***
— Ник пригласил меня на свой день рождения в январе, — лицо Тимоти чуть хмурится на экране телефона Арми. — Я правда кажусь ему классным парнем, или он делает это ради тебя, как три недели назад, когда он внезапно одолжил нам квартиру на выходные? — Ты ему определённо нравишься, но и исключать тот факт, что мы друзья с детства, тоже нельзя. Приедешь? — Не уверен… — Тимоти качает головой. — Почему? — Я… не думаю, что это будет правильно. У вас там своя компания… «И там будет твоя жена» — Шаламе не произносит этого, но Арми и так всё понимает. Он не услышал от Тимоти за все эти месяцы ни одного плохого слова в адрес Лиз, ни единого упрёка, ни даже полунамёка, что его что-то не устраивает, но он всегда замечает, как гаснет сияние его глаз, когда раздаётся телефонный звонок или Арми случайно упоминает о ней в разговоре. И в такие моменты ему хочется разбить телефон о стену или отрезать себе язык. — Чушь. Ты знаком с половиной людей, которые там будут, и все они тебя обожают. К тому же…у нас Сандэнс за три дня до этого. Тебе всё равно придётся выбираться из своего любимого Нью-Йорка. — А что мне делать два дня между фестивалем и вечеринкой? — Ну… можешь пожить у нас, — Арми видит, как Тимми чуть вздрагивает. — И я не хочу об этом спорить, мне кажется, что это — идеальный вариант. — Ладно, — капитулирует Тимоти. — Хотя я до сих пор не уверен, что это хорошая идея… — Когда попробуешь мои стейки, сразу в этом убедишься! — Хаммер уже привычно переводит разговор в безопасное русло.***
— Ник пригласил Тимми на вечеринку по случаю своего дня рождения, — как бы между прочим замечает Арми во время ужина пару часов спустя. — Он имеет право звать кого хочет, я думаю, — Лиз медленно водит вилкой по тарелке: на последнем месяце беременности аппетит у неё отвратительный и настроение соответствующее. — Конечно, но…мы вернёмся с фестиваля 24-го января, и я подумал, что Тим может переночевать у нас пару ночей… Ты не против? — А что, все гостиницы в городе закрылись? — она ловит его взгляд и осекается. — Не то что бы я возражала, но у нас в доме будет новорожденный ребёнок и я ещё не приду в себя настолько, чтобы изображать радушную хозяйку… — Никто не ждёт, что ты будешь готовить ему завтраки. Он вполне самостоятельный, Лиз, — Арми чувствует злость и всеми силами пытается не выпустить её наружу. — Ты ведь уже пригласил его, не так ли? — она чуть натянуто улыбается. — Зачем тогда мы ведём этот разговор? — Ты сама звала его в гости летом, если помнишь…поэтому я взял на себя смелость решить за нас обоих, но, если ты категорически… — Да брось, — она перебивает его, отмахиваясь. — Не надо делать из меня монстра. Малыш Шаламе может жить тут хоть неделю, если он готов каждую ночь слушать детский плач, — она поднимается из-за стола. — Кажется, мне нужно прилечь. Уберёшь тут всё? Арми молча кивает. Лиз целует его в щёку и удаляется в направлении лестницы. Ему мучительно хочется разбить эти чёртовы тарелки.***
— Ты прислал мне подарок, — судя по голосу, Тимоти взволнован. — Ты как-то сказал, что тебе не дарят подарков на день рождения, потому что он сразу после Рождества, — Арми улыбается. — Я решил, что этот косяк надо обязательно исправить. Ты ещё не открывал его? — Нет, тут ведь написано, чтобы я сначала позвонил тебе… — Я хотел бы вручить его сам, но пришлось бы ждать ещё три недели, поэтому положи телефон так, чтобы я всё видел и открывай. Та минута, пока Тимми шуршит упаковочной бумагой, кажется Арми вечностью. — О, — серебряная цепочка, наконец, оказывается в его тонких пальцах. — Она прекрасная… — Я преследую этим подарком одну цель, которая, пожалуй, довольно эгоистична… Я хочу, чтобы ты вспоминал обо мне всякий раз, когда будешь надевать её…хочу, чтобы она касалась твоей кожи, когда меня нет рядом, — Хаммер понижает голос до шёпота. — Я подумал, что это неплохая альтернатива нашим…меткам… и можно носить на виду… — Чёрт… У меня нет слов, честно. Я расцеловал бы тебя, если бы мог. Это… идеальный подарок. Спасибо, — Тимоти с