But all that dies... Is born again.

Впереди лежал долгий путь. Они шли без остановки — то вверх, то вниз по склонам. По мере того как солнце поднималось все выше, температура нагревалась. Середина лета, что тут сказать? Риан откровенно упарилась в своем наряде и была вынуждена снять плащ. Впрочем, не только она постепенно избавлялась от лишней одежды. Изредка отряд все же делал остановки, чтобы напиться набранной в реке воды и перекусить куском заранее приготовленного мяса. В дубовых рощицах так и вообще обнаруживались подоспевшие ягоды, и Бильбо с удовольствием уплетал спелую чернику. Но все же раз за разом они продолжали идти невзирая на усталость. Солнце практически зашло за горизонт, когда путникам стали попадаться цветущие лужайки, причем на каждой росли цветы только одного сорта. Можно было подумать, их там нарочно посеяли. Воздух дрожал от непрерывного жужжания и гудения. Повсюду трудились огромные пчелы.  — Уже близко, — сказал Гэндальф, когда на нос зазевавшему Бомбуру села толстая пчела, — мы вышли к его пчелиным пастбищам. Однако как бы все не рассчитывали на гостеприимный или хотя бы сносный прием, никто не ожидал того, что вскоре произошло: за спинами отряда послышался громкий вой и рычание. Обернувшись, компания увидела, как из ближайшего леска на них несется великанский зверь. Гэндальф, не медля ни минуты, крикнул всем указ бежать, и дважды повторять не требовалось, ведь от увиденного как раз только этого и хотелось. Впереди маячил деревянный дом, обнесенный забором из колючей изгороди и вьющихся растений — их единственное убежище. Первым, как это ни странно, в узкие врата вбежал тяжеловесный Бомбур. Когда жизни действительно угрожала опасность, он мог двигаться быстрее всех, невзирая на телосложение и препятствия. Зверь, перебирая исполинскими лапами и брызгая слюной, приближался с каждым мигом, а двери дома были заперты. Только навалившись всей компанией отряду удалось выломать замок. Едва они втиснулись в убежище, как огромная, тяжелая и когтистая лапа с силой ударила по двери. Лишь с огромным усилием Двалина, навалившегося на засов, дом заперли изнутри. — Ух, чертяка, — выругался кто-то, — и почему нынче звери такие умные? Риан не спешила расстраивать бедняг известием, что в данном случае они видели не зверя, а… Беорна. Того самого, что жил здесь, что «приютил» их и остался последним из своего народа. Тем, кого они, собственно, и искали. ─ Что это было? — один за другим спросили Кили и Фили, когда оба более-менее восстановили дыхание. ─ А это и был хозяин дома, друзья мои, ─ обрадовал всех чародей. — Беорн необычный человек. Отнюдь. Он относится к расе кого-то вроде перевертышей. Все они имеют вторую натуру. Животного. Зверя. Оно беспощадно, жестоко и защищает свое владение. Именно поэтому нам нужно было добраться до темноты. Орки не посмеют приблизиться к нему. Раз Беорн живёт не таясь рядом с орками, значит он опасен. Гораздо опаснее своих сородичей. Риан поежилась. Да, она слышала рассказы о беорнингах. Несколько раз и в правду видела их обращение, но никогда не сталкивалась с нападением этих существ. Честно говоря, ей больше не хотелось. ─ Получается, что мы вломились в дом к гигантскому оборотню, который нас чуть не убил и будем просить у него помощи? — возмутился Бомбур, но еле нашел в себе силы, чтобы сказать это. От осознания нелепости собственных слов пропадал дар речи. ─ У нас нет выбора, ─ ровно молвил Гэндальф, ─ сегодняшней ночью здесь вы в безопасности… я надеюсь. Конечно, его слова мало кого убедили, но выбора у них не было. Спать все легли с опаской и поближе к входам и выходам. Оружие также положили рядом. Соломенная лежанка оказалась гораздо удобней, чем обыкновенная земля, поэтому уснули все достаточно быстро. Даже несмотря на всеобщее напряжение. ─ Нельзя было сюда приходить… ─ прошептал кто-то. ─ Это ошибка … ─ согласился другой собеседник. ─ Послушайте, что я вам скажу… Тихие голоса разбудили Риан с утра. Поднявшись, девушка проследовала к месту сбора почти всех