Нежеланный король

      — Уверяю, ваша милость, — с напряженным лицом заявил Тайвин Ланнистер, — скоро всё вновь будет под контролем.       Станнис Баратеон смерил своего тестя и десницу взглядом и прищурился.       — То же вы говорили на прошлом заседании Совета. Вообще говоря, вы заявляли об этом на каждом заседании, как только мы сформировали Малый Совет. Но что в итоге? Драконы так же крепко держатся за Простор и Дорн, как и в дни, когда вы только стали моим десницей. В ваши земли вторглись войска лорда Тарли. Ваши моря бороздят железнорожденные, ваш флот разбит, — Станнис изогнул бровь. — У меня создается впечатление, что за время вашего пребывания моей десницей наши дела, наоборот, еще больше вышли из-под контроля.       Тайвин глубоко вздохнул и поискал взглядом поддержку. Джон Аррен смотрел на те же лица, тот же Малый Совет, и видел чувства, которые их обуревали. Некоторые не скрывали презрения, как король или Бринден Талли. Другие плохо его прятали, как лорд Уэнт или новый мастер над кораблями. На лицах некоторых были видны жалость и сочувствие, как у великого мейстера Пицеля или брата Тайвина, Кивана. Сомнение. То, с чем Тайвин не сталкивался уже долгие годы. Боги, какое несчастье на тебя свалилось, думал Джон. Ты собирался продемонстрировать, какую ошибку допустил Эйрис, прогнав тебя, а вместо этого ты заставил всех сомневаться, таков ли ты, каким тебя живописали.       Тайвин вновь повернулся к королю, по-видимому, решив отстаивать свою точку зрения в одиночку.       — Ваша милость, моей стратегии требуется больше времени на развитие…       — Вам давалось достаточно времени, лорд Ланнистер, — сказал Станнис. — И таков результат.       Тайвин задумался, а потом встал. Его рука потянулась к шее и отцепила цепь десницы.       — В таком случае, ваша милость, я ухожу со своего поста, — он уронил цепь на стол. — В этой войне я служил вам верой и правдой, но в нынешних обстоятельствах, чувствую, для нас обоих будет лучше, если я вернусь к делам в Западных землях, — он уставился на короля, будто бросая вызов. Станнис быстро кивнул.       — Я с вами полностью согласен, лорд Ланнистер. Я принимаю вашу отставку и прошу, чтобы вы сосредоточились на своих обязанностях Хранителя Запада.       Возможно, глаза обманывали Джона, но Тайвин будто бы моргнул от удивления.       — Хорошо, ваша милость, — заявил Тайвин. — Для меня было честью служить вам десницей и надеюсь, что Хранителем Запада я принесу вам больше радости в грядущие дни, — он говорил резко и официально, его взгляд был холоден. Станнис в ответ ограничился кивком. Сир Киван тоже встал.       — Ваша милость… Боюсь, я должен присоединиться к брату. Долгие годы я помогал ему поддерживать порядок в Западных землях, а последние нападения ставят мой дом и род под угрозу. Посему я обязан последовать его примеру и оставить свое место в совете.       Станнис взглянул на своего мастера над законом и чуть нахмурился.       — Хорошо, сир Киван. Хоть это и глубоко разочаровывает меня, я принимаю и вашу отставку, — он повернулся к лорда Уолтеру Уэнту. — Похоже, сегодня вечер прощаний. Лорд Уэнт, вы ведь тоже сообщали мне о своих планах покинуть совет.       Ещё один? — подумал Джон, когда Уолтер встал с места. Он думал, что сюрпризы кончатся на личном контрабандисте Станниса, получившем роль мастера над кораблями, но они всё продолжались и продолжались. Половина Малого Совета ушла за ночь. Вот слухов будет.       — Верно, ваша милость, — сказал лорд Уэнт. — Это нападение на мой собственный замок показало, как люди нуждаются во мне и… честно сказать, я не так уж подхожу на эту роль. Но я нашел достойную замену — даже более чем достойную. Юный лорд Челстед служил секретарем собственному отцу, а также королевским счетоводом и главой монетного двора и сменил бы его на посту мастера над монетой, если бы лорд Кварлтон чуть дольше… задержался в роли десницы.       Интересный способ описать судьбу человека, сожжённого заживо после месяца плясок вокруг короля, подумал Джон. Но не винить же сына за глупость отца.       — Он помогал мне вести дела казначейства и монетного двора и проявил себя в высшей степени смышленым, — продолжил лорд Уэнт. — Он пользуется моим полным доверием, и, надеюсь, вашу милость он тоже устроит, — он слегка поежился. — В данный момент он ждёт за дверью.       Станнис коротко кивнул.       — Хорошо. Пусть лорд Челстед войдёт. Он займет ваше место, и, если он окажется способным, оно за ним и останется.       Лорд Уэнт кивнул и ненадолго покинул помещение. За это время Джон попытался вспомнить, что он знал о юном лорде Челстеде. Он вроде бы женат? Кажется, на девушке из Кресси или Бёрчей. Или, возможно, Пайлов. Честно сказать, Джона поражало, что он и это-то вспомнил. Челстед всю жизнь провел в тени отца и не особенно из нее высовывался, пока Кварлтон был жив. Кварлтон пировал, шутил и шептал Эйрису на ухо, пока сын работал под его началом и не привлекал к себе внимание. Насколько я помню, он не сражался на турнирах, не охотится и даже не катается верхом. Джон попытался вспомнить, как зовут лорда Челстеда, и не смог.       Лорд Уэнт вернулся, ведя за собой молодого человека.       — Я представляю Малому Совету лорда Эйриса Челстеда, — громко объявил он.       Ах, да, подумал Джон. Вот, как его зовут. У Эйриса Челстеда было абсолютно непримечательные лицо. Оно не было уродливым или красивым, а лишь таким же, как тысячи других, худым, бритым и без изъянов, со светло-карими глазами и несколько крупноватым носом. Увидев его, Джон понял, как смог его забыть. У лорда Челстеда были темно-каштановые волосы до плеч, выглядывавшие из-под дорогого зелено-золотого шаперона, к которому была приколота брошь в виде лягушки, сидящей на кувшинке, которая так и притягивала к себе взгляд.       Вообще говоря, одеяние лорда Челстеда было куда ярче его внешности. На нем была отличная мантия, обтягивающая руки и полностью скрывавшая ноги и сшитая из насыщенно-алой и зелёной ткани с узором из золотых и серебряных лягушек. В руках Эйрис Челстед держал небольшую трость из черного дерева, тисненую ещё большим количеством лягушек, инкрустированных серебром и золотом, в глаза которых были вставлены драгоценные камни.       Видимо, ему очень нравятся лягушки, решил Джон. Когда Малый Совет обернулся к нему, лорд Челстед напряжённо и официально поклонился.       — Ваша милость, — сказал он столь же непримечательным голосом, как и он сам. — Надеюсь, я смогу вам послужить.       — Посмотрим, лорд Эйрис, — отрезал Станнис.       — Если вашей милости будет угодно, — сказал лорд Челстед, разгибаясь из поклона, — я давно предпочитаю, чтобы меня называли «лорд Рис». Как показывает опыт, это помогает избежать путаницы и неприятных ассоциаций, — он тепло улыбнулся. — Могу я занять свое место, ваша милость? Длительное стояние меня утомляет и отвлекает. Если вы ждёте от меня лучшие советы, то позвольте занять стул.       Король, казалось, опешил, и Джон, по правде сказать, не мог его за это винить.       — Хорошо, лорд Рис, — сказал Станнис, указывая ему на место мастера над монетой. — Как я понимаю, это место вам давно знакомо…       Челстед маленькими и чрезмерно выверенными шажками — правда, Джон мог лишь предполагать такое, поскольку мантия скрывала почти все его движения — приблизился к стулу.       — О, да. Отец пожаловал мне пост в монетном дворе на мои шестнадцатые именины. Он полагал, что поручает мне синекуру, но я совершил чудо века, действительно начав работать, — Челстед тростью отодвинул стул. — Поняв, какой способный ему достался сын, отец начал назначать меня на другие должности, и вскоре я уже стал вторым человеком в казначействе и монетном дворе и принялся делать за него всю работу.       Станнис кивнул.       — Вы и ваш отец получили немало милостей от Железного Трона.       — О, да, — сказал Челстед, проворно усаживаясь на стул. — Отец был мастером над монетой, десницей короля, а потом и королевской свечкой, — он уронил трость на колени и развел руки. — Внушительный карьерный взлет, который мне, к сожалению, не хватает амбиций повторить. Сделайте меня мастером над монетой, ваша милость, если я вам понравлюсь, а если нет — так отошлите домой и забудьте обо мне.       В зале повисло молчание.       — Вы весьма прямолинейны, лорд Челстед, — наконец, сказал Станнис.       Челстед пожал плечами.       — Я не склонен к уловкам, ваша милость. Вы вызвали меня, чтобы выслушать мои советы, и я предоставлю их, пока вы не прикажете замолчать.       Король уставился на него.       — Это может произойти раньше, чем вы думаете, — тихо сказал он. Рис Челстед кивнул.       — Это прерогатива вашей милости, — он посмотрел на совет. — Посмотрим, знакомы ли мне новые коллеги, — он указал тростью на лорда Тайвина. — Лорд Ланнистер, десница…       — Я только что подал в отставку, — нахмурился Тайвин.       — Ах, — Челстед повернулся к Джону. — Лорд Аррен, мастер великой печати, — Джон напряженно кивнул, не находя слов. — Лорд-командующий Бринден Талли, — Бринден что-то проворчал. Лорд Челстед повернулся к великому мейстеру Пицелю. — Великий мейстер. Вас я неплохо знаю.       — Благодарю за… — начал Пицель.       — Это был не комплимент, а лишь констатация факта, — сухо ответил Рис и указал на Кивана. — Сир Киван Ланнистер, мастер над законами.       — Я тоже ушел в отставку, — ответил сир Киван.       — Ох ты, — сказал лорд Челстед. — Сколькому придется переучиваться, даже не начав. Столько проблем, — он повернулся к Давосу, который ссутулился, чтобы стать незаметнее. — Лорд Сиворт, новый мастер над кораблями. Именно вы привели из Браавоса чудный флот, за который мне пришлось заплатить.       — Нам были нужны корабли, — в свою защиту сказал Давос.       — О, с этим я согласен, и, честно сказать, он весьма окупается, поскольку в доки возвращаются торговцы, — радостно сказал лорд Челстед. — Но, пожалуйста, давайте в ближайшее время этого не повторять. Не знаю, справится ли с таким казна.       Станнис нахмурился.       — Мне сообщали, что казна полна. Более чем полна.       — Верно, ваша милость, но война дорого обходится, а гражданская — и того дороже, — ловко ответил Челстед. — Мы тратим быстрее, чем зарабатываем, а зарабатываем куда меньше, чем обычно, и все чудесные сбережения, накопленные за годы мира, всё тают, тают и тают.       — На сколько их хватит? — спросил Станнис. Рис пожал плечами.       — Я не волшебник, ваша милость. Заглядывая в будущее, я не даю гарантий — я предполагаю. Их может хватить до конца войны, а может и на несколько месяцев. Я бы сказал, что, вероятно, на год их хватит. Может, на два. Сверх того… ну, ваши браавоские друзья дали вам корабли. Я бы приготовился просить у них и монеты.       Король уставился на лорда Челстеда.       — Таков ваш совет? Взять ссуду у Железного банка?       — Если придется — да, — ответил лорд Челстед. — Опять же, я не волшебник, ваша милость. Я не могу создать монеты из ничего. Любой, кто обещает обратное, лжец. И, скорее всего, дурак в придачу. Я таковыми не являюсь, поэтому от меня вы услышите лишь правду.       Станнис продолжал смотреть на нового мастера над монетой.       — Смотрю, вы охотно делитесь этой правдой со всеми подряд.       Челстед пожал плечами.       — Ваша милость, я говорю лишь то, что, как я понял, вы желаете слышать. Если вам по душе ложь и лесть — ну, скажите слово, и я найду вам подходящего человека. В Королевской Гавани таких в изобилии.       — Мне они не нужны, — сказал Станнис, и Джон будто увидел тень улыбки на его лице. — Но мне бы хотелось, чтобы вы время от времени помалкивали.       Челстед улыбнулся.       — Так говорите об этом, ваша милость. Вы — король, а я вам повинуюсь.       — Я заметил, — сказал Станнис и откинулся на спинку стула. — Вы хотите дать еще какой-нибудь совет на вашем первом заседании в этом зале?       Челстед кивнул.       — Прекратите забирать у торговцев корабли, ваша милость. Их это крайне расстраивает, и их жалобы так или иначе до меня доходят.       — Даже с браавоскими кораблями нам нужна поддержка, — внезапно сказал лорд Давос. — Корабли, о которых вы говорите, возят провизию и оружие нашим людям на Драконьем Камне.       — И я вправе их забирать, — заметил Станнис.       — Верно, — сказал лорд Рис. — Вы вправе делать всё, что угодно. Если ваша милость желает раздеться и выкраситься в синий цвет, ну, вы вправе так поступить. Но я бы советовал вам так не делать, как советую прекратить забирать у купцов корабли.       Станнис смерил Челстеда взглядом.       — Вы хотите помериться с нами в остроумии, лорд Челстед?       — Верно, ваша милость, хочу, — кивнул он. — Мой дом не обласкан дарами. Семеро послали нам всего два, и остроумие — величайший из них. Поэтому я стараюсь пользоваться им почаще.       — А какой второй? — спросил король.       — Настойчивость, — ответил лорд Челстед. — Мы крайне решительные люди.       Тайвин кашлянул.       — Если ваша милость позволит, я бы предпочел удалиться. Я больше не ваша десница, мой брат — не мастер над законами, и нам нужно подготовить кампанию по спасению Запада.       — Хорошо, лорд Ланнистер, — тихо сказал Станнис. — Я не буду вас задерживать, — он встал с места. — Хоть мои разговоры с новым мастером над монетой и оказались информативными, полагаю, они могут подождать до завтра. Потому я завершаю это заседание. Тех, кто остался в совете, я прошу вернуться завтра, чтобы мы могли лучше спланировать выход из сложившегося кризиса.       — Отлично, — лорд Челстед положил руки на стол и встал. — Я явлюсь к вам завтра, ваша милость, и продолжу просить оставить купцов с их кораблями, — он подхватил трость, сунул ее под мышку, вышел из-за стола и поклонился Станнису. Затем он развернулся и ушел своими странными выверенными шажками.       Ланнистеры к тому времени уже вышли из зала, и лорд Уолтер последовал за ними. Все ушли в одну ночь, вновь подумал Джон. Боги, когда что-то так быстро меняется, чувствуешь себя старым. Но, опять же, в этой войне быстро менялось всё. Джон представлял, как будет всю жизнь служить Таргариенам, но потом поспособствовал их свержению. Он думал, что по завершении войны коронуют Роберта, который мстил Рейгару за некую «несправедливость», но вместо него королем стал его младший брат. И каким королем. Признай, Джон, ты воображал более юного и правильного Роберта, очередного неопытного мальчика, которым можно руководить. Не эту ледяную глыбу, которая не отказывается от своих замыслов и ползет вперед, пока не достигнет своей цели или провалится по всем фронтам. Джон задумался, как ему жить с таким королем в грядущие дни. Возможно, этот Совет увидит еще одну отставку. Станнис найдет, кому передать великую печать и поручить общаться с магистрами и триархами из-за Узкого моря.       