POV Драко
Это утро не вызывало во мне ничего доброго. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, пока я стоял в коридоре Малфой-мэнора на третьем этаже и ожидал появления отца. Вчера мать сообщила мне, что они должны вернуться утром, поэтому я ждал. Мне нужно было поговорить с ним, как-то попытаться исправить ситуацию с Асторией и приказом Тёмного Лорда. Тёплые лучи задели моё лицо, заставляя щуриться, но вот, спустя какие-то доли секунд после этого я заметил его. Отец шёл по тропинке в одиночестве. Я подумал, что это к лучшему, ведь будь с ним Волан-Де-Морт или кто-то из Пожирателей он вряд ли бы уделил мне должное внимание с утра. Хотя я подозревал, что этот разговор нужен и ему. Сделав несколько шагов по направлению к двери, я остановился, втупившись взглядом в противоположный конец коридора. Не прошло и пяти минут, как отец поднялся на лестнице и, направившись к своему кабинету, увидел меня. Это не поубавило его остановиться ни на шаг, однако в его глазах я сумел разглядеть твёрдость. Он явно, как и я, был не в лучшем расположении духа. — Что ты здесь стоишь? — спросил, покосившись на меня. — Отец, мне нужно с тобой поговорить, — произнёс я, придавая своему виду уверенность. Только так я мог на какие-то проценты и доли случая полагаться, что здравый рассудок ещё живёт в нём и он сумеет мне помочь. — Если это по-поводу Астории, то не имеет смысла, — он открыл двери и вошёл внутрь. Проход остался приоткрытым и я последовал за ним. — Значит, ты отменил помолвку? — С ума сошёл? — он посмотрел на меня, будто я и правда спятил. Но нет. Спятил как раз таки он, — Ваша помолвка состоится уже сегодня. — Сегодня?! Сказать, что я был в шоке — это тактично промолчать. Я охренел от такого известия. — И когда же ты собирался мне об этом сообщить? — спросил я, сжав руки в кулаки. — А разве я должен перед тобой отчитываться? Ты ещё слишком юн, Драко, чтобы держать над отцом контроль. Всё, что тебе нужно знать, ты знаешь. Ни больше, ни меньше. Твоя основная задача — попасть в последователи Тёмного Лорда, выполнять все его указания и принимать к сведению то, что говорю тебе я, — он смотрел на меня внимательным взглядом, — Не веди себя, как ребёнок, которому следует всё объяснять. — Отец, я не дам своего согласия на помолвку с Асторией. В магическом мире при заключении помолвки требовалось не только согласие от родителей с обеих сторон, но и, прежде всего, от жениха и невесты. Только тогда ритуал, сплочённый магиями двух родовых гнёзд мог действовать. И именно этим я собирался сейчас на него надавить, однако, позабыл о том, что мой отец — Пожиратель смерти. Подойдя ко мне практически вплотную, прошипел: — Если ты только посмеешь хоть как-то нарушить наши с Лордом планы, я разорву тебя на части. — Интересно, какие это у вас планы, что мне нужна помолвка с Асторией, мм? — я прищурился. — Я тебе уже сказал, ты знаешь то, что тебе нужно знать, — прорычал отец. — В таком случае можешь рвать меня на части сколько угодно. Теперь уже прищурился он. — Надо же, какой самоотверженный сын у меня растёт… Кстати, не только у меня, — я различил в его голосе намёк. Он закинул одну руку мне через шею на плечо, — А знаешь, Драко, сейчас ведь назревает война, да. Может случиться всякое — люди погибают даже в результате несчастных случаев. Хотя, при таком раскладе даже войны не нужно. Понимаешь, о чём я? — Ты этого не сделаешь, — я смотрел ему прямо в глаза. Сглотнул. Он не посмеет, — Я не позволю. — Правда? — хрипло рассмеялся, — Драко, ты ещё успеешь навоеваться. Не трать силы попусту, ладно? А теперь иди и подумай над моими словами, и помни: не посмею я — посмеет кто-то другой. У Тёмного Лорда, знаешь ли, армия не на одних Малфоях держится. Хотя, тут уж больше жаль, чем радость. Тогда бы мы для него были неоценимы. Но и, опять же таки, ничтожно малы в количестве. Ступай. Когда он закрыл перед моими глазами дверь своего кабинета, я поймал себя на мысли, что ненавижу его. Ненавижу собственного отца. Теперь уже окончательно точно и бесповоротно.*** POV Пэнси
