Между этими двумя

      Ещё никогда в своей жизни Нэсса не употребляла столько алкоголя, сколько ей удавалось, будучи в банде. Каждую неделю кто-то из ребят находил повод. И трудно было поспорить с тем, что повод так себе – для молодых ребят и девушек, зрелых мужчин и женщин, которые заполняли пустоту и неустроенность своей жизни делами банды, любой момент единения был ценен. И Бирн втянулась в этот круговорот. Она не боялась спиться, так как была уверена, что знает меру. Больше страшило другое – привыкнуть к хорошему. Ведь однажды ничего хорошего из этого не вышло. Но оглядываться в прошлое было некогда, нужно было зарабатывать. Нэсса запретила себе смотреть на босса и думать о нём, запретила себе думать о прошлом и сомневаться. Какое-то время ей с лёгкостью удавалось концентрироваться только на задании и поручениях Джимми. В связи с этим она очень хорошо зарекомендовала себя и заработала даже некий авторитет. Розали гордилась тем, что входила в круг общения Нэссы, а мисс Аддерли открыто хвалила новенькую, иногда давая ей задания личного характера: отнести посылку старому знакомому, отправить анонимное письмо. Совершенно не привыкшая к своей ценности Нэсса относилась к этому с опасением и, в общем-то, не прогадала.       Осень началась, и все «Грачи» утеплились: надели перчатки, пальто и сапоги. Нэссе выделили хорошенькое, пусть и старое пальтишко в цветах банды (теперь у неё были пиджак и пальто), но в остальном она так и продолжала ходить в обносках. Её это никак не беспокоило, основной целью было вернуть украденные деньги родителям, а потом уже разобраться со своими долгами. В очередной осенний день, который ознаменовался концом недели, «Грачи» собрались в небольшом уютном дворе жилого дома. Они устроили локальную попойку и танцы, чтобы как следует разогреться. За стрельбу в жилом квартале они могли бы загреметь в тюрьму на несколько суток. И Фредерик Абберлайн был бы только рад запереть весельчаков, потому что жалобы на них копились на столе и не давали спокойно заниматься серьёзным делами.       — Ну что, готова отплясать с большим Джимми? – наставник протянул Нэссе огромную ладонь.       Если бы Джим не выпил, он бы не позвал. Если бы Нэсса не выпила, она бы и не подумала согласиться. Но так как все выпили и были навеселе, то она подала руку. Танец их выглядел забавно, они совершенно не попадали ни под ритм песни, которую наигрывали и напевали «Грачи», пришедшие в гости с Темзы, ни под ритмы друг друга. Джимми был большим и неповоротливым, а Нэсса маленькой и вертлявой. В любом случае, они старались взаимодействовать, давали друг другу руки и кружились, топали ногами и смеялись. Им было весело, а кровь вкупе с алкоголем согревала тонкие ноги в прохудившихся сапогах и старых хлопковых штанах с плохим подкладом. Уж лучше больше пить и танцевать со всеми, чем сидеть дома, думала Нэсса. Поэтому ей наливали ещё, а она кружилась то с Розали, то снова с Джимми. Для неё вечер бы явно закончился лишь тогда, когда она бы свалилась от усталости на землю.       Джейкоб нёс в себе немного смешанные чувства, потому что снова всю структуру его внутреннего мира сбил Торндайк. Асассин временами был без ума от Мэйтланда, но тот словно обожал иногда проверять чувства на прочность. Видимо, чрезмерное богатство заставляло мужчину скучать, поэтому он придумывал, по мнению Джейкоба, абсолютно идиотские поводы, чтобы поспорить и поругаться. После ругани было немного не по себе, словно внутри образовывалась небольшая дыра, через которую проникал такой злобный холод, что хотелось умереть. Фрай потенциально боялся потерять что-то или кого-то, кто становился кирпичиком в фасаде его души. Он потерял мать во время своего рождения, потерял отца, так и не узнав его хорошо, можно сказать, что потерял и сестру, отдав её замуж за хорошего друга. Временное одиночество скрашивала лишь работа над бандой, но когда появился Мэйтланд, тепло снова разнеслось по телу Джейкоба. Но каждый раз, когда богатый любовник (а для всех просто деловой партнёр банды) закатывал скандал, Джейкоб чувствовал себя хуже, чем если бы Мэйт, как его называл сам Фрай, исчез из его жизни раз и навсегда. Было больно, но почему-то терпел.       От личного отвлекли весёлые возгласы его же доблестных бандитов. Фрай завернул за угол и попал в мир, который завораживал, но от которого он сам был в последнее время далёк. Мэйтланд не принимал попойки «Грачей» всерьёз, хоть и уважал то, чем занимается Джейкоб.       — Я смотрю, здесь разливают. Добрый вечер, ребят!       Со всех сторон посыпалось радостное и пьяное «Мисте-е-р Фра-а-ай!». И ему на душе стало как-то теплее, всё-таки банда стала ему второй семьёй, возможно, даже более полноценной, чем он имел до этого. Среди довольной толпы Фрай заметил меткую Нэссу. Он запомнил имя, но фамилия выветрилась. Наверное, это и не имело никакого значения, ведь главное, что её навыки в стрельбе поражали. И Джейкоб был очень доволен, что такой талант достался именно «Грачам».       