Элише пусть и со скрипом, но удалось-таки выпытать у Ани подробности ее свидания с Едешко. Та, смущаясь, краснея и постоянно сбиваясь, пересказала подруге события того вечера. Но результатом своих трудов Коварж осталась очень довольна и решила при первой же возможности выразить благодарность Алжану — все-таки и его заслуга в этом тоже была. По пути в медкабинет (новые методики Шевцова второй день ноющей болью отзывались в мышцах спины) она заглянула в комнату Жара, рассчитывая встретить там его, но никак не Болошева в одних шортах и с полотенцем наперевес. Элиша застыла на пороге, разглядывая это черноволосое лохматое явление, которое с неменьшим любопытством глядело на нее, и только спустя несколько секунд до девушки дошло, что по правилам приличия необходимо отвернуться. Что она и поспешила сделать.
— Алжана нет? — поинтересовалась Коварж, разглядывая дверной косяк.
— Он ушел куда-то. Да ты проходи, не стесняйся!
— Да мне и здесь неплохо, — Элиша сковырнула ногтем штукатурку. — Тем более, что я всего на минуту зашла…
— А зачем тебе Жар, если не секрет? — раздался голос Болошева откуда-то из недр комнаты.
— Не секрет: он помог устроить Ане и Ване свидание, и я пришла сказать ему большое человеческое спасибо…
Болошев снова появился в поле зрения, но на этот раз в футболке. Элиша мысленно поблагодарила его за сообразительность.
— А как по-чешски «спасибо»? — Саша облокотился плечом о дверной косяк и сверху вниз посмотрел на девушку: все-таки при его двух метрах с кепкой разница в росте была существенной.
— Děkuji, — ответила Элиша, продолжая сосредоточенно отковыривать штукатурку. — Ты знаешь, я, наверное, попозже зайду. Мне еще в медкабинет надо…
Она сделала движение, собираясь уходить, но Болошев остановил ее.
— Что-то серьезное?
— Да спину потянула на тренировке, может, мазь какую посоветуют…
— Тебе массаж нужен, а не мазь. И ты как раз по адресу, — улыбнулся Саша. — Мы тебя сейчас за пятнадцать минут подлечим — как новенькая будешь. Ладно, плохая шутка, извини, — добавил он, заметив, что девушка нахмурилась. — Так, ложись вот сюда, — Саша указал ей на одну из кроватей, — и футболку со спины приподними, пожалуйста.
Элиша колебалась. Болошев развил вокруг нее такую активность, что она даже не успела ничего ответить на его предложение.
— Не понравится — скажешь, я перестану, — примирительно поднял руки кверху Болошев, заметив ее сомнения.
— Хорошо, но учти: у меня парень есть, — отозвалась девушка и улеглась на кровать.
На это Саша ничего не ответил. Элиша вытянулась на кровати и попыталась расслабиться: слишком уж странной казалась ей эта ситуация. Почему она согласилась? Болошев располагал к себе. Несмотря на то, что иногда он был тем еще баламутом, от него веяло внутренним теплом, добротой и надежностью. Ему хотелось доверять.
Элиша непроизвольно вздрогнула, когда теплые чужие ладони коснулись ее спины. Но с первых же движений все сомнения девушки относительно правильности своего решения моментально улетучились: руки Болошева плавно перемещались по оголенным участникам ее кожи так, что хотелось урчать от удовольствия.
— И где… ты этому научился? — внезапно охрипшим голосом спросила она.
— Дар, наверное, — хмыкнул Болошев. — А вообще, Сева как-то рассказывал про эрогенные точки на теле человека. Я вот теперь твои знаю.
— Ах, ты blbeček (засранец)! Пользуешься моим неудобным положением.
— Будешь обзываться непонятными словами — щекотать начну, — предостерег Саша.
— Меньше разговоров — больше дела, товарищ центровой, — хихикнула Элиша и зарылась носом в подушку.
