*** POV Гарри Поттер
«Мистер Поттер,
В данный момент я отбыл из школы по очень важному делу, поэтому ближайшие наши с вами встречи переносятся на некоторое время. Используйте его с умом и выполните то, о чём я Вас просил. До скорой встречи. Альбус Дамблдор. P.S. Гарри, профессор Слизнорт увидел в Вас все те качества, которыми он руководствуется, зазывая к себе в клуб учеников. Полагаю, что этим следует воспользоваться.» Завтрак не лез в горло. Сидя за столом Гриффиндора, я скользил глазами по строчкам письма уже, наверное, в сотый раз, пытаясь понять истинную причину такой просьбы. Зачем мне сближаться со Слизнортом и почему Дамблдор так хочет этого? Рядом со мной сел Рон, и вид у него был мрачноватый. Вчера вечером они с Лавандой поссорились, потому как та заявила, что он слишком много времени уделяет квиддичу. Ну, для Рона это болезненная тема, потому как, мне кажется, именно через квиддич он пытался доказать что-то самому себе и окружающим. Возможно, то, что он крут не меньше своих братьев и Джинни. Я поймал её взгляд и предпочёл опустить глаза в тарелку. Она тоже отвернулась спустя секунду к Дину, который что-то с улыбкой шептал ей на ухо. А мои глаза совершенно случайно переместились к соседнему столу. Слизеринцы поглощали пищу. Креб и Гойл с таким рвением поедали булки и жаркое, что создавалось впечатление, будто их не кормят уже тысячу лет. Забини с беспристрастным видом пьёт тыквенный сок, переговариваясь о чём-то с Ноттом. А где же Паркинсон и Малфой? Обшарив взглядом буквально весь их стол и каждую голову, я не нашёл их. Какое-то странное ощущение тревоги закралось и я подумал о том, что с ней могло что-то случиться. Кажется, факультет всё ещё был ополчившимся на неё из-за случая с помолвкой. А от одной мысли, что она всё-таки сбежала оттуда, мне захотелось улыбнуться. Дурацкое утро и дурацкие ощущения, не так ли? — Гарри, мой мальчик! — голос с высоким тембром заставил меня обернуться и я неожиданно увидел перед собой Слизнорта. Мои пальцы на автомате перевернули письмо и оставалось лишь понадеяться, что он не успел ничего прочесть. Потому что за всё то время, что Слизнорт преподавал в Хогвартсе, я успел понять, что он отличается всеми правилами бестактности. — Доброе утро, профессор Слизнорт, — отчеканил я, гадая про себя, рад ли тому, что он заменил Снейпа, отлучившегося из школы точно так же, как Дамблдор. Наверное, скорее да, чем нет, ибо никакие надоедливые речи не могли бесить больше, нежели холодный и надменный Снейп, постоянно отнимающий баллы просто так. — Как Ваши успехи? Уже подумали над тем, как проведёте выходные? — Я… — кажется, я потерял всякий дар речи, потому как вопрос загнал меня в тупик. На что он намекает? — Я думал над тем, чтобы провести тренировку. Знаете, скоро финал и это не помешает команде… Будет даже полезным… — В ваших планах слова истинного капитана, — Слизнорт расплылся в улыбке, которая погасла спустя мгновение. — Правда, я осмелюсь предложить Вам провести вечер субботы у меня. Я как раз устраиваю вечеринку, и «Клуб Слизней» будет рад Вас там видеть. Клуб Слизней — самое идиотское название, которое мне доводилось слышать в жизни, за исключением имён, которые Хагрид давал своим «питомцам», «Бон-Бон», которым ознаменовала Лаванда Браун Рона, и «Г.А.В.Н.Э.», которым Гермиона назвала свой личный фан-клуб в области защиты прав эльфов. Конечно, об этом я не осмелился предположить сейчас вслух, поэтому, радуясь, что удача в виде профессора сама плывёт ко мне в руки, я кивнул. — Конечно, профессор. Буду рад посетить вашу вечеринку. — Замечательно! Я так рад, Гарри, безусловно, это будет лучший Ваш вечер в Хогвартсе! Слизнорт зашагал прочь, что-то напевая себе под нос, а я проводил его взглядом и схлопотал толчок от Рона по руке. — Что? — я глянул на него, соображая, что ему нужно. Рон смотрел на меня с недоумением. — С каких это пор ты записался в поклонники таких идиотских собраний, как это? — Дамблдор хочет, чтобы я наладил с ним отношения, а другого способа сделать это мне не предвидится. Я увидел Гермиону, показавшуюся в дверях Большого зала. К слову, вид у неё был не менее озадаченный, чем у Рона, и я невольно подумал о том, сколько они ещё собираются мучить друг друга. Поэтому, улыбнувшись ей, я помахал рукой, как бы призывая к нам присоединиться, но мою идею грубо и резко испортили, со всем остервенением буркнув: — Зачем ты её позвал, Гарри? Шла бы себе куда подальше. Улыбка Гермионы, которая, казалось, вот-вот смогла поверить во что-то лучшее, заметно поубавилась. Как, впрочем, и мой настрой. Я перевёл на Рона слегка недоумевающий взгляд и уже прокашлялся, дабы перевести обстановку в более благоприятное русло, но сказать так ничего и не успел, поскольку меня прервала уже сама Гермиона. — Пожалуй, так и сделаю. Не очень хочется портить себе настроение твоим обществом, — и она прошла мимо нас, послав мне сожалеющий взгляд. — Тебе не кажется, что пора прекратить терроризировать Гермиону за то, что было? — спросил я. Как можно мягче, следует отметить, ибо после нашей ссоры тогда в спальне, мне в принципе приходилось соблюдать доброжелательность, дабы не наломать дров и не нарваться снова на излишнюю критику со стороны Рона. Ведь как бы то ни было они оба оставались для меня друзьями, и что я мог сделать? В конечном итоге, выбрать сторону кого-то одного было бы серьёзным предательством по отношению ко второму, как ни крути, а поэтому, приходилось учиться сохранять нейтралитет. — Кто её терроризирует, Гарри? Перестань. Она сама не знает, чего хочет. Сначала говорит, что любит, а потом бросает. И, вообще, давай не будем об этом. — Как знаешь, — ответил я, — Моё мнение ты уже услышал, но вот что я скажу ещё: с Лавандой у тебя тоже не всё гладко. А Гермиона, по крайней мере, никогда бы не использовала тебе. — Ты это о чём? — оживился Рон. — О том, что Лаванда глупо старается манипулировать тобой. Она даже Гермиону к тебе не подпускает, потому что боится, что в конечном счёте ты вырвешься из-под её юбки и будешь сам думать своей головой, чего тебе, пойми меня правильно, как раз не хватает. Эти слова были бы явным оскорблением, и я сильно рисковал получить по лбу, но Рон, видимо, не понимал всей сути или просто решил пропустить мимо ушей мои нравоучения. Неизвестно, было ли это к лучшему, но уже после он почесал затылок и всё же свернул этот разговор, заверив меня, что способен сам со всем разобраться и ему нужно время. Комментировать более я и не стал, согласно кивнув в сторону выхода, после чего мы направились на первый урок, а в мою голову вновь поселилась мысль о Паркинсон. Резкое столкновение привело в чувства сразу. Я поначалу даже не понял, как и что произошло, и лишь услышав громовое «Ты, что, совсем не смотришь по сторонам, шрамоголовый?!», резко отключился ото всех мыслей, правда, это плохо вышло, потому как в следующее мгновение я увидел слизеринку, распластавшуюся на полу. Малфой, стоящий где-то рядом с ней, судя по всему, буравил меня яростным взглядом, а мне было плевать. От вида, открывшегося мне на её задравшуюся юбку, изящные колени и упругие бёдра, засосало под ложечкой. — Глаза сломаешь, очкарик, — хохотнул Малфой. Но, впрочем, я и на это не соизволил обратить внимания, взглянув прямо в глаза Паркинсон. Она выглядела уставшей. Такое ощущение, что не спала всю ночь. Мешки под глазами… Что с ней происходит, интересно? О чём она думает? В тот момент, как Паркинсон подняла свою палочку, откотившуюся в сторону, я увидел шикарное декольте внушительного третьего размера. По моему телу прошли мурашки и я инстинктивно потянул руку вперёд, но в следующую секунду она уже оказалась напротив меня. Малфой увёл её, и я напоследок успел только провести взглядом по ключице, а после почувствовал толчок в бок. — Что это было? — спросил Рон, пялясь на меня во все глаза. И это был полный аут, потому как я, едва очнувшийся от какого-то состояния, словно пребывал под гипнозом, недоумевающе на него посмотрел. Мысленно я попрощался со всеми своими планами, — Какого чёрта эта грымза ничего не сказала? Это не очень-то похоже на мопса-Паркинсон. Я выдохнул облегчённо. Кажется, пронесло. — Не знаю, — ответил Рону, чтобы не вызывать ещё каких-нибудь излишних подозрений. — Ну ладно, пойдём, — и он подтолкнул меня к лестнице, на которую мне совершенно не хотелось идти. Хотелось остаться здесь и ждать её у этой проклятой двери и снова сбить с ног. Совершенно случайно и нарочно одновременно. Годрик Всемогущий, кажется, это было лучшее, что я видел в своей жизни. По спине пробежались мурашки, и я внезапно ощутил импульс внизу живота. Чёрт.*** POV Гермиона Грейнджер