Я открыла глаза, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь собственными вдохами и выдохами. Во рту всё пересохло и мой организм нещадно требовал воды. Сев на кровати, я поджала под себя ноги и, держась за голову руками, прикинула события вчерашнего вечера. Приезд. Душ. Комната. Главный Зал. Ссора. Слёзы. Словно в подтверждение моим мыслям, голова нещадно заболела. Увидев на тумбочке практически опустошенную бутылку огненного виски, я поняла, что помимо истерики у меня была знатная пьянка. Но, Мерлин, я что, пила в одиночестве? Так недалеко и до женского алкоголизма, а он, как всем известно, неизлечим. Поморщившись, я спустила ноги на холодный паркет. От этого стало немного легче и, приподнявшись окончательно с постели, я направилась в ванную комнату. Умывшись, я набрала воды в ладони и хлебнула прозрачной жидкости. По горлу прошёлся приятный холодок, утоляющий жажду. И ещё один. Закрутив кран, я посмотрела на своё отражение в зеркале и припомнила случай в туалете Плаксы Миртл. Сейчас я выглядела точно так же, разве что видок был более жалким и разбитым. «Видел бы меня сейчас Патфорт — вмиг отказался бы жениться» От этой мысли я усмехнулась. Мне было неизвестно, правда это или нет, но мне хотелось бы в это верить, даже несмотря на то, какие устои были в нашем мире и что случалось за нарушения законов. Примеров, к слову, было достаточно много в истории — я припомнила рассказ Драко о его тётке Андромеде, которая вышла замуж за маггла, отрекаясь от устоев семьи. Или Сириуса Блэка, которого выжгли из родового дерева. Сейчас об этом уже редко кто судачил, но такие факты касательно некоторых личностей были весьма известны. Я представила, что будет со мной, если моё имя пополнит этот список «предателей». Во первых, полное отречение. Во вторых, унылые поиски жилья. Не стоит даже рассчитывать, что кто-то из высшего общества аристократов захочет мне когда-нибудь помочь. Разве что Драко с Блейзом, но они сами ещё школьники, да и проблем для своих друзей я не хотела. К тем, кто поддерживал предателей, относились ничуть не лучше. От таковых постоянно ожидали подвоха. В третьих, это, конечно же, ужас пыток и остального арсенала от Пожирателей, которые не будут принимать меня за девчонку, находившуюся с ними по одну сторону баррикад. И вот тут уж меня точно никто не спасёт. Всё это находилось на одной чаше, а противоположная составляла всего лишь один пункт, который касался мне не менее весомым. Последовать воле родителей и стать женой Патфорта, а вместе с тем пополнить список многовековых слабохарактерных дур, которые просто смирились со своей участью, тем самым — потерять всякую надежду на счастье. А спустя годы выбор очень широк — либо стать жёнушкой осуждённого за преступления Пожирателя смерти — в том, что Эван был в их числе, я даже не сомневалась, — либо же стать простой шлюшкой, на которую он будет обращать внимание лишь для продолжения рода. И то, только пока счёт не станет 1:0 в его пользу. Что может быть хуже? Выйдя из ванной и оказавшись вновь в своих покоях, я увидела маму. Она смотрела на меня и, мне казалось, в её взгляде уже не было той решимости. Только сожаление. Интересно, по поводу чего. Вчерашнего скандала или небезызвестного упорства отца? Ведь он всё равно не сдастся и будет настаивать на своём. Мать тоже была упрямой, но по натуре своей, конечно же, была ещё и сентиментальной. Это мне в ней не нравилось, хотя, признаться, такое её изредка было для меня даже в пользу. Я понадеялась, что таков случай повторится именно сейчас. — Зачем пришла? — сложив руки на груди, поинтересовалась я, — Снова будешь поучать и разглагольствовать о том, как я опозорила вас с отцом и обидела ваши добрые намерения? — нарочно выделив последние слова. — Постарайся нас понять, Пэнси. Так жили, живут и будут жить все аристократы. Это наш закон, это наша традиция. Ты должна подчиниться, — она сложила руки в замок и держала их рядом с солнечным сплетением, глядя на меня. Время от времени теребила пальцы. — Сначала ты говоришь, чтобы я попыталась понять, а потом, что должна подчиниться. Каков тогда смысл мне пытаться поладить с вами? Вы всё равно не упустите своей возможности превратить мою жизнь в ад. — Почему ты так говоришь? Ты ведь раньше была не против нашей с отцом затеи выдать тебя замуж. — Почему не за кого-то, из моих однокурсников? Почему за Патфорта? — Он старше тебя всего на несколько лет… — Это не меняет дела. И, если хочешь знать, основная причина вовсе не в его возрасте, а в том, что он — жуткий