гномов. ─ Надо рвать когти, ─ взмолился Нори, ─ уйдем через черный вход. ─ Прекрати! — одернул его Двалин, размахивая кинжалом, ─ я не собираюсь от него бегать, будь он хоть чудовищем. Риан была вполне согласна со старшим гномом. Беорнингов в большинстве своём всё же стоит опасаться лишь в обличье зверя. Людьми они в основе своей бывали более обходительными. Особенно если вы не состояли в родстве с орками, или если у вас бывали деньги. А у гномов их просто не могло не быть. Ну, разве что они не были потеряны в пещерах гоблинов. Однако Риан была почему-то уверена, что свои кисеты все хранили при себе. ─ Нечего спорить, ─ прервал их Гэндальф, ─ нам не пройти через Лихолесье без помощи Беорна. Орки настигнут нас едва мы войдем в лес. — Вам лучше обождать здесь, — вдруг сказал волшебник гномам. — Когда я подам сигнал, выходите, но лишь по двое. А пока я пойду с Бильбо. Видимо стук, разносившийся со двора, принадлежал хозяину дома, колящего дрова. Сейчас серый маг придумывал, как лучше всех познакомить. Беорнинги ненавидели орков до глубины души, симпатизировали эльфам и предпочитали не пересекаться с гномами. И так уж вышло, что их отряд в большинстве своем состоял из гномов. Как поведет себя Беорн в таком случае предсказать было трудно. Но на всякий случай Риан все же надеялась, что её эльфийская половина хоть как-то скрасит их незавидное положение. Бифур вызвался следить за ситуацией и информировать всех о «сигнале» Гэндальфа, тогда как гномы, да и сама девушка, невероятно трусили. Что ждет их там? Риан подумала, что в крайнем случае могла бы, если бы сильно напряглась, расслышать то, о чем говорят Гэндальф и Беорн, но решила, что лучше пусть всё идёт своим чередом. Впрочем, вскоре она все же пожалела об этом своем решении. Бифур, заметив некое телодвижение Гэндальфа, видимо решил, что тот подал сигнал и оповестил об этом всех. Первыми, как и договорились, вышли представительные Двалин и Балин. Следом за ними всего через несколько секунд — Оин и Глоин. Выглянув краем глаза за дверной проем, Риан отметила негодующее выражение лица огромного человека. Воительница догадалась, что гномы таки пришлись не по душе человеку-медведю. Меж тем безопасный сарай покинули натянувшие улыбки Дори и Ори, а за ними Фили и Кили. Не вытерпев общего напряжения, Нори, Бофур, Бифур и Бомбур выскочили перед очи Берна не выждав положенного времени. За дверью безопасного сарая остались лишь Риан и Торин. ─ Это все? — раздался рев мужчины. — Или еще будут? Выжидать больше не было нужны. Сетуя на неуклюжести и нетерпеливость почти всего отряда, Риан и Торин сделали шаг вперёд. Первым делом Беорн отметил её отличие от остальных ещё и потому, что она специально приоткрыла уши. ─ Эльфийка? Спасается бегством от гоблинов и орков? В моих владениях? ─ удивился он, сложив руки на рукояти топора и положив на них подбородок, на что Риан лишь кивнула. ─ А ты, вероятно, тот самый Дубощит, ─ обратился усмехнувшийся Беорн к стоящему рядом Торину. ─ Сын Траина и внук Трора ─ Король под горой. Скажи, почему Азог Осквернитель охотится за тобой? ─ прищурился хозяин дома, что был, казалось, в своей людской личине не многим меньше медвежей. ─ Ты знаешь Азога? ─ молвил Торин. Сам он только недавно обнаружил, что Азог выжил в той битве. Но, как оказалось, здесь об этом было известно. ─ Откуда? ─ Мой народ заселился здесь первым. Еще до прихода орков с севера, ─ начал свой рассказ нахмуренный Беорн. ─ И я хотела бы узнать у тебя, ─ прервала его Риан, поддавшись любопытству, ─ почему ты остался один? Какое-то время назад я пересекала эти края и останавливалась у берега Андуина. Твой народ процветал. Что же случилось сейчас? ─ Азог вырезал почти всю мою семью, а остальных взял в рабство, ─ одновременно злобно и отчаянно ответил хозяин и с силой дал топором по последнему не расколотому полену. Тут то девушка заметила выломанные оковы на его руках. ─ Но не для работы, видишь ли, а ради забавы, ─ брезгливо сказал тот, вкладывая в мимику всю ненависть к