая махать руками. — Мам, а что у вас тут происходит? — на шум из коридора вышел иссиняволосый Александр, но тут же был обхвачен с двух сторон своими младшими сёстрами. — Идите и поиграйте в другом месте и если они опять будут спрыгивать… — Не волнуйся, я их всегда поймаю. Всё же я старше на год и уже умею летать. — Молодец, а теперь идите, — говорю я и треплю сына по голове. — Давайте-ка ко мне, малышня. Я вам расскажу, как правильно заживо готовить ведьму и как свежевать русалку, — мой муж отвлёкся от чтения и теперь стоял, подпирая стенку. — Может, будет лучше рассказать им основы межтранспоральной материализации и перемещения объектов на молекулярном уровне? — учтиво интересуется Дэймон. — Молчи, кучеряшка оледенелая, тебя никто не спрашивает, — улыбается на один бок он и ловит детей, которые стремяться разбежаться кто куда. Над нашими головами раздаётся странный звук, грохот и столп света пробивает сотни этажей, разрушая верхние башни, сеть для тренировок и потолок. Сириус бросается ко мне, прикрывая собой, откидывая детей подальше от круга, что уже вознамерились слушать его поучительные истории о готовке нежити. Но это бессмысленно… Не могу сдвинуться, атака направлена на меня. Пол загорается гигантской пентаграммой и вспыхивает под ногами, стараясь защитить. Я вышвыриваю из круга сестру и Джастина, а Дрю вытягивает своей фиолетовой магией Дэймона, что быстро создаёт ледяной щит. Весь удар приходится на нас двоих. Меня оглушает… Когда «открываю глаза», то понимаю, что большая часть моей плоти сгорела. Вокруг шум, треск горящих балок, жалобные завывания ручных драконов, запах гари, крови и отчаяния. Сердце, защищенное магией, бьётся в обелённых металлических рёбрах. Двигаю суставами без мышц лишь усилием воли и собственными природными силами. Пытаюсь подняться, а вокруг пепелище. Стены замка разрушены, снесена большая часть этажей. Надо мной багряное небо и свод Тартара. Я представляю собой ужасное зрелище. Оголённые кости, бессмертная корона повелителя Тёмных на голове, остов крыльев, защищённый разум и бьющееся сердце, повисшее за грудиной. Тело пытается спешно регенерировать, наращивая ткани. Сверху идёт новый луч света. Я едва успеваю увернуться и улизнуть в межвременное пространство и меня куда-то вышвыривает, оглушая отголосками огненной атаки.***
Открываю глаза, подскакивая и вновь падая на кровать. Тело неимоверно болит. Позвоночник крутит, а поясницу ломит. Конечности не слушаются, но я кое-как привожу дыхание и ритм сердца к порядку и перестаю мелко дрожать. Ну и сон! Лучше бы я не вспоминал ничего! А это… этот кусок. Он ужасен. Я даже не знаю, смогли ли спастись мои родные. Я по прежнему не помню своего имени, но я точно знаю, что был другим существом. И эти знания тяготят меня. С одной стороны, мне нельзя этого забывать, если я хочу что-то изменить, с другой — я всё время буду сравнивать этого мальчишку и моего мужа, и ничего путного не выйдет. Меня просто разорвёт от противоречий. И я много что смогу испоганить. Нет! Так не пойдёт. Так нельзя. Испоганю зафиксированную историю. Но что мне делать если я — часть прошлого и вершитель настоящего? Где та грань, за которую мне нельзя заходить, чтобы сама структура времени не рассыпалась прахом? Решение приходит ко мне само, когда я опускаю взгляд на свои рёбра. Точно, сохранить и запечатать! Вот что нужно. До определённого момента. Интересно, а мне сил хватит? Ну, руки уже не трясутся, сосредоточиться вроде как смогу, тогда бы почему и нет. Главное в болевой шок не грохнуться в середине процесса. Откидываю простыню