самолюбивый болван и бабник! — Ты считаешь, твои ровесники не засматривались бы на других аристократок? В этом и есть особенность: ты должна всегда быть на высоте, чтобы превзойти каждую из них и в итоге доказать своему жениху, что ты — лучшая. — Не собираюсь я никому ничего доказывать, — ответила я, глядя ей прямо в глаза, — Мне жаль говорить это, но если вы не отмените помолвку, я… — Что ты собираешься сделать? — мать сделалась хмурой. — Узнаешь! — ответила я, открыв шкаф и выудив оттуда сарафан, — Я не собираюсь плясать под ваши законы и вашу дудку. — Пэнси, ты неправа… — Отец вчера ясно дал понять, на что он способен, чтобы добиться своего. Раз вас не останавливает нормальное желание вашей единственной дочери, то я буду действовать своими путями, чтобы любым способом избежать замужества! С этими словами я выставила её из своей комнаты и закрыла перед её носом двери. Во мне негодовало всё моё слизеринское естество. Плана как такового у меня не было, но несмотря на это, сдаваться я не собиралась. Мне было слишком хорошо известно о тех случаях несчастных браков аристократов, спланированных родителями ещё в молодости. Становиться такой же жалкой и безвольной, даровать кому-то право распоряжаться твоей жизнью и не ставить тебя ни в грош? Да ни за что! После этого разговора с матерью я отчётливо поняла, чего хочу. И пускай это вовсе будет нонсенсом, учитывая моё воспитание, мне было плевать. Я сделаю всё, чтобы самостоятельно распоряжаться отведённым мне временем. «Не надейся, отец. Упорством я пошла в тебя» — мысленно проговорила я, после чего приступила к переодеванию.*** POV Гарри
Относительно это можно было назвать тишиной. Я лежал в кровати, рассматривая потолок. Точнее, как мне казалось, я смотрел даже сквозь потолок, хотя он не позволял увидеть чьего-то больше. В голове моей болталась единственная мысль о том, как сгладить отношения Рона и Гермионы. Мы приехали в Нору два дня назад и за всё это время я пытался поговорить с другом, но он увиливал, словно бы не хотел понимать, о чём я ему толкую. И я счёл нужным немного отступить, в надежде, что за эту неделю Рон изменит своё отношение ко всей ситуации и просто поймёт Гермиону. Ведь у меня-то не было никаких сомнений в том, что она не хотела причинять вреда их отношениям. Просто так получилось. Бывает. Но нельзя же из-за этого портить нашу многолетнюю дружбу! Мы столько всего прошли, так сроднились… Если бы мне сказали выбрать между Гермионой и Роном, я бы не смог сделать свой выбор. Рон — весёлый, заботливый и искренний друг. С ним есть, о чём поговорить, у нас много общего, особенно, квиддич. Гермиона — добрая, внимательная. Она всегда умела подмечать то, чего не видел я. А ещё она без колебаний примчится на помощь, если того потребует ситуация. За все наши годы я стал ощущать на себе ответственность за неё. Особенно сейчас, когда у неё всё посыпалось, и она настолько беззащитна… Поделом, что притворяется. Она стала мне, как сестра. И как ни крути, сделать выбор и принять чью-то отдельную сторону я не мог. Но и сидеть, сложа руки, наблюдая за тем, как Гермионе неудобно заговорить с Роном, а тот делает вид, что она во всём виновата и злится, просто был непозволительным вариантом для меня. Тук-тук. Глянув на Рона, я понял, что он ещё спит. За окном находилась сова, принёсшая конверт с письмом. Я подумал, что это написала Гермиона и поэтому поднялся с кровати. Однако, выудив послание, я увидел почерк, принадлежавший отнюдь не моей подруге детства.Рону Уизли от Лаванды Браун
«Интересно» — подумал я, держа в руке конверт. Бросив ещё один взгляд на друга, а потом посмотрев на имя отправительницы, я понял, что даже не знаю, как реагировать на это. Поскольку в Хогвартсе я как-то не замечал, что они сдружились и общались по-особому, более, чем однокурсники. Но предпринимать какие-либо действия по-поводу письма я не имел права, поэтому всё, что мне оставалось, это, лишь предугадывая возможное удивление Рона, положить письмо на письменный стол. Хорошо, что я закрыл окно не сразу, ибо та сова, которая прилетела после, врезалась бы в него. Я слабо улыбнулся — это письмо было от Гермионы. Однако стоило мне только открыть конверт и прочитать его содержимое, как улыбка потухла сама собой.