Малфой смотрит на меня. Прямо. Даже не стесняясь. Я чувствую его глаза на своём затылке, которые крепко и уверенно закрепились на моих волосах, которые давят, мешая сосредоточиться и вызывают дикий страх вперемешку с адреналином. Мерлин, да он меня сейчас съест. Откусываю кусок яблока и успеваю подавиться им от резкого покалывания в шее, более грубого и ощутимого. Вот ведь змеёныш. Делаю глоток тыквенного сока и как бы невзначай оборачиваюсь к нему, промокнув губы салфеткой. Малфой ухмыляется, глядя мне в глаза и облизывает свои губы. Я чувствую, что начинаю краснеть, а ещё мне становится не по себе. Теперь так происходит всякий раз, стоит мне вспомнить о том случае в библиотеке. Мне до сих пор непонятно, что и кому он хотел этим доказать, но в то же время мне самой противно от мысли, что я ответила. Я ответила на его поцелуй. И, Мерлин, это было дико возбуждающе. Господи, о чём я думаю?! Заставляю себя развернуться, усилием воли пытаясь вникнуть в строчки учебника по Трансфигурации. Перечитываю абзац третий раз подряд и понимаю, что нет. Он словно хочет истыкать меня своим взглядом. Ну уж нет, Малфой. Так и не позавтракав нормально, беру свою сумку и вместе с книгой выхожу из зала. Быстро, стремительно. И шаг мой ускоряется, потому что боковым зрением я успеваю заметить, как Малфой, бросив своим друзьям какие-то слова, стремительно спешит за мной. НетНетНетНетНет Мне так и хочется обернуться и крикнуть ему «Стой на месте, сволочь!», но не получается. Мой язык словно онемел, в горле — ком, а ноги сами собой несут меня всё быстрее. Прочь от Большого зала, от Малфоя, от дурацких мыслей о поцелуе и о том, что… — Драко, — неожиданно для себя я слышу голос, и в следующую секунду, быстро обернувшись, вижу Мэнди Блокхерст. Она спешит, на ходу поправляя причёску. И на лице её появляется добродушная улыбка, та, которая обычно бывает у до одури влюблённых дур. Потому что только дура могла влюбиться в Малфоя. А ещё я вижу, как он нехотя бросает ей «не сейчас», но всё же останавливается, потому как Мэнди виснет у него буквально на шее. Но его глаза, серые и пристальные, впечатываются в мои с молниеносной скоростью. Я едва ли успеваю снова спрятаться за поворот, из которого выглядывала всю эту картину, и готова поспорить, что во взгляде слизеринца читалась демоническая ярость. Я так просто не отступлюсь, Грейнджер, — словно услышала его слова я. Дурно. Дайте воздух, умоляю… Дышу ртом, словно пробежала кросс, и только сейчас понимаю, что я действительно утомилась. Судя по всему, путь был не из коротких, однако я летела изо всех сил. И в глубине души почувствовала благодарность к Блокхерст, которая так вовремя для меня появилась здесь. Мне неслышно, как они переговариваются между собой, да и так ли это важно для меня? Пока ещё не всё потеряно, надо уходить. И как можно скорее, чтобы не пересекаться больше с Малфоем наедине. Приподнявшись, я вновь ускоряюсь прочь. Мои мысли поражают меня, пробивая на дрожь во всём теле, слова в голове путаются, сбиваясь в единый нечленораздельный комок, а перед глазами словно застыла пелена, от ощущения которой кажется, что если сейчас остановлюсь, то уже всё. Быть беде, и от этого пострадаю не только я. Лишь когда до меня долетает голос Джинни, я понимаю, что всё осталось позади. — Гермиона, мне очень нужно с тобой поговорить, — она смотрит на меня таким взглядом, словно готова отдать что угодно за шанс украсть у меня несколько минут свободного времени. Увы, его-то как раз осталось не так уж и много. — Да… О чём? — я оглянулась, чтобы понять, куда завели меня ноги и пришла к выводу, что это третий этаж. А у меня урок на пятом. Что ж. Просто превосходно. Джинни, по всей видимости, не хотела говорить среди однокурсников, а потому уклончиво пожала плечами и только изрекла: — Давай после уроков встретимся в библиотеке. Никогда не думала, что слово «библиотека» вызовет у меня в некотором роде отвращение. Мысль о Малфое и о ужасном поцелуе снова начала заполонять меня… — Почему именно там? — Что? — Ну, почему именно в библиотеке? Что, мест других нет, что ли? Джинни на меня посмотрела, словно прицениваясь к моему самочувствию. А я мысленно дала себе подзатыльник — она ведь не знает о том, что произошло. Впрочем, будет лучше, если об этом вообще никто не будет знать. Уж Малфой явно не трепло, таким геройствовать точно не станет. Побрезгует. Небось весь вечер потом отплёвывался и рот с мылом уже сто раз вымыл! — Ну не знаю, просто ты же всегда любишь там проводить время. К тому же, там не так много народу. Я усмехнулась, пытаясь сделать вид, что меня нисколько не занимают другие мысли. — Джинни, скоро экзамены, там сейчас учеников больше, чем зелий в кладовой Снейпа. — Ладно, — она просто кивнула, видимо, не желая больше зацикливаться на этом, — Тогда прогуляемся? — Я не против, — попытавшись изобразить улыбку, я кивнула ей и уже думала уходить, но как вдруг была остановлена внушительным и «ярким»: — Гермиона. Обернулась. Карие глаза взглянули на меня, прищурившись, словно пытались заглянуть куда-то вглубь и понять меня на самом деле. Я сделала непроницаемое выражение лица. — Что? Джинни выглядела серьёзней, чем когда-либо. Потому что такой, как сейчас, я не видела её ещё никогда. — С тобой всё в порядке? Риторический вопрос на самом деле. Нет, ну правда. И я заранее знала на него ответ, стоя в этот самый момент посреди коридора рядом с давней подругой и глядя ей в глаза. Я осмысливала каждое слово, которым хотела бы излить душу, но понимала, что всё это ни к чему не приведёт. А рассказать ей хотя бы о части того, что было с Малфоем… «Так-так-так, не накручивай себя, пожалуйста. У Вас был всего лишь один невинный поцелуй, в котором ты, между прочим, не виновата.» Но перед лицом почему-то встал образ Рона, обвиняющего меня во всех смертных грехах, и в этом — прежде всего. — Переживаешь из-за Рона? — так и не дождавшись утвердительного или отрицательного ответа, вновь спросила Джинни. — Не только, — ответила я. Отчасти не соврала. — Всё будет хорошо, — успокоила меня Джинни, — Он обязательно тебя простит. — Ты так думаешь? Гарри просто тоже так говорит… При упоминании о Гарри Джинни напряглась, хоть и постаралась этого не выдать. Я и не стала говорить, что заметила, мало ли, что. — Знаешь, мне, конечно, всё равно, что он там говорит, но в этом я с ним согласна. Так что… — Я поняла. Ты извини, Джин, у меня урок. — Беги. Ещё увидимся! — крикнула она мне вдогонку. Не обращая внимания больше ни на кого, я снова пустилась в бегство. Вот только если скрыться от непонимающего взгляда Джинни ещё было возможным, равно как и отделаться от Малфоя, то убежать от самой себя мне явно не представлялось шанса. Весь урок я пребывала в собственных мыслях, не акцентируя внимание на словах профессора МакГонаггл. Гарри и Рон сидели через проход от меня и о чём-то переговаривались. Судя по всему, чертят план тренировок. А потом Гарри обернулся ко мне и попытался ободряюще улыбнуться, но его улыбка погасла спустя секунду, что заставило меня в некотором роде поверить в ужас того унылого состояния, что наверняка читалось на моём лице без комментариев. Но, как оказалось, причиной такой смене настроения стала вовсе не я. Едва мой взгляд метнулся к окну, как я заметила Паркинсон, тут же отвернувшуюся к доске. Посмотрев ещё раз на Гарри я бы попыталась уловить связь, но мне было не до этого. Вместо того, чтобы, наконец, начать внимать теме урока, я почувствовала как кто-то слегка толкнул меня в плечо и едва не ахнула от неожиданности — Забини собственной персоной. Он, что, всё это время сидел позади меня? Странно. Очень странно. — Грейнджер, есть разговор, — произнёс мулат, глядя мне прямо в глаза. Что тут скажешь? Я, конечно, не была готова вести светские беседы со слизеринцами, особенно с лучшим другом Драко Малфоя, поэтому нет ничего удивительного, что в моей голове сразу же появилась мысль о белобрысом хорьке, не дававшем покоя ещё сегодня утром. Кстати, а где он? Оглядев кабинет пристальным взором, я поняла, что его нет среди присутствующих. И это показалось мне ещё более странным, потому что я чётко знала, что Малфой никогда раньше не позволял себе прогуливать занятия. — О чём? — Узнаешь. Вот, держи, — и он сунул мне в руку клочок пергамента, развернув который, я увидела неровные строки аристократического почерка, которые ввели меня в ещё большее заблуждение, чем я вообще себе могла представить в подобной ситуации.После этого урока в библиотеке. Не придёшь — и о том, что было, узнают твои дружки. Понравится ли им это, Грейнджер? Не думаю.