Через несколько минут ее начало клонить в сон. Она сопротивлялась изо всех сил, но отяжелевшие веки не слушались ее, и вскоре девушка провалилась в приятное забытье. Проснулась она от того, что кто-то тихонько тряс ее за плечо, и знакомый голос над самым ухом возвестил:
— Элиша, вставай! Словакия снова присоединилась к Чехии.
Девушка перевернулась на спину и, приоткрыв один глаз, воззрилась на Болошева и стоящего рядом с ним Алжана.
— Я что, заснула? — потягиваясь, спросила она.
— Да, и мы решили не будить тебя, — ответил Алжан.
— А еще ты очень милая, когда спишь, — вставил Саша.
— Только когда сплю? — кокетливо улыбнулась Элиша и поднялась с кровати. — Кстати, я чего заходила-то… Жар, тебе респект за то, что помог с нашими белорусскими товарищами. Хоть у кого-то личная жизнь наладилась. А тебе, — она повернулась к Саше, — спасибо за массаж, мне явно лучше.
— Фирма веников не вяжет! — бодро отозвался Болошев и скрестил руки на груди. — Ну что, может так твой парень?
— Он может кое-что другое, — в тон ему ответила Элиша и многозначительно приподняла брови.
В этот момент в дверь просунулась растрепанная голова Едешко.
— Ах, вот вы где! Про обед не забыли? — протараторил он и исчез еще быстрее, чем появился.
Саша, Алжан и Элиша и поспешили вслед за ним в столовую, где Коварж подверглась допросу с пристрастием, зачинателем которого была Ратникова.
— Итак, — начала Алиса, когда Элиша села к ним за стол и принялась за еду, — мы имеем одну чешку с больной спиной, которая пошла на осмотр к Анне Олеговне и пропадала неизвестно где целый час, опоздала на обед и пришла в компании двух респектабельных мужчин. Сам собой напрашивается вопрос, где же она была все это время и что делала?
— А мне вот интересно, что ты с такими данными забыла в баскетболе? Шла бы в спецслужбы работать, — отозвалась Элиша, гоняя по тарелке макароны.
— Не уходи от темы, — покачала головой Алиса.
— Боюсь, мой рассказ тебя разочарует. Перед тем, как пойти к Анне Олеговне, я зашла к Алжану, чтобы… — Элиша покосилась на Аню Будько, которая вылавливала из стакана с компотом яблочные ошметки, — короче, зашла по делу, а там Болошев. Ну, мы слово за слово, и он предложил мне массаж сделать. И пока он его делал, я случайно заснула. Конец!
Глаза Алисы расширились, она хитро заулыбалась.
— В этой истории прекрасно все. Особенно то, что в ней нет твоего этого… Можеша.
— А Можеш может? — очнулась Софико, которая все это время медитировала над тарелкой с салатом.
— Хоть бы репертуар сменили, что ли, — фыркнула Элиша.
— Он на то и Можеш, чтобы мочь. Что у вас там с ним, кстати? — поинтересовалась Алиса.
Элиша нахмурилась.
— Смотря, о чем ты.
— Нет, ну вы либо женитесь уже, либо расставайтесь: сколько можно встречаться.
— Сколько нужно, столько и будем, — отрезала Коварж и встала из-за стола.
Их отношения со Стефаном были не самыми идеальными. Последние несколько месяцев в них царила стагнация и неопределенность: они редко виделись в силу своей занятости (Стефан был перспективным биатлонистом, которому пророчили яркую спортивную карьеру и олимпийское будущее), Элишу вызвали в сборную, и в связи с этим ей пришлось временно переехать из Чешского дома, где они с Можешем временно обитали, в общежитие при Дворце спорта.
Встречались они уже год, а Элиша с каждым днем теряла уверенность в правильности своего выбора и в своих чувствах к этому человеку. Все это очень походило на любовь по привычке. Девушка понимала, что так дальше продолжаться не может, что все равно придется на что-то решиться, только она почему-то боялась сделать этот шаг первой и все откладывала такой важный для них обоих разговор. Конечно, она думала о разрыве, но эта мысль отчего-то казалась ей необоснованной. Возможно просто потому, что она не хотела делать ему больно, и надеялась на то, что какой-нибудь случай все решит за них.
