Пробка

      Наше первое утро без Саши началось с заполошенного вопля Ярика: «А-а-а! Мы проспали! Тятя, тятя, вставай!»       Я подскочил, испугав мирно мурчащего рядом, на Сашиной подушке, Марса, и затер не желающие разлепляться веки: куда вставай, зачем вставай, и почему Ярик так визжит, господи, аж в ушах звенит?       — Саша! — позвал требовательно. — Сколько времени?! На сколько именно мы проспали?! Кофе выпить хватит?!       А Саша мне не ответил. Не прибежал, как обычно, из кухни, причесанный, аккуратный и одетый в фартук. Вместо него на мои раскиданные по кровати ноги бухнулся Ярик и протянул будильник, тыча в циферблат пальчиком.       — Восемь ноль пять! — пискнул омежонок. — Если ты поторопишься, мы с Мишкой обязательно успеем ко второму уроку! Тятя, ну пожалуйста! Ускорься, а? Миша уже сковородку разогревает, яичницу жарить! А Андрюшка в шкафу носки найти не может! Тятя, представляешь, у Миши получилось зажечь газ! Верно, он молодец?       Я затряс головой, протестуя. Стоп, стоп, стоп. Какая яичница, какие носки? При чем тут я?!       — Идите к папА, — отпихнул я руку Ярика с будильником. — Он пожарит носки, найдет яичницу…       Ярик увесисто — кормленный, пухленький — подпрыгнул на моих ногах, уронил будильник мне на коленную чашечку — больно, ой — и вздернул бровки прелестным, укоризненным домиком.       — Мы бы с удовольствием, — ответил мальчишка, задавливая душераздирающий вздох. — Но папА от нас вчера ушел. Ты что, забыл, тятя?!       И я тут же вспомнил вчерашние события, передернулся в ужасе и сразу же проснулся. Совсем-совсем. Сон слетел с меня без остатка.       Ох. Ох-ох-ох. Так вот почему Ярик сейчас плющит мне попенкой ноги, Миша разогревает сковородку, а Андрюша ищет в шкафу носки! Саши нет дома! Значит — Саша не разложил нам с вечера на стульях комплектов чистой одежды и не приготовит завтрака, детям в школу бутербродов, а мне, взять с собой в коробочках на работу — обеда… Боже мой. Но кто тогда разложит и приготовит?! Я же не умею и что где в шкафах лежит не знаю, ни у меня, ни у детей!       — Тятя! — Ярик прекратил прыгать, прижался ко мне и влажно засмотрел снизу. — У нас нет хлеба, сыра и колбасы. Сахара тоже нет. И яблок с бананами. И творога, и молока. И масла, на хлеб мазать. Только восемь яиц на всех, соль и последняя луковица. Может, устроим экстренный выходной из-за потери кормильца и поедем в магазин?       Я кисло улыбнулся сынишке и мысленно поставил ему пять с плюсом за разумность, хозяйственность и идеально правильную речь. Вот что значит омега, пусть и маленький: пока я опухал в растерянности, он оценил наши запасы продовольствия, выяснил — запасов нет и придумал план действий по их пополнению. Впору поаплодировать и крикнуть «браво».       Пока я восхищался и моргал, Ярик сунул мне мобилку.       — Звони в школу, звони на работу, сообщай! — велел ребенок командным, строгим тоном. — Но про папА никому ни слова — не хочу, чтобы нас жалели. Просто скажи — канализацию прорвало!       Я во второй раз подряд за пять коротких минут тихо подивился сообразительности моего сыночка-омежки, взял мобилку и позвонил. Сначала в обсерваторию, потом в школу, и озвучил в обоих местах придуманную Яриком легенду о канализации. Вопросов легенда нигде не вызвала, и мои коллеги, и учителя Миши и Ярика приняли ее с сочувствием и пониманием, но без истерик. Затопление канализацией это, конечно, проблема, пренеприятная, хлопотная и вонючая, но гораздо, согласитесь, меньшая, чем уход из семьи с тремя детьми папА.       — Горелым пахнет, — Ярик слез с моих ног — ура, облегчение — и затрепетал ноздрями. — Тятя, тятя! Миша наш завтрак сжег, кажется! Беда! Что мы есть-то теперь будем?       Вся взрослая альфячья серьезность мальчика испарилась, его хорошенькая мордашка горестно скривилась, а из широко распахнутых глаз на побледневшие щечки резко, без предупреждения, брызнули прозрачные крупные слезы.       — У-у-у! — заскулил мой сын предчувствующим неизбежную, скорую гибель от голода малолетним омежонком. — Тятя! Я кушать хочу! Ы-ы-ы…       «Ы» натуральнейшее. Да понял я. Понял, не дурак, что попал по полной программе. Но гарью действительно пахнет сильно. Оттолкнув с дороги подвывающего Ярика, я, облившийся ледяным потом, непричесанный, в задравшейся на животе до пупа майке и босиком, с места в карьер метнулся на кухню, спасать квартиру от неудачно пожарившего яичницу Миши. Пожар сын устроит, как я с моими братьями когда-то!       Трое голодных, решивших самостоятельно похозяйствовать детей это вам не излучение новой звезды по фотоснимкам рассчитывать. Это — караул, памагити, папА, роди меня обратно…