Твоя новая жизнь

«Проснуться в незнакомом мне месте? Да запросто!» Удивительно, как в такой весьма неприятной для Эллисон ситуации, она сумела ещё и мысленно пошутить. На следующее утро после бала Майклсонов, Рид без происшествий проснулась, оделась и даже успела спуститься на первый этаж, на чём её память обрывается, будто воспоминания попросту вычеркнули из её памяти. Чувствовала себя вампирша нормально, из чего сделала вывод, что её не убивали, не травили и ущербных для неё заклинаний не налаживали, что уже не могло не радовать. Наконец решив принять сидячее положение, шатенка осмотрелась по сторонам, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь, чтобы понять, где она находится. Но особых усилий ей для этого не понадобилось, ведь стоило ей взглядом пройтись по комнате, как она тут же узнала место — она была в том самом доме, где когда-то сожгли ведьм, после чего он стал источником большой магической силы. В сериале это место часто появлялось, так что узнать его было не сложно. Сложно было понять, как и зачем она тут оказалась. Поднявшись на ноги, Рид немного отряхнула одежду от пыли, ведь бетонный пол был грязным даже на вид. Ещё раз оглянувшись по сторонам и убедившись, что в тёмных углах комнаты помимо неё больше никого нет, Элли решила найти отсюда выход. Она была уверена, что если он и есть, то выйти не так уж и просто, но и сидеть сложа руки тоже смысла нет. Пришлось подниматься по сиплой лестнице, затем пройти несколько комнатушек и коридор прежде, чем увидеть входную дверь. Солнце, как когда-то Деймона, девушку не беспокоило, и она свободно могла находиться на солнечных лучах, что немного, но всё-таки облегчило поставленную перед ней задачу. Ведьмам она ничего плохого не сделала, вот они и миловали её, чего не скажешь о Сальваторе. Двигалась шатенка максимально тихо, не создавая никакого шума, хотя и так знала, что в здании никого кроме неё нет. Это место просто наводило на неё лёгкий страх от осознания того, что здесь случилось сотни лет назад. Когда Эллисон оказалась возле входной двери, она немного помедлила, понимая, что она, скорее всего, отсюда всё равно не выйдет. Но дверь открылась без препятствий, заставляя шатенку удивлённо уставиться на открывшуюся перед её глазами местность. С опасениями, что не всё так просто, она, немного постояв, шагнула вперёд, тут же врезаясь в невидимую стену. Испустив тяжёлый вздох, Рид громко захлопнула дверь, заставляя пыль подняться в воздух. И хоть это было вполне очевидно и ожидаемо, тень разочарования её всё же настигла. Окна выбить тоже не получилось, ведь и на них стояла невидимая преграда, из чего вампирша сделала вывод, что под заклинанием находится весь дом. Зато, она теперь хотя бы знала, что без помощи ведьмы тут не обошлось, и подозрения сразу же пали на Эстер. Бонни на такое бы не пошла, да ей и не за чем, а вот та чокнутая первородная мамаша — раз плюнуть. Эллисон обошла весь дом, каждую комнату из двух его этажей, заглянула во все уголки и осмотрела все предметы, ведь другого занятия не находилось. Время тянулось мучительно долго, от чего шатенка начала читать старый пыльный гримуар, который случайно нашла в одной из многочисленных комнат. Интересно, правда, не было, но пришлось втянуться. Когда половина была прочитана, а Рид извлекла для себя несколько интересных фактов, на город начали опускаться сумерки, и судя по виду из пыльного окошка, солнце уже село. Через пару минут абсолютной тишины, нарушаемой лишь тихим шелестом страниц ведьмовского гримуара, острый слух девушки уловил тихий скрип входной двери, который, будучи человеком, она бы не услышала. Элли поднялась на ноги, лишь когда еле слышимые шаги становились всё ближе и чётче, что означало приближение к подвалу, в котором она сидела. Стоило только лицу Финна Майклсона попасться на глаза Рид, как она тут же убедилась в собственной правоте: она тут из-за чёртовой ведьмы, которая даже спустя тысячу лет пытается убить своих детей, которых сама же сделала вампирами. — Здравствуй, Эллисон. — надменный голос