Неизвестно, как бы долго продолжалась эта недосказанность, если бы однажды в обеденный перерыв Алжан не встретил Элишу в парке, в расположенном недалеко от Дворца спорта. Она сидела на его любимой скамье под раскидистым ясенем, где он любил уединяться с книгой, с таким несчастным выражением лица, что Алжан даже испугался, не случилось ли чего серьезного. Он тихонько подсел к ней.
— Если хочешь, можешь выговориться.
Алжан был тем человеком, которому можно было рассказать абсолютно все и не бояться осуждения. К нему ходили за советами, и он охотно помогал, чем мог. Всегда спокойный, выдержанный и немногословный, Жармухамедов был ядром любой команды, за которую бы не играл, и любой компании, в которой бы не находился, — в нем сочеталась русская закалка и восточная мудрость. Элиша не знала ни одной причины, по которой его не стоило бы посвящать в волнующую ее проблему. Она шмыгнула носом, провела рукавом толстовки под глазами и сказала:
— Вот полюбил ты человека, и кажется тебе, что это раз и навсегда. Но проходит время, и ты замечаешь, что вы слишком разные, что все чаще звонки заменяют встречи, СМСки — поцелуи. И в какой-то момент ты понимаешь, что вы все еще вместе только по привычке. И отношения ваши — тоже привычка, вредная и пагубная.
— От вредных привычек нужно избавляться, — осторожно заметил Алжан. — Лучше отпустить друг друга: если не задалось сразу — не стоит ждать, что что-то изменится в дальнейшем.
— Наверное, ты прав, Жар, — задумчиво произнесла Элиша.
Некоторое время они сидели в тишине, и каждый думал о своем. Вдруг лицо девушки просветлело и она повернулась к Алжану.
— А почему ты не пошел в психологи?
— С моим-то ростом? — улыбнулся он.
— Зато тебя удобно обнимать, — Элиша ловко обвила руки вокруг его шеи и прижалась к его груди.
Решение было принято.
Через несколько дней Коварж вошла в столовую с гордо поднятой головой и объявила подругам, что рассталась с Можешем.
— Ну, наконец-то! — всплеснула руками Ратникова. — За это надо выпить.
— А я не возражаю! — довольно заулыбалась Софико.
— Нет, пить мы будем после того, как выиграем Евротур, — решительно заявила Элиша.
После расставания с Можешем она стала чувствовать себя свободнее: больше не существовало никаких надуманных обязательств, не тяготило однообразие. Она поняла, что между ней и Стефаном не было химии, а без нее невозможно быть счастливыми друг с другом.
Теперь, когда голова не была забита личными проблемами, можно было спокойно, ни на что не отвлекаясь, готовиться к ежегодному Европейскому турниру, на который женская сборная отправлялась через неделю. Перед девушками стояла цель — взять первенство, и Элиша стала денно и нощно пропадать в спортивном зале: ее не волновало ничего, кроме предстоящего турнира. Алиса целиком и полностью поддерживала ее и как капитан команды, и как друг, но несколько раз силой утаскивала Коварж с тренировок. С помощью изнуряющих занятий Элиша отходила от расставания с Можешем, игнорируя беспокойство подруг и в лоб не замечая знаков внимания со стороны Болошева. Он в тот же день, когда она объявила о своем разрыве со Стефаном, подсел к ней за обедом и, накрыв ее ладонь своей, спросил:
— Так, значит, ты теперь одна? Могу ли я надеяться…
Элиша с недоумением посмотрела на него, высвободила руку и сказала:
— Не твое — не трогай, — и ушла, оставив Сашу в полном недоумении и замешательстве.
Она искренне не понимала, почему другие девушки восприняли этот случай, как самый настоящий подкат, когда как ей этот жест казался не более чем своеобразной шуткой. А что думал по этому поводу сам Болошев, никто не знал. Разве что Алжан — местный гуру.