нежностью перебирает тонкие звенья. — Ещё кое-что, — Арми лукаво улыбается. — Если у тебя в квартире найдётся увеличительное стекло…посмотри на замок повнимательнее. — Я так понимаю, ты мне не скажешь, что там? — Ещё немного интриги, — подмигивает Хаммер. Где-то на заднем плане раздаются оживлённые голоса. — Вот и мои родственники, наконец, явились. Прости, я должен… — Я всё понимаю. Ты уже и так сделал довольно много для того, чтобы этот день рождения стал лучшим в моей жизни. — Мне так жаль, что я не могу сейчас быть с тобой. — Было бы весьма странно, если бы ты сбежал из дома на следующий день после Рождества, не так ли? — он мастерски прячет грусть за смехом. — Позвони мне, когда будет время. — Я скучаю по тебе, Тим, — Арми произносит это очень тихо, но его всё равно слышат. — Я тоже, — отвечает Тимоти и нажимает «отбой». Через час он присылает сообщение. — Ты безнадежный романтик, ты в курсе? — Догадался? — Я могу отличить координаты от просто цифр :) А пробить их в Гугле не составило труда. — Хочу однажды вернуться туда с тобой. — Лука что-то там говорил про сиквел… — С тобой, а не с Элио. — Это уже сложнее… — Ты знаешь, в самом крайнем случае мы всегда можем угнать самолёт… — Вот теперь я точно понял, зачем на моей шее должны быть координаты. :) — Я знал, что ты чертовски умный парень))***
А потом c ним случается «этот кошмар». Арми ещё долго будет с содроганием вспоминать тот момент, когда во время тренировки порвал грудную мышцу. Боль была такая, что он едва не потерял сознание. Хорошо, что у Элизабет стальные нервы, и, несмотря на то, что срок родов ей поставили через неделю, она суетилась вокруг него со льдом и обезболивающими, вызвала врача, потом ещё одного и в итоге отвезла в больницу, где он только что очнулся после операции. — Доброе утро, — доносится голос Ника откуда-то справа. — Лиз пришлось уехать по делам, но она скоро вернётся. — Как себя чувствуешь? — Так, будто по мне проехал грузовик, но, кажется, жить буду, — Арми тяжело вздыхает. — Да, ты уж постарайся, а то в Инстаграме все вон как распереживались… — Ник улыбается и подмигивает ему. — Что? — Арми внезапно чувствует себя так, будто на него вылили ведро холодной воды. — Элизабет выложила пару фотографий в твой аккаунт, там очень милые комментарии, хочешь почитаю вслух? — Дай сюда телефон. — Арми, чувак, ты чего завёлся-то? Ты после наркоза проснулся недавно, может, пока лучше без телефона… — Давай сюда эту грёбаную трубку, Ник, пока я не выдернул эти чёртовы провода и не взял её, — Хаммер сам пугается звука своего голоса. И это срабатывает. — Да забирай, — Ник почти швыряет телефон ему на кровать. — Я спишу это на отходняк от лекарств, пожалуй, но ты себя очень странно ведёшь. Пойду проветрюсь, может, тебя отпустит к моему возвращению, — он выходит из палаты, захлопнув дверь. Левой рукой и дрожащими пальцами открывать меню телефона чертовски неудобно, но Арми справляется с третьей попытки. Количество непрочитанных сообщений: 87. — Как твоя рука? — Почему ты молчишь? — Я не знаю, что происходит… — Ты не хочешь разговаривать или ты занят? — Ответь что-нибудь, пожалуйста. — Арми?! — Я уже места себе не нахожу… — Ты…решил всё закончить, да? — Ты же знаешь, что я не стану настаивать, но я имею право знать… — Арми, пожалуйста, хотя бы одно слово… — Подготовка к операции?! — Боже, что случилось? Это что-то серьёзное? — Я с ума схожу. — Напиши мне. Пожалуйста. — Арми… Он со стоном роняет руку с телефоном на кровать. Господи. Когда врачи приняли решение об операции, то всё закрутилось с такой скоростью, что ему просто некогда было кому-то об этом сообщать. И ему не хотелось доставлять Тимоти лишнее беспокойство… Откуда он мог знать, что Элизабет, в своей излюбленной манере выставлять всю жизнь напоказ, выложит и фотографии с подготовки к операции, не удосужившись спросить у него или просто уточнить, что она ничем страшным ему не угрожает? От этих мыслей его отвлекает какой-то шум в коридоре, а две минуты спустя дверь распахивается. — Мистер