Нежеланный король

      Аллар Дим отпил эля и попытался выглядеть прозорливым — трудноватый подвиг для того, кому Семеро не послали остроты ума.       — Ты можешь продать эту лавку и уехать в Вольные города. Сможешь там снова стать торговцем.       Янос посмотрел на него.       — Как будто у меня это выйдет, — пробормотал он. В такие моменты он часто задавался вопросом, почему вообще пускает к себе домой Аллара, да еще и кормит его. — Ты вообще представляешь, каково там? Ублюдки перережут мне глотку, стоит мне открыть дверь лавки… — он нахмурился. — И это если я выручу за этот дом больше, чем хватит на переправу до тех мест.       Аллар вздохнул.       — Ладно, ладно. Просто пытаюсь помочь. Не нужно мне в голову вгрызаться.       Янос закатил глаза. Аллар все эти годы был неким его прихлебателем. Они оба были сыновьями торговцев и оба не имели достаточно таланта, чтобы продолжить дела отцов, но, если Яносу хватало ума хотя бы помогать отцу по работе, Аллар был чистейшим разочарованием Молларо Дима. Торговец часто говорил, что рад, что у него есть еще три сына, которые хотя бы смекают, как делать бочки.       — Прошу прощения, — из дверного проема послышался голос с сильным акцентом. — Правильно ли тут говорится, что человек из Эссоса может найти здесь пристанище?       Янос и Аллар обернулась и увидели самого толстого человека из всех, какие им только встречались. Он стоял у дверей мясной лавки Слинтов, весь такой огромный, светлобородый, круглый и одетый в богатые шелка.       — С чего вы это взяли? — спросил Аллар, вставая во весь рост и вальяжно скрещивая мощные руки. В таким моменты Янос вспоминал, почему водит дружбу с Алларом.       — Так написано на вывеске, — сказал толстяк, уверенно заходя в лавку. За ним последовал слуга — незаметный и тихий человек в кожаных одеждах. — На валирийском. «Заходи, друг, насладись тем, что предложу».       Янос, всегда задававшийся вопросом, что за странные буквы его дед вывел на вывеске лавки, встал с места.       — Не быть Слинту лжецом, — сказал он. — Присаживайтесь…       — Иллирио Мопатис, магистр Пентоса, — сказал толстяк и сел. Янос внезапно испытал сильнейшее сочувствие к несчастному стулу, вынужденному выдерживать вес куда больший, чем за все годы стояния в лавке. — Слинт? Не родственник ли Слинтов из Волантиса?       — Не по крови, — тихо ответил Янос. — Янос Слинт, к вашим услугам, магистр.       Аллар умудрился напряженно поклониться.       — И Аллар Дим.       Иллирио улыбнулся.       — Янос, Аллар… Эссоские имена.       — А вот и нет, — хмуро ответил Аллар.       Янос кивнул.       — Он прав. Имена вестеросские, — он подался вперед и посмотрел Иллирио прямо в глаза. — Потому что мы — вестеросцы.       Магистр кивнул и хитро улыбнулся.       — Пусть так, — он пожал плечами. — У вас не найдется ли еды? Так уж вышло, что я голоден, как в это ни сложно поверить.       — Могу предложить сосиску, — сказал Янос. — И кружку эля.       — Буду благодарен, — сказал Иллирио и улыбнулся, когда перед ними поставили еду. — Прошу прощения за такой нежданный визит. Но так вышло, что мои дела в городе ужасно затянулись. Я был на своем прекрасном корабле, грузил ваше чудесное золотое вино из Арбора, как вдруг ваш король сказал, что теперь мой корабль — это его корабль, — он хмыкнул. — А заодно и остальные. Поэтому теперь я ищу пристанище. Но это оказалось сложным делом — ваш король, похоже, забрал все корабли, какие только мог, и их владельцы успели найти себе ночлег куда быстрее меня.       Янос задумчиво потер подбородок.       — В доме есть несколько свободных комнат…       Иллирио изогнул бровь.       — В самом деле? Ну, если мне можно будет их занять, вам будут полностью оплачены все расходы…       — Для магистра Пентоса они будут весьма скромными, — заметил Янос.       — Подозреваю, мне приходилось оставаться и в худших, мастер Слинт, — с улыбкой ответил Иллирио.       — Подмастерье Слинт, — тихо пробормотал Янос. — Я не мастер, магистр.       — А, — Иллирио кивнул и улыбнулся. — Ошибся. Прошу прощения, — Янос задумался, искренне ли он извиняется или так издевается над ним, но потом решил, что так будет лишь сильнее спрашивать себя, что задумал магистр, а тот так и уйти может. А такой шанс он не собирался упускать.       Просто позволить не мог.