За два дня до вылета Саша предпринял новую попытку наладить с девушкой контакт. Элиша коротала вечер в спортивном зале. Она сидела на скамье и отдыхала, когда в зал вошел Болошев.
— Можно? — спросил он, указывая на пространство рядом с девушкой.
Она кивком головы дала понять, что не против его компании.
— Волнуешься перед Евротуром? — спросил Саша после некоторого молчания.
— Если честно — очень, — призналась Элиша. — Не то чтобы я сомневалась в наших возможностях, обычный мандраж, наверное… — она неопределенно пожала плечами.
— Тебе нужно расслабиться, — сказал Болошев. — Постоянное напряжение — худший враг успеха. Вот тебе для поддержания внутреннего баланса, — с этими словами он протянул ей плитку молочного шоколада.
Девушка удивленно вскинула брови, и на ее лице появилась по-детски счастливая улыбка.
— Это неожиданно и…очень приятно, спасибо, — она коснулась его руки в знак благодарности.
Болошев молча наблюдал за тем, как девушка осторожно открывает упаковку, отламывает шоколадный квадратик и кладет его в рот, слегка задевая большим пальцем нижнюю губу. Саше захотелось повторить ее движение и почувствовать теплоту ее губ самому. Он тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли.
— Ммм, я тут кое-что придумала, — вдруг сказала девушка и всем телом развернулась к Саше. — Ребята тебя зовут Балаш, так ведь? А я буду называть Болек.
— Мне нравится, — задумчиво произнес Саша. — А ты тогда, выходит, Лёлек? Нет-нет-нет, подожди… ты — Чехословакик!
— Тоже мне vtipálek (юморист)! — фыркнула Элиша, но не смогла сдержать улыбку.
***
Евротур прошел быстро, но ярко, и дело было даже не в самих играх. По прилете в Испанию, где проводился чемпионат, Софико умудрилась потерять свой багаж в аэропорту. В этом инциденте она углядела знак свыше и в тот же день отправилась по магазинам. А так как наступил сезон скидок и распродаж, обратно Софико летела с пустым кошельком и под отказ забитым багажным отделением. Закупилась, что называется, по мелочи.
Потерявшийся багаж и излишняя придирчивость на таможне не подорвали боевого настроя женской сборной, и в первом же матче они уверенно обыграли хозяев турнира. Девушкам некогда было унывать: Испания не та страна, в которой стоит предаваться меланхолии и дни напролет просиживать в душном номере, не видя ничего кроме игровой площадки. Каждый день они отпрашивались у Шевцова и убегали в город, сливаясь с его ритмом и утопая в его бурлящей жизни.
Так прошли без малого две недели. Результаты, которые на протяжении всего чемпионата показывали подопечные Шевцова, были отличными: они завоевали первенство Европы. Испанию покидали в самом прекрасном расположении духа. Игорь Иванович после тяжелого турнира пообещал дать девушкам два дня выходных, и они активно строили на них планы. Победу решено было отпраздновать в караоке-баре в компании ребят из мужской сборной.
Это была вечеринка века. Поначалу никто не решался первым взяться за микрофон, но после второго тоста Софико вышла на импровизированную сцену и заказала песню Аллегровой — «Угонщица». Под дружные аплодисменты и улюлюканье Болошева, она пританцовывая, запела:
Если спросят меня: «Где взяла
Я такого мальчишку сладкого?»