виновнику произошедшего. ─ Он сажал оборотней в клетки и истязал их себе на потеху. Остался лишь я один. Гномы молчали и внимательно слушали Беорна. Его история потрясла их еще больше, чем события последних дней. ─ А почему ты, дитя лесного народа, путешествуешь с гномами в далекую страну? ─ переменил тему мужчина. ─ Разве это не опасно? Разве позволено вам покидать свое королевство? Лесные эльфы живут в строгости и уже долгие годы никого из них тут не видели. ─ Риан не просто эльфийка, ─ вступился в разговор маг, ─ она наполовину человек. Беорн удивился. Он никогда раньше не встречал полукровных эльфов и считал, что Риан одна из обитателей леса, которых он видел лишь однажды. Но как бы то ни было, именно её эльфийская половина помогла мужчине примириться с неизбежным. Несколько раз затронув в разговоре, что это только благодаря эльфийке, Беорн разрешил путникам задержаться в его доме на пару дней, да в у них появились силы на лесную переправу. Риан бросила самодовольный взгляд на Торина, но тот сделал вид, что это ничего не значит. Помимо этого Беорн совершил невиданную для него щедрость ─ накормил их вкусной едой, которой они не пробовали с тех пор, как покинули дворец Элронда. Даже их самостоятельно приготовленные блюда на огне были не столь хороши, чтобы так таять во рту. Ужинали все при колеблющемся свете очага и коптящих факелов, а на столе горели две большие красные свечи, сделанные из пчелиного воска. Пока гости ели, Беорн говорил без умолку. Низким, рокочущим голосом рассказывал разные истории о диких землях, лежащих по эту сторону гор, в особенности речь велась о мрачном и полном опасностей лесе, протянувшемуся далеко на север и на юг. О том лесе, который находился всего в сутках конного пути отсюда до таинственного и опасного Мен-и-Наигрим и преграждал дорогу на восток. Том самом таящим в себе тысячи опасностей для нежданных путников. Гномы слушали, кивали и трясли бородами — они знали, что очень скоро им придется углубиться в этот лес, который после оставшихся позади гор был самым опасным препятствием на пути к логову дракона. Когда с ужином было покончено, они принялись рассказывать свои истории, но Беорн, казалось, начал задремывать и как будто вовсе не слушал их. В основном они рассказывали о золоте, серебре и драгоценных камнях, о тонкостях кузнечного ремесла, а такие вещи Беорна занимали мало: в его доме не было ни золота, ни серебра, да и вообще никакого металла, которым можно крушить врагов. Что было крайне удивительно. Видимо оставшийся последним из своего рода Беорн решил пренебречь традициями предков. Еще долго вся компания сидела за столом и пила мед из деревянных чаш. Когда стемнело Беорн ушел патрулировать свои владения, оставив дом в полном владении гномов, воительницы и мага. Подбросив поленья в очаг, они решили развлечься своим излюбленным способом — спеть песни. Отсветы пламени создавали полумрачную и уютную атмосферу, располагающую для этого. И вновь Риан перенеслась к процветающему Эребору, ветвистым густым деревьям, растущим по всей горе, яркому солнцу, реке, берущей начало от главного входа. Перед глазами мелькали образы темных тоннелей и ярко освещённых помещений, сокровищ и рудников. Она и впрямь переносилась домой. Несмотря на то, что девушка застала Эребор в печальном состоянии, после разрушений его Смаугом, она до сих пор им восхищалась. Кили как обычно предложил Риан снова спеть, потому что её голос был сродни колыбельной. Уже завтра им предстоит долгий переход через неизведанный лес. Разомлевшая от тепла, песен и вкусной еды Риан не нашла причин для отказа. Но петь развеселые, местами похабные трактирные песенки на ночь глядя было далеко не лучшей идеей. И тогда она вспомнила свой самый первый дом. Много ночей, привыкая к новой себе, Риан не могла выбросить из головы мысли и тревогу за родной Тарбат. И пускай постоянно твердила себе, что причин возвращаться туда более нет, однажды всё таки планировала это сделать. Но остановившись в последний раз у беорнингов, Риан