Вот ведь скотина. Я смяла послание, не найдя в себе сил хоть как-то это прокомментировать. Малфой намеренно заставляет меня плясать под свою дудку, и шантажирует при этом поцелуем, инициатором которого являлся сам! Ну просто смешно, Мерлин… Однако, если бы это было действительно смешно — мне не стало бы настолько страшно. Представив себе реакцию Рона и Гарри, которые, узрев подобное, явно отрекутся ото всякого общения со мной, я совсем поникла. — Передай своему дружку, Забини, что он чёртов придурок и идиот, — прошипела я, не помня в тот момент себя от ярости, накрывшей меня с головой. Да как он посмел?! Что ему вообще от меня нужно? Жил же как-то раньше без общения со мной, и ничего! — Я ему пытался объяснить, что доставать тебя — плохая затея. И… Я думаю, он не собирается причинить тебе реального вреда. — Что?! Забини, ты в своём уме? Он меня шантажирует. — Грейнджер, послушай, ты знаешь Малфоя. Да, меньше, чем я, но как только твои эмоции утихнут, ты поймёшь, что он никогда не стал бы назначать тебе встречу просто так. Значит, что-то за этим стоит. И это что-то для него настолько важное, что ему необходима твоя помощь. Если бы в тот момент мне сказали, что мой собеседник сбежал из психиатрического отделения в Мунго, я бы и не удивилась. — Ему? Моя помощь? Не смеши меня! — Я серьёзно. — Я тоже. Если ему нужна чья-то помощь, то разве что Пофмри, но я не уверена, что даже ей под силу будет остановить его бзики и заскоки! — Мисс Грейнджер! Чёрт. — Я не мешаю Вам и мистеру Забини? Может, нам всем следует прервать урок, дабы Вы как следует закончили? Под этим суровым взглядом я всегда краснела. Но отчего-то не теперь. Потому что слова «как следует закончили» пробудили во мне совсем другие эмоции и я, сама от себя того не ожидая, вдруг ответила: — Вы правы, профессор. С этим действительно пора закончить. Гарри и даже Рон обернулись на меня. Я и глазом не моргнула. — Можно выйти? — Это настолько срочно, что не может подождать окончания занятия? — МакГонаггл приподняла брови. — Полагаю, что так, профессор. Простите, — и, собрав вещи в сумку, я поспешно удалилась из кабинета, оставляя Забини на раздирание любопытных и удивлённых взглядов, абсолютно не чувствуя себя ни униженной, ни виноватой. Внутри меня сейчас кипела совершенно иная эмоция — ярость. Я была до жути зла на Малфоя, на его глупый поступок, на это чёртово решение передать мне послание через Забини, на его шантаж и прочие глупости, которые вытворил этот хорёк. Я шла в библиотеку с твёрдым намерением положить всему этому конец раз и навсегда, а в моей голове, точно вспышками, мелькал его голос. — Оставить тебя в покое? Да нет проблем, Грейнджер. Только ты давай, гриффиндорка, повернись, и скажи мне это в глаза, ладно? А то что-то слабо верится. Ох, я тебе всё скажу. Всё, что думаю о тебе и о твоих чёртовых издевках. Ты доиграешься, Малфой. И тогда ещё посмотрим, кто из нас будет в виноватых. — Потому что тебе нравлюсь я, — выпалил он. Гадкий и скользкий змеёныш. — Хочешь сказать, я неправ? — шаг ближе, — А почему ты тогда написала мне письмо на пасхальных каникулах? Почему, приперевшись на станцию, прожигала меня взглядом? Почему пытаешься уколоть по-больней сейчас? От бессилия, неправда ли? На самом деле, Грейнджер, всё просто: ты недовольна. Ненавижу. — Не-е-е-ет, — сладко протянул Драко, смакуя это слово на вкус и наблюдая, как слегка увеличились глаза Гермионы, — Ты недовольна тем, что там, в Хогсмиде, это была Мэнди, а не ты. Я буквально влетела в библиотеку. Мадам Пинс посмотрела на меня как-то настораживающее, а я лишь кивнула и проследовала дальше, гадая, где именно меня может поджидать Малфой. Собственно, долго искать не пришлось: тень силуэта была обнаружена мною недалеко от запретной секции, где была своеобразная комнатка, закрытая стеллажами и оставляющая всего лишь маленькое пространство для прохода. Туда я и направилась. Но моя интуиция меня подвела: вместо слизеринца там стояла когтевранка. И я уж было подумала о том, что ошиблась и нужно ещё поискать, но она вдруг обернулась. — Грейнджер, — прозвучало не столь доброжелательно, но, впрочем, мне было плевать. Я пришла сюда не ради того, чтобы выслушивать её, а ради того, чтобы высказать одному самовлюблённому змею всё, что так давно вертелось у меня на языке, — Хорошо, что ты пришла именно сейчас. — А тебе что от меня нужно? — Мне? — Мэнди усмехнулась, сложив руки на груди, — Мне нужно, чтобы ты оставила Драко в покое. — Я-то как раз его не преследую, а вот он… — О, ты о записке? Это писала тебе её я. Похоже, правда? — смешок вырвался с её уст. Весьма иронично. Я приподняла брови, посмотрев на неё. — Не мне об этом знать. Так значит, Забини подыгрывает тебе? И с каких пор? — Ты вообще слишком многое знаешь, в курсе? — она сделала шаг в мою сторону, — Вот только совать свой нос к Драко я бы тебе не советовала. Я хмыкнула. Она меня запугивает сейчас, что ли? — Из твоих уст это звучит смешно. — Неужели? Тогда что ты скажешь, когда я пойду к Уизли? И расскажу ему, на кого ты променяла его, такого отличного друга. Она явно забавлялась ситуацией. А я же почувствовала липкий страх, сковавший меня внутри. Сомнений не было — если Рон узнает, то он поверит в это. Тогда о примирении уж точно придётся позабыть. А, с другой стороны, если это произойдёт, то… Что будет потом? Но почему-то даже думать об этом не хотелось, хоть я и знала, что это всё — только выдумка Блоклхерст. — Скажу: иди-ка ты в задницу со своей дурной фантазией. Она рассмеялась. — Как примитивно, Грейнджер. Подумай над этим ещё. Так уж и быть, я дам тебе время. Но, учти: если я увижу тебя рядом с Драко ещё раз, то ты очень горько об этом пожалеешь, — она состроила сострадательное лицо. — Смотри, чтобы ты сама потом не пожалела, что бегаешь за этим уродом. Или ты думаешь, что ты у него единственная? Да фиг там! Таких бабников, как Малфой, ещё поискать надо! К тому же, я знаю как минимум одну причину, по которой он никогда на тебе не женится. Мэнди напряглась, хоть и старалась не показывать мне этого. — И что же это за причина? Я посмотрела прямо ей в глаза и ответила, как на духу: — Происхождение. Она хмыкнула и прикрыла глаза, а затем, улыбнувшись, ответила мне: — У меня есть свои аргументы и доводы, поэтому, можешь не сомневаться. Главное я тебя предупредила, а там уже ты о последствиях знаешь, — и Мэнди удалилась, оставив меня одну. Я присела за столик, взглянув в окно. Мысли проносились в голове одна за другой, мешая сконцентрироваться. Вздохнув, я зарылась руками в волосы и сидела так незнамо сколько времени. Просто думала обо всём, что происходит. И происходило раньше. Снова и снова я прокручивала моменты у себя в голове, словно на немой плёнке, пересматривая отдельные эпизоды прошлого. Внезапно кто-то коснулся моей руки и я вышла из этого ступора. — Гермиона? Я посмотрела на Джинни, стоявшую рядом со мной с обеспокоенным взглядом. Точно таким же, как сегодня утром. Не дожидаясь от меня никаких признаков или ответов, она села напротив меня и со всей серьёзностью произнесла: — Давай, рассказывай, что