Ледяное и Слепое сердце

      Проведя практически сутки в полубреду с сильным жаром, Аккерман не предполагал, что с приходом рассвета он все же откроет глаза и узрит мир в привычных тонах: не размытым, а относительно четким. Олуо незамедлительно бросился к своему командиру, принялся подкладывать ему под голову какой-то сверток, дабы облегчить раненому прием пищи и воды. Попытка встать отдалась ноющей болью во всем теле, но это не остановило мужчину, который, схватившись за плечо полевого врача, таки сумел взвестись на ватные ноги. Боззард ничего не сказал, только помог, поддержав капитана.       Сейчас стояла мертвая тишина. Даже птицы боялись нарушить этот покой. Напоенные водой лошади находились в полудреме, отдыхали от изматывающих маневров наездников. Дымок, вздымающийся кривой лентой, резал глаза окруживших костер в ожидании своей порции каши.       Ребята подошли к большой палатке, на входе в которую стояло несколько парней-стражей. Выровнявшись перед старшим по званию, они пропустили пришедших в царство полумрака и сырости, исходящей от земли. В палатке были Эрвин и Майк, они обсуждали дальнейший план действий, пока выдалась такая возможность. Склонившись над картой местности, освещающуюся лишь бликами, падающими от пары высоких жаровен, что были прикопаны, дабы ненароком не опрокинулись. Потому, когда входящий в шатер впустил свежий поток воздуха и света, не остался не замечен. Лицо Смита стало яснее, утратило хмурость, увидев товарища в относительном здравии. Впрочем, внешний вид выражал не только радость, но и предчувствие беды. Аккерман поприветствовал мужчин и направился к ним поближе, кивнув Олуо, что тот может быть свободен. Лекарь не заставил долго ждать, сразу же покинул командиров, не желая мешать их беседе.       — Как ты? — положив тяжелую ладонь на плечо черноволосого, усмехнулся Захариус. Как же он вовремя подоспел на помощь. Еще мгновенье, и Ривай лишился бы своей непокорной головы.       — Благодарю, ты спас меня, — поникши прохрипел капитан, готовясь к пламенной речи Смита, коий одарил его недобрым взглядом. Что ж, да, он прав.       — А это все твое упрямство... — как и ожидалось, командор не смог, чтобы не указать на оплошность, не ткнуть виновника носом. Брюнет нахмурил тонкие брови. Вставлять оправдывающую его поступок реплику он не спешил. Зачем еще больше дразнить разъяренного в клетке зверя?       Чтение морали невнимающему Аккерману было прервано — в шатер влетел запыхавшийся разведчик. Когда с полуночи последовало затишье со стороны врага, Эрвин приказал отправить лазутчика, дабы узнать в чем дело. И вот этот паренек пал на колени, упершись ладонями в землю, пытается совладать с волнением, охватившим его. Люк, так звали этого мальчишку, поведал о том, что к врагу прибыло еще несколько десятков сотен воинов, которые сразу же приступили к подготовке, собираясь нанести окончательный удар по остаткам авангарда. И если они объединятся, а они именно так и сделают, их будет вдвое, а то и втрое больше, чем защитников стен. Эта новость разбила все выстроившиеся планы главнокомандующего, поставив на них жирный крест. Оставалось уповать на богов, просить милости.       Шис удалился, лишив военачальников в полном смятении. Смит взглянул на карту. Предположил, что раз враг желает поровнять их лагерь с землей, значит, они не собираются идти окольными путями, а только напрямик. Следовательно, требуется укрепить позиции, но времени непозволительно мало. Решение было принято, хоть далось и тяжело: стоило отправить гонца к ее величеству, предупредить о нынешнем положении дел и попросить помощи у совета, чтоб они организовали еще одну линию обороны на случай, если враг прорвется. Все это время авангард будет вести сражение, параллельно отступая назад: попытаются воссоединиться со второй линией, тем самым разбив чужака в пух и прах — замысел должен был сработать.       Все эти мысли были излиты на бумагу, скрепленную сургучной нитью и печатью командора на красном воске. Осталось самое важное и сложное — доставить письмо в целости и сохранности. От этого послания зависела не одна жизнь, потому требовался не абы какой гонец. Здесь холодный взгляд и упал в сторону Аккермана, готового ринуться в бой по первой же команде.       Брюнет словно прочел замысел Эрвина, отступил назад.       — Издеваешься?       — Это дело я могу доверить только тебе, — непреклонно молвил светловолосый, не позволяя вмешаться в дискуссию Захариусу. Ведь он знал, что делает. Донесение важное, это да, как и жизнь Аккермана, которой он мог лишиться в предстоящей битве. Понимая, что Ривай не отступит, голубоглазый и пришел к такому выводу. — Я дам двоих крепких воинов, что будут сопровождать тебя.       — Что ты выдумываешь? Сейчас, когда каждый боец на счету, ты отправляешь троих вместо одного? — негодовал капитан, доказывая очевидные вещи. Разве это единственный верный выход? — От нас больше проку будет здесь!       — Особенно от тебя, когда ты даже меч не в силах поднять! Давно очнулся? — вспылил Смит. Его слова больно ударили по Аккерману, коий сцепил зубы и склонил голову — он больше не нужен, он слабое и никчемное существо. — Это приказ!       — Тц... — только и послышалось в ответ. Приняв сверток у командора, Ривай, не подавая виду, что у него что-то болит, направился на выход. Майк, проводив друга взглядом, вновь потупился в карту. Мужчина понимал чувства Аккермана, ибо речь Эрвина задела и его. Впрочем, сказать что-либо он тоже не мог — только так и можно было спасти безумца. Невзирая на свое упрямство, Ривай всегда выполнял приказы, никогда не ослушивался — это и сыграло против него.       — Ян, седлай коней! — Мужчина выбрался на улицу, вдыхая свежий, а не закопченный воздух. Недоумевающие парни лишь обменялись косыми: куда собрался капитан, в его-то состоянии? Естественно, им никто и ничего не скажет — все покрыто тайной и мраком. Ребята принялись за работу, наблюдая, как Аккерман покрывает ослабевшее тело доспехами. Хоть мужчина еле держится, тем не менее старается показать себя неуязвимым, дать пример бойцам, утратившим свой дух, променяв его на страх.       Меч скользнул в ножны, щит заброшен за спину — Ривай проходил мимо шатра, когда из него вышли командиры отрядов. Эрвин только кивнул, когда Майк легонько ударил себя в грудь тыльной стороной сжатого кулака, пожелал удачи. Аккерман хмыкнул и, натянув шлем, продолжил путь.       Белая кобыла пригнула ноги, будто поняла, что капитану трудно взобраться в седло. В благодарность всадник огладил шею лошади, принял вожжи. Ян и Фарлан, находясь при полной готовности, поспешили оседлать и своих скакунов, пришпорить бока. Раздался свист, за которым последовало ржание лошадей, уже мчащихся против ветра и выбивающих куски земли с травой из-под копыт.       Полон тревоги взгляд проводил парней, исчезающих вдали: не напрасно ли твое волнение? Что же так гложет? Может, то, о чем ты даже не догадываешься? А, командор?       Да, за тремя всадниками наблюдали. Люк не заметил славную пятерку вражин, притаившихся в зарослях, пронесся мимо. А те не стали убивать парнишку, решили подобраться ближе. И вот, отправив одного обратно в лагерь, сами же подожгли ближайшую палатку и по-тихой отправились к небольшой роще, где наготове стояли их кони. Из-за поднявшейся шумихи и паники они остались незамеченными.       На сырой, после недавнего дождя, земле оставались четкие оттиски копыт, позволяющие без особого труда следовать за недавно проскакавшими воинами. Погоня обещала увенчаться победой. Английские скаковые намного быстрее, чем ахалтекинские, да еще обвешанные броней поверх сбруи. Громкие удары о землю, нагоняющие невольных гонцов, дошли до слуха Аккермана. Увиливать, как и устроить западню, времени не было. И как так случилось? Нереально.       Пригнувшись пониже, ребята только и делали, что пришпоривали скакунов, дабы заставить их увеличить темп. Плохая задумка. Лучник противника принялся выпускать стрелы одну за другой, поцелив в Дитриха и его жеребца, заставив последнего стать на дыбы и опрокинуть наездника наземь, да еще и привалить его своим огромным телом, сломав ногу, проскользнувшую в стремя. Черч повернул обратно, достав из-за спины и свой лук. Удачно прицелившись, он убил одного преследователя, попав точно в виднеющуюся шею, зазор между шлемом и воротом легкого нагрудника. Ривай продолжал скакать, и не потому, что струсил и отказался помогать товарищам, а потому, что требуется доставить письмо. Жертва Фарлана и Яна не должна была быть напрасна.       Крик, кровь, топот... Изувеченное тело Дитриха волочилось за лошадью, бегущей невесть куда. Попытки подтянуться обещали оказаться плачевными, ибо голова могла попасть под удары копыт. Иногда можешь решить сам, как умереть — Ян крепче обхватил свой меч, попытался ударить им по сбруе, дабы освободиться. И это действительно сработало, однако он изрезал бок своего верного друга, который окинул его огромными глазами, полными слез и непонимания. Животное, оставляя кровавый след, метнулось куда-то в сторону от тропы, оставив своего наездника лежать на траве.       — Ну что, повеселимся? — усмехнулся долговязый парень, исказив смуглое лицо в устрашающей гримасе. Стоя на одном колене и опираясь на стальное оружие, Ян выжидал приближающегося врага, который замахивался своим клинком, жаждая снести голову калеке. Но не тут-то было. На последнем рывке парень взмахнул мечом, нанес удар по ноге всадника вороной. Оттяпав ступню и пустив кровь кобыле, Дитрих поспешил закончить начатое, добить корчащегося от боли. Позабыв о своей торчащей кости, он в два счета добрался к рыцарю и пронзил его горло, чтоб наверняка. В этот же самый момент мечник почувствовал, как в его спину жалом вгрызлась острая пика, пробив насквозь и грудь. Кровь ручьем хлынула изо рта, а глаза закатились под лоб — его миссия окончена.       Фарлан видел все это, но его стрелы были бесполезны против толстого щита, за которым укрывался нереального размера мужчина.       — Черт бы тебя побрал, — фыркнул светловолосый, обнаружив, что его колчан пуст. И что делать? Отвлекать? Нет, не выйдет. Страшная участь постигла и Черча: когда он пытался вилять от стрел, копье судьбы настигло его. Еще живой, он смотрел вслед своему убийце, преследующему последнюю и очень важную цель — капитана.       Серые глаза покрылись пеленой, кровь отошла от и так бледного лица лучшего из лучников отряда. Сегодня удача бойцов была украдена. Может, хоть одному из них повезет?