Нежеланный король

      — Должен признаться, — сказал король, когда они направлялись в покои Малого Совета, — лорд Челстед удивил меня когда он прислал свой первый список предложений для реформ, я решил, что он просто хочет выслужиться, но он продолжает присылать ещё и ещё, и я начинаю думать, что он вполне серьёзен.       — Всё так, ваша милость, — кивнул Джон. — Он делает всё, что обещал лорд Уэнт, и дальше больше, — он кашлянул. — Ваша милость, я очень надеюсь, что не докучаю вам, но… что ж, хорошо, что новый мастер над законами уже в пути. Боюсь, если я продолжу выполнять обязанности и Хранителя Великой Печати, и десницы, то это очень скоро приведет к плачевным результатам… — подумать только, я поначалу думал, что распределю обязанности десницы, подумал Джон. Его милость построил дверь на месте стены, и вокруг нее сразу же столпились люди…       — Расслабьтесь, лорд Аррен, — сказал Станнис. — У меня имеются… некоторые надежды по этому вопросу. Но, боюсь, сегодня они не осуществятся. Его святейшество пожал петицию не просто к королю, а к королю и Совету, — король нахмурился и стиснул зубы.       — Очередная просьба позволить Святой Вере говорить с Хайгарденом? — нахмурился Джон.       — Разумеется, — проворчал Станнис. — О чем же ещё?       — Уверен, выслушать их не повредит, — сказал сир Бринден.       — Согласен, — сказал Джон. Станнис угрюмо кивнул. В душе ты такой колючий юноша, Станнис. Иногда ты кажешься мудрым не по годам, а иногда я понимаю, что у тебя совсем недавно детство кончилось.       — Возможно, — сказал король. — Что бы ни случилось, надеюсь, это скоро пройдет. Мне нужно разобраться с более важными делами.       Они вошли в покои, в которых уже сидели Пицель и лорды Челстед и Сиворт.       — …скептично, — сказал лорд Рис. — Только на моей памяти различные фракции множество раз пытались вырвать у квартийцев власть над торговлей пряностями, и в лучшем случае их ждал провал, — мастер над монетой печально покачал головой. — Но если бы это сработало, прибыль была бы невообразимой…       — Господа, — сказал король, садясь на свое место. — Надеюсь, я ничего не прерываю.       — Мы с лордом Сивортом всего лишь обсуждали цены на мускатный орех и гвоздику, ваша милость, — сказал Челстед, когда рядом с ним сел сир Бринден. Давос кивнул королю.       — На Пряных островах идёт война. Между шаном и Гильдией Пряностей Кварта.       — Война Кварта с островом Слонов едва ли нас касается, — сказал Джон, занимая свое место.       — Не Кварта, — поправил его Рис. — Только Древней Гильдии Пряностей. Турмалиновое Братство тоже хотело вмешаться, но шан подкупил их, чтобы те остались в стороне.       Сир Бринден покачал головой.       — Поди пойми этот проклятый город.       Лорд Челстед понимающе кивнул.       — Мой отец всегда говаривал, что Кварт не столько город, сколько совокупность интересов купцов, которые оказались собраны в одним месте.       — Некоторые купцы обратились к Трону, чтобы обговорить кампанию по торговле с этим «шамом Рустамом», — с улыбкой продолжил Давос, пожав плечами.       — Старый лорд Люцерис, — вмешался Пицель, — но только тот, что был дедом покойного лорда Люцериса, всегда пытался получить от короны денег для экспедиции на восток, как и его предок, Морской змей.       — Старый лорд Люцерис как-то раз умудрился потопить дюжину кораблей под его командованием, — сказал Рис. — Пока те стояли в порту. Поэтому он никогда и не был мастером над кораблями. И его внука назначать на эту должность не стоило. Ему впору было управлять борделем, а не флотом, — мастер над монетой вздохнул. — Хотя, конечно же, на этот случай у него была припасена натужная и банальная острота про то, что это очень схожие занятия, которую я повторять не стану.       Пицель уставился вдаль.       — И Эйрис всякий раз смеялся над ней, будто никогда прежде не слышал, — он поморщился. — Как и лорд Мерривезер.       — Лорд Мерривезер вообще надо всем смеялся, — сказал Рис. — Кроме своих долгов. Мир катился в войну, а он, будучи десницей, продолжал вымогать деньги у казначейства, чтобы их покрыть.       — И как проходит его изгнание? — спросил сир Бринден.       — Неплохо, — ответил лорд Челстед. — Он якобы мертв, хотя я бы предложил по возможности откопать его труп, чтобы в этом убедиться. Как и три четверти ростовщиков в Королевской Гавани, если на то пошло.       — Господа, может, вернёмся к насущным проблемам? — спросил король. Рис чуть поклонился ему.       — Приношу извинения, ваша милость. Воспоминания о правлении вашего предшественника всё ещё живы в памяти, как бы мы ни пытались от них избавиться.       — Сегодня перед Советом предстанет его святейшество, — сказал Джон.       — И которого из племянников он с собой приведет? — спросил лорд Челстед. — Это подскажет, насколько серьезны его намерения.       Сир Бринден вскинул брови.       — Что, простите?       — Мы, жители Королевских земель, идем в ногу с нашими соседями, лорд-командующий, — Рис криво усмехнулся. — Прошли те времена, когда мы резали друг другу глотки за построенные на чужой земле заборы. У старого лорда Риккера была большая семья — и только лишь она с тех пор, как пал Утес Риккер. У него было шесть дочерей, вышедших замуж за разношерстную компанию таких же бедных, как и их отец, лордов, и четверо сыновей, младший из которых годился разве что для церковных дел. Он вступил в коллегию Праведных, а потом стал его святейшеством. И теперь Риккеры заседают в Сумеречном форте, на который ранее лишь завистливо поглядывали из своего дома в Сумеречном доле, а его святейшество раздает посты выводку племянников и племянниц, многим из которых достались хорошенькие серебристые мантии.       Джон уставился на мастера над монетой.       — И почему так важно, кого он с собой приведет?       — Некоторые его племянники умны, а другие — нет, — протянул Рис. — Его святейшеству нравится, когда они рядом, но именно коллегия решает, кому с ним идти в зависимости от серьезности вопроса.       Станнис посмотрел на оруженосца.       — Бейлон, не мог бы ты сходить и посмотреть, кто сопровождает его святейшество? — юный Сванн кивнул и вышел. Король посмотрел на лорда Челстеда. — Вы, похоже, очень хорошо осведомлены о Святой Вере.       Рис пожал плечами.       — Как я уже сказал, ваша милость, в Королевских землях все соседи друг за другом следят. Когда Бейлор Благословенный принес сюда Веру, он дал нашим младшим сыновьям и дочерям судьбы получше проломанных голов на турнирах и свадеб на деревенщинах, которые пытались разбить головы на турнирах, — мастер над монетой вздохнул. — У меня и самого дюжины родственников в Вере. Да что там, мой двоюродный дедушка по отцовской линии был верховным септоном, как и один из двоюродных дедушек по материнской линии. Конечно, один замерз насмерть, а второй пережрал миног, и оба продержались на посту не больше года, но зато были голосами Семерых.       Бейлон вбежал в покои, с трудом переводя дух.       — С его святейшеством три септона и три септы…       — Септ привели для вида, — сказал Рис. — Они останутся снаружи и будут молиться. Можешь описать мужчин?       — Крупный старик с бородкой, маленький старик с большой бородой и безбородый толстяк, — ответил Бейлон. Рис прищурился.       — Он очень высокий и очень толстый или среднего роста и… ну, просто толстый?       — Первое, лорд Челстед, — ответил обескураженный Бейлон. Рис сполз на стуле.       — О, пекло. Это Дейрон Лангуорд, — он вздохнул. — Это умный племянник. У нас проблемы. Праведные очень серьезно за это взялись.       — И что это значит? — нахмурился Станнис.       — Что вы имеете дело уже не с желаниями самого голоса Семерых, который в душе не более чем добрый старик, — сказал Рис, и лорд Сиворт вскинул брови. — Теперь за ним стоит Святая Вера, отчего желания его святейшества становятся опасны.       Джон заметил, как Пицель поглаживает бороду.       — Что еще можете сказать о септоне Дейроне?       — Скоро вы сами сможете его оценить, — ответил Рис. — Лангуорды — старый род и странный к тому же. Правят клочком земли у Черноводной. Говорят, раньше были королями, хотя никто не помнит, чего именно. Так что, возможно, никогда и не были, — он закрыл глаза. — По-своему набожны. Нынешний лорд Лангуорд назвал своего бастарда Хугором, что очень многое о них говорит…       — И что случилось с Хугором Уотерсом? — спросил сир Бринден.       — Насколько я слышал, он был не особо уважаемым межевым рыцарем, — Рис пожал плечами. — Больше сказать не могу. Мы в Королевских землях следим за соседями, но не пристально.       Станнис кивнул оруженосцу.       — Пусть верховный септон войдет, — Бейлон кивнул и пошел им навстречу. Джон тяжко вздохнул. Не так давно его святейшество почтил Дол своим присутствием на праздновании двадцать первой годовщины своего служения на посту голоса Семерых и пастыря верующих. Коллегия Праведных посетила Первую септу Дома Сердец, септу Семидесяти семи святых в Чаячьем городе и Белую септу Викендена. Кто-то из них даже зафрахтовал судно, чтобы помолиться в Простой септе на Сосцах. Это был год паломничества, многолюдных молений и бесчисленных неприятностей. И так же, как и тот год, Джон испытал противоречивые чувства — трепет от близости верховного септона и разочарование от того, что верховный септон оказался маленьким старикашкой с бородавчатым носом.       Но в этот раз верховный септон держал на руках черного кота и ласково его гладил. За ним следовали три члена коллегии: крупный на вид старик с подстриженной седой бородой, которого ожидаешь увидеть в драке в таверне, а не в септе, старик-коротышка с длинной белой бородой и высокий, тучный мужчина, которому можно было дать под пятьдесят. Старики поглядывали на верховного септона и кота с некоторой тревогой, а младший из их компании, похоже, относился ко всему с флегматичным безразличием. Джон посмотрел на гладкое, поблескивающее от жира лицо. Значит, это септон Дейрон. Верховный септон посмотрел на короля и просиял.       — А, ваша милость. Прошу прощения, — он бережно поднял кота, чтобы показать его королю, при этом нежно гладя его. — Этот малыш подошел прямо ко мне, и я его узнал. Балерион! Который принцессы Рейнис. Не мой брат в Вере. Или дракон, если на то пошло, — старик улыбнулся коту. — О, она его обожала, — он внезапно всхлипнул, и у него задрожала губа. — Бедная… бедная девочка, — верховный септон был готов разрыдаться.       Септон Дейрон тихо кашлянул.       — Ваше святейшество, наше прошение.       Верховный септон моргнул.       — Ах, да. Да, — он откашлялся и взял себя в руки. — Ваша милость, позвольте представить вам трёх ведущих членов коллегии Праведных, — он указал на маленького старика с длинной бородой. — Септон Сефтон, примас и наставник Юга, хранитель святых одежд и служитель Слова, — старичок поклонился. — Да, довольно странное имя, — радостно продолжил верховный септон. — Он был назван в честь дяди…       — Двоюродного дяди, ваше святейшество, — нервно добавил Сефтон. — В некотором роде.       — Конечно-конечно, — согласился верховный септон. — Дядя тоже был септоном. Представьте себе! Два септона Сефтона. Ох, чего только не бывает, — он указал на рослого старика. — А это септон Тогарион, примас и наставник Запада, носитель посоха и вестник Голоса. Назван в честь его знаменитого предка, но сам он не столь ужасен! — старик натянуто улыбнулся, а потом незаметно закатил глаза, когда его святейшество расхохотался от своего остроумия. Верховный септон повернулся к тучному спутнику. — И, конечно, юный септон Дейрон, примас и наставник Востока, хранитель кошелька и открыватель ворот, — племянник его святейшества кивнул со спокойствием человека, давно смирившимся с тем, что его будут звать «юным» до преклонных лет.       Представив спутников, верховный септон наклонился к коту, лежащему у него на руках.       — Кто хороший мальчик? Ты, Балерион, хороший мальчик! Да, ты!       Дейрон кашлянул, и верховный септон взял себя в руки, виновато посмотрел на спутников и повернулся к королю.       — Три столпа моего рода, ваша милость, пришли со мной, чтобы умолять вас прислушаться к моим словам, — он кивнул и вновь начал сюсюкаться с котом. Септон Дейрон опять кашлянул. Верховный септон выпрямился. — Моим словам. Да. Словам голоса Семерых. Которые… слова. Слова, которые… — он посмотрел на Дейрона и кивнул. Праведный протяжно выдохнул.       — Ваша милость, его святейшество предлагает вам подумать о состоянии вашего королевства и просит вас принять его помощь и помощь Святой Веры в прекращении этой отвратительной войны, которая подрывает состояние благословенной из земель, где заповеди Семи ценятся подобно золоту и серебру, — голос Дейрона был низким и гладким, как шелк, отчего Джону Аррену представился купец, зазывающий посмотреть на товары. — Война становится всё более жестокой, и народ Семи Королевств страдает.       — Они разграбили Ланниспорт, ваша милость! — выпалил септон Тогарион. — Септы, септрии, храмы, материнские дома — разграблены и разрушены! Они оставили лишь Великую золоченую септу и Дом Матери во всем Ее Милосердии, но десятки меньших храмов были разрушены, а их сокровища — украдены! Железнорожденные свалили Мерцающую звезду площади Шелков и растащили на осколки!       Станнис смерил его взглядом.       — Это происки моих врагов, септон. Не мои.       Тогарион мрачно уставился на него и поднял массивную руку.       — Тогда позвольте нам сказать им остановиться, ваша милость! Боги, ваша жена выросла в этом городе. Она может рассказать вам о местах, которые я упоминаю! Спросите ее! Скажите ей, что материнский дом милосердия сожгли дотла! Септрий возлюбленного Отца разрушили! Главную септу материнского дома целомудрия изнасиловали на алтаре! Спросите ее, ваша милость! Спросите ее! — старик замолчал со слезами на глазах. Септон Дейрон подошел к нему и положил ладонь ему на плечо.       — Ну-ну, брат мой, — тихо сказал он. — Ну-ну.       Верховный септон нервно огляделся и прикусил губу.       — Как-то раз она приносила его мне. Принцесса Рейнис, — у него задрожал голос. — Она спросила, можно ли назвать кота Балерионом, и я ответил, что это очень хорошее имя, — кот мяукнул, и верховный септон ласково погладил его. — Нет-нет, милый, всё хорошо, всё хорошо. Ну-ну, малыш.       Септон Сефтон спокойно посмотрел на Малый Совет.       — Ваша милость… как вы и говорите, это происки ваших врагов. Но ваши враги — подданные Семи Королевств. Вы — наш король. Вы должны залатать раны этих земель, а не нанести новые.       — Я выдвинул им условия, — резко ответил Станнис.       — Настолько обременительные условия, что они отвергли их, — заметил Сефтон. — И не склонились. Поэтому позвольте нам выступить за вас. Мир — это благость, ваша милость. Милосердие — дар.       Станнис откинулся на спинку стула и стиснул зубы.       — Я не припоминаю таких разговоров после Сумеречного дола, — сказал он.       — Сумеречного дола? — спросил верховный септон. — Сумеречного. Да, Сумеречный дол, — он издал странный хрип и погрозил пальцем королю. — О, гордец и спесивец! — воскликнул он, и внезапно его голос наполнился силой. — Хочешь править пустошью? Хочешь восседать на руинах? Ничто так не ненавистно Семерым, как тираны, проливающие чужую кровь! Опусти меч! Возьми посох паломника! Прояви милосердие, и оно к тебе вернется! Покайся, король! Покайся! — он сжил кота в руках, и тот запищал. Верховный септон моргнул и огляделся. — Что? Что?.. — он посмотрел на кота. — О, прости, дитя моё! Я забылся! Я не хотел… — он начал гладить его, но кот цапнул его за руку. — Ай! Ох, прости, дорогой!       Септон Дейрон подошел к дяде.       — Отдайте его мне, ваше святейшество.       Верховный септон нервно передал кота Дейрону.       — Не сердитесь на него. Понимаете, я сделал ему больно…       Дейрон начал бережно гладить маленькое чудовище.       — Я понимаю, ваше святейшество, — он тихо хмыкнул, когда кот стал успокаиваться в его руках. — Ну-ну, дружок. Всё хорошо, — он посмотрел на Сефтона. — Отведите его святейшество к септе Рейль, — заметил он. — Она сможет очистить рану… — Сефтон кивнул и взял верховного септона под руку.       — Я… Можно мне оставить малыша Балериона? — спросил он, глядя на Дейрона. Тот посмотрел на короля.       — Уверен, его милость не будет возражать, — Станнис кивнул. — А теперь идите с септоном Сефтоном, чтобы вам промыли царапину.       — Он же совсем малыш, — прошептал верховный септон. — Уверен, он не со зла. Он просто испугался.       — Несомненно, — кивнул Дейрон. — Но давайте мы о вас позаботится, — великий септон улыбнулся племяннику и похлопал его по щеке.       — Ты такой славный парень, Дейрон, — сказал его святейшество. — Такой хороший, славный парень.       — Благодарю пастыря верных за доброту, — с теплой улыбкой сказал Дейрон. Верховный септон нервно улыбнулся и повернулся к королю и Совету.       — Благодарю вашу милость и ваши лордства за уделённое время, — и на этом септон Сефтон вывел его из покоев. Сразу после этого септон Дейрон повернулся к Тогариону и отдал ему черного кота. Крупный старик бережно взял его на руки и вышел следом за его святейшеством и септоном Сефтоном.       Дверь закрылась, и Бринден Талли покачал головой.       — Его святейшество, голос Семерых…       — Верно, — нахмурился септон Дейрон и повернулся к королю. — Ваша милость весьма… немилостиво упомянули Сумеречный дол. Для его святейшества эта тема крайне печальна. Как и для многих из нас в Вере. Та проповедь, которую вы слышали, родилась не спонтанно — она была подготовлена. Но не для вас, а для Эйриса, сразу после Восстания.       Станнис нахмурился.       — И как он на нее отреагировал?       — Он ее так и не услышал, — ответил Праведный. — Мы убедили его святейшество, что это лишь разозлит короля, который день то дня становился лишь безумнее, — лицо Дейрона омрачила тревога. — Дело было сделано, мертвых не возвратить, и мы сомневались, что Эйрис в тот момент мог хоть в чем-то раскаяться. Даже если бы к нему обратился голос Семерых.       — Но сегодня вы позволили ему высказаться, — сурово сказал Пицель.       — Его святейшество… угасает, — тихо сказал Дейрон. — Я думаю о нем, как о душе, переходящей из мира плоти в чистый мир духа. Каждый день он всё больше отдаляется от нас в иные грани бытия, — он вздохнул. — Однако он… редко так вспыливает, — он вновь посмотрел на короля, и Джон заметил, что из его голоса ушла надоедливая гладкость, с которой он обращался к верховному септону. — Ваша милость, я не буду просить вас обдумать сказанное, поскольку так заповедано или прописано в святых высказываниях Семерых. Не в последнюю очередь из-за того, как, полагаю, вы к ним относитесь. Но я попрошу обдумать это ради бедного старика, полного надежды и сожаления. Бедного, старого и немощного, который скоро умрет, — он поклонился Малому Совету. — Святая Вера благодарит вас за уделённое время, — и он покинул покои.       После его ухода ещё долго царило молчание. Джон Аррен заметил, что сир Бринден и лорд Сиворт были готовы расплакаться. Король неловко оглядел собравшихся.       — Что ж, — наконец, сказал он, — всё прошло не так, как я ожидал.       — Я бы рекомендовал вашей милости остерегаться советов людей, которые привыкли утверждать, что слепые узрят, а хромые запляшут, — с горечью заметил лорд Рис. Джон Аррен мог поклясться, что Станнис чуть улыбнулся.       — Если позволите, ваша милость, — начал Пицель, но потом замолчал. Станнис жестом предложил ему продолжить. — Я бы также посоветовал проявить осторожность, — он глубоко вздохнул. — Я знаю, что вашу милость мало заботит, явлюсь я на очередное заседание или нет. И всё же я знаю, что вы не прислушались к Цитадели, требующей моей отставки. Потому что Цитадель расположена в Староместе, а Старомест под пятой у Драконов, — старик подался вперёд. — Не давайте вашим врагам оружие, ваша милость. Не важно, каким изношенным, старым и безобидным оно кажется.       Лорд Сиворт нахмурился.       — А если он умрет, что о нас скажет следующий верховный септон?       — Что пожелает, — пробормотал лорд Челстед. Пицель его проигнорировал.       — Об этом стоит задуматься, — сказал он, кивнув Давосу. — Вот почему я настаиваю на осторожности. Король должен всё обдумать и вынести собственное решение.       Станнис кивнул, а потом посмотрел на великого мейстера.       — Скажите, Пицель, если по завершении войны Цитадель останется при своем и потребует снять вас с должности великого мейстера, как вы поступите?       — Сложу с себя полномочия и вернусь к своим исследованиям, — ответил Пицель. Он вздохнул и покачал головой. — Когда меня избрали, я как раз работал над воронятником. Я был бы рад вновь взяться за это дело и поговорить с Валгрейвом, — он нахмурился. — Его последнее письмо показалось мне… разрозненным.       Король кивнул и задумчиво откинулся на спинку стула.       — А что думаете вы, мой десница? — мягко спросил он. Джон Аррен задумался над ответом.       — Что нам ещё многое нужно обсудить, — наконец, сказал он. Король кивнул и повернулся к Давосу.       — Лорд Сиворт, передайте мне рапорты о нашем флоте в Узком море.