Я не сдамся!

      В следующую секунду меня схватили в охапку и закружили в межпространственном временном потоке бело-голубых и сиреневых искр. Когда же мои ступни обрели вновь телесность и коснулись твердой поверхности — я обомлел от увиденного. Надо мной был бликующий, едва заметный барьер, напоминающий симбиоз ледяной корки и мыльного пузыря, что сиял в солнечных лучах. Вокруг — обширное открытое парковое пространство низкой травы и дорожек. Впереди — густой лес.       Дэймон аккуратно погладил по плечу, дабы я повернулся, но две другие руки бесцеремонно развернули меня, вероятно, желая обдать бескрайним потоком воспоминаний, чтобы вернуть своего былого друга. Видимо, Дрю совсем не хотел мириться с тем, что я другой человек. А ведь даже меня не признал поначалу!       Резкий поворот — и дыхание спирает: высокий замок, стрельчатый, устремлённый ввысь и обвитый лианами. Где-то благоухают цветы, где-то непроглядные зелёные кроны крыш, а в немногих местах даже проглядывает вся красота лепнины, скульптуры и декорирующие, поддерживающие элементы колон этажей.       — Какое потрясающее место!       — Совсем не помнишь, как сотворил?! — напирает Дрю.       — Не помню… — говорю растерянно, и голова начинает постепенно кружиться от переизбытка информации и чувств, а тем временем мозг обещает и вовсе пуститься в бессрочный отпуск. Я перестаю осознавать кто я и что из себя представляю. Всё мое самосознание рушится, как сыпучий уступ над обрывом, весь усеянный трещинами, потому как урывки воспоминаний захлёстывают и спешат вернуться океанической волной. Но всё резко заканчивается.       — Дрю! Прекрати! — прохладные объятия заключат меня в свою надежную клетку и прячут от всего мира.       — Для Шэйда это было много жизней назад. Это мы с тобой всего как столетие стали высшими существами и ещё меньше, всего лет пятьдесят по-земному, как пережили тот миг краха и падения королевской четы. Он же живёт так давно. Не дави на него. Не то сведёшь с ума.       Подумать только, меня прижимают и гладят по голове, как ребёнка, как каких-то пару десятков лет назад делал и я сам. Всё слишком странно.       — Дэймон, ты понимаешь, что в моем понимании, тебе сейчас семнадцать?       — Понимаю. И ему скоро восемнадцать. Но это ты говоришь о нынешней ветви развития событий. А мы с той, с которой и ты начал путь. Всё хорошо, я помогу собрать воспоминания. Мы — поможем.       Киваю и устало оседаю в его руках, не способный более справится с цунами из разрозненных эпизодов, прорвавших барьер благоразумия в моей несчастной голове.

***

…       — Отдай! Это моё! — слышу детский голос и кто-то отвечает. Звонкий смех и звуки удаляются прочь. А солнечные блики на лице окончательно будят, играя солнечными зайчиками в моих ресницах и наровя просочиться даже сквозь веки. …       — Почему бумаги не подписаны? — ещё один голос, женский на этот раз, и шелест листов.       — Потому что возвращал к нам твоего предка. Сейчас подпишу, — слышу невозмутимый ответ Дэймона и успокаиваюсь.       — А ты почему не собрал те документы, о которых я говорила?! — и, судя по звукам, толмутом бумаг кого-то ударяют по голове или ещё куда.       — Ай! Ненормальная баба! Тебе и семнадцати нет, а ты тут раскомандовалась! — возмущённо орёт Дрю.       — Так есть в кого! А ну быстро поднимай свой кицуний зад и живо за работу! — очередной глухой звук.       — Распиналась! Я, между прочим, аристократ почётного рода!       — Ну, а я тогда королевского! Неженка! Пшёл вон!       — Успокойтесь. Вы мне немного мешаете, — просит сдержанно Дэймон на фоне этой суматохи и я чувствую его прохладные поглаживания по лбу и открываю глаза.       Мд-ааааа… знатная ж картина однако: Мазохист в растрёпанном костюме, с подранным подолом, который догорает, а напротив него бойкая девушка. Волосы тёмно-шоколадного цвета, немного веснушек на носу и россыпь на щеках, глаза горят праведным гневом: один карий, другой голубой; а в руках стопка с какими-то документами. Оглядываюсь ещё и по сторонам, а Дэймон помогает принять полусидячее положение. Красивая просторная комната. Большая кровать подо мной, в углу письменный стол, а за спорящими открытый балкон без стёкол, но с обширными, увитыми лианами по кручёным колонам, проёмами. А дальше лишь макушки деревьев и море.       — Проснулся? Ты не похож на неё. Ты слаб! Я Мэлоди. Внучка Сириуса и Шэдоу, дочь Александра и Мэры. Мэра — человек. Поэтому я мало что могу. Но навалять этому фиолетововолосому придурку и справиться с управлением всей Академии, благо мне по силам, — заканчивает она свою пламенную речь и подходит ко мне. Откладывает в сторону бумажки и протягивает руку.       — А я Шэйд Ди Дарк, вроде как… Пожалуй да, зовите меня Шэйдом. Бывший Личный Королевский артефактор и защитник Королевской особы в молодости, — и пожимаю руку, немного впавшей в ступор Мэл.       — Погоди, так ты… не помню, что б у Сириуса был артефактор и охранник… — мямлит Дрю и потирает ушибленную щёку.       — И не было, — ответствует Дэймон ни на минуту от меня не отстраняясь. Вот же курица наседка! Хотя в его объятиях так спокойно, что я на мгновения довольно жмурюсь, но беру себя в руки…       — Шэйд, своим появлением в том времени, создал альтер-вселенную. Но она хорошо укоренилась и теперь я счастливый обладатель двух ветвей воспоминаний: той, где я не желанный и всеми покинутый изгой, которого в шутку приметил Сириус и взялся «дружить» лишь ради развлечения с дикой отмороженной невидалью, поглощающей знания из книг как потерпевший; и той, где я был любим и меня обучал Шэйд, а потом взялся и Сириус, поскольку так было интересней, нежели коротать вечера в одиночестве, погрязая в смраде тьмы. Кстати, единственной неизменной константой в двух рассматриваемых вселенных осталось проклятие ведьмы, которое благополучно и сняла молодая Шэдоу, заполучив его сердце.       — Как всё сложно… — пробормотала Мэлоди и встряхнула головой. — Но мне надо работать! Разбирайтесь с этим странным существом сами! — и тыкнув некультурно в меня пальцем, а то и без того непонятно было, кого она обозвала фриком, убежала стремглав, схватив документы, врезав на лету для проформы ещё раз Дрю, на что он ощерился и выпустил пять пушистых фиолетовых хвостов, но так и не смог ни одним из них задеть шуструю девицу.       — Как же она напоминает тебя в молодости! Аж бесит! — зарычал Дрю и вышел следом. — А ты уж сиди с ним, Ди, коли вызвался!       — Почему он тебя зовёт Ди, а не Дэймоном? Ведь я прекрасно помню, что это имя того демона-подселенца в тебе.       — Его изгнали давным давно. Собственно, я и изгнал, создав ему собственное тело. А прозвище привязалось. И ты меня так зови. Это будет проще, поверь.       — Хорошо, но я хочу восстановить хронологию в своей голове. А то там просто каша, которую и есть то страшно.       Ди кивает и укладывает меня на кровать, нависая сверху и видимо собираясь залезть мне в разум, но барьер над Академией мерцает и он останавливается, так и не соприкоснувшись лбом с моим и не поцеловав моих губ. Но явно собирался, хотя последнее было и не обязательно.       — Что случилось?       — Кто-то проник на территорию. И кто-то чертовски сильный, раз смог пройти через мою магию. Не под стать земным созданиям, — и он быстро проводит по моей голове, после выходя из комнаты.       Но Ди поторопился, и я не оказался в пучине грёз. Зато приметил неприкрытую дверь и прислушался к звукам снаружи. По всей видимости, его перехватил Дрю.       —… поэтому я и не понимаю слов Мэл. Я конечно же вижу, что его энергия распределена кусками, где-то магия безумно уязвима, где-то сформирована в плотный комок. Но слаб?!       — Дрю, не кричи. И Мэлоди права. С ним что-то случилось. Его словно и физически и энергетически искалечили. На первый взгляд Шэйд восстановился, но это лишь внешнее виденье. Я вообще молчу о его памяти и о том, как она возвращается, сводя его с ума. Ведь он кажется не всё может принять из той правды… — Дэймон что-то ещё говорит, но со звуком шагов и голоса удаляются куда-то дальше по коридору, а мне становится дико обидно.       Обидно, что я всего лишь отголосок, тень, себя прежнего. Обидно, что Ди это видит. Но ещё более обидно, что считает меня слабым, и я осознаю, что он прав. Хочу залечь вновь под одеяло, спрятаться от всего мира и попытаться хоть как-то самостоятельно расположить воспоминания с помощью Зэт.       