случилось. — Ничего, — проронила я. Но обмануть Джинни было не так-то легко, да и второй раз она мне отказывалась верить. — Я же вижу. Ты сама не своя. — Как ты меня нашла? Подруга усмехнулась и выдала совершенно буднично: — После урока искала тебя, хотела поговорить. Рон сказал мне, что ты ушла ещё до звонка. Ну, я почему-то сразу подумала, что ты здесь. — Провидица? — со смешком поинтересовалась я. — Если бы, — Джинни хмыкнула, — Ну так расскажешь, что случилось? Говорят, ты чуть ли не нагрубила МакГонаггл и пулей вылетела куда-то из кабинета прям посреди урока. — Можно сказать и так, — я вздохнула. Если бы всё было так просто, не пришлось бы сидеть здесь и думать об этом. Но, увы. Просто ничего не бывает. Просто всё только в детстве, когда самому не нужно принимать решения, когда рядом есть те, кто возьмёт на себя ответственность при любом раскладе. А когда взрослеешь, тут уже всё. Приходится самому отвечать за собственную жизнь и то, что будет дальше. Будучи маленькой, я всегда хотела повзрослеть. Постоянно измеряла свой рост, подсчитывая, насколько стала выше, постоянно читала книги, считая, что взрослые — это умные люди. Но сейчас все мои предубеждения разбивались о жестокую стену реальности. И, неожиданно повзрослев, «вкусив взрослой жизни», мне снова отчаянно захотелось окунуться в детство. Да и здесь, во взрослом мире и взрослых проблемах, увы, не у всех есть способность здраво мыслить или вообще как-то мыслить. Чего добивается Малфой? — О чём ты хотела поговорить? — спрашиваю, надеясь, что это как-то более отрезвит меня от глупых и навязчивых мыслей. — Да так, уже неважно. Слушай, может, наконец, поделишься со мной? Я же твоя подруга, как-никак. Подруга. Именно поэтому и боюсь делиться. А вдруг ты станешь презирать меня? Отвернёшься, как Рон… — Прости, Джинни. Нет. Так не должно быть. Я вообще не должна переживать по этому поводу. — Я лучше сама разберусь во всём. Твой слегка осуждающий, надменный и не до конца уверенный во мне взгляд. — Как знаешь. Мой взгляд падает на часы. Уже скоро будет звонок. Но мне не хочется идти на этот урок. Впервые. К чёрту всё, я просто проведу это время с пользой для себя. — Мы можем поговорить потом? — Конечно. — Отлично, — я киваю и встаю со своего места с твёрдым намерением уйти. Но, внезапно, вижу его. Малфой, остановившись, сталкивается со мной глазами. Внутри меня буквально за секунду всё леденеет. А ноги подкашиваются, когда я понимаю, что он делает шаги. Первый, второй, третий… Он идёт сюда. Внутри меня словно рой мурашек, которые разбегаются по всему телу, щекоча тело от пяток до корней волос. Слегка встряхиваю головой, чтобы прогнать это навязчивое ощущение, словно горько-сладостный обман. И мне становится противно от собственных мыслей, и страх сковывает все телодвижения, пока я понимаю, как сильно бьётся моё сердце. Бьётся лишь от его присутствия. Разум кричит, что я должна что-то сделать, пока всё окончательно не испортилось. Но тело будто отказывается слушаться мои приказы, и я продолжаю покорно стоять, словно в немом и глупом ожидании того, когда он, наконец, подойдёт и прикоснётся ко мне снова. И перед глазами всплывает поцелуй. Зачем он всё-таки это сделал? Чтобы унизить и доказать мне, насколько я жалкая? — Грейнджер… — заметив Джинни, он, видимо, меняет какой-то свой план. Я уже вижу по его глазам, что именно он собирался высказать мне, и от этого становится ещё хуже. Мысленно я благодарна кому-то свыше, что сейчас оказалась здесь не одна и, что он не застал меня врасплох. А с другой стороны… Мой язык настолько чешется, чтобы высказать ему всё, что терпеть, кажется, нет сил. — Малфой? — Джинни отвечает вместо меня. И переводит свой взгляд с него на мою персону, словно пытаясь о чём-то догадаться. Нет. Это всё неправда. Я готова кричать всем вокруг, что это — только ошибка. Только развлечение. Просто сами запутались, заигрались и зашли слишком далеко. Мне не стоило писать ему на каникулах, а ему — целовать меня. Это было одной сплошной ошибкой, за которую нам придётся расплачиваться перед собой, но срок этой расплаты неимоверно хочется отдалить. — Что ты здесь делаешь? Слышишь, Малфой? Посмотри мне в глаза. Я стою напротив тебя, чёртов ты хорёк. Ты абсолютно был неправ, ясно тебе? — А ты не знаешь, для чего предназначена библиотека, Уизли? Ты абсолютно безразличен мне. — Я не знала, что ты в принципе осведомлён о существовании подобных заведений. Ухмылка на его губах. Он медленно отводит свои серые глаза, словно лишая меня чего-то очень важного и одновременно даря спасение. Но я понимаю, что он сейчас возьмёт и выльет на Джинни свой ушат грязи, чего не могу допустить при любых обстоятельствах. Если ему хочется над кем-то поиздеваться — пожалуйста. В глубине души я даже заслужила это, но не Джинни. Ему должно быть плевать на неё. — Оставь её в покое, Малфой, — наконец, произношу я, и тем самым заставляю его снова привлечь внимание ко мне. Джинни тоже смотрит на меня. И я готова поклясться, что она заметила о моих переменах. Мгновенно. — Ревнуешь? — вопрошает он. И я краснею, чувствую, как меня всю начинает пробирать дрожь. Как он смеет?! Спрашивать меня об этом, да ещё и при Джинни… Он специально делает это, надеется вывести меня из себя и добиться моей слабости. — Кого? Тебя? — Скорее, к кому. Расслабься, Грейнджер. Уизли не привлекают меня более, чем мусор, от которого давно пора избавиться. То ли дело такие, как ты. Джинни недоумевающе смотрит на меня. Я и сама не понимаю, что происходит. Он сейчас намекнул на то, что я ему небезразлична? Разве что в роли жертвы. Фанатичный блеск в серых глазах говорит мне о многом. Я вижу твою ненависть, Малфой. Ты ненавидишь меня, как хищник ненавидит свою добычу. И одновременно желаешь заполучить в свои сети, чтобы поставить меня на место, чтобы доказать, кто я и чего стою на самом деле. Чёрт возьми, какой же ты гнилой. Сил нет терпеть тебя. — Мне плевать, Малфой, что ты там себе думаешь и кого ненавидишь. Главное, знай, что если ты попытаешься навредить моим друзьям, я тебе за это глотку твою перегрызу. Ты смотришь на меня так, как смотрят обычно на что-то забавное. И твоя ухмылка… — Поиграть решила, Грейнджер? Нет. Скорее закончить одну начатую бессмысленную и безумную игру. — Только не с тобой, — произнеся это, я беру Джинни под руку и увожу её из библиотеки. И, словно проклятье, мне в спину летит колкий взгляд.*** POV Драко Малфой
