Я не сдамся!

      Высокий атриум пестрит огнями множества световых заклятий, весёлая музыка скачет сверкающими искрами, переливаясь мелодиями то скрипки, то барабанов, меняя вехо направления. В центре всего пышного буйства выделывает «па» моё бывшее тело, веселясь и шелестя юбками, с высоким красивым юношей, что две капли воды похож на меня. Они о чём-то перешёптываются, обмениваются многозначительными взглядами и посмеиваются в головокружительном танце. Сириус же с братом восседают за баром, а златокудрая, в зелёном платье, красотка им что-то подливает, флиртуя со старшим к дикой ревности мужа-альбиноса. В царстве спиртных напитков вновь властвует Дрю, отобрав верховенство у местного многорукого бармена, коли в других местах «порулить» не дают возможности. Немного в стороне сидит Дэймон, устремив свой взгляд вверх, на последний этаж балюстрады, где я прячусь на излюбленном месте Сириуса, меж красного бархата штор в приветливом сумраке ложа. А может младший Фрост лишь притворился и подыграл, будто удалось скорректировать его память?       За моим плечом искрится блеклым пламенем фиолетовласый лис и крутит в руках какой-то кинжал, скрываясь позади. Где-то по залу носится Файро в виде ребёнка, замаскировавшись под местную прислугу, а я, подобравшись к краю, прислушиваюсь и присматриваюсь ко всему.       «Ди, ты точно уверен, что Пересмешники нанесут удар сегодня, а не через 9 лет, как было в нашей реальности?» — посылаю мысли и поправляю маску.       — Уверен, — и прохладная рука ложится на моё плечо, а в след ей появляется надёжная опора, что кажется по первости холодной и неприступной, но на деле, заботливой и терпеливой. — Сириус на неделе загнал войска Пересмешников в угол и убил их короля.       — И поэтому, ты думаешь, что его сестра придёт мстить сегодня? Да, я помню этот момент. Нас тогда защитила очень сильная магия, но…       — Так никто и не смог определить её источник, даже я, — продолжает Ди.       — Значит сегодня?       — Сегодня, — и я понимаю, что он кивнул, ощутив, как белые пряди легонько пощекотали мою шею. — И если ты в этот раз не пожалеешь эту венценосную лицеменяющую, то предотвратишь и более ужасную грядущую беду.       — Которой может и не быть в этой вселенной. Я услышал тебя. Располовиню и сожгу её, как только появится возможность, — и позваниваю перьями, которые сейчас покрыты тьмой и адаматовыми доспехами, дабы быть неприметными.       Но вот одиночный танец в центре залы завершается, аплодисменты, и Королева зовёт подданных присоединиться. Пары выстраиваются для старинного затейливого танца, и она идёт к Сириусу, а юноша убегает прочь, скрываясь меж этажей баллюстрад, уходящих в высь. Вновь музыка, звучит что-то приближённое к танго, столь же быстрое, страстное и сверкающее своей энергией. Но среди гостей много странных, с выделяющей их вечно меняющейся, сверкающей материей, что лично мне видно истинным взором приотлично. Дрю делает шаг вперёд к нам и прищуривается. Кладу руку на его глаза, а когда отвожу, то и он их видит, ведь так и не успел освоить данный навык.       Сила пересмешников, что по их мнению козырь, под взглядом Сотворяющих становится буквально живым маяком и джокером в нашей «игре».       — Как много. Я думал, их не больше десятка будет… — поражён сим фактом Дрю.       — Я насчитал около пятидесяти внизу и ещё двое на балконе второго этажа, — говорит Ди, указывая рукой направление.       — Но Цепеш же проводил тайную зачистку и поставил засады. По отчетам попались и сложили головы не меньше тысячи врагов. Откуда эти жалкие остатки здесь?       — Видать там были не все, или мы не учли ещё какой-то путь, или они были тут давно и таились, — хмыкаю, перебирая варианты, и жду, пока будет сделан первый ход, ведь на этом поле я играю чёрными фигурами.       