×××
Яркое солнце заставляло мужчину крепкого телосложения, лежащего на каменной плите, недовольно хмуриться. Он заметно нервничал, хоть и старался не показывать этого. Вокруг него, приговаривая заклинания на непонятном языке, вились две ворожеи. Толпа людей на почтительном расстоянии наблюдала за магическим обрядом. Обряд посвящения — обычная процедура для изгоев в это время года. Обычная, если бы не крик, раздавшийся из глубины поселения: — Буревестник! Изгои схватились за оружие. Молодая женщина, хватая лук из рук сородича, взглядом приказала дочери спрятаться. Вигдис с другими детьми племени, бросив последний взгляд на родителей, скрылась в глубине пещеры. Она слышала крики, от которых кровь стыла в жилах, и лязг оружия, пока отводила младших в безопасное место. Она почему-то была уверенна, что ворожеи защитят их народ и ее родителей в частности… Как же она ошибалась! Мелка и Петра предали изгоев, практически помогая добивать ничего не понимающее племя. Когда норды выводили пленных из пещеры, Вигдис заметила тело матери. Девочка была готова поклясться, что видела в стеклянных глазах разочарование. Как же она ошибалась... но как оказалась права.×××
— Почему же тогда ты мстишь не Буревестнику, а ворожеям? — однажды спросил у Вигдис Хранитель. — Потому что в душе я никогда не была изгоем, Цицерон. Можно сказать, Ульфрик спас меня в тот день. А родители... они поплатились за свой выбор.×××
По скользкой, местами снежной дороге не спеша шел отряд лучших воинов Истмарка. Во главе отряда, гордо восседая на лошади, шел сам Ульфрик Буревестник в компании своих генералов. — Славная была охота, Ульфрик. Повеселились же мы с этими изгоями на славу! — Галмар Каменный Кулак одобрительно похлопал друга по плечу. Буревестник лишь тяжело посмотрел на товарища. — Слишком много потерь, Галмар. Слишком много…- протянул задумчиво ярл Виндхельма, смотря на покрытые снегом поля. Каменный Кулак сразу сник, почувствовав неладное настроение друга и, услышав крики позади себя, облегченно оповестил: — Пойду посмотрю, что происходит, — но ярл был далеко в своих мыслях. Эта зачистка была проведена совершенно случайно. Возвращаясь в Виндхельм, после подавления восстания под Маркартом, они наткнулись на несколько поселений изгоев. Сколько людей погибло… Из тяжелых дум его вырвал голос Галмара: — Ты что себе возомнила, девчонка? Благодари Богов, что дожила до сегодняшнего дня! — жестом останавливая шествие, Ульфрик развернул лошадь, намереваясь разобраться в происшествии: — Галмар, в чем дело? — пред ним предстала странная картина: девчонка лет восьми, одетая во рваные тряпки изгоев, босая, со связанными руками, отмахиваясь от воина, решившего увести сбежавшую пленницу, злобно смотрела на Галмара снизу вверх, всем своим видом показывая недовольство. — Да, тут одна из пленных…-начал оправдаваться Каменный Кулак, но пленница его быстро перебила: — Господин, они мерзнут! — Ульфрик опешил, не понимая о чем она: — Кто «они»? — Да…остальное отродье изгоев,- раздраженно ответил Галмар. — Холодно им, понимаешь ли. Пусть хоть передохнут все! — Довольно, Галмар. Дети ни в чем не виноваты. Пусть выдадут им теплую одежду, — принял решение Буревестник, не сводя взгляда с девчонки: — Как зовут? — Вигдис, Господин. — Похвально, Вигдис,- улыбнулся Ульфрик храброй девочке. — Мой ярл, прошу прощения.- обратился к нему, мешавший Вигдис, воин, — она того. Шаманка, небось. Как крикнула, так все наши и попадали. Магия это, небось, мой ярл. — Попадали говоришь… Привал! — обеспокоено объявил Буревестник, а потом посмотрел на девочку, которая упрямо смотрела ярла.- Что скажешь? Но Вигдис молчала, лишь шмыгая носом. - Покажешь, как раскидала моих воинов? Ну же, неужели сейчас Вигдис боится? Птицы взмыли в небо, напуганные силой Голоса.×××
— Сразу из Виндхельма Ульфрик отправил меня к Седобородым, — рассказывала Вигдис. — Восемь лет я шла по пути Голоса. Хорошее вложение на будущее - иметь воина с такой силой. — А почему я не слышал как ты поражаешь врагов силой голоса? — возмущенно спросил Цицерон. — Иначе он услышит.×××
4Э 201 год. Месяц Вечерней Звезды. Виндхельм встретил путницу веселым гомоном и, уже ставшим привычным, холодным ветром. Народ прощался с очередным годом, радостно встречая новый. На улицах детям раздавали леденцы, вокруг таверны была устроена праздничная ярмарка. Девушка с восхищением подумала сколько же денег на праздник народу выдал Ульфрик. Оглядываясь вокруг и любуясь всеобщим умиротворением, путница поспешила в Королевский дворец. Во дворце собрались «сливки» этого города. Таны в своих лучших одеждах, генералы с женами и любовницами, потенциальные невесты Ульфрика Буревестника — одна другой краше. Среди этих пестрых нарядов и ослепительных драгоценностей, девушка в обычном походном платье смотрелась, как белая ворона. Брезгливые и весьма удивленные взгляды вмиг были направлены на незваную гостью. Она прошла к центру зала, взглядом ища самого ярла. — Вигдис! — удивленный возглас Буревестника и вот девушка уже в его объятьях. Сдавленые возгласы, удивленные вздохи раздавались со всех сторон. Старик Галмар лишь хмыкнул. Но Ульфика это не волновало: — Прошу нас простить. Приехала важная гостья. Приятного всем вечера. Покинув тронный зал, мужчина спросил: — Как ты здесь оказалась? Неужели тебе удалось сбежать от Арнгейра? — в ответ Вигдис рассмеялась и ответила: — От старика не так просто скрыться. Но нет, мой путь Голоса закончился. А мы в последний раз виделись лишь три месяца назад, вот я и решила тебя проведать. — И правильно сделала! — за бутылкой эля и разговорами они провели весь остаток вечера. Им было вполне комфортно в обществе друг друга. К ночи по замку начал гулять ветер и девушка закуталась в предоставленный меховой плащ Буревестника. Ночью же их общение прервали: — Мой ярл, прибыл гонец с докладом из Корваньюда! — Созывайте совет немедленно, -мрачно ответил Ульфрик. — Что-то случилось? Я могу пойти с тобой? — обеспокоенно спросила девушка.×××
— Так я и пошла в свою первую вылазку за Зубчатой Короной. Я была готова бежать из Виндхельма под любым предлогом уже через месяц, а поход Галмара был мне лишь на руку, — повествовала Вигдис однажды. — Чем же тебе так надоел Виндхельм? — спросил Цицерон — Не Виндхельм мне надоел. Мне надоело быть невестой Ульфрика Буревестника. Я сбежала сразу после окончания войны, зная о его желании надеть на меня корону и сделать из меня верную жену. Но кто бы ему позволил...