Сбежав с праздника в ночи, Риан отправилась в единственное место, что приносило ей успокоение — озеро с цветами вокруг. Разувшись, она окунула ноги в приятную прохладу воды, и откинулась на спину, изучая ночное небо с миллиардами звёзд.
Ночные светила подарили ей долгожданный покой и Риан вновь была готова вернуться, чтобы притвориться, что всё хорошо, чтобы вновь перекидываться приветствиями с Бильбо, обмениваться смешками с Фили и Кили, кивать на бурчание Двалина о том, что скоро он покроется плесенью, говорить погромче Дори в трубку и приходить в библиотеку к Элрохиру.
Гномы были правы. В Ривенделле постепенно теряешь бдительность, привыкая, что опасности в славном пристанище эльфов нет. Риан совершенно глупо упустила тот момент, когда в поле её зрения появился чужак. Этого эльфа она раньше не видела, но до чего же он был красив. Статный, высокий, с сияющими золотыми волосами, молодо выглядевший телом, и лишь его проницательные глаза выдавали его многовековой опыт. Какое-то время он её рассматривал, а после доброжелательно улыбнулся. Он был не первым эльфом, кто так на неё реагировал.
— Здравствуй, Риан. Или мне лучше называть тебя Итариллэ?
Беспечность как рукой сняло. Риан обеспокоенно дёрнулась, поглядывая по сторонам, но у озера были только они вдвоём. Кто он? И откуда узнал её имя?
— Меня зовут Глорфиндель, дитя. Тебе не стоит меня опасаться. Я был другом твоей матери — Анкалимэ, или как она предпочитала зваться Калла.
Сердце ускорило свой бег, а рот наполнила вязкая слюна. Риан была уверена, что её тайна под контролем. Так почему сейчас этого чувства больше не было? Эльф поднял руки вверх, демонстрируя свои чистые намерения.
─ Не бойся меня. Я не причиню тебе вреда. Напротив, я прибыл сюда для того, чтобы помочь тебе.
─ Кто ты? Что тебе известно? ─ Риан не собиралась довериться первому встречному.
— Я находился в Лотлориэне, сопровождал принцессу Арвен к владыкам Галадриэль и Келеборну. И вернувшись вместе с Эрохиром в Ривенделл несколько дней назад, услышал вести о прибытии необычной компании, в числе которых присутствует полуэльфийка. Всё это время я наблюдал за тобой.
Риан недовольно свела брови к переносице, но Глорфиндель продолжал.
— И не в праздном любопытстве крылся мой интерес, вовсе нет. Я пытался понять, ты это или нет.
— И кто я?
— Давай сначала я расскажу тебе историю о том, как пять веков назад познакомился с обворожительной эльфийкой-охотницей под темными сводами Эрин Ласгален. И как крепка была наша дружба. Как я будучи искренне привязан к ней как к сестре, приглашал в Ривенделл, и как она раз за разом отказывала мне. А после и вовсе сообщила, что полюбила человека и ждёт от него дитя. Я был удостоен чести узнать её имя и увидеть, как малышка впервые открыла свои глаза. Обязанности военачальника не позволяли мне присутствовать рядом с ней в то неспокойное время. О чём я до сих пор отчаянно жалею. Возвращаясь к своему супругу, она попала в ловушку. Эльфы пришли ей на выручку, но было поздно. Орки пытали её и ранили отравленным кинжалом. Пусть раны и излечили, но страх и воспоминания мучили Анкалимэ, что та не смогла больше найти радости в Средиземье, даже с помощью дочери. Калла оставила мне письмо, благодаря которому я знаю столько подробностей. В 2840 году, она, оставив свою малолетнюю дочь смертному супругу, покинула Средиземье и ушла за Море в Бессмертные Земли.
— Как я могу вам верить? — голос Риан подозрительно дрожал.
