Hiding yourself away, Seeing the truth too late, It's not matter anymore, no, No lie you're heading for
Я наивно посчитала, что гордиев узел, связанный из наших сложных нитей отношений, был окончательно разрублен. Ещё более наивно я посчитала, что сделали мы это совместно. Теперь я даже не знаю, кто из нас оказался лжецом — Нуар, сказавший, что примет за честь быть моим лучшим другом, или же я, ляпнувшая, что в моём сердце нет места для двоих. Я наивно полагала, что вместе с растопленным воском тех свеч, расставленных напарником на крыше, утекут прочь все недопонимания, что вместе с потухнувшими языками пламени, улетучившимися к звёздному в небу, испарятся все конфликты. Отныне никакого недопонимания. Отныне мы идеально дополняли друг друга, словно кусочки одного пазла.And when it's too dark to see Open up your eyes and talk to me You and me we're living in symmetry The only thing that matters we'll come to be Together when the wave breaks Together when the wave breaks
Теперь я просыпалась с лёгким сердцем, а не разрываемым на две половины, поскольку больше не была ввязана в любовный треугольник. Теперь Ледибаг не вдыхала живительный воздух — жадно и с шумом — всякий раз, когда напарник, подобно истинному хищнику, подкрадывался к ней со спины и так по-детски закрывал ей глаза руками. Я перестала гореть подобно рождественской ёлке от каждой его шутки, но лёгкий румянец всё-таки продолжал проступать. Жизнь больше не подстраивала нам ироничных ситуаций, неожиданно прижимая нас друг к другу вроде того раза в метро, когда пришлось спасать Хлою от Королевы прайм-тайма (и её модную куртку от жевательной резинки). Отныне никаких проблем. Ровно до следующей встречи… Он просто отправил текстовое сообщение по коммуникатору. Даже не решился позвонить. Только написал адрес здания, на крыше которого будет меня ждать, и время встречи. Но странности на этом только начинались. На одном из балкончиков указанного здания я увидела его силуэт. Подойдя поближе, разглядела, что он сидит, прижавшись спиной к стене, подогнув под себя одно колено, таинственно разглядывая только-только появившуюся луну. Я осторожно дошла до края крыши в том месте, где покатая черепица нависала над этим самым балкончиком, и села, сложив ногу на ногу. — Нуар? . . . Ни радостных приветственных возгласов, ни двузначных шуточек… Он даже не посмотрел в мою сторону. Плохое предчувствие, зародившееся в момент прочтения его предложения о встрече, стало разрастаться в какое-то незнакомое мне ощущение, более всего похожее на смесь страха и огорчения.Everything leading To the quiet look in your eyes The shadows are dark and fierce in me We'll wake up but feel alive Washing over As the sunrise clears the sky
Он продолжал таинственно молчать и пристально смотреть на серебристый диск, то ли глубоко задумавшись, то ли пытаясь сосчитать количество видимых лунных кратеров. — Ледибаг, — наконец, спустя минуты три, заговорил он, начав с вымотанного выдоха. — Вспомни всё, о чем мы говорили наедине друг с другом: данные обещания, разделённые проблемы, как помогали друг другу их решить. Заворожённая таким началом, я забыла о Луне, висевшей в бархате ночного неба, и перевела взгляд на Нуара. Но тот, словно разговаривая не со мной, а с небесным светилом, продолжал смотреть вперёд. — Я не был с тобой откровенен, но, как мне кажется, ты тоже не считаешь нужным быть всегда искренней. Я заметил, что моё внимание тебя смущает и даже тяготит. Я заметил, что ты не относишься ко мне с таким трепетом, как я к тебе. Но и не спешишь мне об этом заявлять. Боишься остаться не только без друга, но и без напарника… Мы договорились остаться друзьями, но я не могу представить тебя в чужих объятиях… Нуар не спеша встал на ноги и теперь упёрся руками об ограду балкона, так и продолжая неотрывно смотреть в сторону Луны, превращавшей своим светом мутную и неприветливую ночную воду Сены в завораживающий серебряный поток. Маринетт Дюпэн-Чэн всегда была честной и её никогда нельзя было подловить на обмане. Но Ледибаг… Дама в красном имела свои черты характера, а честность и прямолинейность были далеко не самыми развитыми в силу обстоятельств, вынуждающих хранить личность супергероини в тайне, и с этим ничего не поделать. Ха. Да я вру сама себе прямо сейчас, даже не замечая этого. Но ведь я обманываю не потому, что боюсь выдать себя — я всего-навсего боюсь разрушить те хрупкие отношения между мной и напарником, ибо если они рухнут, то им на смену придут совершенно новые, которые