Привет, Гарри. Прости, что не писала тебе эти два дня. От тебя писем тоже не было и вот сейчас я подумала, что, наверное, стоило бы написать. Прости, если тебе пришлось проснуться из-за совы, я думала отправить письмо вечером, но засиделась в библиотеке и пришла в совятню только под утро. Сразу после того, как я вернулась в школу, меня вызвал к себе Дамблдор. Я, честно говоря, волновалась, думала, с вами что-то случилось в дороге, но всё оказалось куда гораздо… не знаю, хуже или лучше… Я уже не понимаю ничего. Он показал мне дарственную, подписанную моим отцом на имя какого-то риэлтора и заверенную нотариально. Он собирается продать наш дом, понимаешь, Гарри?! Да он уже практически его продал! Я не знаю, что мне делать. Куда мне вернуться летом? Он продал последнее, самое главное, что у меня осталось от мамы… Я знала, что ему плевать на меня, но разве так можно? Я думала, что когда-нибудь смогу жить в этом доме на правах полноправной хозяйки, а теперь туда въедут чужие люди. Как только представлю, что техникой или посудой будет пользоваться другая женщина — меня аж всю трясти начинает. Может, это и глупо, но мне больно, Гарри… Я окончательно потеряла не только мать, но ещё и отца. Я хочу подать в суд. Надеюсь, летом там во всём разберутся и по закону вернут дом, ведь он не имел права без моего согласия… Я… Надеюсь, у тебя каникулы проходят гораздо лучше, чем у меня. Как там обстановка? Передавай от меня всем привет. Гермиона. P.S. Гарри… Ты прости меня за то, что я так отписала тебе в письме… Настроение ни к чёрту, а посоветоваться не с кем. С нетерпением жду вашего возвращения с каникул.
— Ты чего не спишь? — его размышления над чтением письма прервал заспанный голос Рона. Обернувшись, Поттер увидел своего лучшего друга. Рыжие волосы были взъерошены, а голубые глаза прищурены из-за недавнего пробуждения. Он блуждал ими по комнате, в итоге остановившись на руках шрамоголового, — Что это у тебя? Письмо? — Да, — Гарри кивнул, — От Гермионы… — Понятно, — Рон оборвал его, скорее всего, не желая слушать об этом, — Больше писем не приходило? — Ты об этом? — бросив ему конверт с подписью от Лаванды, поинтересовался гриффиндорец. Рон поймал послание в воздухе и, присмотревшись к нему, усмехнулся, — Что происходит, Рон? Он не ответил, вместо этого поднявшись с кровати, подошёл к столу и написал на обратной стороне пергамента короткий ответ, после чего, свернув послание в конверт, собирался уже уйти, но Гарри преградил ему путь. — Ты не ответил. — А обязан? — приподняв брови, поинтересовался Уизли, — Гарри, ты, конечно, мой лучший друг, был им и останешься, но я не предпочитаю отчитываться перед тобой за каждый свой поступок. — Я этого и не требую от тебя, — Поттер покачал головой, — Просто ответь мне, что происходит? Ещё совсем недавно ты расстался с Гермионой, а теперь тебе пишет Лаванда Браун? Не припомнится мне что-то, чтобы вы общались в школе больше, чем однокурсники. — Вот именно, Гарри: я расстался с Гермионой. А если быть точнее, то она меня бросила. И я не думаю, что, начав общаться с Лавандой ближе, совершу этим какую-то подлость. Я теперь перед ней ни в чём не виноват, — Рон предпринял попытку уйти, однако Гарри его не пропустил, — Да в чём дело?! Пропусти, — и снова не увенчавшаяся успехом попытка. — Главное, чтобы потом ты не был виноват перед собой и перед Лавандой. — Ты о чём? — переспросил Рон, остановившись. — Ты совсем недавно расстался с Гермионой и из-за этого страдал. Не обманывай, я видел это и вижу по сей день, — завидев попытку отвертеться, опередил Мальчик-Который-Выжил, — А теперь резко переключился на Лаванду. И, мне кажется, ты так ничего хорошего не добьёшься. Только хуже сделаешь — и ей, и себе. — Да мне плевать уже на твою Гермиону и на это идиотское расставание! — вскипел Рон. Гарри опешил. — Плевать? Знаешь, если бы так и было, ты бы не реагировал на этот разговор так бурно, — произнёс парень, — Лучше не делай того, о чём потом пожалеешь. — Вот именно, — прорычал Рон, обходя Гарри, — Лучше не влезай в мои отношения с Лавандой, а то пожалеешь. — Решил назло Гермионе завертеться с Лавандой? — спросил Гарри, заставив друга остановиться в дверях. Рыжеволосый обернулся. — С чего бы? Я же уже сказал, что мне на это плевать. — Мало ли, что ты сказал, — отрезал Гарри, покачав головой, — Если