Грейнджер умеет удивлять. Нет, правда. Я даже готов был аплодировать за такую собранность, если бы не её глазки, которые выражали испуг. Как там говорят? Глаза — это зеркало души. В таком случае, твоя душа для меня раскрыта, Грейнджер. И нет смысла прятать очевидное. Впрочем, попытка на пять с плюсом. Вот только вряд ли Уизли в полной мере оценила твои старания. Вряд ли поверила. Потому что я, Грейнджер, не поверил. А это значит, что твоим дружкам раскусить тебя и прочитать очевидное по твоему поведению не составит особого труда. Даже таким тупейшим существам, как Поттер и Уизли. Оставшись один среди бесчисленных стеллажей, я настраиваюсь на то, чтобы остаться здесь и обдумать всё то, что ещё предстоит мне впереди, как вдруг, стук в окно нарушает мой план. И что-то внутри меня вздрагивает, когда я понимаю, что это за птица. Немедленно забираю конверт из её руки, быстрыми движениями пальцев открываю его и читаю пергамент. На первых же секундах становится легче. Почерк мамы.«Драко, Недавно мне писал Северус. Он сказал, что ты очень загружен. Как жаль, что я не могу быть рядом с тобой! Боюсь, Люциус всерьёз что-то будет способен заподозрить. В последнее время он особенно неспокоен, и чуть что сразу же куда-то уходит. Он тебе ничего не писал? У меня всё по-прежнему. Изо всех сил стараюсь сделать всё возможное, чтобы облегчить твою участь. ОН не слишком благосклонен к нам, всё ещё злится из-за того случая в Министерстве… Прости меня, сынок. Не такой жизни я хотела для тебя. Мне очень неспокойно на душе, я надеюсь, что у тебя всё хорошо. Я очень хочу тебя спасти, и не прекращаю думать обо всём этом. Расскажи мне, как твои дела. С нетерпением буду ждать ответа, Твоя мама.»
Я не замечаю, как начинаю сжимать уголки пергамента в немой ярости. На отца, на Волан-Де-Морта. Даже на Снейпа, который рассказал матери о моём непростом состоянии. Но больше всего я злюсь на самого себя. От бессилия и беззащитности. Чёртово задание. Словно напасть какая-то преследует меня. Не проходит и пяти минут, как в окно стучится ещё одна сова. На сей раз я получаю целую посылку. В пакете бутылка медовухи, и я так некстати вспоминаю, что уже распивал однажды такую с Пэнси и Блейзом. На пятом курсе. Отменная она. Я ещё не успел открыть письмо, как какая-то искра заставляет меня догадаться. Это нельзя пить. И слова, написанные, очевидно, впопыхах, лишь подтверждают мои мысли.«Ты должен что-то придумать, чтобы эта бутылка оказалась у Дамблдора, она предназначена для него. У тебя есть сутки. И помни, что будет, если ты ослушаешься.»
Как же я ненавижу тебя, отец. Проклятый трус. Сгребаю всё в охапку, прячу снова бутылку в пакет и прожогом вылетаю из библиотеки. В моей голове нет какого-то особого плана, но зато есть одна единственная мысль. Если и можно действовать через кого-то, то через Слизнорта. И, один только Мерлин знает, почему этот старикашка показался мне идеальным вариантом. Быть может, всё дело в том, что Дамблдор доверяет ему… А, значит, не учует подвоха и выпьет. То, что нужно.*** POV Пэнси Паркинсон
Холодная вода отрезвляет. Какое-то дикое умиротворение на ту долю секунды, пока она соприкасается с кожей. И спокойствие. Пускай мнимое, но такое желанное. Я смотрю на своё отражение в зеркало и прихожу в ужас. Стою здесь, в туалете Миртл, и даже не соображаю, какой чёрт затащил меня сюда. Ах, да. Сегодня же весь день наперекосяк. Тео избегает меня, и в то же время палит при каждой возможности. Палит так, будто ждёт ответа. А что я? Я не могу ничего ответить. Не могу, не могу, не могу, не могу… Мысли путаются в голове. Я снова набираю воды в ладони и резко «ныряю» лицом. Ух. Капли текут. Они падают вниз и разбиваются в мраморной раковине у меня на глазах. Так же, наверное, разбилась я, когда Нотт признался мне в своих чувствах. Прошла уже почти неделя, а я всё равно не могу понять, что происходит между мной и ним. И почему так хочется избавиться от какого-то едкого чувства, что, словно ядом, разъедает всё нутро. Мне стыдно. Ужасно стыдно. И почему я чувствую себя виноватой, остаётся загадкой даже для меня. А ещё мне отчаянно хочется… Снова плещу на себя водой, чтобы не думать об этом. Потому что бред. Просто отчаянный бред, который сгодится, если я решу прослыть сумасшедшей и забронировать для себя VIP-палату в Мунго для душевнобольных до конца жизни. От одной только мысли становится дурно, смешно и дико непривычно одновременно. — Оу. Извини. Я думал, здесь свободно. Поднимаю голову. Кажется, это и вправду какой-то дурной бред. Или слишком реалистичный сон, потому что как иначе объяснить то, что позади меня в двух метрах стоит Поттер? И его взгляд так нагло прицепился к моей заднице, что хоть Авадой отстреливай — всё равно, кажется, не поможет. — Ты заблуждаешься, Поттер. Думать — это не твоя прерогатива. Он почти кивает, соглашаясь со мной, а потом до него, похоже, доходит смысл моей фразы. И я чувствую, что внезапно готова улыбнуться. Просто потому, что меня рассмешила его реакция. — Знаешь, Паркинсон, людям в принципе свойственно ошибаться. Особенно твоему окружению. — Да? И в чём же? — я намыливаю руки, попутно обдумывая, что именно сейчас скажет мне Всемирный Избранный. — Я слышал, многие считают, что у тебя отменная задница. Оказывается, что нет. Вздрагиваю. Что?.. — Знаешь, да. Ещё как ошибаются. В принципе все. Принимают тебя за защитника, а на самом деле что? — Что? — Ведёшь себя, как типичный маньяк. Ходишь по женским туалетам и засматриваешься на чужие задницы. Один-один, Поттер. И не мечтай меня обыграть. — Интересно, откуда ты знаешь, как ведут себя маньяки? — Несложно догадаться, глядя на тебя. — А я уж думал, что ты становилась их жертвой. — Нет уж. — Хотя да. Никакие извращения не заставят липнуть к тебе, согласен. Кажется, мои брови слишком высоко взлетели, потому что его ухмылка тянется от уха до уха. А моя злость прямо пропорциональна его позитивному настрою. Хочешь увидеть мою ярость, Поттер?! — Тебе напомнить, шрамоголовый? Не ты ли, Поттер, желал облобызать меня в больничном крыле и ради этого даже не поленился припереться поздно вечером? И его дерзкий взгляд, когда он отвечает мне, имеет все шансы: — По-моему, ты хотела того же. Подхожу к нему. Шаг, второй. Ещё ближе. — И не мечтай, — расстёгиваю пуговицу на блузке. Замечаю его взгляд, — Чего же пялишься, раз не хочешь? Он приподнимает брови и усмехается. — Мм… А кто сказал, что я пялюсь? Оцениваю масштаб катастрофы. Вопреки всему, чувствую, что начинаю краснеть. Он определённо умеет вывести из себя. — Знаешь что?! Меня так ещё никто не оскорблял! — толкаю его в плечо. Он усмехается и совсем как-то наивно кладёт свою руку мне на талию. Задобрить решил? От его прикосновения по коже проходят мурашки. — Я рад, что буду первым. Эта улыбка чеширского кота выводит ещё больше. — Что скалишься? Уже нафантазировал себе чего, да? Знаешь, Поттер, мне тебя даже жаль в каком-то смысле. Вот кому ты такой нужен будешь, а? — Тебе, — отвечает он. Я аж дар речи теряю от такого. — Да сдался ты мне! — фыркаю. — Иначе ты бы не сбежала с помолвки. — Я это сделала не ради тебя, не льсти себе. — Но я — одна из причин. Мы смотрим друг другу в глаза, словно пытаемся переспорить. Я не собираюсь сдаваться, хотя всё моё тело уже совсем не сопротивляется его прикосновениям и взглядам. Мне, чёрт возьми, нравится это. И мой мозг как-то сам собой начинает отключаться, когда я чувствую его поглаживания на своей спине. — С огнём играешь. — Ой ли. В следующую секунду словно что-то срывает крышу. Я чувствую, как рассудок медленно покачнулся и здравый смысл исчез за грудой ощущений. Спустя какую-то секунду я уже в объятиях Поттера, мои руки покоятся на его плечах, а наши языки переплетаются в настолько