─ Мы уже виделись однажды, ─ вдруг сообщил он, останавливаясь и заглядывая ей в глаза. ─ Просто вспомни это.
─ Так это был ты? Не сон? ─ ошарашенно произнесла Риан, очутившись в отдаленных уголках своей памяти. Сколько ей тогда было? Шесть?
Будучи такой маленькой, она уже была очень свободолюбивой и независимой, а постоянные няньки и сиделки, которые следили за ней неустанно, нервировали. Не выдержав казавшегося ей постоянного контроля, и дождавшись в один прекрасный день темноты, малышка Итариллэ оседлала пони и смогла сбежать. Девочка быстро достигла огромного леса, что всегда так манил её из окна комнаты. Огромные деревья словно скрывали какую-то тайну. Тайну, что она обязана была раскрыть. Упрямый пони не захотел идти в лес, но ещё более упрямая Итариллэ решила оставить его и отправиться туда сама. Могучие стволы качались, хотя ветра не было, перешептывались, освещенные лунным светом; они будто старались завести девочку в чашу. Переплетённые стволы вились вверх, сухие ветви выглядели жутко, зелёный мох покрывал жёсткую кору деревьев. Однако храбрую полуэльфийку это не пугало. Какое-то странное чувство единение с этим местом почувствовала она.
Сбежала юная княжна в лёгком платье, накинув поверх лишь темную накидку, чтобы затеряться в красках здешнего места. И только углубившись в лес она поняла, что ей холодно и негде ночевать. Оглядевшись по сторонам храбрая эльфийка обнаружила небольшую пещеру под стволом старого и могучего дерева. Она втиснулась туда, а уснула едва закрыв глаза. Ранним утром опустилась роса и стало еще холоднее. Девочка вынуждена была пробудиться и идти дальше. Итариллэ не желала возвращаться домой так скоро. В лесу было столько чудес. Маленькая княжна видела во сне красивые картины: золотые листья, украшенные тропы, чистая музыка, смех и веселье. Все увиденное в грезах происходило в лесу, и она желала обнаружить то же самое. Девочка подолгу сидела у небольшого ручейка, смотря вглубь воды. Но больше всего ей запомнилось не это.
В то время малышка не понимала сон это или реальность, но сидя у своего ручья, она услышала шум веток. Обернувшись, она увидела высокого, беловолосого, совсем как она, мужчину. Он был одет не так, как жители города или отец. Случайный путник улыбнулся и протянул ей руку. Малышка доверчиво улыбнулась ему. Незнакомец вывел её из дремучего леса и, погладив по голове, удалился. Они не произнесли друг другу ни слова, но это было и не нужно. После того приключения, когда на её поиски отправился сам родитель, маленькая княжна впервые была наказана. Но жалела она не об этом. Малышка хотела знать был ли прекрасный незнакомец сном или нет?!
─ Все-таки вспомнила?! Я очень удивился, когда увидел маленькую девочку ─ ту, которую встретил в самой чаще Эрин Ласгален. Ещё бы немного и ты бы никогда не выбралась оттуда одна. Понимаешь, как тебе повезло?
─ Не самое лучшее время для воспитательных речей. Не находишь? ─ рассмеялась Риан, наконец-то немного расслабившись. ─ Поверь, в то время я уже много раз жалела об этом, когда сидела запертая в своей комнате. Но все, о чем я тогда думала ─ сон ты или нет?
Риан немного робко провела внешней стороной ладони по его совершенному лицу. Глорфиндель был прекрасен, что ни говори. Её сердце даже замирало в то мгновение, когда их взгляды пересекались. Мозг твердил, что это неправильно, но сама Риан не могла не улыбаться, глядя на этого эльфа.
─ Я ведь ещё много раз потом сбегала в лес, стараясь найти тот ручей, то дерево и тебя. Но все было тщетно. Ты и в самом деле был моим сном. Как только у меня появились обязанности перед княжеством, я перестала праздно проводить время. Больше не появлялась там. А ты?.. Ты ещё приходил? ─ полюбопытствовала Риан.