Он оглянулся и увидел лорда Сиворта; тот общался с королем, и они оба смотрели на него. Я отвлекся, подумал он и встал со стула. И теперь я остался один.       — Лорд Аррен, — сказал король, поворачиваясь к нему. — Не могли бы вы остаться? Я бы хотел с вами поговорить.       — Конечно, ваша милость, — сказал Джон, глядя, как уходит мастер над кораблями. Станнис остался на месте, глядя на стол. — Что вы хотели обсудить?       — Пару пустяков, — ответил король, обходя стол. — Лорд Челстед оказался… не таким, каким я представлял сына одного из любимцев Эйриса, — он слегка фыркнул. — И зятя одного из рыцарей его Королевской гвардии в придачу, — Джон моргнул, поняв, что с Кресси, Бёрчами и Пайлами он ошибся. — Как, думаете, как сир Гвейн Гонт к нему относился? — спросил его Станнис.       — Полагаю, тепло, — ответил Джон. — Он был учтивым человеком, который любил своих родных.       Станнис издал нечто похожее на смех.       — Знаете, ему повезло остаться в живых, — затем сказал он. — Лорду Челстеду, чтобы вы понимали. Эйрис отдал приказ о его казни. Он выжил лишь потому, что заперся в монетном дворе вместе с хранителем ключей и просидел там всё восстание.       Джон кивнул.       — Ну, это показывает, что он хотя бы не питает большой любви к Драконам.       Станнис поморщился.       — Как бы да так, но за Визериса теперь сражаются даже те, кто впал в немилость у его отца. Люди бывают так глупы в подобных делах, — он внезапно остановился у места десницы, уставился на него, а потом наклонился и поднял цепь. На глазах у Джона король повернулся и протянул ее ему. — Вот, — тихо сказал он.       Джон уставился на цепь десницы, блестящую в руке Станниса.       — Ваша милость… Что… Что это значит?..       — Я хочу, чтобы вы стали моей десницей, — нахмурился Станнис. — По правде говоря, лорд Аррен, я всегда хотел поставить вас на этот пост, но вы сами сказали — Тайвин обозначил цену и ждал, что ее заплатят. Ну, теперь мы все об этом пожалели — по крайней мере, некоторые их нас — и, раз пост свободен, я обращаюсь к вам.       — Ваша милость, — тихо сказал Джон. — Я… Я не знаю, что…       Король закрыл глаза.       — Лорд Аррен, мой брат любил и уважал вас превыше других. И я знаю, что вы любили его. И что вы не любите меня.       — Это… — начал Джон.       — Не льстите мне, лорд Аррен, — сказал Станнис. — Никогда мне не льстите. Я знаю, кто я, и знаю, что таких, как я, людям сложно любить. Вы боролись за Роберта, но он погиб, и я занял его место, — король покачал головой. — Не лучшая замена уж точно. Но какая есть. Я не прошу любить меня, лорд Аррен. Я никогда не прошу идти против своей природы. Но ради вашей любви к Роберту я прошу помочь мне. Помогите мне быть королем и помогите выиграть эту войну.       Джон Аррен долго смотрел на Станниса, а потом забрал цепь.       — Я помогу, ваша милость. Насколько будет в моих силах, я помогу.       По выражению темно-синих глаз Станниса было сложно что-то сказать, а потом он отвернулся.       — Пока что оставьте печать при себе. Думаю, скоро я найду ей нового мастера, как и нового мастера над законами. Но это может подождать, — Джон Аррен кивнул, думая, правильный ли он сделал выбор. А потом подумал, был ли у него выбор вообще.