узнала, что возвращаться более было некуда. Болезнь упала на некогда процветающий город и выкосила почти всех. Лишь некоторые смогли сбежать кто куда. Остальных же, лишенных защитников и обороны, уничтожили орки. И всё это время Риан спокойно жила под горой. Чувство вины и грусти снова нахлынуло на неё. Известия о том, что её семья либо погибла от болезни, либо была убита орками совершенно не приносила радости. Единственным утешением было то, что та семья, которую знала она и любила, почти вся ушла в мир иной задолго до её гибели и страдать им не пришлось. И оставалась надежда, что её племянники и внуки нашли возможность сбежать в более благоденственные края. Стоило в последний раз помянуть Тарбат, выплескивая оставшуюся горечь воспоминаний. Град, что мне с рожденья дорог, Где прозвучал мой первый слог, Канул навсегда в забвенье, От беды спастись не смог Там, в домах, под сводом крыши, Где всегда жила любовь Уже давно никто не дышит Не вернётся к жизни вновь Тяжелы воспоминанья Их так хочется забыть, Чтоб не думать о тех душах, Что мой враг дерзнул сгубить. Он и хворь, подняв кинжалы, Всех убили не щадя, Тарбат теперь как призрак, Но он дорог для меня. Слёзы навернулись на глаза против воли, хотя она всеми силами пыталась этого избежать. Оглянувшись на гномов Риан заметила, что большинство уже сладко посапывали, растянувшись на соломе и положив своё оружие рядом. Один лишь Кили заметил неладное и приподнялся, подсев ближе. Этот чуткий молодой гном совершенно отличался от своих собратьев тем, что не стыдился проявлять эмпатию. Даже Фили был менее эмоционален. А потому её друг взял её за руку и сидел рядом пока скорбь не развеялась. Обычно Риан не любила такое, отчего-то чувствуя потребность расплакаться ещё больше, но то был Кили. И в мрачном, одиноком доме, полном уставших путников, она было больше не одинока. Крепкие объятия Кили, а затем и Фили полностью вернули её в чувства. Торин смотрел на открывшуюся картину и не понимал, почему его сердце словно сжимается железными тисками. Видеть, как вечно счастливая и улыбающаяся девушка плачет было выше его сил. Он хотел подойти к ней и утешить хоть как-то, но в последний момент отдёрнул себя. Что с ним такое? Почему каждый раз, когда взгляд касается этой девушки, он становится словно не в ладах с собой? Ответа на этот вопрос не было. Однако он был у его племянника, что обнял её ещё сильнее. Кили лишь поглаживал свою эльфийку по голове и шептал ей на ухо что-то успокаивающее. Разве она не понимает, что творит? Разве не видит, как действует и на Кили? И даже на Фили, который с некоторой завистью в глазах наблюдает за ними? Разве не поймет, что скрытый огонек в глазах и тайное любование ею означает для них нечто большее? Торин не мог дать ответа и на это. Фили не выдержал и так же подошёл к белокурой эльфийке. Он поднес ей белоснежный носовой платок, вынутый неизвестно откуда, и та его приняла, наконец-то улыбнувшись. Что произвело на неё такой эффект? Неужели исполненная ею песня про дом? Торин был прав ─ она сущее дитя, которое скучает по дому и ждёт не дождётся возвращения. Ей не нужен был ни этот поход, ни эти опасные приключения. Через какое-то время, когда почти все гномы похрапывали на своих соломенных лежаках, Гэндальф сидел неподвижно, разглядывая тусклое пламя свечи. Как и сам Торин, скрывшийся в тени и наблюдавший за всеми. Их молодая воительница, уставшая, разморенная, но с лёгкой улыбкой на устах, засыпает лёжа меж двух его племянников. И угораздило же их познакомиться с ней в своих походах. Теперь ведут себя так, будто она единственная их соломинка на спасение. Фили и Кили сами не желают отпускать её от себя. «Ты бы все отдал за ещё одну такую ночь: быть рядом, ощущать запах её волос, прижать к себе»... — внезапно пронеслось в голове Торина, и тот предпочёл избавиться от этих мыслей. А меж тем они уже плотно осели и уютно устроились в его голове, воспламеняя потаённые воспоминания и желания. Казалось, кончики его пальцев до сих пор чувствуют нежную