─ Увы, мой лесной цветок, больше в Сумеречный лес я не захаживал. В то время я узнал о письме Каллы и решил уважить её желание: позволить её дочери жить обычной жизнью. Я встретил тебя и был уверен, что ты проживёшь счастливую жизнь среди людей. Ваши края находились очень далеко от лесного королевства, а потому тебя никто не смог бы обнаружить, если бы не искал целенаправленно. Твоя мать позаботилась об этом.
Глорфиндель подтвердил то, что Риан уже знала — её мать сейчас пребывает в Валиноре, наслаждаясь жизнью в священной земле Валар, которую заслужила после стольких невзгод. Её судьба оказалась схожа с судьбой ушедшей супруги лорда Элронда ─ королевы Келебриан, которую поведал ей Элрохир. За одним лишь исключением ─ у Келебриан были взрослые дети, а у Анкалимэ была лишь она.
— Но тот раз был не единственным, — прервал грустные размышления Риан, Глорфиндель. — Помнишь ли это или нет, но я успел попрощаться и с тобой.
Глорфиндель смотрел на неё не иначе, чем задумчиво.
Риан почувствовала, как расслабляющийся комок в груди, снова сжал тисками все внутренности, а зверь недовольно рыкнул, пробуждаясь. Она сжала пальцы в попытке успокоиться. Это всё-таки случилось.
─ Как же вышло так, что я вновь наблюдаю тебя? Полной жизни и сил? ─ осмотрев её, он не мог не заподозрить неладное.
Будь Риан чуточку сообразительнее или образованнее, она бы знала, что ответить. Эльфы не всегда погибали. Они могли выбираться живыми из казалось бы невозможных ситуаций. Если их сила воли и любовь к жизни была сильна, то они могли возвращаться обратно даже после своей смерти. Но она этого не знала. И поэтому покорно склонила голову в ожидании приговора.
С каждым словом, с каждым предложением она всё глубже погружалась в болезненные воспоминания, в темноту пещер и свежесть воздуха, в огонь и пламя, живущее в ней, в её страхи, мечты и желания. И всё на что надеялась она в ночной тишине — это принятия. Что бы кто-то впервые узнал, что ей удалось пережить, кем она стала, и что хочет изменить. Глорфиндель слушал собеседницу на удивление спокойно и даже как-то отстранено.
─ Я знаю, как тяжело тебе сейчас, — молвил он, когда рассказ подошёл к своему завершению. — Я вижу, что ты не можешь никому открыться и поделиться своими чувствами и мыслями. Я тебя понимаю.
Риан вскинула брови, взволнованная сверх меры.
─ Да, сам я погиб в Первую эпоху. Пал при падении Гондолина и отправился в чертоги Мандоса. Однако мое желание вернуться в Средиземье и мою любовь к жизни в Арде позволила Эру разрешить мне вернуться назад. Оказался я уже во Второй эпохе. Во всей истории было всего несколько случаев, когда эльфы желали покинуть Валинор и уйти обратно в Арду. Поверь, места прекраснее нет. Одним их таких эльфов являлась Лютиен, о которой ты, наверняка, уже наслышана. Она отреклась от своего бессмертного облика и ради своего человеческого возлюбленного осталась смертной. На все те года, которыми располагала её уже короткая людская жизнь.
─ В твоём же хрупком теле скрывается огромная сила. Каждая частичка источает невиданную магическую энергию. Ты выглядишь, как невинное создание, но на самом деле сильнее, чем кто-либо из смертных, ─ вынес он своеобразный вердикт.