Я отвечу, что угнала,
Как чужую машину девятку я…
Она спрыгнула со сцены и подошла к Едешко. Ваня с любопытством поглядывал на Софико, которая всем своим видом показывала, что вот он, дескать, — «сладкий мальчишка» и «хрустальная мечта», сидит себе, невинно хлопая длинными ресницами, и потягивает мартини. Сделав несколько неопределенных па вокруг белоруса, Софа запрыгнула к нему на колени и стала накручивать его кудряшки на палец. Ваня стремительно становился пунцовым и искал глазами своего спасителя, который не спешил объявляться. От дальнейших домогательств до его шевелюры Едешко спасла кончившаяся песня. Как только овации, адресованные Софико, стихли и сама звезда караоке вернулась на свое место между Зурабом и Мишико, Алиса подхватила под локоть Элишу и потащила ее на сцену. Зазвучала песня Лободы. Ратникова выбрала именно ее не случайно: это был скрытый намек, адресованный Сергею, который за весь вечер только и сделал, что поздравил девушек с заслуженной победой, и теперь сидел рядом с Модестасом и не принимал участия в этом буйном действе.
— А может, к черту любовь!
Все понимаю, но я опять влюбляюсь в тебя.
А может, к черту любовь!
Все хорошо, ты держись, раздевайся, ложиииись…
— Я СЕРГЕЙ! — заорала Софико с другого конца зала.
Модестас не сдержался и заржал в голос. За этим последовал всеобщий взрыв смеха, Сергей же старательно прятал улыбку в усах.
— Кто следующий? — с вызовом глядя на Белова, спросила Алиса и вытянула вперед руку с микрофоном.
— Мы, дорогая, мы! — моментально активизировались Мишико и Зураб и, выхватив у нее микрофон, взобрались на сцену. — Эту песню мы посвящаем одной прекрасной даме, которая навсегда покорила наши сердца. Дорогая Софико, наш дуэт выступает специально для тебя!
— Я тоже люблю вас, мальчики! — крикнула Софа и послала им воздушный поцелуй, и под общие восторженные крики Мишико и Зураб затянули «За тебя калым отдам».
После этого был небольшой перерыв на аперитив перед основным блюдом этого вечера — «нашей литовской» Модестаса. Он приосанился, выставил левую руку вперед и запел что-то совершенно непонятное для окружающих. Все с серьезными лицами слушали его выступление, которое, по мнению Алисы, явно затянулось, и она на половине песни оборвала Паулаускаса.
— Я не допел! — возмутился он и шарахнул стаканом об стол.
— А еще ты не доел и не допил, так что вернись за стол, — безапелляционно заявила Ратникова.
Модестас насупился и плюхнулся на диван рядом с Леной, которая принялась что-то быстро шептать ему на ухо, так что через минуту литовец, сменив гнев на милость, широко улыбался ей.
Гуляли до самой поздней ночи. Даже Сергей Белов к концу вечера заметно повеселел и вместе со всеми распевал «От чего так в России березы шумят». Грузинское трио наперебой толкало тосты, Болошев травил анекдоты, быстро опьяневший Едешко признавался в любви всем подряд и лез обниматься, Алжан потягивал виски и якобы следил за порядком, Модестас и Лена, уединившись в уголке дивана, с упоением целовались, Элиша и Аня тихо помирали со смеху, глядя на все это безобразие. Потом были дикие танцы под Элджея. Среди всех выделялся Болошев со своим стилем, напоминавшим танец богомола-самца в брачный период. По просьбе Саши Белова поставили Максим «Знаешь ли ты» и все, кроме Алжана и грузинского трио, разделились на пары. Алиса ликовала в душе, когда Сергей пригласил ее на танец, но виду не подала — нечего баловать всяких тугодумов. Аня и Ваня, повиснув друг на друге, стояли посередине танцпола и равномерно покачивались в такт музыке, Белов и Свешникова, прижавшись друг к другу лбами, плавно двигались по периферии, пару раз чуть не столкнувшись с Модестасом и Леной, чей танец больше походил на «танго-обниманго», чем на обычный медляк.
Элиша немного смутилась, когда Болошев положил ей руку на талию и утянул на танцпол. На протяжении всего вечера его взгляды в ее сторону вызывали у нее странное волнение, и сейчас во время танца, когда они были максимально близко друг к другу, девушку бросало то в жар, то в холод. Элиша не решалась поднять на него глаза: она не хотела, чтобы он заметил ее смятение.
Танец кончился, и все стали собираться по домам.