бы ты не был зол на неё, если бы тебе действительно было плевать, ты бы не поступал с ней так, как поступаешь. Мой тебе совет: подумай об этом и прекрати вести себя, как маленький ребёнок. Гермиона всё тебе доступно и понятно объяснила. — Знаешь, Гарри, — прищурившись, сказал Рон, — У меня складывается такое впечатление, что ты — эдакий «идеальный» парень, не совершающий ошибок. Ну прямо-таки кладезь для таких «двоечников» и неудачников в жизни, как я. — Я этого не говорил, — произнёс Поттер, втупившись в одну точку. — Но дал понять, — жёстче ответил Уизли и, не дав ему больше вставить слово, покинул комнату. Кажется, впервые Рон разговаривал с ним таким тоном с тех пор, как они помирились после первого истязания на Турнире Трёх Волшебников. Не разговаривая месяц, он успел изрядно соскучиться по другу, однако не мог переступить черту обиды и гордости, предложив перемирие первому. А теперь… Он не желал Рону зла, понимая его и, в какой-то степени, даже сочувствуя — ведь с Чжоу у него была примерно та же ситуация, когда Чанг бросила его, предпочтя скорбеть о умершем Седрике. Гарри не мог её винить в этом решении, равно как и не мог винить Гермиону в её. А Рон… Рон просто разительно был неправ, желая заменить одну неудавшуюся любовь на вторую. Гарри не сомневался, что рано или поздно Уизли вспомнит его слова и это не приведёт ни к чему хорошему. — Доброе утро, Гарри, — в комнате неожиданно появилась Джинни. Гарри почувствовал напряжение, повисшее в воздухе. Ему захотелось тут же отвернуться, однако он не мог позволить себе такой бестактности, поэтому кивнул и лишь заметив, что рыжеволосая на мгновение отвела взгляд, устремив его в окно, тихо ответил: «Доброе», — Мама просила передать, что ждёт вас с Роном к завтраку. — Хорошо, — Гарри кивнул. Когда Джинни вышла, Поттер прикрыл глаза руками, сутулясь. Ничего не хотелось. В голове прозвучали слова друга. — У меня складывается такое впечатление, что ты — эдакий «идеальный» парень, не совершающий ошибок. Ну прямо-таки кладезь для таких «двоечников» и неудачников в жизни, как я. Если бы Рон знал, он, наверное, убил бы его. Ведь Мальчик-Который-Выжил был совершенно неидеален в собственных отношениях с девушками, так разве мог он браться кого-то ещё поучать, давать советы? Конечно, с точки зрения теории ему это было непозволительно, но вот если смотреть по-человечески, то Рон его друг и Гарри искренне не хотел, чтобы потом тот убивался из-за своих ошибок. А, быть может, ему и нужно было дать их совершить, «прочувствовать вкус жизни и собственных решений», наплевав на все амбиции касательно этих каникул? Поттер не знал, как поступить, потому как собственные проблемы давили на него, не давая спасительного отдыха. Как бы он ни старался, в голове всё ещё всплывал образ слизеринки с пепельными волосами и зелёно-серебристым галстуком, с болотными глазами и короткой, охлаждающей весь пыл, фразой: «Я выхожу замуж». Пожалуй, самым трудным из всего этого было то, что поделиться было не с кем. С Гермионой он такие вещи обсуждать не предполагал нужным, да и, в принципе, корректным, потому как, во первых, она всё-таки девушка, а во вторых, ещё и его подруга, у которой и без того полно своих проблем. А Рон… Рон вряд ли бы понял его. А Гарри винил себя и ничего не мог с этим поделать. Бросив ещё один взгляд на письмо от Грейнджер, он решил, что ответит ей чуточку позже и обязательно в этом письме обнадёжит подругу как следует. В конце-концов, она может жить в доме, доставшемуся ему от Сириуса сколько угодно, хоть целую вечность… Быть может, и ему тогда будет не так одиноко провести это лето. Выйдя на лестничный пролёт, гриффиндорец спустился вниз и завернул сразу же налево, оказавшись на кухне. Несмотря на то, что помещение это было, как и сама Нора, в принципе, не слишком большим, одного стола вполне хватало для того, чтобы за ним расселись все присутствовавшие на данный момент в доме члены семейства и Гарри, гостивший у них на правах друга Рона. Миссис Уизли, рыжеволосая женщина с добродушными чертами лица и карими, «тёплыми» во взгляде, глазами уже накрывала на стол. Завидев парня, волшебница улыбнулась ему. — Доброе утро, Гарри, — произнося эти слова, она параллельно поставила на стол очередную порцию риса с курицей. Прочувствовав божественный