древнего резал привычную для Элли тишину, — Мы официально не знакомы. — Я знаю кто ты, Финн, — выделив его имя, перебила Рид, гордо вскидывая подбородок, чтобы будто показать, что она не опасается его, и уж тем более не боится. — Зачем я здесь? — девушка и сама удивилась, насколько уверенно звучит её голос, хотя она всё же была наготове, в любую секунду ожидая нападения, ведь от чокнутого первородного можно ждать чего угодно, пока он выполняет приказы Эстер. — Ты сама увидишь. После этих слов, смысл которых шатенка даже не успела понять, Майклсон на вампирской скорости оказался рядом с ней, подхватив девушку, будто пушинку. Уже спустя несколько секунд они оказались на улице, освещённой огнём благодаря пяти факелам, горящим по краям большой пентаграммы. Отшатнувшись от первородного, Эллисон тут же оглянулась по сторонам, натыкаясь взглядом сначала на Эстер, а затем на стоящих поодаль Бонни и её мамы, первая из которых шокировано открывала и закрывала рот, не до конца понимая, что происходит, и почему Рид здесь. Эбби Беннет же просто наблюдала за девушкой, которую до этого не встречала, но и спросить, кто она такая тоже не решалась. — Добрый вечер, Эллисон, — подходя ближе, медленно и спокойно произнесла первородная ведьма, с интересом осматривая стоящую перед ней молодую вампиршу с ног до головы. Финн дёрнулся в сторону матери, говоря держаться от Рид на расстоянии, но та лишь плавно подняла руку в останавливающем жесте, кивая сыну. Женщина грациозно обошла Эллисон, игнорируя вопрос Бонни о том, что девушка здесь делает. Сама Эллисон лишь расправила плечи, сдерживая порыв обнять себя руками, чтобы хоть как-то отгородиться от пронзительного взгляда ведьмы. Главное — не показывать свой страх, который хоть и не был сильным, но всё же присутствовал, ведь предугадать действия древней ведьмы было невозможно. — Я видела, как мой сын смотрит на тебя, — неожиданно начала Эстер, снова становясь напротив Элли. Та лишь вздёрнула бровями, не совсем понимая, к чему ведёт женщина, — поэтому я решила перестраховаться и сделать тебя гарантией безопасности и того, что Никлаус не будет делать необдуманных поступков. — Мы так не договаривались, Эстер! — попыталась вступиться за подругу Бонни, которой совершенно не нравился такой исход событий, хоть она и была удивлена, что женщина так рассуждает о Рид, — Она ни в чём не виновата! Эллисон лишь пустила немного нервный смешок, с вызовом смотря на древнюю. Девушка-то с ней была совершенно не согласна, уверенная в том, что, если кто и будет волноваться об её судьбе, так это разве что Ребекка, которая, помнится, тут даже не появится. — Жаль огорчать Вас, но Вы явно позволили ввести себя в заблуждение, — почти что ласково пролепетала вампирша, про себя удивляясь, как уверенно звучит её голос. — Клаус не станет спасать меня, я ему безразлична. Эстер лишь коротко усмехнулась, пройдя вглубь пентаграммы, начав объяснять ведьмам Беннет, что к чему и как именно она собирается избавиться от всех своих детей сразу. Рид же судорожно пыталась вспомнить, что должно произойти дальше, хоть и получалось это у неё с трудом. Одно девушка знала точно: её тут быть не должно, как и кого-либо ещё в роли, как выразилась сама ведьма, «гарантии» перед Клаусом. — Она же использует тебя, Финн, — решила вмешаться шатенка, уловив обрывок фразы Эстер о том, что её храбрый сын станет жертвой в этом ритуале, — какая мать станет желать смерти своим детям? Какими бы вы ни были, убивать тебя ради мести остальным — это слишком, даже для неё. — Мама освобождает меня от вечного позора, — поворачиваясь к девушке, произносит Финн. — Это не жертва, это подарок. Эллисон лишь закатывает глаза, тяжело вздыхая, не готовая смириться с такой глупостью и наивностью вампира, который слишком слепо верит матери. Но не прошло и нескольких минут, как кожа Майклсона начинает сереть, а сам он, хватаясь за сердце, оседает на землю, а затем валится на бок. Ведьмы удивлённо уставились на лежащее на земле тело вампира, пытаясь понять, что с ним произошло. И лишь