Хаммер, — молодая медсестра выглядит перепуганной. — Вас хочет видеть какой-то молодой человек… Мы сказали, что пока посещение только для родственников, но он… — Пропустите. Сейчас же, — всё определённо ещё хуже, чем Арми подумал. Когда Тимоти заходит в палату, у него сжимается сердце. Похоже, он едва держится на ногах от усталости. — Господи, Тимми… — Хаммер до конца не верит своим глазам. — Ты что, прилетел сюда из Нью-Йорка? — он хлопает по кровати рядом с собой и Тимоти принимает приглашение. — Я был в Финиксе по делам… и я… волновался. Ты не отвечал почти сутки, а потом ещё эти фотографии… Я не знал, что мне делать, — он разводит руками, опуская голову. — И вместо того, чтобы, например, позвонить Нику, ты купил билет на самолёт. — Я — полный идиот, да? — он выглядит таким несчастным, что Арми становится наплевать на то, что в палату в любой момент может зайти кто угодно, включая его собственную жену. — Иди сюда, — он обнимает его здоровой рукой и Тимоти порывисто утыкается носом ему в шею. — Прости меня, пожалуйста, — шепчет Арми ему на ухо. — Мне ужасно жаль, что всё так по-дурацки получилось. — Почему ты мне ничего не сказал? — Тимоти снова садится на кровати, намертво переплетая пальцы их рук, будто боясь, что Хаммер сейчас исчезнет. — Я столько всего успел подумать… — Я не хотел, чтобы ты волновался. Думал, что напишу, когда всё закончится. Я и представить не мог, что Элизабет придёт в голову публиковать эти фото… — Арми, — Хаммер, похоже, никогда не перестанет удивляться его способности становиться таким серьёзным и взрослым в одно мгновение. — Ты постоянно пытаешься меня от чего-то уберечь, но… ты сам видишь, что из этого в итоге получается. Я бы лучше провёл на нервах пару часов, волнуясь об исходе операции, а не целый день в этих кошмарных мыслях о том, что что-то случилось. С тобой или… с нами. — Простишь меня? — Арми гладит его пальцы. — Просто пообещай больше так не делать, — Шаламе вздыхает и смотрит ему прямо в глаза. — Хорошо, я обещаю, — их взгляды переплетаются и в палате повисает тишина, которую нарушает щелчок дверного замка. — Ну что, ты тут остыл? О, чёрт возьми! — Ник застывает на входе. — И тебе привет, — кивает ему Тимоти. — Ну, вы, ребята, даёте, — Ник качает головой. — Элизабет будет здесь минут через десять, так что лучше бы вам поторопиться… Я подожду за дверью. — Думаю, мне пора, — Тимоти отпускает руку Арми и поднимается с кровати. — Останешься в городе на пару дней? Возможно, меня выпишут завтра… — А ещё возможно завтра у тебя родится сын, — Шаламе наклоняется и целует его в лоб. — Скоро увидимся… Поправляйся, пожалуйста. За какие, чёрт возьми, заслуги Вселенная подарила ему человека, который любит его так отчаянно и так бескорыстно? Когда дверь за Тимоти закрывается, в палату возвращается Ник. — Молчи, — Арми устало отмахивается. — Если бы не ваши фотографии с милыми комментариями, его бы здесь не было. — Ты… ничего не сказал ему, серьёзно? — Ник смотрит на него с нечитаемым выражением. — Не хотел трепать нервы лишний раз. Ему и так… есть из-за чего психовать. — Гениальное решение, Арми. Делай так почаще, и однажды Лиз точно зайдёт в палату раньше времени, — он крутит пальцем у виска. Хаммер не отвечает ему, что порой, в моменты какого-то глухого отчаяния, ему хочется, чтобы Элизабет всё узнала. Подслушала разговор, прочла сообщение, папарацци засняли их вместе с Тимоти в Нью-Йорке, как это было осенью, но в гораздо более провокационном виде, чтобы он не смог так легко выкрутиться. Он ненавидит себя за эту слабость и желание переложить ответственность за принятие решения на кого-то ещё, но ничего не может с этим поделать. Всё становится хуже два дня спустя, когда он впервые берёт на руки своего новорожденного сына. Он уже любит этого маленького человечка всем сердцем, он искренне благодарен Лиз за этот подарок и целует её не из чувства долга, а потому что ему действительно хочется, но где-то в самой глубине души, там, куда ему самому страшно заглядывать, не говоря уже о том, чтобы с кем-то этим поделиться, живёт ужасная мысль: этот ребёнок всё усложнил ещё больше.***