аромат еды, Поттер понял, что, на самом деле, сильно проголодался. В животе заурчало. — Доброе утро, миссис Уизли. Вы, как всегда, просто божественно готовите, оттого аж скулы сводит. — А здесь хозяйничала сегодня не только я, — с завидной улыбкой поведала женщина, а затем, понизив голос, добавила, — Джинни сегодня тоже проснулась ни свет, ни заря и помогала мне. Говорит, хочет позаботиться о нашем госте, — в словах миссис Уизли был явный намёк, однако Гарри предпочитал его не замечать. Лишь когда женщина, уже накрыв на стол, не поспешила звать остальных домочадцев, а села слева по горизонтали от него, на то самое место, где во главе стола должен был восседать мистер Уизли, заговорила к нему, он понял, что, видимо, эта его попытка будет тщетной, — Гарри, мальчик мой, мне неудобно задавать тебе этот вопрос… Но всё же я должна это сделать. Отчего-то гриффиндорец почувствовал, как по спине пробежал холодок. Однако, не подав виду, сглотнув, Поттер ответил: — Спрашивайте, миссис Уизли. — Как ты относишься к Джинни? — немного помедлив, всё же выпросила женщина. Гарри, если честно, мог бы предположить таковой вопрос, но вот получить прямо в лоб такие откровения было неожиданно. На какую-то долю секунды он боковым зрением попытался глянуть на вход, моля про себя Мерлина, чтобы их совместное пребывание на кухне кто-то нарушил, однако, никто не появлялся. А потом на ум пришла идея, что Джинни, зная о планах матери, сама же заманила его в эту ловушку, но в итоге он опроверг свои домыслы тем, что уж кто-кто, а рыжеволосая бестия не стала бы вмешивать в свою личную жизнь собственную мать. Тем более таким образом. — Эмм… Нормально. — Нет, Гарри, ты меня неправильно понял… Я хотела бы узнать, нравится ли тебе она, как девушка? У него пересохло в горле от такого вопроса. Прокашлявшись, он взял стакан соку, стоявшего на столе около его порции и сделал глоток, что, в принципе, было сродни глупейшей ошибке, поскольку следующей репликой миссис Уизли стала фраза: — Она мне тут обмолвилась про ваш поцелуй… БВП! — примерно, с таким характерным звуком, сок, который он набрал в рот, не успев сделать повторный глоток, оказался на белоснежной скатерти. Гарри хотел было извиниться уже, однако миссис Уизли, пожалуй, сделав вид, что ничего плохого не произошло, тут же удалила неполадки с помощью волшебной палочки. И теперь всё, что напоминало гриффиндорцу о данном инциденте, являлось чувство неизмеримого желания хорошенько прокашляться. — Миссис Уизли, я… — Я не виню тебя ни в чём, Гарри. Джинни мне рассказала, что сама поцеловала тебя. Но… Несмотря на то, что вы всё обсудили между собой и как она отреагировала… — щеку обожгло теплом и резко стало покалывать, словно в ответ о косвенном напоминании той пощёчины, отвешенной ему представительницей огненно-рыжих волос и блистательных голубых глаз, — Она очень переживает, Гарри. Я ни разу не видела, чтобы моя дочь была в настолько подавленном, что ли, состоянии. У тебя есть девушка? Что нужно было ответить на этот вопрос? Если бы требовалось отвечать честно, его ответ был бы несомненно таким: «Знаете, миссис Уизли, у меня нет девушки. Была лишь лёгкая видимость недо-отношений с одной особью, которую я однажды подвёз на метле из Астрономической башни, потом пару раз пересёкся, подарил ей на восьмое марта цветок, а потом, как ни кстати, она застукала меня с вашей дочерью. Официально в отношениях мы не состояли, однако, попрошу заметить, даже сей факт не дал мне ни малейшего шанса на выигрышный вариант в данном случае. От неё, я, кстати, тоже получил пощёчину, смешно, не правда ли? Кто она? Ах да, забыл упомянуть: у неё на шее слизеринский галстук, характер напоминает разъяренную гарпию, а имя — Пэнси Паркинсон. Но даже несмотря на это, не волнуйтесь — я всё так же продолжаю изредка думать о ней, напополам не прекращая муки совести и по отношению к разбитым чувствам вашей дочери. Надеюсь, я вполне удовлетворил ваше любопытство?» Однако, такой дерзости и наглости по отношению к женщине, практически заменившей ему мать с одиннадцати лет, он не мог себе позволить даже при строгом желании оставить эту тему лишь между ним и Джинни. Поэтому ответ был предельно краток и прост: — Нет. — Именно поэтому я имею наглость попросить тебя присмотреться к