тесном контакте, что становится как-то одурманено. Словно меня накачали алкоголем, и ноги становятся ватными. Поттер отвечает так же настойчиво и, похоже, даже хочет зайти дальше. Я стараюсь ни о чём не думать. Мои руки уже сбросили его мантию и сейчас скользят по рубашке, впопыхах расстёгивая пуговицы и открывая для меня его спортивный торс. Чёрт возьми, он довольно симпатичный, даже несмотря на эти его уязвимые очки… Мы отрываемся друг от друга в тот самый момент, когда его пальцы уже вовсю ощупывают мою грудь, а моя рука властвует в его штанах, одна — внутри, а вторая на пряжке ремня. Всю меня сковывает стыд. И адреналин, словно наркотик, стучит в ушах. Такое противоречивое чувство… — Поттер… Он смотрит на меня так, словно умоляет. И я не понимаю, о чём именно. Мне вдруг становится сложно прочитать что-то такое в его зелёных глазах, которые сейчас прикованы к моим, несмотря на то, что у него открыт вид на мою грудь. — Ты не?.. — он недоговаривает до конца. Да и разве нужно ли это? Уже на половине фразы мне удаётся его понять. — Нет, — отвечаю я. Мы смотрим друг на друга ещё несколько минут, в течении которых я пытаюсь понять, что он чувствует. Потому что-то, что чувствую я, кажется, понять нереально никому. — Я и не сказал бы. Такая двусмысленная фраза почему-то воспринимается мной как пошлый комплимент. Я усмехаюсь сквозь какое-то ощущение глупого эффекта. — Не думала, что ты в этом разбираешься и знаешь, как ведут себя опытные. — Это комплимент? После этой фразы мне хочется рассмеяться и я не сдерживаю себя. Лёгким движением взлохмачиваю его волосы и отвечаю совсем искренне, с ноткой веселья: — Это констатация факта. Мы затихаем, когда его взгляд падает на мою грудь. Я практически кожей ощущаю его желание. И мне очень сильно хочется поддеть его. — Говоришь, никакие извращения не заставят липнуть ко мне? Его ответ — поцелуй. От разнообразия страсти и нежности я готова потерять голову, и лишь улыбаюсь, отвечая ему. Что происходит? Кажется, мы оба сошли с ума… Ты прав, Поттер. Я — твоя катастрофа. Когда его руки касаются меня там, в самом сокровенном месте, над ухом звучит тихий, протяжный и настойчивый шёпот. — Ты ещё можешь меня остановить. Я усмехаюсь практически неосознанно. И качаю головой, а затем притягиваю ближе к себе. Если идти, то до самого конца. Уже не соображаю о том, что происходит. Потому что на самом деле не отрезвляет. Прикосновения, взгляды, поцелуи Поттера — это всё чертовски опьяняет, заставляет забыть обо всех и вся, окунуться куда-то, где так хорошо. И этот мир, казалось, вот-вот заберёт меня к себе. Я была готова. Пускай ненадолго, пускай хоть на несколько часов или минут, но я чувствовала, что хочу этого. Что это нужно мне. И я старалась не думать ни о чём другом.*** POV Джинни Уизли
Шаги. Тихие. И настойчивые. Пока мы с Гермионой шли из библиотеки по коридору, я всё думала о том, что случилось. Неужели мне не показалось, и Малфой действительно бросал явные намёки? Всё это как-то странно… И ещё более странно то, что как-то необычно ведут себя сразу оба. Наверное, мне стоит спросить об этом у Гермионы, но вряд ли она сможет адекватно отреагировать на такой вопрос. Да и, вообще… Сама мысль о том, что между ними что-то есть, кажется мне до безумия идиотской. — Герм… — я не успеваю договорить до конца, как она перебивает меня. — Не волнуйся, Джинни. Это же просто Малфой. У него на уме только пустые угрозы, вот и всё, — она поправляет лямку сумки, не глядя на меня. А я думаю о том, что это не так. Она специально не смотрит мне в глаза или это мне только кажется? — Я об этом не беспокоюсь. Просто… Он какой-то странный. Начало положено. И, похоже, что первый блин в действительности всегда будет комом. — Да брось. Тебе показалось, — я вижу, что она пытается быть ехидной и равнодушной, но на самом деле это не так. И улыбка, которая мельком трогает её лицо, сразу же дрожит. — Вряд ли. Мне кажется, тебе стоит быть осторожнее в отношении его. От него можно ожидать чего угодно. Вздрагивает. — Он мне ничего не сделает. — Я надеюсь. Но, в любом случае, ты же знаешь, что у тебя есть друзья, которые способны за тебя постоять и, если понадобится, ты можешь на меня рассчитывать. — Спасибо, Джинни. Мы доходим до развилки. Глаза Гермионы как-то виновато утыкаются в пол, а затем она поднимает всё же взгляд, но старается смотреть не на меня, а на стену за моей спиной. — Увидимся. — Ты разве не в гостиную? — Нет. Я… Наверное, схожу к МакГонаггл. Мне стоит извиниться за тот инцидент. Возражать бессмысленно. Молча киваю и поворачиваю направо. Мои мысли переполнены странным поведением Гермионы и Малфоя. А ещё, Гарри… После того случая, как мы стали соблюдать негласный нейтралитет, стараясь не пересекаться, я всё чаще стала ловить себя на мысли, что это не доставляет мне удовольствия. Даже облегчения уже нет. Я наивно ошибалась, предполагая, что, если начну встречаться с другим, то всё изменится к лучшему. Пыталась воззвать к ревности Гарри в глубине души, а сама лишь натыкалась на его безразличие ко всему, что происходило в моей личной жизни. Проходя по коридору, я останавливаюсь, глядя в окно. Квиддичное поле и раздевалки команд. Воспоминание само собой врезается в голову. Интересно, как бы всё сложилось, если бы я тогда не поцеловала его? Может, признайся я намного позже, и у меня было бы больше шансов? Или… От этой путаницы, возникающей в моей голове, хочется бежать как можно дальше. Если бы мы только могли выбирать наше будущее или быть во власти над прошлым, всё было бы куда проще. Но, увы… — О, Джинни, — я слышу голос и оборачиваюсь. Симус и Дин явно обсуждали что-то грандиозное, — А ты что здесь стоишь? — Финнинган смотрит на меня как-то удивлённо. — Да так, задумалась, — отвечаю я. Дин делает шаг в мою сторону и берёт меня за руку. А я понимаю, что ничего не чувствую. И представляю, что это мог бы быть Гарри. — Всё в порядке? — слегка обеспокоенный взгляд. Так не должно быть. — Нет, Дин. Не в порядке, — произношу я, чувствуя, что на душе нарастает тяжёлый камень. И что-то заставляет чувствовать вину. — Это неправильно. — Что неправильно? Всё неправильно. И взгляд, и прикосновения, и слова… Всё это не то. Всё это ошибка. Так больше не может продолжаться, потому что будет только хуже. Я смотрю на Симуса. Кажется, он уже понял, к чему ведёт этот разговор, и сейчас молча стоит, наблюдая. Словно ещё пытается понять, что мог ошибиться. Но ошиблась я. И вину за мои ошибки не должны нести другие. — То, что происходит… между нами. Это нелегко. На самом деле. Потому что чертовки тяжело сказать человеку, который неравнодушен к тебе, что ты не чувствуешь того же. Что тебе плевать. И что ты думаешь о другом. Особенно нелегко причинять кому-то такую боль, когда уже знаешь это ощущение на собственном опыте. Вот такая горькая ирония. Мы любим тех, кто губит нас, и губим тех, кто в нас влюблён. — А что между нами происходит? — Мы не должны быть вместе, Дин. — То есть?.. Наверное, я поступаю как последняя сволочь сейчас. Стоило морочить ему голову ради того, чтобы сейчас вот так вот