Нежеланный король

      «Темный, как вороново крыло», сказала старуха. Серсея с криком очнулась от сна и бешено огляделась. Придя в себя, она поняла, что больше не в хижине и больше не та маленькая девочка, а взрослая женщина, ставшая королевой. Королевой не тому королю, горько подумала она, обнимая себя и дрожа в постели. Ее сильно тошнило, и Серсее даже пришлось проглотить рвущуюся наружу рвоту, когда она поднялась на кровати. Она велела повесить в спальне темные и плотные шторы, поэтому не могла сказать, какое сейчас время, но солнце снаружи вроде не светило. Посмотрим… Я поела, отошла ко сну и…       Серсея покачала головой. Честно говоря, последние дни были настолько похожи друг на друга, что она уже не могла их различить. Большую часть времени она проводила в своих покоях, плача, засыпая и съедая принесенную ей еду. Поначалу ей хотелось отослать все кушанья обратно, но она понимала, что под конец так изголодается, что просто набросится на любой принесенный обед. Нет, это глупо. Я не собираюсь убивать себя. Просто проучить их. Серсея пододвинула к себе поднос с ужином, стоящий у ее кровати, и с раздражением заметила, что на нем еще лежат остатки еды. Запах застоявшегося жира бил ей в нос и выворачивал желудок, и она быстро отпихнула от себя поднос. Боги, ну и вонь…       Она встала с постели и огляделась. Я слишком долго тут была. Это меня выматывает. В последний раз она выходила отсюда, чтобы посмотреть, как Джейме уезжает на Север, и то тогда смотрела на любимого близнеца в компании ужасного Эддарда Старка из окна Красного Замка. Надеюсь, он там замерзнет, подумала она, прикусив губу. Она решила не приходить к нему, наказывая за предательство, но не могла отпустить, не взглянув на него в последний раз. И она взглянула — незаметно, с большого расстояния. Он так прекрасен, подумала она. И теперь эта красота замерзнет, разобьется и разрушится на отвратительном морозе…       Только сейчас к ней пришла мысль, что она не может сказать, когда это было. Я могу спросить слугу, решила она, а потом вспомнила, что прогнала их всех из своих покоев и велела приходить, только когда она их позовет. Думаю, кого-то одного позвать можно. Но что они подумают, если я вызову просто спросить, когда уехал Джейме? Она покачала головой и села на кровать. Они точно подумают, что я нездорова. Она обхватила руками колени, положила на них подбородок и начала раскачиваться вперед и назад. Вероятно, мне стоит вернуться в кровать.       Вдруг раскатом грома в дверь постучали. Скорее всего, еще подарки от моего лорда-мужа, хмуро подумала Серсея. Как она узнала из поездки в Королевскую Гавань, Станнис Баратеон был молодым человеком, неустанно следующим правилам приличия. К примеру, он всегда посылал к ней пажа спросить, не желает ли ее величество видеть мужа в своих покоях этим вечером. И до первого суда она всегда соглашалась. После… Несмотря на ее ожидания, Станнис не послал к ней юного Бейлона вечером того дня. Следующего тоже. На третий он все же пришел, и она отказалась. После этого какое-то время от короля пажи не приходили, но, когда он разрешил ей увидеться с Джейме, они снова появились. Но не с просьбами — нет, теперь они приносили подарки.       Сначала принесли ожерелье из серебра и янтаря, сделанное в Штормовых землях. Милая вещица, но явно не способная заслужить ее прощения. После было зеркало, арфа и неплохое одеяние — но в цветах Баратеонов, которые ей попросту не шли. После того, как она начала ездить верхом, готовясь для созревшего плана побега, муж прислал ей хорошее седло, стек, сделанный из иббенийского китового уса, и книгу по верховой езде. Вероятно, если бы меня заинтересовало мореходство, он бы подарил мне лодку. И тогда бы мы с Джейме поплыли на ней через Узкое море. От этой мысли она улыбнулась, но тут же вспомнила о трусости близнеца. Будь он настоящим львом, мы бы сбежали вместе!       Стук в дверь стал громче. Вот ведь настойчивый дурак.       — Я неважно себя чувствую, — крикнула она тем тоном, который привыкла считать строгим, королевским и властным, как у отца. — Оставьте все, что принесли, у двери. Я потом заберу.       Стук прекратился.       — Серсея, — раздался знакомый строгий и властный голос, от которого у Серсеи всегда дрожали коленки. — Это твой отец. Открой дверь.       Она как можно скорее встала с кровати и шустро накинула халат.       — Я… Иду, отец. Просто… Подожди минутку, — она запахнула халат и спешно его завязала. — Я… Сейчас, — вот бы тут была служанка. Это так… Затруднительно… Она подбежала к двери и открыла ее. Выражение лица отца было таким недовольным, что у Серсеи скрутило живот, и лорд Тайвин это заметил. Должно быть, на меня сейчас смотреть страшно. Не стоило отсылать всех слуг. Надо было оставить хотя бы одну, чтобы приводить себя в порядок. — Отец, — выдавила она.       Тайвин лишь нахмурился и вошел в спальню.       — Серсея, нам нужно поговорить, — он принюхался и хмуро огляделся. — Прекращай эти глупости, — он скрестил руки на груди. — Немедленно.       Серсея моргнула, пытаясь привести волосы в порядок. Я королева, прошептал голос в ее голове. Он не должен так со мной разговаривать.       — О-отец, ч-что ты?.. — на большее ее не хватило.       — Помнишь, что я сказал, когда мы ехали к Бронзовым воротам? — сказал ее отец, будто отчитывал неразумного ребенка. — Приворожи его. Добейся его симпатии. Этим ты собираешься это сделать?       — Я… Отец, он… — Серсея прикусила губу и поежилась. — Ты не заставишь его… Я не могу переубедить его…       — Ты даже не пыталась, — заявил Тайвин. — Так ты служишь дому Ланнистеров? Прячась в покоях, как безумная, и отказываясь выполнять супружеские обязанности?       — Я… Я не… — Серсея накрыла ладонями губы. — Кто тебе сказал? Станнис послал тебя?..       — Твой лорд-муж ничего не делал, — пробормотал ее отец, закатив глаза. — Девчонка, ты совсем разум потеряла? Об этом судачат по всему Красному Замку! — он покачал головой. — Меня не удивит, если и по всей Королевской Гавани, — зеленые глаза отца в упор посмотрели на нее, и Серсея опустила взгляд, чувствуя, как ее тошнит. — Боги, я думал, ты была дочерью своей матери — моей дочерью. А вместо этого… Такой я тебя растил, Серсея? Бесполезной дурой? Я думал, Семеро послали мне лишь одного идиота.       Тошнота усилилась настолько, что Серсее пришлось обхватить руками колени и дышать очень часто, чтобы ее не вырвало. Он… Он говорит, что я как… Он же не имеет в виду, что я… Я его драгоценная дочь… Она всхлипнула. Отец смотрел на нее с каменным равнодушием.       — Вот, что ты сделаешь. Приведешь себя в надлежащий вид — потому что сейчас на тебя смотреть не хочется — пойдешь к мужу, возляжешь с ним и будешь вести себя, как порядочная жена. И тогда… Тогда, возможно, через какое-то время ты сделаешь его хоть на чуть-чуть сговорчивее.       Серсея посмотрела на отца.       — Н-но, отец… Он… Это… Он… Джейме… Я… Ты не можешь! Ты… — Тайвин так посмотрел на нее, что слова замерли у нее в горле. А потом он спокойно и холодно отвесил ей пощечину.       — Ты это сделаешь, — сказал он, с неприкрытым презрением смотря на нее.       Серсея смущенно посмотрела на него; ее мысли буйно сменяли друг друга. Я королева! Королева! Как он смеет так говорить с королевой! Он… Он не поступит так со мной! Я — его любимица! Его золотая дочь! Тот, кому он всегда улыбается! Он не ударит меня! Нет! Нетнетнетнетнетнетнетнет…       — П-прости, — сказали ее губы. — Прости, отец. Прости. Я исправлюсь. Прости.       Тайвин отвел от нее взгляд.       — Возьми себя в руки. И сделай, как я сказал, — Серсея быстро кивнула, и отец покинул ее спальню. Как только он ушел, она упала на колени и всхлипнула. Но после она поднялась и привела себя в порядок. Она думала позвать служанку, но не хотела, чтобы ее видели в таком состоянии. Посмотрев на себя в зеркало, она лишь убедилась, что выглядит хуже некуда. Не удивительно, что отцу на меня смотреть было тошно, подумала она. В таком виде я не заслуживаю любви.       Через какое-то время Серсея вышла из своих покоев и направилась к лорду-мужу. Я львица. Я не боюсь других зверей. Я львица. Львица. Бейлон Сванн и ее кузен, Лионель Фрей, удивленно воззрились на Серсею, заметив ее. У нее закружилась голова, но она глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки. Львица. Львица. Львица.       — Скажите его величеству, что королева желает побыть в его компании.       