От количества выпитого Нэсса осмелела и даже как-то забыла о том чувстве, которое заставило её избегать босса. Она пружинистым шагом подошла к Джейкобу и поздоровалась.       — Как Ваше ничего, мистер Фрай?       Он проигнорировал вопрос. Вместо этого сам спросил:       — Ты всё такая же меткая? Или в тот раз было временное наваждение, необоснованная удача?       Нэсса хохотнула.       — Это мастерство, которое я оттачивала не один год. Оно так просто не пропадает. Правда, именно сегодня я не рискнула бы, я выпила… Но можем устроить реванш в танцах, если хотите. Я в них совершенно плоха, у Вас есть шанс утереть мне нос.       Розали начала напевать что-то очень весёлое, незатейливое. Джейкоб протянул Нэссе руку в знак согласия. И они закружились в танце. Он не был похож ни на что из того, что Фраю приходилось видеть. Совершенно не классический, нисколько не романтичный, но настоящий. Понятно, что Бирн двигалась так, как подсказывал ей алкоголь в крови. Но именно отсутствие трезвости позволило ей забыть о прошлом на время и стать настоящей. Она подавала боссу руки и кружилась с ним в танце, потом оббегала вокруг мужчины и громко смеялась, пока он пытался сообразить, с какой стороны её поймать. Периодически Джейкоб отпивал из большой кружки, которую подавал ему Джимми. И стало совсем легко и весело. Фрай благодарил Бога за то, что в его жизни есть Мэйтланд и сильные чувства к нему. Но в тот вечер он благодарил Бога за то, что тот позволил выжить всем этим отщепенцам из разных уголков Лондона и стать его семьёй – его «грачами».       — Мистер Фрай, держите меня крепче, либо не держите вообще!.. – услышал он и прижал Нэссу крепче. Он сделал выбор на автомате, даже не придав её словам изначально никакого веса.       Их закружил поток из других членов банды, и всё смешалось. Её тонкие руки исчезали среди других рук, а потом возвращались откуда-то со спины. Её пьяная улыбка мелькала среди толпы, а потом резко появлялась прямо перед лицом. Она явно играла с ним, только цели у этой игры ещё не было.       Всё закончилось глубокой ночью. «Грачи» потихоньку разбрелись по своим холодным комнатушкам и провалились в пьяный сон.       — Джимми, я бы хотел завтра с тобой серьёзно поговорить. Приходи утром. И проводишь нашу меткую Нэссу до дома? Кстати, я думаю, она заслужила небольшую премию за такое активное веселье и хорошую службу банде. Заплати ей, пожалуйста.       Амбал кивнул и подхватил Нэссу на руки, она уже почти заснула. Джейкобу было весело, но осталось какое-то странное смущающее послевкусие, он не мог понять, что это за чувство. Точно такое же испытывал и Джимми, неся Нэссу домой. Он после появления Джейкоба и словом не обмолвился с ученицей, но нёс её домой, а в карман пальто положил деньги. Такое же чувство испытала и Нэсса с утра, проснувшись от головной боли. Она вспомнила крепкие руки Джейкоба Фрая, которые прислоняли её маленькое тело к нему, и голова закружилась. Зато найденные в пальто деньги очень обрадовали миссис Бирн. Правда, Нэсса не получила и доли той желанной благодарности от матери, которой очень ждала и заслуживала.       — Если эта шлюха приползёт ещё раз и ты позволишь ей забрать деньги, я больше помогать не буду. Я просто убью эту дрянь и всё, – злобно процедила Нэсса.       — Она твоя сестра!..       — То, что ты нарожала кучу ублюдков от одного человека, не обязывает меня ценить и любить их.       — Какая же ты злая!       «А ты неблагодарная тряпка!», – обида не давала Нэссе покоя, но ей нужно было собираться, Уилл принёс с улицы весть: её ждёт Джимми. И эта задача была важнее безрезультатных выяснений отношений с матерью. Благо, что ещё не было отца, а то он бы мог и руку поднять…       Бирн тепло поприветствовала Джимми, его большой рот растянулся в довольной улыбке. Она была способной ученицей, и Джим отмечал, что проводить с ней время куда приятнее, чем с проститутками. Может, поэтому его сердце начинало биться быстрее при виде девушки, может, просто хворал… Он сам не задумывался над этим. Жил всегда просто и так, как получалось. Вот и своё отношение к Нэссе никак не называл, пока это не приносило дискомфорта. Его новость, которой он поделился с ученицей, обрадовала. А вот саму Бирн – не особо.       — Ты теперь телохранитель мистера Фрая? За какие такие заслуги?       — Ну… я же это, говорил вродь, что с самого основания банды тута. Заслужил уж доверие.       Девушка вздохнула.       — А я при чём?       — Ты у меня в подчинении. Да и стреляешь ты отменно, босс этого не забыл.       Всё это очень не нравилось Нэссе. Быть к боссу ближе пьяной раз в год – неплохо. А вот быть с ним постоянно рядом… Пугало. Хорошо, что между ними должен быть Джимми.       — Платить хорошо будет?       — По высшей ставке, ну.       Джим осторожно похлопал Бирн по плечу и позвал за собой. Делать было нечего, пришлось идти. Денежная компенсация за возможно беспочвенные переживания как-то очень уж мотивировала.