Рид тихо хмыкает, упиваясь непониманием, застывшим на лице Эстер, которая лишь спустя пару секунд говорит, что что-то не так, не сводя глаз с мёртвого, хоть и временно, сына. Женщина медленно проходит вперёд, опускаясь перед его телом на корточки. Элли знает, что в таком состоянии он пробудет недолго, и хоть прямо сейчас она могла бы сбежать, воспользовавшись своей сверхъестественной скоростью, делать этого, всё же, по нескольким причинам не стала. Во-первых, она, как минимум, не трусиха, да и бежать от проблем не привыкла, предпочитая их сразу же решать. Как говорят в России — «не отходя от кассы». Во-вторых, она не может бросить Бонни и её маму, ведь если вдруг что и пойдёт не по плану, то есть сюжету сериала, то она хотя бы попытается им помочь. Ну, и в-третьих, вампирша должна быть уверена, что с Майклсонами ничего не случится, ведь теперь, судя по всему, особо полагаться на сюжетную линию ей не стоит. Она и так достаточно изменила, и хоть пока это проявлялось лишь в деталях, нельзя наивно полагать, что однажды это не превратится в большую проблему. Да и для себя девушка поняла, что она всё же волнуется за первородных. Уже спустя несколько минут, Финн резко сделал глубокий вдох, поднимая голову и судорожно оглядываясь, а его кожа постепенно приходила в прежнее состояние, теряя серый оттенок. Поднявшись, мужчина спросил у матери, что произошло, затем последовало объяснение, но Эллисон уже не слушала. Рид повернулась в сторону Бонни, легко кивая и беззвучно, одними губами произносит, что всё будет хорошо, а затем кратко улыбается, будто подтверждая свои слова. На самом же деле, она не совсем в этом уверена, ведь мало того, что в ближайшее время мама Бонни станет вампиром, так теперь вампирша вряд ли может гарантировать, что нигде не случится отклонений от канона. Ещё пару минут и Эстер и Финн перекидывались краткими фразами, после чего последний резко обернулся в сторону леса, подходя ближе к границе круга, обозначенного, как сказала ранее ведьма, солью. Эллисон тоже насторожилась, прислушиваясь, и спустя несколько секунд её обострённый вампирский слух уловил приближающиеся шаги. — Они идут, мам! — обеспокоенно произнёс Финн. — Нет, слишком рано, луна ещё не полная, — Эстер недоумевает, как они узнали о её планах и тем более, как нашли это место. — Быстро, идите в дом! — женщина обратилась к ведьмам Беннет, рукой указывая на старинный особняк, который ночью казался ещё более устрашающим, нежели днём. В поле зрения наконец появляются высокие фигуры мужчин, которые хоть и держатся уверенно, но всё же очень напряжены, что видно невооружённым взглядом. Эллисон же вдруг решает, что если Бонни и её мама уже внутри, то теперь она может хотя бы попытаться сбежать с эпицентра событий и наблюдать на происходящим откуда-то со стороны, чтобы в случае чего, она могла успеть на помощь. Но стоило Рид дёрнуться в сторону, как ведьма, будто зная о намерениях шатенки заранее, тут же вскинула руку, отчего девушка свалилась на колени, сдавленно вскрикнув от ощущения, что её голову одновременно пронзает тысяча мелких иголочек, отчего терпеть было невыносимо. И хоть от боли хочется кричать, она упорно молчит, хватаясь за голову и позволяя себе лишь сдавленно застонать. — Отпусти её, — голосом, не терпящим возражений, произнёс Клаус, сохраняя ледяную маску на лице, хоть на самом деле, сердце первородного всё же дрогнуло от липкого страха, что его мать может как-то навредить Эллисон ещё больше. Для девушки всё прекратилось так же резко, как и началось, ведь возражать древняя ведьма, почему-то, не стала, тут же опустив руку. — Как великодушно с Вашей стороны, — язвительно выплюнула вампирша, тут же прилагая все усилия, чтобы подняться на ноги, не желая больше стоять на коленях перед ведьмой, что хоть и оказалось сложно, но всё же возможно. — Первородная стерва. Рид произнесла последнюю фразу тише, но ни от кого, разумеется, она не утаилась. Девушка понимала, что говорить этого, скорее всего, не стояло, но и удержаться не смогла. Эстер на едкий комментарий