кожу девушки, её неестественную бледность и невероятный жар. Жар, который сейчас разливается по его телу. Он словно вернулся на несколько месяцев назад, на берег Буйной, где в горячительном бреду, раненая орочьей стрелой, но всё равно спасшая его храбрая эльфийка лежала рядом с ним почти обнаженной, а их волосы, конечности и даже дыхания переплетались в невообразимом и давно знакомом танце. Уснул Торин в тот вечер позже всех. Уснул, не прекращая смотреть на свернувшихся в объятиях друг друга племянников и девушку. Следующим утром Риан вновь разбудил шум. Правда в этот раз она встала одной из первых, застав за обеденным столом лишь мага и Беорна. ─ Значит вам нужно выйти к горе до конца осени? — спросил хозяин дома, мрачно поглядывая на Гэндальфа. ─ До наступления дня Дурина, да, ─ тот, утрамбовывая пальцем остатки табака, поджёг свою трубку и затянул струйку дыма, что вскоре стала белокурым облачком. ─ Ваше время на исходе, — чуть помедлив, произнес мужчина, глядя на постепенно подтягивающихся к столу гномов. Некоторые из них потирали сонные глаза и пытались подавить зевоту. ─ Да. И именно поэтому наш путь лежит через Лихолесье, — молвил появившийся Торин, что с виду был таким, каким его привыкли видеть ─ бодр, решителен, серьёзен и здоровски нахмурен. ─ Ходят слухи, что орки из Мории заключили союз с некромантом из Дол Гулдура. Я бы не совался туда без крайней нужды, — предупредил их Беорн. ─ Мы пойдем по эльфийской тропе, ─ уверил того задумчивый чародей. ─ Она пока безопасна. ─ Безопасна? ─ хмыкнул оборотень. ─ Но лесные эльфы не похожи на своих собратьев. Они не так мудры и более вспыльчивы. Даже несмотря на то, что с вами идет эльфийка, они могут не пожалеть вас. Впрочем, и это всё не так важно. ─ Это почему? — спросил Торин, подозрительно поглядывая на хозяина дома. ─ Эти земли кишат орками. С каждым годом их становится всё больше. А вы идёте пешком. Живыми вам до леса не добраться, — молвил Беорн, расхаживая по дому, навевая своими словами мрачную неуверенность в отряде. После его слов Риан не на шутку встревожилась. Что же происходит в этих краях, раз всего за несколько лет исчезло поселение беорнингов, старая лесная дорога оказалась полностью недоступной, а лес кишит орками? Одно дело, спокойно пройти живую преграду, и совсем другое сделать то же самое, но при этом оказаться целью отряда орков и варгов. А меж тем человек-медведь продолжал свой монолог. ─ Я не люблю гномов. Они алчны и слепы. Они не видят ценность жизни тех, кто слабее их, ─ он замолчал, а наклонившись к сидящему на скамье Торину, уперев кулаки в гладь стола, продолжил… ─ Но орков я не люблю больше. Что вам нужно? Таким образом Беорн подтвердил, что признал этих гномов друзьями, и что готов оказать им посильную помощь. Раздав гномам и Гэндальфу, Риан и Бильбо ездовых лошадок, он предупредил, что добраться на них они смогут лишь до края Лихолесья. Помимо этого Беорн проявил неожиданную щедрость и снабдил всех провизией, которой должно было хватить на несколько недель. — Путь по Проклятому лесу опасен, тяжел и не изведан, — сказал он на прощание. — Трудно там найти воду и пищу. Даже орехи еще не поспели. Хотя к тому времени, когда вы окажетесь по ту сторону, как знать, может и поспеют! Кроме орехов ничего там съедобного, скорее всего, и нет, а твари в чаще обитают странные и свирепые. Я сильно сомневаюсь, что в Темном Лесу вам удастся найти что-либо годное в пищу, да и воду тоже. Риан вздохнула. Да, это была сущая правда. ─ Есть там одна речка, но черная и с сильным течением. Она как раз пересекает тропу. Но пить из неё нельзя и купаться в тех водах тоже запрещено. Я слыхал, что вода там заколдована: от неё теряешь память и засыпаешь надолго. Не думаю, что в тех темных местах вам удастся подстрелить какую-нибудь дичь, да ещё и не сходя с тропы. А сходить с тропы нельзя ни в коем случае, иначе вам никогда уже не выбраться из леса. Путники были благодарны Беорну за его гостеприимство и помощь, поэтому они так же сказали, что он всегда