в сторону и заношу руку над солнечным сплетением, выдыхаю и погружаю её в себя. Нету ни крови, ни боли. Рука пока что нематериальна, она есть, я могу ей двигать и всё чувствовать, но она находится в соседнем измерении. Прощупываю рёбра со внутренней стороны на предмет ещё пустых и незаполненных подобными всплесками памяти. Так, нашёл чистый участок, теперь главное концентрация. Коготь на руке становится материальным и рвёт ткани изнутри. Сжимаю зубы и вывожу на автомате уже нужные символы и вкладываю в них воспоминания, замыкаю строчку и эти моменты меркнут в моём разуме, оставаясь лишь запечатаны на костях. А я медленно вытаскиваю руку, не совладаю с силой и всё же себя режу. По руке течёт кровь, а внутри что-то жжёт и хлюпает. А я уже и не помню, что только что запечатал. Знаю, что что-то жутко важное, но что именно… А сознание вновь ускользает и я кажется проваливаюсь в воспоминания вновь.***
Грязь, мокро, в лицо бьют ледяные струи, съезжаю в воду по скользкому илистому краю, пытаясь ухватиться за камни. Мышц на руках ещё нет, и я не удерживаюсь, падая вновь. Что-то со звоном соскальзывает с левой руки, отделяясь от структуры костей и с золотым сиянием тонет в мутной воде озера. Зэт! Чёрт, не достать… За спиной, из прорехи в пространстве, через которую и был организован мой постыдный побег, меня накрывает новой взрывной волной, разрывая уже восстановленные ткани вновь и откидывая в воду. Наверху что-то происходит, а мой остов со светящимся сердцем и разумом медленно идёт ко дну в этой тихой мгле. Что-то мешает восстанавливаться, едва веду конечностями, а наверху словно рыжий огонь вздымается по воде и идёт в глубь и к тому, что от меня осталось. Замираю, не сопротивляюсь и даю сейчас своим отяжелевшим костям утянуть меня ко дну. Нет облегчающих рун на коже, так как и кожи нет в помине, и я тону. Медленно касаюсь дна и ил вздымается надо мной клубами, прикрывая и делая частью озера. Пламень почти достиг меня… Но вот он заплясал, заметался и потерял след. Медленно прошёлся над моим скелетом, но, подумав, что в нём более нет жизни, всколыхнулся и быстро вылетел прочь из воды. И вновь тьма. Немного жду и подымаю кости правой руки вверх, создаю поток тьмы, здесь это легко, здесь всё состоит из теней, здесь моя вотчина. Подтягиваю себя на поверхность тёмными путами и осторожно выглядываю из воды. Ничего. И прореха в пространстве закрылась. А плоть не восстанавливается и силы странным потоком от самого сердца дрожат и вздымаются языками белого пламени, грозя разлететься прочь. Поднимаюсь в воздух, зависая над водой и тьма капает с костей обратно в воду, делая её ещё более мутной и черной. Значит, это конец? Так погибают Сотворяющие? Так их застаёт в расплох жнец с косой? Так мы выглядим в последний момент угасания? Не хочу сдаваться… Не хочу становиться ничем. — Я хочу выжить любой ценой! — мой крик души разносится на безмолвную округу, которой всё равно. Ей нет дела до меня, она застыла, капли замерли в воздухе, ветра остановились, а двое наблюдавших упали на колени и перекрестились, сложив руки в молитвенном жесте. Нет, я не могу распасться на световые потоки! Но тьмой управлять, которая сдерживала моё тело, сейчас уже не получается… Дёргаюсь из последних сил и тяну к себе сверху сквозь стальные облака свет, а с озера вновь ко мне стремиться тьма, но… в один миг время вновь начинает свой стремительный бег, словно пытается нагнать дарованные мне мгновения, что так жестоко внушили надежду, но… Сдерживающий щит на сердце разлетается бирюзовыми искрами, поток света, словно пламеный