***

      — Давай, Уилли, поторопись, а то все подарки разберут без тебя, – бодро подгоняла Нэсса племянника. Тому исполнялось шесть лет.       Он во многом зависел от погоды и от влажности. Его иногда хорошенько подкашивало, и он не мог нормально ходить. Без помощи и поддержки у него не было шанса выжить. И именно Нэсса помогла ему пробиться в мир и начать что-то в нём понимать. Лечить неправильно развивающиеся ноги казалось непостижимой мечтой, но чем больше Нэсса зарабатывала в «Грачах», тем чаще задумывалась о том, что можно помочь племяннику с лечением и нормально, «по-правильному», оформить опеку над ним. Мальчишка вызывал в ней только позитивные эмоции и являлся одним из главных якорьков, держащих на поверхности желания жить. Многие зло переговаривались, что Уилл – сын Нэссы от собственного родного брата. Но всё это было неправдой. Просто Бирн и её старший брат были по-родственному близки и любили друг друга. И бросить часть родного и близкого она не смогла. Мать бросила Уильяма ещё в младенчестве, оставив его больным и с переломанными ножками. Эту мразь Нэсса искала долго, но так и не нашла. Со временем Нэсса решила, что это даже хорошо, что мамаша не объявляется, и очень надеялась, что та сдохла где-нибудь под мостом. Уилл был, несомненно, светлым ребёнком, хоть и часто болеющим, живущим в бедном квартале. И Нэсса с остервенением пыталась сохранить в мальчишке тот свет, что когда-то не смогла спасти в себе самой.       Они прошли довольно много и лезли через старую разрушенную стену на территории разрушенного здания. Там, среди подвальных помещений, наполовину заваленных, наполовину затопленных грязной водой из Темзы, Нэсса прятала подарок для племянника и некоторые части своей биографии. Прошлое она не особо любила вспоминать, но деться от него никуда не могла. Тем более, некоторые события из этого самого прошлого помогли ей успешно зарабатывать в настоящем.       Уильям Бирн ещё верил, что ищет настоящий клад с тётей. Он повидал многое за свою недолгую и болезненную жизнь, но тяга к вере в чудеса всё ещё в нём жила. Он представлял себя то пиратом, который взял вражеский корабль на абордаж, то искателем сокровищ, который в одиночку расхищает гробницы. Каждая минута его в жизни в очередной день рождения была ценна. Потому что он был очень счастливым и везучим мальчишкой, ведь в отличие от своих сверстников в день рождения он мог позволить себе радоваться и праздновать, а не побираться на улочках Лондона.       — Интересно, а там, в сундуке, много золота? Всякие украшения, чтобы красиво в ушах были или на шее висели, – мальчик не помнил названий украшений, он лишь знал, что некоторые женщины носят такое – видел на улицах. – Было бы здорово, если бы там было всё это. Очень дорогое. Или, может, там будет такая сила, чтобы все слушались тебя и меня? У королевы есть такая, и она очень богатая и самая главная.       — Это называется власть, Уилли. Иметь её – большая ответственность.       — Нет, пусть лучше там, в этом сундучище, будут деньги и еще, чтобы всё у всех было хорошо. Такая водичка или пирожок, который съел и улыбаешься, – продолжал мечтать мальчик, пробираясь вперёд.       Нэсса тщательно следила за его ногами, готовая в любой момент подхватить на руки и донести. Но он молодец, он справлялся и не жаловался.       — Наверное, ты имеешь в виду, что хочешь, чтобы все были счастливы, Уилли, – уточнила тётя.       Мальчишка остановился, чтобы немного передохнуть.       — Хотя бы наша семья. Нужно же узнать, что такое-то это самое счастье, да, Нэс?       