Президент студсовета - Бэкхён!

      Сехун не хотел быть похожим на этого извращенца Чанёля. О усердно занимался учебой, готовился к поступлению, устраивал пробежки и поддерживал себя в форме. Ему не было дела до всяких мейд-кафе, созданных лишь для того, чтобы удовлетворять первобытные желания. Свернул на ту самую улицу Сехун вовсе не для того, чтобы найти яркую розовую вывеску, и вовсе не от того, что хотел снова встретить миловидную китаяночку Хань. Девушка так нежно и с таким участием улыбалась О днем ранее, что он даже забыл о своей истинной цели: узнать, зачем его друг детства и новенький ходят в столь странное заведение.       Дойдя до кафе, Сехун взглянул на свое отражение в высоком окне и растрепал густые волосы. Самокритично заключив, что любая девушка отдастся такому очаровашке, в котором нелепость сочеталась с мужественностью и широкими плечами, О одернул края школьного пиджака и с высоко поднятой головой прошествовал в помещение. Быстро направившись к столику, за которым он вчера болтал с Хань, заказывая мороженое и клубничный коктейль с сердечком из сиропа, Сехун со всего мечтательного размаха врезался в девушку. Официантка качнулась и, пытаясь удержать равновесие, выронила из рук поднос. Чашка с кофе, соскользнув с края подноса, опрокинулась на незнакомку. А Сехун, в попытке поймать убегающую чашку, художественно разбрызгал кофейный напиток на фартук девушки.       — Извините, — быстро забормотал О, бросившись стирать с белоснежного фартука убийственно въедливый кофе. — Простите, я не хотел, я случайно, я все-       Заметив, что девушка напряглась и перестала дышать, Сехун отшатнулся. И обнаружил перед собой Бэкхёна, белеющего и ловящего инфаркт у него на глазах.       — Хён? — выдохнул О, таращась на друга, облитого кофе.       Девушка (жертва клонирования Бэкхёна, которое вышло из-под контроля) несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот, похлопала глазами, будто подавая какие-то сигналы отчаяния, и наконец улыбнулась. Так улыбнулась, будто ее подвергали пыткам за эту улыбку. От этого сердце Сехуна с гулом рухнуло в пятки, и белеть начал уже он.       — Мы знакомы? — произнесла официантка. — Вы зашли к нам отобедать, хо… хозяин? Добро пожаловать, я провожу вас к столику.       Она поспешно развернулась и побежала к одному из столиков, но Сехун резко схватил чужое запястье и дернул его в сторону, ведя девушку за собой. Окинув зал взглядом, О быстро подскочил к служебному выходу и толкнул дверь наружу. Сердце с бешеной силой колотилось где-то в висках, а мир проносился мимо слишком быстро. Мельком парень глянул на чужую руку и безошибочно узнал длинные пальцы и родинку рядом с миндалевидным ногтем. Сехун не мог ошибиться в чем-то, что касалось его лучшего друга, он не мог не узнать его руки, которыми лишь слепой не восхищался.       Только за дверью он отпустил друга и обернулся, упираясь взглядом в широко распахнутые карие глаза.       — Какого черта? — попытался снова научиться облекать мысли в слова Сехун.       — Меня заставили, — вяло попробовал ответить Бэкхён, потирая запястье, на котором остались следы. — То есть я помогаю… другу.       Вообще-то Сехун был не из ревнивых, но из чувства ущемления его качества лучшего друга, парень толкнул Бэкхёна в плечо и посмотрел на старшего сверху вниз.       — Это он тебя сюда затащил? Этот Чанёль?       — Нет, он сказал, что ничего не скажет, и вообще… мне нужны были деньги, а это место…       — Почему ты сказал ему, а не мне? — Сехун по-детски покраснел, чувствуя, как неприятный ком в горле не дает дышать. — Это я твой друг. Я всегда был твоим другом.       