Ледяное и Слепое сердце

      Мысль, почему капитан не обратился к мастеру-броннику, выводила из равновесия. Одно лишь могло объяснить его выбор — таковых умельцев слишком мало, да и работы у них в избытке; одень-ка всех солдат в доспехи.       Эрен сидел за столом, уткнувшись лицом в сложенные руки. Глаза открывать не хотелось, потому что мальчишка не желал расставаться с отпечатавшимся в памяти образом черноволосого; казалось, он до сих пор слышал его тяжелое дыхание и аромат.       Свеча, истекающая воском, стала потрескивать, будто хотела что-то поведать, ободрить. И у нее это вышло. Огоньком она отражалась в потемневших от сумерек за окном и мрака в доме радужках и зрачках, взывала к работе. Юноша подобрал свои волосы, подвязал их лентой. Как-то чудно вышло, ибо для хвоста длина вовсе не годилась, а если не подобрать, то пряди мешали, лезли в глаза. Кое-как управившись с непослушными космами, Йегер принялся за дело.       Самое первое и важное — требовалось изготовить стальную пластину, правильную, до 2 мм. После, следуя своеобразным выкройкам, парень получил переднюю часть панциря — нагрудник и заднюю — наспинник. Не так уж и легко оказалось сие делать, ведь в итоге все должно выйти объемным и без погрешностей. Много времени ушло на то, чтобы заровнять рваные края, дабы при холодной ковке металл не пошел трещинами, поскольку деформация от удара инструментом неизбежна. А опосля следовало заняться отбортовкой завальцованной кромки. Дальше, казалось, стало еще труднее: коль требовалось выгнуть пластину и выбить на ней симметричные изгибы, ребра, начиная с боков и постепенно опуская их к центру. После глубокой выколотки и еще ряда длительных проделок с металлом, пришел черед подогнать нагрудник и наспинник. Не осталась без внимания и юбка, поножи, наручи и шлем. Все постоянно примерялось на поддоспешник, чтобы избежать разности в размерах.       Эрен закончил все детали, но ему не нравилась его работа. Следовало украсить латы и отшлифовать как следует. Кто сказал, что сделать подобное дано только мастерам этого дела? Йегер уперто шел до победной, несмотря на усталость и перегрузки. Сколько он спит? Шесть часов? А иногда и меньше. Он желает сотворить нечто совершенное, особенное, как и сам капитан. Понимая, что красота красотой, но и комфорт, а главное, защита должны стоять превыше всего. Посему каждую свободную минуту мысли возвращались к доспехам, взор искал огрехи и способ их устранения. Так и были внесены изменения, хоть парень и рисковал разгневать Аккермана. ***       И снова палящие лучи, как и в тот день, когда Ривай впервые пожаловал к кузнецу. Мужчина окинул двор и, не узрев хозяина, решил посмотреть его в доме, кой опять открыт; верно, кого в лесу бояться — разве что медведя.       Аккерман постучался и заглянул во внутрь — да, долго бы ему пришлось ждать, если бы не решился разведать обстановку — мальчишка, почувствовав облегчение по завершению работы и в край выбившись из сил, спал прямо за столом, сложив руки под голову. Ривай невольно усмехнулся: сейчас перед ним не деловитый стервец, а беззащитный юнец, сладко посапывающий и позабывший обо всем на свете, желающий просто выспаться. Черноволосый тихо уселся на стул, стоящий напротив сновидца, облокотился на локоть. Он наблюдал за равномерным дыханием, как вдруг мальчишка заелозил по столу и уперся в него лбом. Что его встревожило?       — Капитан! — веки открылись, глаза встретились с поверхностью деревянной столешницы. Вот дьявол! Опять тот сон, оставивший горечь и слишком реальный запах брюнета. Прижав ладони к передавленному лицу, Эрен стал выравнивать изогнутую спину.       — Тц... Выспался?       — Да, спасибо... — быстро начал и быстро закончил свою фразу соня, так как не ожидал обнаружить капитана за своим столом. В смысле ожидал, но не так рано. Или он вырубился и прозевал приезд рыцаря, заставил его ждать? Господи! А если еще и ляпнул что-то не осознавая того? Эрен растерялся пуще прежнего. Как быть? — Простите, сир!       — Как ты понял, что я нахожусь в доме — ты же так крепко спал? — Глупый идиот. Если бы он только знал, как и почему проснулся кузнец и что означал сей выкрик сквозь неподконтрольные видения, то не стал бы интересоваться. Йегер смутился, отвел взгляд, пытаясь прогнать из памяти недавние картинки.       — У вас взгляд тяжелый, — соврать, в данной ситуации, вовсе неплохая идея, что намного безопасней для здоровья, будь произнесена правда.       Сколько времени прошло с последней примерки доспехов, парень уже позабыл. Но все эти дни, а вернее, ночи, он дорабатывал мельчайшие детали, совершенствовал изделие и свое умение.       Йегер встал и направился к покрытому «манекену», одернул ткань, скрывающую его труды от чужих глаз. Да, Ривай был потрясен. Он не ожидал увидеть подобного, не думал, что малец способен на такое. Капитан подошел вплотную к собранным латам, рука сама потянулась, желая почувствовать гладкость холодной стали, отшлифованной до зеркального отражения — «белые» доспехи. Переливы перламутра и окантовки из латуни, извивающаяся причудливым узором по изгибам ребра нагрудника, переходя на высокие наплечники и пластины, заходящие одна под вторую до самых наручей, вплоть до кончиков пальцев, но с открытыми подмышками и ладонями. В таком духе выполнены и юбка, и поножи: украшены узором, как и все увиденное прежде. Петли с одной стороны, ремни с другой — позволяли самому надеть снаряжение, не дожидаясь чьей-либо помощи.       — Вам не нравится? — долгое молчание мужчины зародило долю волнения у юноши, коий стоя чуть в стороне. Ведь ему не удалось прочесть мысли Аккермана, лишь созерцая на скудные эмоции бледного лица, потому мог только догадываться, и явно неверно.       — Это больше, чем я ожидал. Тяжело поверить, что сие было изготовлено мальчишкой, впервые взявшимся за подобное дело, а не опытным и умелым бронником, — похвала Ривая послужила усладой для кузнеца. Эрен позабыл о всех тяготах, сопутствующих на протяжении всего рабочего процесса: недоспанные ночи, пролитый пот и потраченные нервы — вмиг все отступило, забылось, затерялось. Он снова готов служить капитану, стоит тому щелкнуть пальцами.       Йегер, скрывая свое счастье, поспешил помочь Аккерману надеть поддоспешник, а затем и саму броню, затягивая ремешки и окончательно подгоняя все по фигуре. И сейчас он может любоваться своими трудами, сияющими на солнце, но затмевающиеся на фоне прозрачного лика. Но это ошибочное мнение по уши влюбленного мальца — желание подметить красивое и опустить уродливое.       То были последние минуты, проведенные Йегером с объектом тайного воздыхания. Последние прикосновения, пускай даже через слой одежд и металла, что делают мужчину недосягаемым.       Итак, монеты лежат на столе, а след троих всадников уже давно простыл. Однако с уходом Аккермана подоспела известность: белые доспехи из-под руки юного мастера заинтересовали политических мужей. Но больше всего — оружие. Ярнах гордился своим учеником и поражался его раскрывшимся талантам. Кузница на слободе стала иметь невиданный спрос, а работники уйму заказов.       Ничего не предвещало беды, все шло своей чередой. Что правда, до определенного рокового дня для всей Элдии; дня, когда пал правитель Рейсс.