цветок раскрывает свой бутон у меня меж рёбер, щит на разуме трещит и даёт слабину, но держит моё сознание всё ещё крепко. А цветок всё распускается и растёт, овивает лепестками мои кости, перекидывается на крылья, стекает каплями жидкого металла в воду. Собираюсь с последними силами и заставляю регенерировать тело. Да хоть как, да хоть во что, но нужно спасать свою жизнь! Цветок взвивается, оплетает меня полностью и неистово сияет, озаряя всё пространство вокруг. От меня, словно от сгораемых угольков, он мелкими языками начинает разлетаться и парить в воздухе… Не позволю! Тяну руки из последних сил, ловя ускользающие светочи и… Они быстро возвращаются ко мне, создавая подобие телесной оболочки, а из сердцевины идёт всепоглощающий поток света и я кричу. Кричу, потому что меня разрывает этими силами и они начинают перестраивать моё тело! Скелет почти не видоизменяется, но странно хрустит… и вот наконец пошла регенерация тканей. Но что-то не так! Ткани отрастают и вновь сгорают в этом неистовом потоке! Тянусь к тьме, вынимая её отовсюду откуда только могу, хватая любую малюсенькую тень, да хоть от каждой травинки, и осаживаю этот поток. Чувствую, как наконец ткани перестают гореть и отрастают, а пламенный цветок мне удается вновь запечатать в своей груди. Сил нет и я опускаюсь на мокрую траву. Лежу, вытягивая руку к небу, и смотрю, как последние участки кисти покрываются чистой, бархатистой кожей. Ни шрамов, ни зарубок, не защитных рун. Ничего. До этого мне приходилось обновлять тело, но я всегда оставалась собой. Сейчас же произошло что-то странное. Но я всё ещё здесь и моя жизнь при мне. С трудом привстаю на колени и ползу, помогая себе крыльями, к воде, смотря на отражение. Это я?! Этот мальчишка я?! Что со мной?! Почему я практически ребёнок?! Ну ладно, подросток… Но всё равно, могло быть и хуже. Как хорошо, что я не поддаюсь панике. Сижу, подтянув к груди ноги и прикрывшись крыльями, пытаясь сообразить что делать дальше. Возвращаться обратно бесполезно сейчас. Я не знаю, на что способно это тело. И способно ли вообще. В таком виде я только кони двину. Мне нужно время. Оглядываюсь, вставая на ноги, но пошатнувшись, чуть вновь не падаю, и опираюсь на крылья, что вонзил в землю. За мной не то полуразрушенная, не то недостроенная церковь, а в паре шагов -- два монаха, что пытались подобраться незаметно. — Ты демон или ангел? — спрашивает на латыни тот, что постарше. — Не знаю. Ещё сам не понял, во что меня превратили, даровав второй шанс, — быстро смекаю, что скорее всего нахожусь в позднем средневековье, или даже в эпоху раннего ренессанса, судя по архитектуре здания. А с людьми мне не очень хочется воевать. А значит — нужно нести ахинею и хоть как-то сделать вид, что их религия правдива. Ну вот совсем у меня нет желания огрести вилами, которые держит второй. — Если так, то и мы тебе дадим шанс, предоставив кров над головой в нашей возводимой обители. Соглашаюсь и киваю. Мне всё равно, где отлёживаться и приходить в себя. Делаю шаг и оседаю в траву. А тот первый с содроганием и каким-то благоговением подходит ко мне и трогает левое крыло, но тут же отдёргивает руку, порезавшись о перо. Перевожу взгляд. Ого, оба крыла в алмазных перьях. Но одно светится изнутри голубым, а другое бардово-красным, кровавым светом. Странно отрегенерировал, ничего не скажешь, а ведь были обычные, черные и белые. И всё же мужчина нерешительно тянет ко мне руки и подхватывает, накидывая поверх свою тёплую хламиду. Ох, а это тело замёрзло! И несёт меня, практически засыпающего по направлению строения.