в свою сторону внимания не обратила, зато остальных вампиров эта реплика позабавила, вызывая ухмылки на их лицах. У всех, кроме, конечно же, Финна, который тут же дёрнулся в сторону девушки, желая защитить честь матери, но та лишь жестом его остановила, не переставая разглядывать стоящих перед ней сыновей. — Ты жалок, Финн, — всё так же ухмыляясь, произнёс младший из братьев. — Помолчи, Кол, — резко оборвала его ведьма, — у него есть мужество, которое тебе и не снилось. Эллисон решила пока не вмешиваться, поэтому медленно, стараясь не привлекать лишнего внимания, начала отходить чуть дальше от центра пентаграммы, не горя желанием попасть под раздачу ещё раз. — Отпусти девушку, мама. — спокойно произносит Элайджа, бросив короткий взгляд на стоящую позади Рид, — Что бы ты о нас не думала, убийство собственных детей — это жестоко. — Я лишь сожалею, что не позволила вам умереть тысячу лет назад. — Хватит! — не желая больше слушать бредни своей мамаши, перебил её Никлаус, подходя ближе к кругу, — Мне наскучила эта болтовня. Заканчивай, мама, или я верну тебя в ад. — Тысячу лет мне приходилось наблюдать за вами, чувствовать боль каждой жертвы, страдать, пока вы проливали кровь. — Эстер произносила эти слова так уверенно, что Эллисон оставалось лишь удивляться, как женщина может так ненавидеть своих детей. — Даже ты, Элайджа, с твоими претензиями на благородство ничем не лучше. Все вы — сущие проклятья. — А Вам не кажется, что «сущими проклятьями» они стали только благодаря Вам? — не выдержала Рид, в край потеряв остатки здравого ума, раз решила вмешаться, — Кто заставлял Вас обращать своих детей в вампиров? — Обстоятельства, — спокойно ответила ведьма, лишь вполовину оборачиваясь к шатенке, но остальные с интересом наблюдали за женщинами. — Ой, да ладно, — презрительно фыркнула вампирша, закатывая глаза и пряча руки в карманы длинного чёрного пальто. — Тогда не нужно жаловаться, что обстоятельства заставили их стать теми, кем они есть сейчас. Первоначальная вина лежит на Вас, но убить Вы хотите их, — Элли театрально задумалась всего на секунду, тут же продолжая, — как-то не очень справедливо, как думаете? Клаус лишь ухмыльнулся, опуская взгляд в пол, про себя ещё раз подмечая, насколько эта невыносимая вампирша отчаянная, даже немного сумасшедшая, раз нашла в себе смелость вступить в спор с могущественной древней ведьмой. Не удивительно, что он ею заинтересовался не только как средством для достижения целей, но и как девушкой. Кол, кратко усмехаясь, решил, что девчонка-то не промах, и возможно, им стоит познакомиться поближе. Элайджа же усмешку сдержал, лишь удивлённо поднимая брови. Он, признаться, не ожидал, что в таком хрупком на вид создании может скрываться столько смелости и язвительности. — Ты ещё слишком молода, моя милая, чтобы понять мои мотивы. — так же спокойно ответила Эстер, поворачиваясь обратно к сыновьям, обращаясь уже к ним, — Если вы пришли молить о пощаде — простите, но вы пришли зря. Но неожиданно ведьма содрогнулась, крича, чтобы сёстры не покидал её, а огонь стал пылать намного ярче, возвышаясь в небо, от чего Эллисон, как и остальным первородным, пришлось укрываться от горячих языков пламени. Финн быстро среагировал, оттягивая мать от огня, тут же испаряясь вместе с ней в неизвестном направлении. Но уже спустя несколько мгновений огонь прекратил пылать, оставляя после себя только лёгкий дым, напоминающий, что это всё присутствующим не померещилось. Когда первородные снова обратили свой взор туда, где некогда ещё была их мать, то обнаружили лишь стоящую в центре пентаграммы Эллисон. — Господи, скажите мне, что мои волосы не подгорели и моя укладка осталась цела, — Рид не пыталась намеренно пошутить, она лишь повела себя так, как обычно ведёт себя не только в стрессовых ситуациях, но и, в принципе, в спокойные времена. — Твою мать, Эллис, ты можешь обходить неприятности стороной? — улыбаясь, произнёс Клаус, подходя ближе к шатенке и осматривая её на наличие видимых повреждений, которые его мамаша могла ей нанести.