Но акт самобичевания не удаётся привести в исполнение, так как за окном разносится шум, вспышка и «аромат» палёного. Пошатываясь от головной боли, подхожу к окну и пытаюсь понять, что ж происходит во дворе, внизу. А там клубится пар и разобрать почти ничего невозможно. Но вот в клубах вспыхивают вспышки рыжего пламени, пару ледяных шипов вырастают вверх, но тут же разлетаются со звоном в клочья, орошая пространство и создавая что-то на подобие радуги, и раздаётся крик подростка. До боли знакомый крик.       — Пусти! Ты даже не знаешь кто я!       Быстро развеиваю ветряным потоком завесу тумана и дыма от сражения льда и пламени, хватаясь за голову от несвоевременной отдачи, и вижу, как Ди держит за шею 16 летнего длиноволосого парня с огненными концами волос, что полыхают рыжим пламенем. Не верю своим глазам, выхожу на балкон и перевешиваюсь через балюстраду, держась за крепкие одеревенелые лианы.       — Ди! Пусти его! Не причиняй вреда! — кричу я, а в голове от шумов вновь звенит и я оседаю на пол, уже плохо доверяя своим глазам. Точнее разуму, что столько раз рисовал образ моего сына в играющих детях и просто на глади любой отражающей поверхности первые несколько лет после его потери.       Когда же я открываю глаза, то вновь нахожусь в постели. Я и благодарен, но и немного раздражён. Почему я снова тут? Я же не болен и не слаб! Хочу встать, но на меня напрыгивает рыжий вихрь счастья с радостными визгами:       — Очнулся! Нашёл! Я теперь больше сам не буду эксперементировать с перемещениями в пространстве. Ты был прав, когда меня предупреждал. А я дурак, не послушался! И меня занесло в какую-то совершеннейшие дикую вселенную! — меня обнимают, тормошат, а я не верю, что передо мной сидит Файро, который выглядит как семилетный рыжий мальчик с медовыми глазами.       — Фай? Что произошло? Почему ты сейчас ребёнок? Я же видел, как ты выглядел, когда дрался с Ди, — я слишком много не понимаю и мозг машет мне кокетливо ручкой, собирая манатки и с пинка намереваясь открыть дверь, что б свалить на неопределённое время в не оплачиваемый отпуск.       — Всё хорошо. Я всё расскажу, — тараторит мальчишка, а Ди, видимо уже восстановив нашу связь, чувствует моё состояние и садится на кровать, придерживая.       Где-то там Дрю усмехается тому, что я детей умудряюсь клепать только так, Файро что-то быстро говорит, Мэлоди подозрительно на него смотрит, а я просто падаю в прохладные руки. Всё это слишком для моего сознания, которое додумалось начать паниковать в кое-то веке впервые после тех темниц Короля Тартара. Но я слышу Зэт, который пытается меня вразумить и снять напряжение с нервной системы и я вновь начинаю разбирать голоса.       — Так ты значит Файро и можешь менять свою возрастную форму? —усмехается Дрю, разглядывая моего сына.       — Да. Моя мать была практикующей ведьмой. Поэтому я, можно сказать, полукровка, — отвечает чуть притихший Фай.       — Значит такой же как я. Но ты сильней, — говорит Мэл, подозрительно рассматривая ещё одного неожиданно свалившегося на голову родственичка. — У меня крыльев нет. Хотя по дури, в детстве, я активировала свои силы, сорвав материнский кулон и меня тут же начало перекидывать в разные вселенные. И не самые безопасные. А потом меня нашли. Нашли и успокоили, подарив новую жизнь в этом месте, — и она смотрит на меня, словно пытаясь видеть того, кем я был раньше. Но не видит и отворачивается.       — А вы двое, кем будете? Вы ужасно сильны! А ты так чем-то и вовсе напоминаешь моего отца, — говорит Файро, рассматривая Ди.       — Дэймон Ди Фрост, наследник рода Фрост, одной из самых знатных и приближенных когда-то семей к Короне Тартара. Я был урожден богиней стихий и вампиром. Долгое время думал, что мне подвластен лишь лёд. Но и пламя, оказалось послушно моим желаниям, когда тело стало преображаться под действием сил Сотворяющих, Шэйда и его сестры Вегории, с которыми я очень много проводил времени. Как оказалось, Сотворяющим можно не только родится, но и стать. И я тому пример. Можно сказать, я искусственно стал на ступень выше, — улыбается Ди и поглаживает меня по плечу, так и продолжая обнимать со спины.       — Так, я мало что понимаю. Корона Тартара? Сотворяющий? Стать? — трясёт головой в точности как и я Фай.       — Твой отец был монархом в Аду. Так понятней? А мы были его свитой. Называй как хочешь — сановники, приближённые, друзья, — вмешивается Дрю, пафосно рассевшись в кресле. А я уже и забыл, как он любит производить впечатление. — А Сотворяющий — это вновь твой отец. Существо, что стоит выше всех. Когда-то, ещё в той жизни, он говорил, что его отец и ещё 12 таких же существ сотворили всю нашу планету. Не буду говорить о вселенной, ибо не разбираюсь в этом. Но планетка так точно была отстроена ими.       — Да, так понятней. Но как можно не родится, а стать сотворяющим? И являюсь ли им тогда я? — озадачивается парнишка, игнорируя информацию о планете на первый взгляд.       — Нет. В тебе не такие силы. Как и у Мэл, твоя кровь сильно разбавлена человеческой. Но шанс им стать у тебя есть, — сообщает Ди, после небольшой паузы, во время которой внимательно осматривал энеропоток Файро истинным зрением. — А вот у Мэлоди шансов ноль.       — А как ты им стал?       — А он вообще уникум! — ржёт уже в открытую Дрю. — Нормальное становление из света во тьму. Грубо говоря стать падшим ангелом, познать мрак, и сохранить внутри свет, как сделал Шэйд и его сестра. Да, они тоже были полукровками от древнеегипетских богинь. Но там и сил было больше. Своего мужа, Сириуса, они с сестрой просто странным образом провели через тёмный путь и он стал напоминать так же Сотворяющего. Тоже и со мной. А вот Ди… Это чудо поднялось из глубин Тартара к Свету, некоторое время пожило среди ангелов и стало полноценным Сотворяющим. Я даже ему немного завидую. Ведь так не делал никто. И он второй, кому дан был как и Шэдоу проход во все миры и уровни по его желанию.       — Ого! Так вы сейчас самый сильный? — и глаза Файро загораются огоньками обожания.       — Ну я тоже не из мелких сошек! — не то обижается Дрю, не то вновь хочет показать свою важность.       — Ой, простите, я же так и не спросил кто вы. Так не учтиво с моей стороны, — немного стушевался Файро, мило улыбаясь. Не знай я своего сына, решил бы, что он издевается, хотя, возможно… это и была изёвка смешанная с любопытством в гремучем коктэле… Приправленная кокетством?       Но Дрю заглотил это как миленький, и понеслась.       — Я — Дрю Вайлет. Но в Тартаре меня все знали как Мазохиста. Привязалась кликуха ещё с университетских времён. Я был человеком, когда выяснилось, что являюсь единственным потомком и прямым наследником рода Вайлетов. Представляешь моё удивление, когда я заканчиваю третий курс экономического, мне почти двадцать один, строю планы на жизнь, отращивая на спор рыжий хвост, нахожу хорошую работу на фондовой бирже, а тут в дверях дома появляется старпёр в доспехах, с каким-то мечом, и объявляет, что я наследник его рода, утаскивая меня в Ад!       — Я бы, наверное, испугался! — смеётся Фай и прижимается к моей груди, удобно располагаясь на кровати, собравшись послушать историю, совсем как в детстве.       — И я вот тоже испугался, очутившись в большом замке. Но старпёр оказался моим дедом сколько-то там раз пра и одним из самых знатных аристократов тех мест. Он — инкуб по происхождению, всё мне объяснил, рассказал, что да как устроено в том мире, ввел в курс дела, провёл ритуал принятия в род и наследства. И через два человеческих года я уже всё более или менее знал и был полноправным наследником, обрёв силы рода, но так и оставаясь человеком. Чтоб не скучать и завести знакомства, о которых старик прожужжал мне все уши, я решил посещать магический университет, который всего один на весь Тартар, потому как туда в основном отдают детей тех, кого сами главы рода не могут обучит или наследники бездари. А посему, я спокойно там начал обучаться с самых основ магии. Теперь моё время текло не как у человека, и я перестал расти. Прошло полгода в спокойствии, а потом от скуки туда заявились Наследники Короны и моя жизнь превратилась в череду насмешек. Собственно сиренево-фиолетовый цвет моих волос и глаз — это подарочек Сириуса ещё с тех времён. Этакая издевка, забавы ради и что б посмешить всю ораву студентов. И когда я думал, что хуже быть не может, и попытался пойти против Наследника, собрав воедина все накопленные мною знания, этот гад тёмнокрылый в шутку обратил меня в вампира, наложив чары подчинения сам того не осознав, и которым я после долго сопротивлялся. Но унизительней всего было то, что Наследник выставил всё в ином свете и словно его столь дурашливая проделка не касалась, а была делом клыков его младшего брата — Джастина. А потом дед мой и вовсе замял столь дурной инцидент, внушив всем, что столь странным образом проснулись мои способности рода.       