─ Если бы твоя душа была бы черна и желала бы друзьям погибели... ─ он обернулся к ней, слегка сжимая её плечи защищающим жестом, ─ то ты не прошла бы в Ривенделл. Никогда. Если высшие силы решили, что ты должна прожить свою жизнь в таком необычном теле, значит на твоей судьбе написано, что она должна послужить миру. Риан, ты не должна скорбеть по утраченному телу и прошлой жизни ─ ведь ты не можешь знать, что ждёт тебя дальше.
Не обращая внимания на заведённые правила, условности, преграды, Риан обняла Глорфинделя. Те несколько секунд, что она наслаждалась его теплом, эльф гладил её по спине. Как же было приятно осознавать, что у неё есть друг.
─ Глорфиндель, ─ Риан решила задать ему такой интересующий ее вопрос, ─ что, если благодаря тому, что я теперь не совсем эльфийка, и даже не человек, я лишилась своей возможности посетить Валинор?
─ Наши пути неисповедимы, лесной цветок. Твоя судьба в твоих руках. Быть может ты попадешь в обитель эльфов, а может уйдешь в небытие вслед за своим возлюбленным человеком, эльфом, гномом или даже хоббитом. Я в свою очередь всегда помогу тебе. Если ты не найдешь признания у своих нынешних друзей, я всегда приму тебя в своем доме: как в Имладрисе, так и в Лориэне, и научу, как быть настоящей эльфийкой.
Их ночная прогулка сильно повлияла на девушку. Риан избавилась от огромной части своей ноши. Тот груз тайны она теперь не несла одна. Девушка знала, что всегда есть тот, на кого она может положиться. У самого гостевого крыла, куда они в итоге вышли, и где, собственно, и располагались ее покои, Риан еще долго прощалась с ним. Она была так рада его появлению, девушке было так легко разговаривать и смеяться с ним, словно он и не был старше неё на несколько эпох.
С той ночи Риан стала спать спокойно, полностью отдавшись отдыху в долине Имладрис. И каждая новая встреча с Глорфинделем приносила девушке небывалую радость. Она ждала их встреч так, как утопающий ждёт и рвется к новой порции воздуха. Обычно это происходило точно так же: в садах, у озера и под растущей луной. И каждый раз они находили интереснейшие темы для длительных ночных разговоров.
Арамиль больше не провожала её по дворцу, но все так же неизменно помогала с волосами и нарядами. Риан довольно быстро привыкла к новым богато украшенным эльфийским платьям, что решила: пока отряд здесь, она будет приобщаться к эльфийской культуре. Несмотря на вычурность, многоцветность, и многослойность тканей, лёгкость и воздушность платьев, они не стесняли движения даже во время тренировок с оружием. Все это Риан обнаружила во время ночных практик с Глорфинделем.
Ни гномы ни хоббит особо не заметили её отсутствия, пропадая то в прекрасных садах, то в эльфийских мастерских, наблюдая как куётся меч и лишь показательно морщили носы и бурчали себе под нос о том, что гномьи подмастерья ничем не хуже.
Риан продолжала заниматься с Элрохиром, время от времени докладывая о нем Арамиль, которая неровно дышала к брату своей подруги. Вскоре довольно многие заметили, что Риан часто появляется в компании Глорфинделя и совсем не стесняет себя правилами приличия в разговорах с эльфийских военачальником. Сама же полуэльфийка даже если бы пошли какие-то сплетни, не стала бы оправдываться. Впервые за столько времени у нее появился друг, который знал о её тайне, и который скорее бы погиб, нежели предал её. Это весьма придавало сил.
Глорфиндель, увидев Дагмор, пришёл в восторг и само собой захотел посмотреть, как Риан обходится с мечом. Конечно, их силы и умения были не равны. Только неопытному человеку с первого взгляда могло показаться, что эльфы ─ некие женоподобные, тонкокостные и хрупкие создания. Имевшие не повергающие в восторг своими рельефами мускулы, они все равно в разы превосходили по силе и ловкости человека и иной раз даже гнома. Глорфиндель был на несколько тысяч лет старше и опытнее её, но мужчина не только не смеялся над этим, но и изъявил желание потренировать Риан.