бросить? Единственное, что удерживает меня в уверенности своего решения… — Так будет лучше. — Для кого лучше? Что ты, вообще, говоришь? — Для тебя. Глаза в глаза. — Джинни, объясни, что происходит? Объясни. Если бы всё было так просто, Дин… Просто взять и объяснить… Но это сложно. Видимо, не такая уж я и гриффиндорка, раз не могу решиться на это. Нахожу только смелость в себе, чтобы посмотреть в глаза напротив и с самым искренним сожалением произнести: — Прости. Но лучше всё закончится сейчас, чем потом. Между нами больше нет ничего. И не будет. А затем разворачиваюсь и ухожу. Так быстро, словно от чумы. Слышу, как кулак со всего размаху впечатывается в стену. Я практически не помню, как дошла до гостиной. Очнуться удаётся только в тот момент, когда закрывается рама портрета за моей спиной, и до ушей долетают голоса. — …да, я сделала всё, как надо. Конфеты на его тумбочке. — Ты уверена, что Поттер съест их? — Надеюсь… И когда съест, будет моим. Приворотное зелье будет в действии ещё двенадцать часов. «Гарри? Приворотное зелье? Вейн?..» Мерлин побери. Браун, усмехнувшись, даёт ей «пять», после чего они обе выходят в коридор, даже не обратив внимания на меня. А я понимаю, что надо действовать, и направляюсь в спальню мальчиков. Коробка конфет действительно уже на тумбочке Гарри. И я вижу её. Красивая обёртка с праздничным бантом. Эти дуры постарались на славу, вот только зря. Потому что ставить эксперименты над ним я не позволю. Решение приходит в голову сразу же. Взяв угощение, я перекладываю на соседнюю тумбочку. Пускай знают, что приворотные зелья — далеко не залог успеха. Если бы я тогда только знала, к чему может привести моё вмешательство…*** POV Гарри Поттер
Я шёл в гостиную, ловя на себе какие-то недоумевающие взгляды. Ещё бы. Глупый дурачок, у которого почему-то улыбка на все тридцать два. Мерлин, мне было настолько хорошо, что я даже представить себе такого не мог. Рядом с ней. И откровенно говоря плевать, что у нас случилось это в туалете. Главное, что это было. И это было прекрасно. Где-то на уровне здравого смысла мой мозг продолжает называть меня всеми нелестными эпитетами и утверждениями, заверяя в том, что необходимо просто забыть о произошедшем, ведь больше всё равно не светит. Но я шёл и, сука, как дурак улыбался всем без остановки. Наверное, если бы сейчас где-то в школу ворвался Волан-Де-Морт и его Пожиратели, они бы даже увидели эту улыбку. Представив столь комичную и страшную ситуацию одновременно, я почувствовал себя как-то непривычно. «Так, о чём ты думаешь? Очнись, наконец, тебе надо мир спасать, а не сопли разводить!» — твердили мозги. «Вспомни, как она выгибалась и стонала рядом с тобой. Признай, тебе хотелось бы ещё, ещё, ещё и ещё…» — изнывало сердце. В конце концов, серое вещество одержало на какое-то время вверх, когда я вошёл в свою спальню и увидел Рона. Он улыбался точно так же, как и я, разве что ещё глупее. — Что тебя так обрадовало? — спросил я, думая, что раз у него хорошее настроение, то стоит ещё раз предпринять попытку и помирить их с Гермионой. — Гарри, — Рон посмотрел на меня, и глаза его словно засветились от счастья, — Я виделся с ней. Мы говорили… Это так классно… Мне кажется, что я люблю её. Мерлин Всемогущий, как всё запущено. Похоже, Лаванда окрутила его окончательно. — Неудивительно. Вы же столько времени знаете друг друга. — Ага, — друг завороженно-радостно кивнул, — Как ты думаешь, у неё есть ко мне чувства? — Думаю, да. Вы же тискаетесь чуть ли не каждый вечер. — Тискаетесь?.. — Ну, ладно, «проводите вместе время». — Подожди. Откуда ты это знаешь? Мне кажется, или он ударялся головой, пока меня не было? — Эмм… Рон, все об этом знают. — Все?! — Ну да. А что тут такого? — Тогда почему Ромильда так странно себя ведёт? — В смысле? Причём здесь Ромильда? Абсурдная ситуация, честное слово. Что он несёт? — Ну, Ромильда Вейн. Если мы с ней тискаемся… — Погоди, Рон, ты тискаешься с Лавандой. — С Браун? Гарри, ты что, сдурел?! И вот тут мне стало не по себе. Рон смотрел на меня, как на душевнобольного, хотя я знал, что это у него проблемы, а не у меня. Я уже даже представил, как буду до конца жизни лицезреть его вот таким, как меня вдруг осенило… Конфеты. — Рон, а где ты их взял? — Ромильда подарила, — Рон улыбнулся. Я кивнул, заметив на внутренней стороне надпись: «Приятного аппетита, Гарри.» Что же, всё ясно. — Рон, пошли со мной. — Куда? — Прогуляемся. Несмотря на поздний час, мне пришлось вывести Рона из гостиной в коридор. Я понятия не имел, кто сегодня из профессоров дежурит, но знал одно точно: мне нужно как можно скорее избавить своего друга от этого эффекта «любви». Идея пришла сама собой. Слизнорт. Всю дорогу Рон то и дело расспрашивал меня о возможности взаимности со стороны Вейн, или же рассказывал мне про её превосходные данные… Честно говоря, не думал, что эта штука так подействует на него, и где-то в глубине души я был благодарен, что конфеты съел именно Рон, ведь на его месте мог оказаться я, но всё же, почему именно Рон стал жертвой этой «любовной лихорадки» оставалось для меня загадкой. Уже в подземельях, крадучись по коридорам, я вдруг услышал за поворотом голоса. — Это всё Вы, я знаю! В ваших планах довести меня и мать, так?! — Что ты несёшь?! Подумай, зачем мне это, и разве стал ли я тогда тебе помогать?! — А чёрт Вас знает! В ваших планах можно голову свернуть! — Мистер Малфой, подбирайте выражения! Вы не со шпаной какой-нибудь разговариваете, а беседуете с деканом своего факультета! Настоятельно рекомендую отправиться Вам в спальню, пока кто-нибудь посторонний не стал свидетелем нашего с Вами разговора. Рон уже открыл было рот, но я сориентировался и зажал его ладонью, отрицательно качая головой. Не хватало только для полного счастья, чтобы нас сейчас заметили. Тогда проблем уж точно не обойти. Малфой явно был чем-то озадачен, поскольку так стремительно прошёл мимо, что даже и не заметил нас. В данной ситуации мне и Рону это было на руку, хотя я сомневаюсь, что мой друг в принципе был способен здраво смыслить в этот момент. Поэтому, едва двери покоев Снейпа закрылись, я поспешил осмотреться и, убедившись, что ненужных свидетелей не будет, двинулся дальше, ведя за руку Рона. Но и на этом мои «приключения» не закончились. Кто бы мог подумать, что меня ожидает такая встреча… Браун и Бут. Сосались. С таким чувством, словно готовы съесть языки друг друга. Я почувствовал тошноту, подступившую к горлу, и поспешил уйти, испытывая чересчур много презрения к этим двоим. Рон даже не глянул, и я подумал о том, что вряд ли вспомнит про это потом. Миновав несколько поворотов и коридоров, я остановился перед большими дубовыми дверьми, на которых была табличка с инициалами профессора. Занеся кулак, трижды быстро постучал. Спустя несколько секунд окошко открылось и в маленьком проёме я увидел морщинистое лицо. — Профессор Слизнорт! Простите за столь позднее беспокойство, но мне очень нужна Ваша помощь. — Гарри? — видимо, он явно не ожидал увидеть меня на пороге своей комнаты в столь позднее время. Такая реакция была весьма