друг в их доме, и они встретят его с радостью, если тот вдруг захочет посетить их, когда они отвоюют свою Гору. А в этом-то они были почти уверены. Но даже несмотря на это на душе у всего отряда от зловещих и правдивых слов Беорна было совсем невесело; теперь им стало понятно, что приключение оказалось куда опаснее, чем они предполагали. Кроме того, даже если им удастся пересечь Лихолесье, то впереди их поджидает дракон. Одна лишь Риан беспокоилась больше за лесную переправу. Уж справиться с последним она как-нибудь сможет, подумает об этом на досуге. Как и в особо опасных ситуациях, тревога внутри неё не только не улеглась, но и напротив возросла. Слишком близко они пройдут от эльфийского королевства. Ни в коем случае они не должны схватить её. Пусть Глорфиндель не подтвердил этого, но Калла спасала Риан, не желая, чтобы та росла с эльфами. На то ведь должна была быть причина. Уже дважды их предупреждали, что они очень отличаются от прочих эльфов в худшую сторону, и Риан была склонна поверить слухам. Уже верила. Оставив за спиной обнесённые живой изгородью владения Беорна, гномы, Гэндальф, Риан и Бильбо проехали немного к северу, а потом свернули на северо-запад. Следуя совету Беорна, они отказались от намерения попасть на главную лесную дорогу, лежавшую к югу от его территорий. Тем более, следуй они по этому пути, по которому добиралась Риан в свое время, то вышли бы на несколько миль южнее Одинокой Горы, и им пришлось бы ещё долго добираться до неё пешком. Это на крыльях Риан пересекала это расстояние быстро, а вот пешим шагом делать это будет не сподручно. Неудивительно, что ехали они больше молча, неизменно пуская лошадок в галоп везде, где трава была пониже, а земля поровнее. По левую руку темнели горы, и линия росших вдоль реки деревьев все приближалась. Солнце, едва перевалившее за полдень, когда они отъезжали от ворот Беорна, золотило окрестные земли весь день. Трудно было свыкнуться с мыслью, что по пятам гонятся орки, поэтому Риан постаралась не думать об этом, а сосредоточиться на самом важном — мыслях о будущем. За один день пересечь местность и дойти до эльфийской тропы им не представилось возможности, поэтому путники решили остановиться на ночлег. С утра Бильбо отметил, что всю ночь их охранял громадный черный зверь, и Риан поняла, что за запах она учуяла, стараясь уловить малейшую угрозу. Хоть аромат Беорна был ей знаком, тот в медвежьем обличии пах совсем по-другому. Теперь было яснее ясного, что до Лихолесья они доберутся живыми и здоровыми. Следующий день путники продолжали передвижение на пони и за всю дорогу не видели ничего, кроме травы, цветов, птиц, да одиноких деревьев; изредка встречались небольшие стада благородных оленей. Они часто останавливались набрать из ручьев воды, а тех, как и предупреждал их Беорн, было предостаточно. К концу третьего дня путники прибавили ходу и ехали всю ночь, поскольку Беорн настоятельно советовал, чтобы они добрались до утра четвертого дня. И как только рассвело, впереди вырос Лес. Казалось, эта черная, мрачная стена деревьев только их и поджидала. Дорога пошла вверх, и Риан вдруг почудилось, что тишина засасывает отряд все глубже и глубже. Птицы как-то примолкли, олени больше не попадались, да и кролики пропали. К полудню они наконец-то достигли опушки Лихолесья и устроили привал почти под огромными ветками первых деревьев. Стволы у этих деревьев были могучие, все в каких-то наростах, сучья скрюченные, а листья — длинные и темные. Плющ увивал стволы сверху донизу и волочился по земле. — Эльфийские врата! — объявил Гэндальф. — Здесь начинается наш путь! Взгляды путников окинули эту мрачную громаду, которая в ближайшее время впустит их в свои объятия. Но уже сейчас, глядя на вековые деревья, толстые стволы, пожухлую местами траву с затхлым запахом мглы, окутавшая до костей тревога не желала отпускать их. Неизвестность. И вновь и вновь преследует их. Но сейчас отступать было некуда. Остался последний шаг. Совсем чуть-чуть до окончательной победы.