Теперь с раннего утра эльфийский воин оттачивал её навыки ближнего боя. Обед был отдан в распоряжение Элрохира, а ночи вновь принадлежали им двоим. Сбегая из своих покоев, Риан спешила изучать новые приемы, ведь то, что умела она казалось ничтожно малой долей эльфийского боя и несравнимо с техникой Глорфинделя.
И всё же не думала она, что столь близкое общение с Глорфинделем однажды заставит её смутиться. Но эта чудовищная неловкость... Одним таким же утром неизвестно как забредших на тренировочную площадку на дальней территории раскидистых садов их застали Торин и Балин. Риан бы просто поприветствовала их, но в тот момент Глорфиндель находился позади неё, демонстрируя правильное положение рук. Их тела соприкасались, а подбородок эльфа покоился на её макушке. От достаточно продолжительной тренировки кровь прилила к щекам, а волосы растрепались. Риан поняла, что предстала не в самом выгодном свете, когда хмурый, насквозь прожигающий взгляд исподлобья смерил её с ног до головы, заставив стушеваться.
Почему-то в этот момент Риан вспомнила с каким жаром убеждала гномьего предводителя, более всего желая убедить его в своей лояльности, что не любит эльфов, что она не хочет их видеть, что она больше человек, но при этом сейчас вела себя прямо противоположно. Казалось бы, Риан совершенно незачем извиняться за своё поведение. Она вела себя не лучше и не хуже, чем обычно. Тем более это же Глорфиндель, но почему-то полуэльфийка всё равно хотела найти слова оправдания. Они не потребовались. Гномы ушли, кивнув в ответ на их приветствие. Риан предпочла отныне избегать подобных неловких на её взгляд сцен. Глорфиндель любезно согласился тренировать её под светом луны.
Поэтому теперь после очередной тренировки, он провожал Риан к её покоям, но расходились они далеко не сразу. Иногда проходили часы за разговорами, прежде чем Риан падала на мягкую кровать. И всё чаще Глорфиндель просил её остаться с ним. Нет, даже не так. Всё чаще Риан сама хотела этого. И она знала сколь малодушным будет её поступок. Покинуть друзей и Бильбо, что рассчитывал на неё, забыться в цветущих садах под безопасной сенью эльфов, оставить надежды вернуться в место, что стало ей домом, найти ответы на некоторые тревожащие её вопросы. Нет, Риан не поступит так с теми, кто на неё рассчитывает. Она продолжит путешествовать с гномами.
***
Торин не хотел этого знания, но всё же совершенно случайно обнаружил, что светловолосая воительница оказалась его соседкой. Гостевые дома были выстроены подобием друг друга. Каждый из которых имел собственную дверь, выпускающую их в летний цветущий сад. В первую неделю король мог нередко наблюдать, как их славная воительница убегала гулять по ночам в сад, возвращаясь с лёгкой улыбкой на губах, освещающей весь её лик. Однако также Торин мог бы и голову на отсечение дать, что спокойствие эльфов её тяготит. Мог бы. Пока из Лотлориена не приехал лорд Глорфиндель, который перевернул все его убеждения.
Из открытого окна доносилось мелодичное пение птиц. Теплый ветер кружил потрясающие запахи. Торин глубоко вдохнул их и уже повернулся, желая лечь в кровать, как услышал переливающийся смех. Смех до боли знакомый, потому что он слышал его часто и много. Вплоть до сегодняшнего дня.
Несмотря на все доводы разума, говорящие, что это не его дело, Торин вышел в цветущий и буяющий даже ночью сад, и решил проверить что Риан там забыла. Он не замечал её ночных вылазок уже какое-то время. Осторожно двигаясь по дорожке, освещенной лунным светом, гном прислушивался к происходящему. Переливающийся будто колокольчиками смех и жгучий интерес вели его дальше по разветвленным дорожкам. Шаг за шагом Торин приближался к небольшой беседке, оплетённой неизвестными растениями.