Спустя пару лет, когда я уже не мог противится силе, что обратила меня, и признал слабость перед Сириусом, я встретил Сотворяющих. Твоего отца я после того случая, как он впечатал меня лицом в стекло башни Тёмного Совета, недолюбливал. А вот его сестра… Мне она пришлась по нраву. С ней было весело, аж до психических отклонений. В плане того, что она страдала нервными расстройствами, которые и пытался лечить Ди. Ну, как выяснилось со временем, это и было проявлением Сотворяющего для неё. И так получилось, что мы стали любовниками и часть её силы заменила мою, сделав тем, кем я ныне являюсь.       — Прости, если перебиваю, но что есть «проявление Сотворяющего»? — спросил Файро, внимательно слушавший Дрю, словно неофит своего учителя, старательно запоминая и стараясь разобраться в каждой формулировке.       — У каждого Сотворяющего есть своё проявление силы, — взялся объяснить на этот раз я, немного пришедший в себя, стараниями Зэт и Ди. — Своя особенность, которая его характеризует. У моей сестры это было размножение на личности. У меня же владение тьмой и светом.       — Моя главная сила — управление в равной степени льдом и пламенем. Две противоположные стихии, как и у Шэйда. В этом отношении я больше похож на него, чем на Вегу, — кивнул Ди, смотря на изумлённое лицо Фая.       — А тогда какая у тебя сила? — вновь мальчишка повернулся к Дрю, уже пытаясь предположить всё что угодно.       — Ну основная моя магия фиолетово-сиреневого цвета и когда я научился перевоплощаться в животное, а я оказался лисой, и по мере роста моих навыков, отращивал новые хвосты.       — Как японские лисы?       — Да, как кицунэ. Но мех у меня фиолетовый, и ничего с этим не поделаешь. Так вот, я думал, это и есть моя особенность, пока меня как-то не зажали в угол Светлые в мире людей и я петлял по трущобам не в силах перенестись, ибо они начертали какую-то руну на ограничение. И когда я осознал, что мне каюк, а животное слишком будет выделятся в городе, то я не задумываясь, поменял форму на первое попавшиеся, даже не зная, как выгляжу. И это меня спасло, дав спокойно пройти мимо, что меня сильно удивило. А я ведь тогда очень боялся, что они поймут по моей магии всё. Но нет. Оказалось я перевоплотился не в кого-то, а в себя!       — В смысле стал рыжим человеческим парнем? — воодушевился Фай.       — Н-еее, — и Ди засмеялся. Как я не привык, что он вообще может смеяться! — Покажи им. Я в первый раз вообще не знал что и думать, да, Дриа?       Дрю улыбается, а я настораживаюсь. Мгновение, фиолетовые искры, туман покрывает тело Вайлета и… Перед нами стоит низенькая и худющая девчонка, кокетливо покручивая носком в пол.       — Ну вот как-то так, — и усмехается мелодичным женским голосом.       — Погоди, так это всё ещё ты? Нет ни новой личины, все силы при тебе и ты просто контролируешь свою форму? — аж приподнимаюсь, разглядывая его и сползающую белую рубаху с жабо, которая практически оголила выпирающие груди.       — Ага. Я это, я. И ничего не поменялось. Ну, кроме габаритов. И в этой форме я столь же ловок, как и в виде семихвостой Кицунэ, — и он перевоплощается обратно.       — Не знаю как у Файро, а вот у меня голова точно кругом.       — Тогда поведай, где был сам и что с тобой творилось, — просит мальчишка, обняв меня за талию и уложив голову на бедро.       — А лучше с того момента, как и что помнишь, — просит Дрю и вновь усаживается на кресло, но его выпинывает оттуда Мэл и, немного поворчав, вампир присаживается на пол, подстелив себе подушку под зад.       И я соглашаюсь, начиная свой рассказ с предательства и Тартарианской темницы.