Неделю спустя он меряет шагами свой номер в Парк-сити в ожидании Тимоти. Не считая тех пятнадцати минут в больнице, он не видел его больше шести недель и это чертовски много. Когда раздаётся несмелый стук, он почти мгновенно оказывается у двери, поворачивает замок и затаскивает Шаламе внутрь, закрывая её пинком ноги. — Эй, — Тимоти с усилием отрывается от его губ. — Можно я хотя бы сумку поставлю? Вообще-то, мне следует отнести её в свой номер… — Зачем? — Арми с каким-то звуком, похожим на рычание, притягивает его обратно. — Затем, что все думают, что я буду ночевать там. И неплохо было бы создать хоть какую-то видимость…- Тимоти опять удаётся выскользнуть из его захвата, он оттаскивает сумку к дивану и начинает доставать оттуда вещи. — Можем позже разбросать там мусор, если тебя это так беспокоит. Полтора грёбаных месяца, а ты думаешь о какой-то сумке?! — Арми надвигается на него. — И ещё о душе после пяти часов в самолёте просто мечтаю… Кто-то из нас должен пытаться сохранять трезвый рассудок, иначе мы через две минуты окажемся в постели и не выберемся оттуда до утра. — У тебя что, есть какие-то возражения? — Арми прижимает его спиной к своей груди, обнимая здоровой рукой и начинает покрывать поцелуями шею. — Боже, Арми…- Тимоти замирает на несколько секунд, наслаждаясь происходящим, но потом поворачивается и кладёт руки ему на плечи, удерживая на некотором расстоянии. — Ты меня вообще слышишь? Я разберу сумку, схожу в душ, мы поужинаем, потому что я ужасно хочу есть, а потом ты можешь делать со мной всё, что захочешь. — Весьма смелое заявление. Жаль, что я сейчас несколько скован в движениях из-за этой повязки на руке, которую врачи рекомендуют снимать как можно реже… — У меня есть пара вариантов и на этот случай, — шепчет Тимоти, прижимаясь быстрым поцелуем к его губам, а потом почти бегом отправляется в душевую, оставляя Арми весьма заинтригованным. — Я скоро!***
Хаммер всегда любил быть главным в постели. Ему нравится доминировать, нравится чувство власти и контроля над партнёром, но в данный момент он как никогда близок к некоторому пересмотру своих взглядов. Двадцать минут назад Тимоти уложил его на постель, избавил их обоих от одежды, сделал потрясающий минет, а прямо сейчас он медленно опускается на его член, помогая себе рукой. Его глаза закрыты, колени подрагивают от напряжения и он чуть слышно стонет, когда Арми полностью оказывается внутри, откидываясь на пятки, чтобы передохнуть. Он максимально открыт для жадного взгляда Хаммера и, глядя на то, как Тимми предельно растянут вокруг него, Арми не может удержаться и касается места их соединения пальцами левой руки. Боже, он готов кончить только от этого ощущения. Зелёные глаза моментально распахиваются. — Мне показалось, что мы договорились… — в голосе Тимоти проскальзывают недовольные нотки и Арми немедленно убирает руку на место. Он совершенно точно не хочет ничего испортить. — Так-то лучше, — выдыхает Тимоти, перенося вес на кончики пальцев ног и кладёт руки на талию Арми. Он двигается на нём, то почти полностью соскальзывая, то насаживаясь до упора, тяжело дышит и постепенно ускоряется. Хаммер хотел бы продлить всё это подольше, но Тимми закусывает губу и сжимает его член мышцами, не оставляя вариантов. Он заполняет Шаламе своей спермой, кончив с его именем на губах и расслабленно наблюдает, как парень сам доходит до пика, обрызгав его грудь и живот, и обессиленно скатывается на кровать. — Пожалуй, мне стоит почаще что-нибудь себе травмировать… — произносит Арми, когда они немного возвращаются в реальность. — Ты можешь просто попросить, — губы Тимоти трогает та самая пошлая улыбка, после которой Хаммеру всегда хочется затащить его в ближайший укромный угол, но сил хватает только на то, чтобы впиться в губы жестким поцелуем. — О, будь уверен, я попрошу…не только об этом, — и ему чертовски нравится эта заинтересованность, немедленно вспыхнувшая в глазах Шаламе.