Первым, что заметил Король под горой, это белое развевающееся платье девушки и длинный меч в изящных руках. Вторым, что бросилось ему в глаза был недавно прибывший военачальник эльфов. Смазливый блондин с длинными волосами снова стоял позади Риан. Обнимая её своими руками, он направлял её руки, показывая нужные движения. Она смеялась, ворчала о том, что это крайне неудобно, но послушно исполняла его волю.
Странная горячая волна опалила Торина с головы до ног. Он с силой сжал ладони и вовремя остановил себя от того порыва, который помешал бы увиденному уединению. Кажется, он зря успокоил себя, что тот урок, которому он и Балин помешали, был единственным. Для чего нужны эти показательные выступления темными ночами, прячась в глубине садов? На ум приходил лишь один вариант, который подразумевал их взаимное желание уединения.
И словно подтверждая страшные грызущие изнутри подозрения, Риан замедлила свои движения и оперлась на высокое плечо воина. Тот не преминул склониться к ней, касаясь её макушки своим подбородком и стал что-то нашёптывает ей на ухо. Риан в ответ залилась глубоким грудным смехом, что-то переворачивающим внутри того, кто ни капли не порадовался увиденному.
Яд отчаяния и ревности растекся по его крови. Безысходность... Она, будто жестяная сеть, осела на его плечи, сгибая тяжестью сплетения знаний с пониманием увиденного. Он лишь немного нахмурился и поджал от задумчивости губы, но привалился к ближайшему дереву. Живущая где-то внутри совсем маленькая и хрупкая надежда, словно неосязаемый светлый призрак, медленно таяла. С каждой секундой, пока Риан находилась в заботливых и сильных объятиях воина... Не его, с ужасом осознал он, оставляя эфирные пары ушедшей надежды. Темное опасение обрело очертания, проступая в воздухе дымной пеленой. Оно вступило в свое существование абсолютной уверенностью. Оно свернулось в груди тяжелой липкой массой, забирая дыхание и высасывая мысли. Не твоя, не твоя, не твоя…
Ауле великий! Взмолился Торин. Разве девчонка не понимает, что творит со всеми ними? Для чего она мучает его племянников, тесно привязавшихся к ней? Разве не понимает, как Кили и Фили скрывают свою любование точеной фигуркой и, казалось бы, всегда смеющиеся глаза. Торин мог бы подумать, что это только блажь, зов юности и безрассудности, но ему хватило одного взгляда на племянников, чтобы понять ─ для них Риан нечто большее, чем просто одна из их отряда. А он? На что он мог надеяться? После одной проведенной рядом ночи, когда ее лихорадило после ранения, а он осмелился обнять её. На то что она поймет, что эльфы её не примут, и она согласиться продолжить свой путь с ними? Как бы не так. Те распахнули свои объятия и всячески старались показать свое радушие.
Не желая смотреть на то, что причиняло ему боль, Торин развернулся и поспешил уйти. Но, несмотря на все его попытки забыться сном, он ворочался на кровати с бока на бок. И едва стоило Торину прикрыть глаза, как являлось сводящее с ума видение, которое медленно сжимало его изнутри: ярко-бирюзовые глаза со смешинками в них, нежные коралловые губы и легкий шепот ему одному.
«Твоя...» — слышалось ему, но этот добравшийся до закромов разума шепот почти лишал рассудка.
Торин был зол и обескуражен. И не знал на кого больше. За свои ли мысли? Или же на то, что Риан постоянно была окружена эльфами, начиная от их принца и заканчивая военачальником. Зачем ей обучаться эльфийскому языку, если она не собирается жить с ними? Зачем она дала надежду Кили и Фили быть рядом? Торин каждый день старался сбежать от себя, своих грызущих мыслей, но куда бы он не шел, каждый раз невольно натыкался на воительницу с эльфами. Те были погружены в свои дела, не замечая ни хоббита, ждущего внимания Риан, ни его племянников, ни великого мага, ни… его.