Лионель побежал в спальню Станниса, а Бейлон неловко повернулся к королеве.       — Вы… Ваше величество желает выпить? — неуверенно спросил он. Серсея покачала головой, не доверяя собственному голосу. Из-за двери выглянул Лионель и нервно махнул Серсее. Та кивнула и вошла в покои.       Станнис лежал на кровати. Сначала он удивленно посмотрел на нее, а потом… Она не могла точно сказать, что видит в его взгляде, но страсти она в нем не разглядела. Я поступаю неправильно. Теперь он меня ненавидит. Он ненавидит меня, как отец, подумала она. Серсея глубоко вздохнула и вспомнила, что ей сказал лорд Тайвин. Улыбайся ему. Очаруй его. Добейся его симпатии.       — М-муж мой, — она широко улыбнулась. — Как… П-приятно тебя видеть…       Станнис неловко поднялся на кровати, старательно прикрываясь одеялом.       — Серсея, что… Почему ты?..       Ее вновь затошнило — в самый неподходящий момент. Улыбайся, улыбайся, очаруй, соблазни, напоминала она себе. Я — смелая львица. Я — золотая принцесса. Я мила. Он не может ненавидеть меня. Не может.       — Я слишком долго не виделась… Не виделась с моим лордом-му… Слишком долго… — но все вновь пошло не так: слова застряли у нее в горле, и она просто упала и зарылась лицом в одеяло, громко и протяжно всхлипывая. Какая я жалкая. Слабая. Он меня ненавидит.       Она почувствовала какое-то движение, а потом ее лорд-муж уже был рядом с ней. Довольно долго он просто сидел и слушал, как она плачет, а потом начал очень неловко гладить ее по волосам.       — Серсея, зачем ты пришла? — наконец, спросил он.       Серсея сглотнула и посмотрела на него. В его взгляде не было страсти, но и ненависти тоже.       — Я… Я… — она всхлипнула. — Я так долго не виделась с моим лордом-му-мужем, — она опять всхлипнула и умоляюще посмотрела на него. — Надеюсь… Надеюсь, ваше величество это радует? — Станнис посмотрел на нее с такой болью, что у Серсеи живот скрутило. — Я… Вы не хотите меня, ваше величество? — прохныкала она.       — Не так и не такой, — грустно ответил ее муж. — Серсея, почему бы тебе не вернуться в свои покои, а завтра мы…       Серсея в ужасе распахнула глаза.       — Нет! Он… Отец… Я не могу вернуться! Прошу, можно мне остаться? — я кричу, как маленькая девочка, подумала она, которая просит няню защитить ее от грамкинов. Станнис кивнул.       — Хорошо, — он подвинулся, и Серсея забралась на кровать. Ей вспомнились ночи, когда они с Джейме спали в одной постели, чтобы только согреть и успокоить друг друга, но это было очень, очень давно. Она свернулась калачиком и слегка задрожала. Какая я дура. Сомневаюсь, что я вообще здесь усну, подумала она и задремала.       Она не знала, сколько спала, но ей вновь привиделась хижина, Мэгги Лягушка и ужасный скрипящий голос. «Темный, как вороново крыло», сказала старуха, и Серсея с криком очнулась. Она села на кровати, сбрасывая руку, оберегающе обнимающую ее плечи, руку Станниса. Только спустя миг она поняла, что лежит в его покоях, а не в своих, а потом вспомнила все — равно как и тошноту. Нет, нет, только не на пол, подумала она, ища взглядом горшок. Стоило ей схватить его, как ее вырвало.       — Серсея, — сонно сказал ее муж. — Серсея, что та…       — Ничего, ничего, ничего, — спешно ответила она. — Просто… Немного тошнит, — и тут ее опять вырвало.       Станнис встал с кровати и накинул на себя халат.       — Я пошлю за мейстером Крессеном, — сказал он. Серсея покачала головой.       — Пи-Пицель, надо Пицеля, — прошептала она, но слишком тихо, а потом ее вновь вырвало, и ее муж позвал своего старого мейстера.       Крессен говорил вежливо, спокойно и задавал вопросы так осторожно, что ничего не могло ее застыдить. Надо было позвать великого мейстера, подумала Серсея, хоть и признавала, что у Крессена не дрожали руки, как у Пицеля. В конце концов, старый мейстер кивнул.       — Что такое, Крессен? — тихо спросил Станнис. — Что-то… Серьезное?       Крессен слегка улыбнулся.       — Как сказать. Вероятнее всего, серьезнее и быть не может, — Крессен скрестил руки. — Ее величество носит дитя.       В спальне повисла тишина.       — Дитя, — тихо повторил ее муж. Нет, нет, нет, нет, подумала Серсея, и ее в мыслях Мэгги Лягушка проскрипела: «Темный, как вороново крыло».