могут подразумевать нечто гораздо большее, чем дружеские подколы и редкие встречи на фоне закатного солнца. Не то, чтобы мне было с ним плохо, но смущать меня у Нуара получалось всегда. Однако почему-то обман получался сам собой, при этом Ледибаг искренне верила, что всего лишь хочет сберечь не только свою, но и личность Кота Нуара. Но всякий обман рано или поздно всплывает на поверхность — как, например, сейчас. В Ледибаг усомнились. И усомнился не кто-нибудь, а самый преданный напарник, никогда не дававший и повода подумать о нём с неприязнью. Так паршиво и в то же время стыдно мне никогда не было. Я словно маленький ребёнок, взявший что-то без разрешения и отчитываемый за проступок. Я начала моргать чуть чаще, а лунный свет, проходя через только появляющиеся слёзы, начинал слепить подобно солнечному. Но тело не выпустило ни одного всхлипа, боясь сбить Нуара с мысли или не услышать очередную фразу горькой правды. — Я тебя прекрасно понимаю и отчитывать не собираюсь. На тебе лежит ответственность за жителей Парижа и за сохранность твоего Камня Чудес, а скрываемая тобой правда поставит всё это под удар Бражника, который придётся отражать в одиночку… Как бы ты ко мне ни относилась, я не сброшу всю тяжесть бремени по защите Парижа на тебя. Но отныне каждый раз, когда я буду видеть девушку в красном, и не обязательно, чтобы это была именно ты, я буду думать о Ледибаг, а подобные мысли заставляют кровоточить мою единственную, но широкую и глубокую душевную рану… Не думай, что я держу на тебя обиду — заставить полюбить человека невозможно, будь ты хоть трижды супергерой. Я лишь хочу сказать, что благодарен тебе за всё. Ты до последнего сохраняла мою веру в лучшее. И пусть моё сердце не уцелело, а осколки его надолго завязли в груди, я счастлив, что его разбила моя занудливая догадливость, а не твои слова. Всё, всё до последнего сказанного им слова — истина. Ничего не упустив и ничего не приуменьшив, Нуар сказал то, о чём я боялась даже подумать. Так почему же я уже почти рыдаю? Он знает правду и врать мне более незачем, он пообещал продолжать борьбу с Бражником, он пообещал более не заставлять меня смущаться под волнами его шуток, он простил меня за всю ту ложь, которая накапливалась в течение всего времени, что мы были знакомы… Я мечтала о подобном только во снах, а теперь это всё наяву… Так почему же я была готова расплакаться навзрыд прямо здесь и прямо сейчас? Слёзы, скопившиеся на подбородке, собравшись в увесистую каплю, упали на его плечо, с кристальным звоном разбившись о чёрный костюм, нарушив до этого поддерживаемую гробовую тишину. Нуар бросил беглый взгляд вбок, а затем приложил обе руки к чуть мокрому плечу. — Хорошо, что ты ещё здесь, — продолжил он, зажмурившись, — но, как ты уже поняла, от этого нам обоим только хуже. Всё будет так, как прежде, лишь за небольшим исключением — я не буду сражаться с акумами вместе с тобой. Я вошёл в твоё положение и пошёл тебе на уступку. В ответ не прошу большего, только соразмерную уступку — на тебе защита Парижа по чётным числам, на мне — во все остальные дни. Не знаю, сколько мне нужно времени, чтобы свыкнуться с твоим отказом, но, думаю… Сколько времени нужно тебе, чтобы свыкнуться?! А почему на этот раз ты не подумал обо мне?! Ты думаешь, что если я люблю другого, то больше никого любить не способна?! Не думал, что даже если я и не люблю тебя, то не способна сражаться без твоей поддержки? Ты думаешь, что твоё присутствие рядом со мной не заставляет моё сердце биться хоть и чуточку, но всё же чаще? Не замечал, что когда ты не косишься в мою сторону, это делаю я? Так и не уловив смысл последних слов, я поспешила скрыться, опасаясь, что если задержусь ещё на секунду-другую, то брошусь ему в объятия, в то время как он, видите ли, уже не в силах даже на меня посмотреть.But when it's too dark to see Open up your eyes and hold on to me You and me we're living in symmetry I see you as a mirror looks back at me Shining when the rest is too dark to see Step yourself come on hold on to me Cause you and me we're living in symmetry The only thing that matters we'll come to be Together when the wave breaks.
Отныне никаких «Ледибаг и Кот Нуар». Теперь мы действуем в одиночку, намеренно избегая геройские личности друг друга. Он — чтобы свыкнуться с реальностью, в которой мы не пара, а я — чтобы соответствовать этой реальности и не воплотить его разрушенные мечты быть вместе в жизнь…Но с каждым днём мне всё сильнее кажется, что это уже не только его мечта.