Бэкхён прикусил губу, а Сехуну впервые захотелось заехать кулаком по знакомому до странного покалывания под языком лицу. Удивившись своему порыву, О отшатнулся и виновато опустил взгляд. Он не должен был так разговаривать со старшим, с Бэкхёном, который помогал в самые сложные ситуации, делился едой и доставал велосипед из оврага, нес на спине, когда О разбил коленку, и жалел, когда младший получил первую плохую оценку за тест. Дети уже выросли и обрели собственные проблемы, которые нельзя было решить вместе. Но Сехун почему-то все равно считал, что смог бы понять хёна и помочь ему.       — Мне было стыдно признаваться, — смущенно пробормотал Бэкхён, теребя ленточки на испачканном фартуке.       — Ты мне не доверяешь?       Бён замер, а Сехун покачал головой, тяжело выдохнув и развернувшись к двери. Лучше бы он еще раз разбил коленку и мог залиться слезами, как десять лет назад. О поднял глаза и встретился с растерянным взглядом Чанёля. Теперь это твое. Сам дерись с соседними мальчишками, отобравшими у него портфель; сам поднимайся посреди ночи и беги к нему, потому что «за шторой что-то шевелится»; сам стой в очереди за новой компьютерной игрой с четырех утра. Сам будь его лучшим другом. Сехун задел плечом Пака и выскочил за дверь.       Чанёль смотрел на растерянного и какого-то помятого Бэкхёна лишь несколько секунд, прежде чем взять за руку, чувствуя, что она холодная и влажная, и потащить обратно в служебное помещение. Пак со скрипом в сердце попытался заставить президента переодеться в нормальную одежду, но, поняв, что Бён пребывает в оглушенном, почти коматозном состоянии, сам снял с парня платье, натянул поверх чулок штаны, а на блузку накинул толстовку. Быстро крикнув Лухану, чтобы тот перевоплощался в полюбившийся образ, Чанёль вывел несопротивляющегося Бэкхёна из кафе и потащил вверх по улице.       — Куда мы идем? — хрипло спросил Бён, видимо, очухавшись.       — Расценивай это как хочешь, — пожал плечами Пак, не замечая, что президенту приходится за ним бежать. — Как плату за обеды, дружескую поддержку, свидание, извинение, пожертвование в фонд борьбы с разбитыми сердцами.       — У меня работа.       — Я взял тебе выходной.       Когда парни добрались до нужного места, на улице стемнело и начали зажигаться фонари, мигая желтым светом. Пак зачем-то притащил Бэкхёна к крошечному круглосуточному магазину в одном из переулков старого города. Дома здесь едва дорастали до трех этажей, а провода над головами заплетались в длинные косы. Бён удивленно осмотрелся и, поморщившись, произнес:       — И зачем?       — Я живу недалеко и люблю заходить в этот магазинчик. Здесь очень круто и можно купить всякой еды.       — Таких магазинов миллионы во всем Сеуле, — скептически заметил Бэкхён. — И парочку мы прошли по пути.       — Нет, он один такой, — обиженно буркнул Пак. — Вот увидишь.       Магазин действительно был самый обычный: ряд продуктов быстрого приготовления, ряд с рисом, ряд с мясом и ряд с бытовой химией. В таких местах можно было купить все самое необходимое даже в третьем часу ночи, но чего-то необычного найти было нельзя. Разве что шпалообразного школьника, бегающего между рядов с видом человека, пять минут назад выпущенного в цивилизацию.       — Смотри, суп с креветками, — показалась из-за шкафчика ушастая голова, но тут же скрылась и снова вынырнула уже за другим рядом. — А здесь кофе-кола. Бэкхён-а, смотри, онигири в форме сердечек.       — Переверни. Это жопки, — вяло отозвался Бён и зевнул, изучая цены на рис.       — Но у них глазки!       Разочаровавшись в индустрии риса, Бён выбрал более дешевый пакетик кимчхи по акции и направился к кассе, ища в кармане мелочь, оставшуюся после обеда. Но в нескольких шагах от выхода перед президентом снова вырос бобовый стебель-переросток и с удивлением воззрился на пакетик в руках Бэкхёна.       — Фу, что это у тебя? — поморщился Пак, отбирая несостоявшуюся покупку. — Ты вообще на производителя не смотришь? Оно еще и просрочено. Выкинь гадость.       С этими словами Чанёль откинул помятый пакетик на одну из стоек и остановил президента, дернувшегося вернуть свой ужин. Пак тряхнул перед носом у Бёна большой упаковкой лапши быстрого приготовления и самодовольно улыбнулся.       — Я взял кое-что более вкусное.       — Это лапша, — Бэкхён ткнул Чанёля в бок и прошел мимо, первым подходя к кассе.       Молодая девушка, в которой по темным кругам под глазами легко было распознать выпускницу школы, улыбнулась парням и пробила покупки Пака. «Тоже работает за еду целыми днями», — с тоской подумал Бён и тряхнул головой, пытаясь выкинуть мысли о деньгах в корзину, а затем стереть их из памяти навсегда.       — Автоматы для приготовления у нас в той стороне, — продолжая улыбаться, сказала девушка.       — Да, я знаю, — легко наклоняя голову, ответил Пак и расплатился. Лапша оказалась необычно дорогой для еды из пакетиков, и Бэкхён невольно передернул плечами, осознавая, что даже это не может себе позволить.       — Спасибо за покупку!       Чанёль поклонился и быстро затащил Бёна в закуток, где стояла микроволновка, кулер с водой и небольшая плитка. В углу стояли складные стулья и крошечный столик, за которым можно было быстро перекусить, чтобы снова найти силы бежать по делам. Бешеный темп жизни не давал время ни на что, кроме пары минут на еду и сон в автобусе, когда со всех сторон тебя окружает не одеяло, а люди, спешащие на работу. Неужели так будет всегда?       — Впервые вижу эту девушку тут, — тараторил Чанёль, изучая кнопки на автоматах. — Кажется, теперь это место точно станет моим любимым.       Бэкхён ничего не ответил, ковыряясь с одной из упаковок лапши. Открыв крышку, он достал палочки и соусы, принявшись выливать один из них. Но вдруг со стороны Пака раздался вопль. И у нерадивого президента строго отобрали лапшу.       — Не трогай, я сам сделаю, — оскорбленно заявил Чанёль и приобнял яркую упаковку. — Просто сядь в уголок и жди.       Бён подчинился, опускаясь на один из стульев и наблюдая за действиями новенького. Разобравшись с соусами и приправами, Пак залил лапшу водой и поставил тарелку на плиту. Помешивая получившуюся жижу с плавающими в ней кусочками зеленого лука и засушенного мяса, Чанёль был похож на безнадежного холостяка, чудом попавшего на кулинарное шоу. Доверия к его блюду было мало.       — Чем это так отвратительно воняет?       — Это с говядиной, — невозмутимо отозвался Пак.       — Ненавижу говядину.       — Разве у тебя когда-нибудь были на нее деньги?       — Вообще-то я не настолько нищий, — оскорбился Бён и фыркнул, задирая нос. — И у нас не всегда были проблемы с деньгами.       Чанёль странно хмыкнул и поставил перед Бэкхёном тарелку, до краев наполненную едой. Кажется, он знал тайный план всех женщин по задобрению мужчин, потому что Бён, даже несмотря на предубеждение по отношению к стряпне Пака, заметно подобрел. Порция новенького тоже была готова через пару секунд, и Чанёль плюхнулся на стул напротив, тут же принимаясь со смачным звуком поглощать лапшу. Заметив, что Бэкхён не притронулся к еде, Пак подтолкнул к президенту палочки.       — Ешь. Ты же не думаешь, что я мог что-то испортить в лапше быстрого приготовления?       — Думаю, — отозвался Бён, но все-таки попробовал уже остывающую лапшу. — Черт, это вкусно.       Бэкхён расплылся в довольной улыбке и наклонился над тарелкой, превращаясь в бездонную машину по уничтожению еды. Голодный Бён был опасен и зол на весь мир, но сытым он превращался в милейшее существо, чавкающее и причмокивающее от удовольствия. Чанёль не выдержал и рассмеялся, глядя на президента, жмурящегося и облизывающегося, как уличный кот.       — Это было просто, — заключил Пак.       — Молчи, иначе я съем тебя, — отозвался Бэкхён и хищно клацнул зубами.       — А еще говядина вкусная, не так ли?       Бён кивнул, набивая щеки лапшой и с трудом пережевывая добытое. Говядина была очень вкусной, даже несмотря на то, что содержала мало мяса (если вообще содержала) и пахла полуфабрикатами.       — Ты сказал, что раньше у вас не было проблем… — неловко начал Чанёль, ковыряясь в тарелке с видом ученого, открывающего новый закон заваривания идеальной лапши.       — Пару лет назад мой отец ушел от мамы и оставил нас с огромными долгами. Через какое-то время срок аренды нашего дома подошел к концу, и мы с мамой и братом остались на улице. Вышло найти недорогую квартиру в одном из старых районов, но условия не слишком выгодные, поэтому приходится отдавать почти всю мамину зарплату хозяину квартиры, самим жить на то, что останется. А раньше у нас не было проблем.       Бэкхён произнес это на одном дыхании, будто держал слова невысказанными многие месяцы, и снова уткнулся в тарелку. Чанёль посмотрел на темную макушку президента и замялся. Он не думал, что для работы в мейд-кафе у Бёна были какие-то объективные причины, он считал, что парень просто свихнулся и записался в клуб к медленно сходящим с ума извращенцам.       — Все было по-другому, — протянул Пак.       — Да.       — И ты не был таким мерзким, президент? — попытался развеять напряжение Чанёль.       — Вообще-то я был звездой всей средней школы и мечтал вести развлекательные шоу. Например, «Weekly Idol». Слышал о таком?       — Ты умел шутить?       Бэкхён улыбнулся и подавился смехом, пнул под столом Пака в коленку и, пока тот обиженно потирал ногу, украл у него из тарелки кусок говядины. Чанёль попытался затеять еще одну мировую войну за кусочек мяса, но Бён ловко закинул говядину в рот и показал язык.       — А этот, младший, — опять начал Чанёль, краснея от неумения вести серьезные беседы. — Сехун…       — Наши семьи дружили, поэтому мы с детства были вместе. Вообще-то, Сехун приставучка и ужасно надоедливый, — Бён улыбнулся. — Но я, сколько себя помню, считал его своим младшим братом. А младшим можно простить даже это.       — Вообще-то, он выглядит внушительно.       — Он притворяется.       Чанёль нервно размешал уже остывшие остатки лапши и отвел взгляд к маленькому окну. Было понятно, что этот разговор больше подошел бы двум друзьям, а парни были знакомы даже меньше месяца, но любопытство нагло лезло в бой и подталкивало Пака.       — Но почему ты все-таки не рассказал ему о работе? — тихо спросил новенький. — Если вы так долго знакомы.       Бэкхён задумался, но не разозлился. Казалось, произошедшая несколько часов назад буря все же немного утихла, а боль от нее отступила. Президент молчал несколько минут, давая ответ на этот вопрос для начала самому себе.       — Потому что я эгоист, — твердо ответил он. — Я не хотел, чтобы младший увидел меня таким… беспомощным, не крутым.       — Вообще-то, — Чанёль шмыгнул носом. — Ты выглядишь круто в костюме горничной.       Это был не самый лучший комплимент в жизни Бэкхёна, но он заставил президента рассмеяться и еще раз ударить собеседника по ноге. Набив Чанёлю синяк, Бён мог с чувством выполненного долга выбросить упаковки от ужина и потащить новенького на улицу. Было уже поздно, ветер становился сильным и холодным. А значит, стоило торопиться, чтобы успеть на последний вечерний автобус до дома.       — Спасибо, что помог мне, — наконец повернулся к Паку президент и повел плечами, вздрагивая. Еще утром на новостном канале говорили о легких заморозках ближе к ночи и напоминали одеться теплее.       Чанёль пожал плечами и потянулся расстегнуть куртку, видя, что толстовки худощавому Бэкхёну не хватает, чтобы согреться. Но Бён не растерялся, отпрыгивая от парня и гордо поднимая голову.       — Предложишь куртку, и я тебя побью прям здесь, — прикрикнул президент, замахиваясь рюкзаком с учебниками.       — Почему? — испуганно закрылся своей сумкой Пак, отступая на несколько шагов.       — Потому что это как в дорамах и очень по-пидорски.       — У нас только что было свидание, — невинно хлопнул глазами Чанёль.       — Губу закатай. Я парень, и мы просто ели лапшу.