***

— Не вини себя, Деймон, — негромко произнесла Эллисон спускающемуся по ступенькам со стаканом виски в руках вампиру, обратив свой взор на него лишь когда он оказался возле столика с алкоголем, который находился прямо напротив одного из диванов, где сидела девушка. — Выпьешь со мной? — День был тяжёлым, — усмехнувшись, что Сальваторе проигнорировал её слова, задумчиво протянула Рид, — так что я не откажусь. Вампирша неотрывно следила за действиями мужчины, и когда тот наконец передал ей стакан с виски и сел напротив неё, опустила взор на алкоголь в своей руке, размышляя о том, что произошло сегодня и как она может поддержать друга. Мама Бонни станет вампиром, Эстер с Финном неизвестно где, семья первородных разбежалась кто куда, а Деймона мучает совесть за содеянное, ведь теперь Елена будет винить его в смерти мамы своей лучше подруги, что явно не скажется хорошо на взаимоотношениях этой парочки. А на фоне всего этого, Эллисон теперь мучает вопрос о том, что же ещё, кроме её появления в центре сегодняшних событий, может измениться в сюжете сериала, который давно уже стал её жизнью. — Ты поступил так, как того требовала ситуация. Всё так, как должно быть, — шатенка снова подала голос, но взгляда не подняла, будто всё ещё находясь в раздумьях, а эта реплика вырвана из огромного потока мыслей. Так, в целом, и было. — Она возненавидит меня, — грустно улыбнулся Сальваторе, поднимая взгляд на подругу, подносящую стакан к лицу и делающую большой глоток обжигающего дорогого алкоголя, и тут же хмыкнув, когда она забавно сморщила носик от неприятного и всё ещё непривычного для неё ощущения. — Ей придётся смириться с этим, учитывая, что ты поступил так только ради неё, — вампирша как можно более весело улыбнулась, ведь видеть друга таким поникшим просто невыносимо. — Елене нужно радоваться, что в её жизни есть такой отчаянный принц. Рид хихикнула, делая ещё один глоток виски, а Деймон всё же тоже не смог сдержать улыбку, хоть и получилась она слишком грустной. Тем не менее, слова подруги немного облегчили состояние мужчины, будто возвращая ему уверенность, что он всё-таки не облажался и поступил правильно, пусть и не в свою пользу. Сальваторе ещё раз слабо улыбнулся, отпивая алкоголь и задумываясь о том, что появление в его жизни Эллисон — подарок свыше, ведь она постоянно поддерживает его, что бы он не сделал и какую бы ошибку не совершил. Она видела в нём хорошее, и это давало ему небольшую надежду, что он не так уж и безнадёжен. — Мне следовало влюбиться в тебя, а не в Елену, — уже веселее произносит вампир, хмыкая, на что Элли заливисто смеётся, говоря что-то о том, что она тоже не сахар. Деймону же вмиг становится так легко на душе, что он, не удержавшись, подхватил смех подруги, а затем наливает себе ещё по стаканчику и думает, что все проблемы решаемы, и возможно, у него ещё есть шанс.