ней, Гарри. Джинни — не самый худший вариант девушки на этом свете, а уж в том, что она любит тебя и чувства её истинны и искренны, сомневаться не нужно. Он не успел ничего ответить, потому как на кухню вошли близнецы Уизли. Поздоровавшись с матерью и хлопнув Гарри по плечу, рыжеволосые парни приземлились напротив, освободив одно место от себя между главой стола и ими — там, где как раз таки предназначалось сидеть миссис Уизли. Спустя ещё полминуты кухня стала заполняться народом: Мистер Уизли сел во главе стола, Рон сел справа от Гарри, а справа от Рона — Джинни. Справа от неё место пустовало, и миссис Уизли в который раз раздосадованно протянула: — Эх, жаль, что Гермиона не приехала… Она писала что-нибудь? — Без понятия, — сухо ответил Рон, принявшись тут же жевать курицу, запихнув себе немалых размеров кусок в рот, — Он фовет Гаффи знафет. — Рон! — Джинни неодобрительно посмотрела на брата и Гарри едва усмехнулся: эта привычка была у обеих девушек — неодобрительно реагировать на разговоры его друга с набитым ртом. Однако, решив оставить пока что друга без своего пристального внимания, он подумал о том, что миссис Уизли, должно быть, вовсе не в курсе сложившейся ситуации между Роном и Гермионой, а потому соврал: — Она отказалась. Писала, что хочет побыть сейчас на каникулах одна. К тому же, в Хогвартсе есть библиотека, которую она ежедневно посещает. Уж в обществе книг Гермионе не доведётся сильно скучать. — Это уж точно, — в унисон произнесли близнецы. Гарри поочерёдно пересёкся с ними взглядами, а затем приступил к своему завтраку.***
Мистер Малфой стоял на крыльце особняка в тот момент, когда на территорию въехала карета с фамильным гербом аристократического рода. Сегодня у них ожидались гости, от которых зависело довольно многое — будущее их сына. Люциус Малфой считал это весомой причиной ради того, чтобы встретить почётных гостей лично. Когда карета едва остановилась, аристократ примерил на лицо самую искреннюю и радостную из всех его улыбок, если так можно было выразиться, после чего сразу же нарушил тишину: — Здравствуй, Стивен, — пожав руку мужчине лет сорока пяти, Малфой-старший перевёл взгляд на женщину, выходившую из кареты следом, — Юнона, у меня нет слов! — восхищение можно было расслышать за версту, однако, любому проходившему мимо вмиг стало бы ясно, что за красивой речью таились холод и безразличие, — Астория, — следующая на очереди была его будущая родственница, которой сегодня надлежало занять титул невесты Малфоев. — Я надеюсь, Люциус, мы приехали не зря и всё в силе? — поинтересовался Стивен, мельком взглянув на дочь. Астория закатила глаза и отвернулась. Двусмысленные намёки со стороны собственной родни ей уже начали порядком докучать, поэтому сегодня девушка во что бы то ни стало была настроена на удачный исход этой встречи. Хотя и предвкушала реакцию Драко, если они останутся наедине, в чём она лично не сомневалась, поскольку в её планах был конфиденциальный разговор с юношей. — Конечно, — с молниеносностью ответил мистер Малфой и, проделав жест рукой в сторону входа, оповестил: — Прошу. Особняк Малфоев был холодным. Астория ощутила это, едва оказалась внутри. Здесь царила атмосфера жёсткости, никаких намёков на нежность и уют не было и в помине. Прошествовав вслед за взрослыми, она оказалась в гостиной, где их уже ждали за большим столом трое человек. Нарцисса Малфой, привстав со стула, прошествовала к Юноне, и они обменялись традиционными приветствиями. — Ты всё так же цветёшь и пахнешь, — констатировала миссис Малфой. — Взаимно, дорогуша, взаимно, — отвечала ей Юнона с улыбкой. Драко, который привстал чисто ради приличия, чтобы поприветствовать мистера и миссис Гринграсс, обменявшись с первым рукопожатием, перевёл взгляд на Асторию и в этот самый момент она почувствовала, что должна сказать первой. — Ну… Здравствуй, Драко, — вышло как-то скомкано. Малфой-младший пересёкся глазами с Люциусом, после чего, кивнув, всё же произнёс: — Здравствуй, Астория. А третьим человеком, оказавшимся в данном случае простым зрителем за происходящим, оказался Блейз. Астория была удивлена, увидев его здесь и сейчас, тут же подумав о том, что Дафна, видимо, пожалела бы, что не поехала с ними. Ещё больше Гринграсс-младшая удивилась, когда Забини подозвал её и сказал, что им нужно серьёзно поговорить. — Давай потом, ладно? После помолвки, — попросила девушка. Мулат кивнул.***