Каждый раз, заставая сидящих рядом и склонившихся друг другу светлые головы, Торин отводил взгляд, морщась. Риан он теперь узнает всегда. Их самый первый праздничный ужин открыл её совсем с другой стороны. В их присутствии она редко когда обнажала голову. Словно стыдясь за свои удлиненные уши и благородные черты лица. Может быть, он сам был виноват в том, что так негативно отреагировал на это в их первую встречу?! Сейчас же она расцвела, словно только этого и ждала ─ оказаться у эльфов. Теперь их воительница была одной из них ─ соблазнительницей с чарующим смехом.
Торин погибал, тонул в этой удушливой тишине и тяготящем спокойствии. Когда нет полчищ орков, когда нет опасной дороги и холодящих кровь приключений, а мысли вращаются совершенно не в том направлении. Торин старался гнать от себя эти навязчивые думы, но они не желали его оставлять. Краем уха услышав вдохновенный рассказ Кили о том, как они доберутся до Горы и поселятся в древнем королевстве, и Риан, непременно, будет жить с ними, Торин нахмурился. Неужели его племянник сделал выбор? Выбрал Риан? В надежде, что та согласится и примет его чувства, что она захочет остаться с ним навсегда. Согласиться принять его чувства и исполнить его желания, которыми полно его сердце? Или, если с Эребором они потерпят неудачу, то вновь пройти полмира, чтобы вернуться в Эред Луин в залы Торина? И жить с ними.
А что Риан скажет насчёт него? Насчёт немолодого с головой, начинающей покрываться первой сединой короля? Захочет ли остаться рядом с ним? Едва такие мысли проскальзывали в его голове, Торин старался отделаться от них как можно быстрее. Она для него — никто. Лишь простая девочка, не понимающая что такое жизнь и неизвестно чего ждущая от нее.
Однако не всегда это получалось. Особенно, когда он заметил выходящего из покоев Риан светловолосого эльфа. То, как она кинулась ему на шею, подтвердило все, что и требовалось доказать: Риан готова отказаться от их миссии. Готова оставить их отряд ради своего эльфа. Готова предать чувства его племянников. О своих он старался не думать. Их не было. Это все было самообманом.
***
В ночь растущей луны Элронд позвал Риан, Гэндальфа, Бильбо, Торина и Балина в особый зал, который походил на большой открытый выступ скалистой поверхности, но своей красотой ничем не уступал другим дворцовым помещениям. Подгорный король всю последнюю неделю находился не в духе. Едва Риан его замечала, как он старался уйти подальше. Что являлось причиной его дурного настроения она не знала. Однако то, что он не хочет видеть её, и его небрежно кинутые грубые слова, сильно задевали девушку. То, что он не верит в неё, не верит в ее способности угнетало. С каждым днём она уверялась, что Торин не хочет видеть ее в своем отряде. Но разве Риан показала себя той, что ради спокойной жизни может покинуть их отряд? Ему, видимо, казалось именно так.
Отвергая в очередной раз эти мысли, Риан свела брови и осмотрелась по сторонам: слева и справа шумели падающие водопады. И весь Ривенделл был отсюда как на ладони. На краю залы необычайной красоты хрустальная колонна, которая словно поглощала падающие лунные лучи.