Девушка ухмыльнулась и взъерошила волосы на голове племянника. Оставшуюся часть пути они преодолели молча. Сундук Нэсса сделала вместе с Розали и своей давней подругой с улицы Одетт. Они наспех сколотили его, но разукрасили и оформили добротно. Для мальчика, который ещё не перепрыгнул даже через первое своё десятилетие, это было настоящим приключением и магией. Он набросился с радостными возгласами на сундук и скорее открыл его. Шарился долго, но ничего, кроме сладостей и нескольких монет небольшого номинала не нашёл.       Пока мальчишка пытался справиться с суровостью бытия и смириться, что вместо сокровищ всего мира у него сладкие булочки, Нэсса отошла в сторону и завернула за угол. У неё тоже свой схрон, и он под надёжной защитой. Она проверила, всё ли на месте, и вернулась к племяннику.       — Это вкусно, но не золото, не сокровища, не счастье, – бормотал Уилл, но от булочек не отказывался, надкусывая каждую и наспех жадно жуя.       — Да ладно тебе, Уилли. Это тоже здорово. Мы не каждый день можем позволить себе вот так вот просто выйти из дома и искать сокровища. И жевать такие булки – тоже. Разве ты сейчас не чувствуешь радости?       Мальчишка согласился, что радость явно присутствует.       — Может, это уже полпути к счастью, – пожала плечами девушка.       — Ладно, в следующий раз я точно найду сокровища, – успокаивал себя Уилл. Выглядел он довольным и сытым.       «А, может, это и есть счастье? Просто быть сытым и немного свободным от серости будней?», – закралась в голову Нэссы мысль, но она не стала ей делиться.       Ей очень хотелось, что Уильям Бирн как можно дольше сохранил в себе веру в чудо. Он, как ей казалось, был особенным мальчиком. Для неё – так точно. Что странно, он не напоминал внешне ни брата, ни его блядскую жену. Но временами Нэсса с грустью вспоминала, как она бродила с Симусом по таким же домам. На её месте был брат, а она, мелкая, в драной одежде, с тонкими замёрзшими ногами, на месте Уилла. Время шло, люди менялись местами. И Бирн крепко задумалась о том, а поверит ли ей Уилл в следующем году также сильно, как сейчас? Не озлобится ли на мир?       Нэсса сидела в старом кресле, положив ноги на табуретку у камина, и грела ноги. Она уже присмотрела хорошего сапожника и планировала со следующей выплаты заказать себе новые сапоги к зиме. За день рождения племянника она взяла три дежурства подряд, поэтому что выглядела, что чувствовала себя откровенно плохо.       Джимми залетел резко, что уже было довольно необычно.       — О, ты здесь! Хватай пистолет, мистер Фрай пропал.       Девушка не приняла эти слова всерьёз, она уже немного понимала, кто такой этот мистер Фрай, поэтому выдала совершенно не философское:       — Да он поди где-нибудь пьёт с друзьями.       Но приказ есть приказ. Объяснений она тоже не получила, просто шла за наставником. Полночи большая часть «Грачей» была на ногах. И среди них почему-то Нэсса не заметила многих из Сити и своего родного Уайтчепела. Босса нашли, правда, как и предполагала Нэсса, пьяного. Ещё и обворованного. Поддерживая его под руки, Джимми и Бирн уже почти втащили это пьяное тело в карету, как вдруг их прервал злобный голос с идеальным британским выговором.       — Тащите его в мой экипаж, да поживее, придурки!       Это был Мейтланд Торндайк. Не сказав ни слов благодарности, ни простого «До свидания», он свинтил вместе с Фраем в неизвестном направлении.       — То есть отдать этому напыщенному наглецу босса было лучше, чем забрать с собой?       — Этот Торндайк хорошо спонсирует банду. Да и босс едва ли пострадает. В их отношениях наверняка он не тот, кто был бы снизу.       Слышать такое от этого огромного брутального мужчины было дико.       — А они… чё… того?       Оба рассмеялись, а потом ещё полночи делились шуточками на эту тему. На какое-то время симпатия к боссу вовсе угасла, как и интерес. Пьяный и с мужчиной – ну что в нём может быть интересного?