Но пока среди врагов нет никакой активности. Лишь ходят, смотрят, ведут светские беседы, выпивают за баром. Как хорошо, что там господствует Дрю, за выпивку можно не опасаться, а вот за еду…       «Фай, проберись на кухню и проверь, как там дела в плане хамелеонов и излишеств несуразных ингредиентов в пище», — и рыжая молния тот час же юркает из залы в сторону лестницы вниз, по указному направлению.       — Там ведь нет пересмешников?       — Нет. Я проверил. А потому и отослал его подальше, Ди, — поворачиваюсь к ледяному лицом и указываю под нижний балкон, в самую гущу колонн. — Она уже здесь, сестра павшего правителя Пересмешников.       — Вижу. Там сгустившееся, переливающееся поле печати. Начинаем? — и над моим плечом возникает белая маска с фиолетовыми узорами.       — Рано. Ждём.       — Но чего? — недоумевает нетерпяще Вайлет.       — Этого, — и указываю вниз рукой, ведь мне надо что б эта тварь начала колдовать и барьер вокруг неё перешёл в силу заклятий, истончившись.       По центру залы на каменных плитах начинают загораться золотым сиянием странные письмена и вязаться в круг. Оповещаю мысленно Цепеша, и, прежде чем все пересмешники успели перекинуться, а вход в залу стал недоступен под силой заклятья королевы Пересмещников, Войска вампира оказываются внутри и окружают противника, выставляя копья вперёд, создавая заслон.       — Ты же не собираешься!.. — но Мазохист не успевает закончить фразу, как я уже опрометью бросаюсь вниз, намереваясь искромсать в мелкую стружку эту колдунью.       Резкий толчок ногой от балюстрады, стремительное падение, выставляю перья вперёд доспехов на крыльях и целюсь точно в горло. Ещё мгновение — и я уже вытягиваю крылья, собирая в каждом кончике пера мощь своей магии, намереваясь схлопнуть их впереди себя и отрубить голову врагу так, как будь я вооружен двумя мечами.       Но как я был наивен! Едва мои перья смогли её оцарапать, как мощнейшим барьером меня отбросило назад, прокрутило в воздухе и я сшиб с ног пару солдат Цепеша, едва не напоровшись на копья. Такого, я точно не предвидел. Барьер же должен был пропасть или неимоверно истончиться! Неужели здесь есть ещё один неординарный колдун и столь сильная защита — его детище?!       Очумело трясу головой, будучи оглушенным, а кто-то поднимает меня на ноги и что-то говорит. Не разбираю слов, но отчетливо понимаю: чем сильней будет атака — тем больший откат получит агрессор, в данном случае — я.       Но вот до меня доходит, кто меня держит и что-то требует. Это Сириус собственной персоной. Слышу надменный смешок и изящная тень проносится мимо меня в черном платье, сверкая кинжалами, обрушиваясь на Пересмешницу, а вокруг уже царит бой, и мы, как два идиота, стоим посреди всей этой неразберихи и Сириус что-то едва не орет мне, пытаясь добиться хоть какой-то реакции.       — Да что не так?! Ты вообще меня слышишь?       — Теперь, да. До этого — ни звука, — отвечаю и сам уже твердо становлюсь на ноги, принимая протянутый меч и понимая, что оглушило меня сильней, чем я предположил сперва.       Пока же мы возимся, Королева Тартара самолично, словно мячик, то наскакивает, то отхлынывает точно волна. Её атаки значительно слабей моих и барьер не срабатывает столь мощным рикошетом, но все же, не позволяет приблизиться на достаточное расстояние для серьезной атаки без последствий на агрессора. Но зато её клинки, летающие в воздухе и управляемые тончайшими нитями крови, неплохо оставляют порезы на сражающейся рапирой Пересмешнице.       Смотрю и понимаю, в чем была ошибка. Я атаковал преимущественно магией и получил сполна, но вот, кажется, на холодное оружие барьер так качественно не срабатывает.       — Давай вспомним молодость и применим атаку на связи! — предлагает, хотя скорее командует Сириус, и затем окликает Королеву, чтоб не мешала, и после этого мы нападаем одновременно с двух сторон как неотвратимое стихийное бедствие, закручиваясь смерчем вокруг, нанося тысячи ударов и не боясь друг друга задеть, ведь связь активирована практически в полную силу. Сириус атакует преимущественно в лицо, я же — с тыла, коварно и неожиданно, обмениваясь безумно быстро мыслями. Но позади Пересмешницы образуется уплотнённый щит и удары получаются скользящими.       Меняемся местами, мельком кивнув друг другу. Перемещаюсь и замечаю краем глаза черную дребезжащую фигуру, что движется излишне быстро. И вот нас уже трое, почти одновременно наносящих удары. Александр все же ринулся в бой и полностью скопировал мои движения, под удивленный взгляд Сириуса. Пришлось немного снизить скорость, но зато наносимый урон повысился.       Одного понять не могу, как эта девица выдерживает сыплющийся на нее шквал ударов?! Она отражает далеко не всё, но словно их и не ощущает! А мечи так и ходят вокруг, звеня, сверкая и не давая передохнуть и отвлечься от нас ни на долю секунды.       — Ди, подсоби! — командую, и Пересмешница оступается, поскальзываясь и падая назад, на образовавшийся под её ногами тонкой корке льда, что невооружённым глазом и не заметить было. Но от её падения создаётся вокруг паршивки какое-то немыслимое поле, отчего нас троих отбрасывает на середину зала в разные стороны, а войска Цепеша, что до этого разбирались с остатками когда-то грозной армии, и подавно к стенам, некоторых впечатывая в колоны.       Понимаю, что надо идти ва-банк и действовать решительней, и все же использовать Джокер в рукаве, хотя если точнее, то над головами всех присутствующих. Но мне нужно время!       «Ди, Дрю, отвлеките её! — прошу и отскакиваю в сторону балконов, незаметно перемещаясь на самый верх, за сетку над залом, где скрыто тренировочное пространство за искусственным туманом.       Плащи взмывают в воздух, две белые маски устремляются вниз и Сириус едва успевает отшатнуться. Ди, пытаясь атаковать льдом и пламенем не напрямую, и вовсе не достаёт пока крыльев. Его атаки лишь окружают и сбивают с толку врага, в то время как Вайлет орудует своими хвостами, на которые, благо, не срабатывает рикошет. Сириус не лезет, Джастин и вовсе прикрывает жену и отбивается с ней на пару от прихвостней Пересмешницы, прекрасно осознавая свой уровень и что королева лицеменяющих им далеко не по зубам, коли сама Шедоу отскочила и стала разбираться с мелкотнёй, экономя силы и изредка бросаясь чёрными перьями, как кинжалами, в Пересмешницу.       Я же поднимаюсь выше и оглаживаю по рукояти здоровенный меч, пробуждая вновь кровавый кристалл в его сердцевине, чувствуя, как он нагревается.       — Ну что, рыбка, подсобишь мне? — скорее просто посмеиваюсь над иронией и над собой, но меч слабо вибрирует в знак согласия и мне остаётся лишь дождаться его полного пробуждения и удобного момента.       Направляю свой взор за стену тумана и вижу, как вновь срабатывает защитное поле, и всех откидывает прочь, прослеживая источник силы по струящейся золотой нити, что исчезает где-то в самой гуще колонн. Порой посмотреть извне на ситуацию бывает очень даже полезно и стратегически важно.        ≪Дрю, разберись с тем, кто прячется под колоннами. Из-за него невозможно нормально атаковать! Ди! Попробуй вырвать и бросить в неё перья, соорудив заслон из взрыва света! Александр! Сдержи световой взрыв от Ди и не дай накрыть войско Цепеша! Сириус!»        ≪Да?»        ≪Не мешайся под ногами! И своих оттащи подальше!» — и вижу как Сириус проглатывает обиду, но выполняет, понимая, что иначе и впрямь будет обузой, видя, что я задумал в моей голове по связи.       Выдыхаю и полностью сосредотачиваюсь на мече. А Ди резко вынимает крылья, ослепляя всех окружающих и сбивая с толку, чем пользуется Дрю и ныряет вниз. Через мгновение барьер не пропадает, но дребезжит, а Ди уже вырывает перья, чтобы бросить их в Пересмешницу.        ≪Дрю! В чём дело?!»        ≪Это ребёнок…»        ≪Так оглуши, а не убивай! Дурак!» — злюсь, а меч начинает закипать вместе со мной, вторя эмоциям и всеобщему накалу вокруг.       Поле продолжает дребезжать и истончается, но не пропадает. Видимо, защита идёт не от разума, а бьющегося сердца. Но я не отдам приказ убить ребёнка! Но в тоже время всплывают в голове слова Ди о жалости, и что я могу всё решить сегодня. Ну уж нет, я придумаю потом как поступить!       Внизу ледяные перья летят в барьер и всё окутывает белая, ослепительная вспышка, едва сдерживаемая Александром, тем самым ещё больше концентрируясь на мишени. Развеиваю туман, откидывая в стороны все установки, висящие здесь на цепях для тренировок, и срываюсь стремительно вниз, ориентируясь и доверяя лишь истинному зрению, обрушиваясь на пересмешницу вертикальным, точным ударом, летя вслед за клинком на вытянутой руке, надеясь что всё получится и меня потом не придётся соскребать с потолка залы или и вовсе свода Тартара. И нервно хихикаю, но назад пути нет, ведь я уже ближе к своей цели, чем когда-либо.       Треск — и её тело распадается пополам от точного удара, начиная обращаться в пепел, а я зависаю на руке, ногами кверху, делаю кувырок и оказываюсь на полу, крепко стоя на своих двоих и не веря, что всё кончено. И лишь увидев удивлённые взгляды все обращённые в мою сторону, смотрю в растрескавшиеся гигантские зеркала на стене.       Во время падения адамантовые отростки короны распались из формы маски, чтоб мне не мешать и так остались торчком вверх, часть одежды из-за жара раскалившегося лезвия и всё ещё остывающего, сгорела, а вместе с ней и морок, выставляя на всеобщий показ мои покрытые тьмой конечности. Это всё и понятно, но когда я успел потерять доспех с крыльев и покрасоваться ими перед толпой?       Но долго любоваться на себя я не смог, так как из-под балконов, средь колонн грянул взрыв и мне пришлось заслонить себя крыльями. Но на удивление, никто не шелохнулся и не изменился в лице, когда всё затихло.       — Мне пришлось, — говорит Дрю, выползая из-под обвалившихся этажей с пеплом на руках и кровью. — Она пришла в себя, почуяв смерть матери, получив все её силы в тот момент и едва всех нас не прикончила. Я едва успел. А что с толпой? — оглядывается по сторонам и подходит ко мне уже без маски и в подранных одеждах.       Сам оглядываюсь и вижу, как с разных концов залы к нам приближаются два Дэймона. Они встречаются в центре и окидывают друг друга взглядами.       — Мы заморозили всех и само время, — объясняет мой ученик, потирая пораненную щёку.       — Одному бы мне это не удалось, — подтверждает Ди кивком. — Поэтому я обменивался письмами с самим собой и обо всём договорился. Никто, кроме нас и Александра не должен помнить этого всего. А когда ты предстал в таком виде, я ещё больше убедился в этом.       — Я уже стёр память всем здесь присутствующим, сперва разморозив Александра и позволив ему отсюда перенестись. Всё что последнее осталось в их сознании — это падающий с высоты меч и более ничего, — поясняет Дэймон и нерешительно подходит ко мне, протягивая руку и оглаживая моё лицо. — Простите, Мастер, что обманул вас. Но я ничего не забыл.       — Собственно, я так и подозревал. В вашей власти льда сейчас все? И остатки пересмешников в том числе? — уточняю и обнимаю Дэймона, а тот лишь и этому безмерно рад, словно щенок, который готов уже махать хвостом и на всё что угодно ради этой малости.       — Да, они тоже, — кивает и жмётся ко мне, лбом в шею да ключицы.       — Тогда, Ди, уничтожь их! — отдаю приказ, зажав уши Дэю и прижав в плотную, что б он этого не видел. Ничего не могу поделать с собой, ведь для меня он так и остался ребёнком, хоть и очень умным не по годам.       Пересмешники покрываются видимой коркой льда и начинают трескаться и рассыпаться на моих глазах, промерзая каждой клеткой своего тела. Рассыпавшись в кучу обмороженной стружки, лёд уже начинает таять и от наших врагов не остаётся ни следа, а Ди выдыхает облегчённо и падает на колени.       — Это слишком сложно. Дэймон, подержишь их всех в заморозке, пока мы не уйдём?       — Хорошо, — кивает мальчишка и смотрит на меня. — Но почему ты попросил сделать это не меня?       — Потому что, тебе пока не стоит убивать. Твои силы не в полной мере ещё пробудились и лучше определенное время тебе оставаться таким, как есть, не марая себя тьмой. В твоей душе и так слишком много сомнений в кипе с волнениями. Лучше избавься от них сперва, — глажу его по голове и отстраняю, собираясь на последок поцеловать в лоб. Но он встаёт на носочки, задирая голову и поцелуй смазано получает в губы и хватает меня за остатки одежды, просяще вымаливая ещё немного внимания.       — А мне обязательно забывать это всё?       — А ты сможешь сдержать всё в тайне? — и оглаживаю его руки, чтоб отпустил, но он не разжимает кулаков.       — Я поставлю множества печатей на эти моменты воспоминаний и никто не сможет их вытащить. А коли будут близки к успеху, то я и сам забуду, — говорит серьёзно, смотря упрямо мне в глаза.       — Хорошо, — глажу его по голове, склоняюсь и тягуче целую в губы, понимая, что иначе не отпустит. Какой же он милый в своём упрямстве.       Сам разрывает поцелуй, отпускает меня и становится серьёзным.       — Идите. И как только исчезните, я отпущу всех, — кивает и ждёт, пока я помогу Ди встать и схвачу Дрю за остатки плаща, переносясь в дом-мастерскую на отшибе Тартара. По хорошему, нам бы в Академию, чтоб Дриа помогла восстановиться, но боюсь, я сам того не заметив, потратил много энергии на сдерживание и управление живым мечём. Кстати, надо бы потом дать имя клинку и научить Сириуса хоть как-то управляться с ним.       А пока… Я просто сваливаюсь с этими двумя на кровать и бездумно смотрю в потолок, слыша мерное дыхание спящего Ди и бурные мысли всё ещё беспокойного Дрю, но не имеющего уже сил шевелиться лишний раз, хотя, ему вроде и не сильно на первый взгляд и прилетело. Но может, я не доглядел и ему досталось намного сильней от взрыва той малявки? Но тем не менее и он вскоре засыпает.       А дверь в комнату тихо открывается и на пороге стоит Файро в виде ребёнка и держа за подол сюртука Сириуса, тихо выманивая меня рукой. Нехотя встаю и иду к ним, прикрывая за собой дверь.       — Ты его зачем привёл? — удивлённо смотрю и облокачиваюсь на стену рядом с дверью.       — Я не специально. Он увидел, как я говорил с Цепешем, а потом прям по моему следу прыгнул сюда, — сознаётся Файро и только сейчас, я замечаю, что Сириус держит его за волосы сзади.       — Понятно… Но зачем? — и смотрю в глаза тёмному.       — Зачем? А ты ещё спрашиваешь? Вспышка и потом лишь «труп» пересмешницы, если горстку пепла так можно наречь, лежит по центру залы, которую пробили тем ненормальным мечом, а её воинов нет, и вас тоже, да и этого странного парнишки. И надо отдать должное, хоть он и молод, но дерётся превосходно, не хуже нас. Александр, значит? Ты его тоже знаешь?       — Знаю. Но сперва отпусти моего сына и пошли, поговорим.