Лорд Элронд сообщил им, что разобрал руны, нанесенные на карту. Он определил их как лунные руны. Их можно было разобрать лишь в той фазе и том времени года, когда они были нанесены. То есть в канун летнего солнцестояния при свете нарастающей луны. Это было почти 200 лет назад. Добавив, что им суждено было попасть в Ривенделл, поскольку именной этой ночью светила такая же луна, Элронд положил карту на монолитную хрустальную плиту. Едва свет луны коснулся старой бумаги, как на ней стали проявляться ранее невиданные символы. Незнакомые Риан и остальным крючки и палочки оказались знакомы, и более чем понятны самому Элронду. Расшифровал он их так: «Стань у серого камня, когда прострекочет дрозд и последний луч в день Дурина укажет на замочную скважину». Для Риан и Бильбо, как для несведущих в гномьих понятиях, Гэндальф пояснил, что день Дурина ─ это начало нового года для гномов: когда осеннее солнце и зимняя луна появляются вместе на небе.
─ Это плохо, ─ произнес Торин, заметно нахмурившись. ─ День Дурина не за горами. Нам нужно спешить.
─ Торин, у нас еще есть время. Мы окажемся там вовремя и даже сумеем открыть дверь, ─ возразил Балин.
Элронд принял это известие без радости. Ему не понравилась идея вломиться к дракону и разбудить его. Гэндальф же встал на сторону гномов, сообщая, что Смауг пока не служит никому, и если он встанет на сторону врага, то его смогут использовать для ужасных целей. Сама Риан предупредительно молчала. Ровно, как и Бильбо. Однако Торин был непреклонен и не слушал ничьего мнения. Он решил идти домой. Идти во что бы то не стало. Сообщив всем, что следующим днём они отправятся через горы, он покинул их компанию. Балин направился следом за ним. Риан же осталась дожидаться Бильбо и конца его разговора с магом. Однако её саму задержал Элронд для ещё одного серьезного разговора.
Эльф пытался образумить её и убедить остаться с ними. Больше неодобрения самой цели путешествия, он не одобрял присутствия Риан в отряде. Он предложил ей остаться в Ривенделле навечно и отпустить компанию гномов одних, но она отказалась. Для Риан не было иной цели, чем та, которую они преследовали. И не видела она себя эльфийкой, несмотря на несколько праздных недель, проведенных в здешних местах. Она всегда жила людской жизнью. Ей была чужда их спокойная и счастливая участь. Она привыкла бороться за свое счастье. Лорд Элронд принял её ответ с честью, хотя и оказался им не слишком доволен.
Вернувшись в свои покои, Риан застала там Глорфинделя ─ впервые он ждал её внутри. Сообщив ему о своем решении, Риан удостоилась его ответной улыбки. Глорфиндель сообщил ей, что рад её выбору. Риан такая же храбрая, как и её мать. И он очень ценит понятие долга и чести. Кроме этого, он негласно поддерживал её план с драконом. Глорфиндель считал, что её преимущество рано или поздно поможет им, но пока его лучше скрывать.
Прощаться они вышли в сад через летние двери.
─ Риан, твое решение тем ценнее для меня, ─ начал эльф, легонько сжимая ее плечи, ─ поскольку я также покидаю Ривенделл завтра. Целый год меня не будет здесь. Твой отъезд успокаивает меня ─ ты не будешь одинока на своем пути.
Риан знала, что их встреча рано или поздно закончиться. Хотя бы то, что она сама покинет Ривенделл с отрядом, уже будет для них расставанием. Однако то, что девушка не увидит его столь долгое время оказалось неожиданно тоскливым известием. Она подалась ему навстречу, заключая в горячие объятия. Глорфиндель обнял её в ответ.
─ Риан, не стоит так тревожиться. Год — это не десятки лет, особенно для эльфов. Мы с тобой обязательно увидимся. Хотя бы завтра. Не думаешь же ты, что я уйду не попрощавшись с тобой?..
Его слова были подкреплены лёгким кивком согласия девушки и их улыбками. Поцеловав Риан в лоб, он ушёл, а та, сделав выдох, подняла голову. Она смотрела в ночное небо и рассматривала на нем яркие серебристые звёзды ─ те, которые и завтра будут светить над её головой, но уже далеко от Ривенделла.