Гермиона сидела в библиотеке за очередной книгой, когда в окне послышался стук. Повернув голову на источник звука, Грейнджер увидела белоснежную сову, к лапке которой было привязано письмо. Девушка улыбнулась и с большой охотой, открыв окно, впустила птицу. — Букля! Как же я рада тебя видеть… — девушка погладила сову по шее. Достав из сумки несколько сухарей, прихваченных с завтрака, гриффиндорка протянула их своей гостье, — Угощайся. Ты принесла мне письмо от Гарри? — она быстро распечатывала конверт, чувствуя, как сердце бьётся чаще при виде родного почерка.Милая Гермиона! Прости, что не написал тебе и застаю только ответом на письмо. У нас не всё так радужно — миссис Уизли всерьёз обеспокоена моими с Джинни отношениями, сегодня за завтраком даже захотела меня «присватать» к ней — я, честно говоря, в шоке, ты ведь знаешь о наших с ней взаимоотношениях! Джинни — хорошая, умная, красивая и добрая, но… Не моя. И я вряд ли смогу с собой что-то поделать. Твои новости ужасны. Твой отец поступил подло по отношению к вашей семье, к вашему прошлому… Гермиона, прошу тебя, не отчаивайся, ладно? Даже если суд признает сделку законной — знай, у тебя есть дом. Сириус оставил мне в наследство свой, на площади Гриммо, 12. Места нам двоим хватит с головой. И не смей отказываться! Ты сможешь жить и приезжать туда когда захочешь, и сколько захочешь! Не извиняйся за то, что ты мне всё написала, как есть! Мы же друзья, я прекрасно понимаю, как тебе тяжело. Это ты меня прости за то, что я сейчас не там, с тобой, а здесь. Вот только дела обстоят не лучшим образом… Не могу написать всего в письме, лучше расскажу при встрече. И помни: я тебя люблю. Твой Гарри. P.S. Все жалеют, что ты не приехала и передают тебе привет.
Прочитав письмо, девушка почувствовала ту малую часть тепла, которая ей сейчас была необходима. Свернув пергамент и сложив в конверт, Грейнджер вновь посмотрела на птицу. Эх, была ни была! Схватив новый чистый лист пергамента, шатенка села за письмо. Наверное, в этот момент её здравый рассудок мило попивал коктейли на пару с чувством самосохранения, ведь это послание она писала отнюдь не Гарри, а человеку, которого ещё некоторое время назад гнала прочь от себя и презирала. Аккуратным и каллиграфическим почерком на бледной бумаге проступила надпись:«Здравствуй, Малфой…
Гермиона остановилась, призадумавшись. Что написать? Как вложить в несколько строчек то, что она хотела ему сказать? И самое смешное было то, что Грейнджер не понимала, что именно хочет сказать, но чувствовала, что должна сделать это. И с каждой секундой, пока перо нагревалось от тепла её руки, это чувство становилось всё сильнее.Я где-то слышала, что твоя жизнь — не подарок. Полное бревно по сравнению с счастливым концом какой-то Шекспировской сказкой. Забавно, не так ли? Я пишу тебе, чтобы сказать, что это не так. Мои рекорды по скатыванию всё в бездну и тартарары побили даже твои жалкие усилия.
Гриффиндорка вздохнула и пробежалась глазами по строчкам. И почему она это делает? Уж проще было бы отправить ответ Гарри, чем несносному слизеринцу! Но что-то твердило в её душе, что этот поступок не останется неправильным.Я вспоминаю сейчас тот случай в подсобке и фотографией в коридоре, когда ты сказал, что тебе жаль… Наше прощание у вокзала. Я, наверное, была слишком груба с тобой. Ты так считаешь? Во всяком случае, от меня можно было бы ожидать предложения поменяться жизнями, чтобы ты усвоил, что твоя жизнь — нормальная, но… Тебе ведь не нужны какие-то занудные лекции на тему вечного и важного, а уж тем более от таких, как я, грязнокровок. На сем с тобой и прощаюсь. P.S. Прошу прощения за доставленные сальто, кульбиты и нежданное беспокойство».
Поставив точку, девушка взглянула на сову опять. — Букля, понимаешь, мне нужна твоя помощь. Это — письмо, но его нужно отдать не Гарри, а вот этому человеку, чьё имя здесь написано, видишь? Пожалуйста, я тебя очень прошу. И, ответа от него не жди, просто сразу лети домой, — услышав ухканье, Гермиона изобразила лёгкую улыбку, — Хорошая птица. Спасибо тебе, — произнеся на прощание, Грейнджер привязала конверт к лапке и выпустила путешественницу с новой почтой в небосвод.