понятна, — Что случилось, мой мальчик? — Понимаете… Тут такое дело… — я обернулся на Рона, который с самым милым выражением на свете посылал в нашу сторону воздушные поцелуи. — Мне всё понятно. Заходите, — щёлкнул замок и двери открылись. Я, не теряя времени, ввёл Рона внутрь, — Давно у него это? — Не знаю. Где-то около часа, наверное. — Вы правильно сделали, что сразу пришли ко мне. У меня где-то было зелье, которое нужно принять как противоядие, но сперва стоит выпить, чтобы слегка очистить организм мистера Уизли. Так что давайте и Вы с нами, мистер Поттер. Для храбрости, так сказать. Я уже практически не соображал, поэтому просто кивнул. Слизнорт разливал напиток по бокалам, после чего вручил один мне. Рон, даже не дожидаясь какого-либо тоста, сразу осушил свой. И когда моя рука уже поднималась вверх, чтобы отправить дозу алкоголя в организм, стакан Рона выпал из его рук и он весь затрясся. Я посмотрел на Слизнорта, который пребывал в не меньшем шоке. — Нужно позвать мадам Помфри! — воскликнул он. Но я понимал, что нет. Вряд ли целительница успеет. При всём желании… Рванув к столу, я стал отодвигать ящики. Различные ингредиенты, баночки, колбы, ещё какая-то чепуха… Перед глазами всё смешалось, руки тряслись от паники, а мозг лихорадочно повторял, что я должен что-то сделать, чтобы спасти ему жизнь. — Безоаровый камень? Как это я не догадался! Давайте, Гарри! Раскрыв губы Рона я изо всех сил всунул в кишащую пеной глотку этот чёртов камень. Несколько раз он дёрнулся, словно в конвульсиях, а затем его глаза закотились и он затих. Я, тяжело дыша, перевёл взгляд на то место, где был Слизнорт. Но профессора рядом уже не было.*** POV Гермиона Грейнджер
Наверное, мне стоило бы лечь спать, чтобы наконец-то выспаться, но неожиданное письмо Малфоя застало меня врасплох. Он сообщил, что сегодня не сможет выйти на патрулирование и попросил сделать это меня. Конечно, отдуваться за него у меня не было желания, но и оставлять школу на произвол желающих похулиганить детишек, которые потом попадут в растерзание нашему завхозу, не хотелось. Я уже заканчивала обход северного крыла, когда вдруг с ног меня едва ли не сбили. Тот факт, что за весь день у меня было, мягко говоря, не самое лучшее настроение, грозил бы весьма серьёзными взысканиями нарушителям, но, к моему удивлению, этим «хулиганом» оказался… — Профессор Слизнорт? Простите, но что Вы делаете…? — Мисс Грейнджер! Срочно нужна мадам Помфри! ЧП! — Что-то случилось? — я уже пыталась понять, что именно меня угораздило проморгать такое серьёзное происшествие, из-за которого преподаватель вынужден носиться по школе, сломя голову, но то, что я услышала, полностью перевернуло весь ход моих разносторонних догадок. — Мистер Уизли отравился! Скорее! «Рон?!» — Где он?! — В моей спальне, там с ним мистер Поттер… — Гарри тоже отравился?! — Нет, к счастью, не успел, но мистеру Уизли нужна срочная помощь… Дальше я уже не слушала. Забыв обо всём, я бросилась в больничное крыло. Минуты длились бесконечно долго. Пока мадам Помфри осматривала Рона, я сидела в коридоре вместе с Гарри. Профессор МакГонаггл тут же подоспела к нам. Она была бледнее обычного — нетрудно догадаться, что такое известие напугало и её саму. — Мистер Поттер, как это произошло? — Минерва, — Слизнорт ответил вместо Гарри, — Это моя вина. Мистер Уизли был под воздействием сильнейшего любовного зелья, и чтобы дать противоядие, я должен был для начала слегка опоить его. — Чем опоить?! — МакГонаггл в ужасе уставилась на него. Слизнорт, выглядя ещё более испуганно после такой реакции, дрожащей рукой протянул бутылку медовухи. — Рон! — в больничное крыло ворвалась Джинни. Сказать, что она плакала — это не сказать ничего. По её щекам градом текли слёзы, всё тело била сумасшедшая дрожь, и она захлёбывалась, всхлипывая, в собственных рыданиях. Я обняла её, и почувствовала, как она обняла меня в ответ. — Тш-ш, Джинни, успокойся, — я гладила её по волосам, стараясь утешить, хотя и у самой на душе кошки скребли, — Всё будет хорошо, слышишь? — Эт-то я в-вин-нов-в-вата, — прошептала она. И после заплакала ещё сильнее. Я посмотрела на Гарри. Тот тоже был словно в воду опущенный. — Джинни, — наконец, произнёс он, привлекая её внимание, — С Роном будет всё в порядке. Главное, что мы вовремя доставили его сюда, слышишь? Твоей вины нет в том, что он здесь. — Но это из-за меня! Из-за меня он был под этим глупым зельем! — Джинни психовала, жестикулируя руками. — Тш-ш… — я попыталась её успокоить. — В смысле? — задал вопрос Гарри. Я попыталась глазами дать ему понять, что сейчас не стоит устраивать никаких расспросов, но Джинни уже ответила: — Эти дурацкие конфеты тебе предназначались. А я их Рону отдала! Браун и Вейн спланировали это всё заранее! — она уткнулась мне в плечо, и снова слёзы брызнули из её глаз. Мне стало её жаль. Гарри промолчал, ничего не ответив. — Мадам Помфри, — когда целительница вышла из палаты, Джинни сразу оторвалась от меня и опухшими от слёз глазами воззрилась на женщину в немой мольбе, — Как он? — Состояние не критическое. Мне удалось вывести яд из организма. Мистер Поттер, — она посмотрела на Гарри, — Вы молодец. Если бы не Ваш безоаровый камень, яд впитался бы в организм гораздо раньше, и я вряд ли смогла бы чем-то ему помочь. Когда Помфри ушла разговаривать с профессорами, я подумала о том, что было бы неплохо зайти к Рону в палату, но ему наверняка сейчас нужен покой. — Спасибо, Гарри, — произнесла Джинни, — Правда. Я у тебя в долгу. — Перестань, — он отмахнулся. — Всё хорошо. Иди сейчас к Рону, ладно? — А ты? — Я потом, — Гарри кивнул мне в сторону выхода и мы ушли. Облегчение затопило меня с головой. С Роном всё хорошо. Значит, он пойдёт на поправку. Гарри и вправду молодец, сориентировался в сложной ситуации, такое под силу не каждому. — Гермиона… — начал он, когда мы спускались по лестнице, первым нарушив молчание. — Да? — я посмотрела на него, ожидая услышать какие-то опасения или речи облегчения. — Я слышал, как МакГонаггл спросила у Слизнорта, откуда у него медовуха, и он сказал, что ему её подарили. И что он должен был её отдать Дамблдору. А ещё, я вчера стал свидетелем разговора Малфоя и Снейпа. Они явно что-то затевают. — Что ты имеешь ввиду? У меня внутри всё похолодело. Нет, это ведь не может быть так. Как бы там ни было, он не… — Что, если это Малфой причастен к отравлению Рона? Он подсунул медовуху Слизнорту, чтобы убить Дамблдора. Холод. Темнота. Ветер. Словно пропасть, на краю которой стоишь. И страшно ступить шаг, потому что тогда ты понимаешь, что узнаешь правду. От этого уже не сможешь скрыться, убежать или оправиться. С этим придётся жить. Смириться. — Герм… — Не волнуйся, Джинни. Это же просто Малфой. У него на уме только пустые угрозы, вот и всё. — Я об этом не беспокоюсь. Просто… Он какой-то странный. — Гарри, мне нужно срочно кое-что проверить. Увидимся через час в гостиной! — сказав это, я развернулась и побежала. В ушах стучит. И в голове только одна мысль. Что, если это и правда он? Что, если это всё — реальность? И почему-то от этого жутко больно.