— Кови, мне так не удобно тебя просить об этом, — обратилась к подруге Аня. — Не могла бы ты переночевать сегодня не со мной в комнате? — девушка смущенно оглянулась на Ваню. — Тут такое дело…
— Может, — вмешался в их разговор Болошев. — Дай молодежи побыть вдвоем, переночуешь у меня дома, — шепнул он Элише.
Коварж поняла, что деваться ей некуда, и согласно кивнула. Через несколько минут к бару по одной стали подъезжать такси и развозить молодых людей. Всю дорогу Элиша задумчиво смотрела в окно на ночную Москву. Мысли путались, хотелось закрыть глаза и ни о чем не думать. В начале второго ночи они были у Саши дома. Он жил в съемной однушке недалеко от Дворца спорта за весьма божескую цену. Проведя для Элиши краткий инструктаж местности, Болошев отправился на кухню ставить чайник. Девушка прошла в единственную комнату, где ей сразу на глаза попалась установка PlayStation.
— Болек, давай сыграем, а? — с надеждой в голосе попросила она.
— Ну давай.
И они уселись играть прямо на полу. Выбрали какую-то несложную стратегию, и уже через четверть часа Элиша прыгала по комнате, радуясь победе.
— Я всегда мечтала о приставке, — призналась она, возвращаясь на свое место. — В детстве родители все обещали купить ее и никак…будешь отыгрываться? — она повернулась к Саше и встретилась с пронзительным взглядом его серых глаз.
Болошев покачал головой и перевел взгляд на ее губы. Аккуратно заправив выбившуюся прядь девушке за ухо, он придвинулся к ней и поцеловал, слегка оттянув нижнюю губу и проведя языком по верхней. Элиша не сразу ответила на его поцелуй: в памяти всплыл недавний разрыв со Стефаном, и что-то неприятно кольнуло в сердце. Но почувствовав, что Саша хочет отстраниться, она удержала его за ворот толстовки и прижалась к нему всем телом, чувствуя, как в ответ его руки уже скользят вдоль ее спины к краю футболки. Болошев стянул с девушки этот ненужный предмет гардероба и припал губами к открывшейся ямочке между ключиц. Слегка оттягивая и тут же зализывая покрасневшую нежную кожу, он проложил тропку поцелуев до ее шеи, поцеловал в губы и поднялся на ноги, увлекая Элишу за собой. Через несколько мгновений они оказались на кровати, избавившись от одежды в рекордные сроки. Саша навис над девушкой, одной рукой упершись в изголовье кровати, а второй поглаживая ее внутреннюю сторону бедра. Элиша хрипло выдохнула, когда его пальцы добрались до самой чувствительной точки. Саша успокаивающе поцеловал ее в уголок губ и произнес:
— Доверься мне.
И стал медленно увеличивать темп движения руки, так что дыхание Элиши сбилось, и она, откинув голову назад и закусив губу, сжала в руках простынь.
— Prosím (пожалуйста)!.. — выдохнула девушка, и от этого хриплого восклицания у Саши моментально снесло крышу.
Проникновение не было болезненным, скорее неожиданным: Элиша тихо вскрикнула и двинулась навстречу мужчине, подстраиваясь под заданный ритм. В умелых руках Болошева она теряла последние капли рассудка и каждую секунду готова была рассыпаться на миллион маленьких звезд. Саша видел, как трепетали черные ресницы над раскрасневшимися щеками девушки, слышал ее прерывистое дыхание, чувствовал, как острые ноготки впиваются в его кожу под лопатками и думал —
«Моя. Только моя и ничья больше.» Чувствуя, что близок к финалу, он накрыл ее горячие губы своими, и через мгновение все в этом мире перестало для них существовать — были только он, она и их единение. Саша осторожно опустился рядом с девушкой, выравнивая сбившееся дыхание, поцеловал ее в висок и заключил в крепкие объятия. Элиша уткнулась носом ему в шею и провалилась в крепкий сон с мыслью о том, что в этот раз она точно сделала все правильно.
