I’ve never had a chance to tell you how Is like you’re part of me © Little Big
Занятия закончились, как обычно, в два сорок пять. Последние пятнадцать минут физкультуры Эмма еле вытерпела и по звонку первой побежала в раздевалку. Голова и спина, казалось, горели огнем, она не могла ни на чем сосредоточиться, голос мистера Гринвуда стучал в голове. История прошла ужасно. Новый учитель мало говорил и много спрашивал, аргументируя это тем, что хочет узнать способности своих учеников. Девчонки (и Ами в их числе) из кожи вон лезли, чтобы попасть к доске, но не Эмма. Она боялась, что задумчивые взгляды, которые кидал на нее мужчина, означают его полную уверенность в том, что она знает правду. Он не учитель истории. Точно нет. В раздевалке быстро становилось тесно. Девушка достала из шкафчика полотенце и пошла в душ, надеясь под горячими струями воды оставить все свои тревоги. Ее пугало то, как начали развиваться события. И сон. Вечно повторяющийся, будто он был не просто сном даже, а страшным, врезавшимся в память воспоминанием. Да только с ней ничего подобного никогда не случалось, а сон повторялся уже несколько месяцев. Она оперлась о стену душевой и подставила лицо под воду. Постепенно боль в висках отступила, и Эмма вновь смогла трезво размышлять. Нужно было что-то делать. Она не могла пойти в полицию, ведь ее слово против слова нового «учителя» ничего не стоило. Значит, пора было навестить мистера Чейна. Конечно, это была бредовая затея, но лучше она, чем сидеть в собственном доме и дрожать, как кролик. Девушка закрутила кран и пошла одеваться.***
— Ты уверена? — Дилан нервно теребил провод наушников. — Эмс, это серьезное обвинение. Может быть, мистер Чейн забыл что-нибудь дома и повернул обратно, а потом его сбила машина… — А что тогда мистер Гринвуд делал около школы? Директриса же не вышла просто так на улицу и не сказала: «Нам срочно нужен учитель истории, кто согласен — идите за мной!». Это бред, — девушка быстро постукивала зубочисткой по столу пиццерии. — Он был там не просто так! — Не забывай о случайностях, у него вполне могла быть назначена там встреча, — парень отобрал зубочистку и запихнул ее на место. — Эмма, это просто недосып. Дилан не только знал о повторяющихся кошмарах-воспоминаниях, но и подолгу сидел за компьютером в поисках более-менее логичного объяснения таких снов. Но интернет выдавал только сайты по борьбе с депрессией и анонимные общества алкоголиков. Поэтому он объяснял проблемы со сном простым стрессом, вызванным предстоящими выпускными экзаменами. — Тебе восемнадцать лет, пора бы уже перестать верить в сказки, — Дил мягко взял подругу за руку и умоляюще улыбнулся. — Самый большой кошмар нас ждет этим летом, и это экзамены. Эмма насупилась и отвернулась к окну. И в следующую секунду почувствовала, как выпитый пару минут назад молочный коктейль с карамельным сиропом и взбитыми сливками просится наружу. — Дилан… Услышав приглушенный писк девушки, он повернул голову и нахмурился: к пиццерии подходили мистер Гринвуд и длиннобородый старик. —… живо под стол, — Эмма нырнула вниз, ведомая интуицией, и тут же осознала всю комичность ситуации. Вздумай эта парочка занять стол в другом конце зала — их тут же засекли бы. И поняли, что она все знает. Но терять уже было нечего. — Эмс, что ты делаешь, вылезай сейчас же, — Дил, конечно, не последовал ее совету. — Это выглядит смешно… Ой! Из-под стола высунулась рука и схватила его за рукав, утягивая вниз. Парень, закатив глаза, полез к подруге. Через несколько секунд звякнул колокольчик, оповещая, что в пиццерии новые посетители. — Джентльмены, вам помочь? — бойкий голос официантки лишь подтвердил это. — Где желаете сесть? — У окна, — голос нового учителя было ни с чем не спутать: в меру мягкий и мелодичный — он очаровывал любую даму. — Как давно я не видел такого хорошего солнечного денька. Дилан шмыгнул носом, и Эмма от неожиданности вздрогнула. Она посмотрела на друга так, будто сейчас высунет из их укрытия руку, нащупает на столе нож и вонзит ему в этот самый нос. — Что я могу сделать, здесь слишком пыльно, а у меня аллергия? — сдавленно прошептал юноша, пытаясь сдержаться от чиха. — Я тебя пришибу, — девушка зарычала в ответ и ладошкой закрыла ему нос. — Дыши через рот. А лучше вообще не дыши. — Как она? — голос поразил ребят своей близостью: мужчины заняли соседний столик. — Ничего в ней не говорит о начале…? — Не думаю, Митрандир, — мистер Гринвуд звякнул ложечкой по чашке. — Но она определенно сильно напряжена. И подозрительна по отношению ко мне. — Ее интуиция очень сильна, — старик на некоторое время замолчал: скорее всего, пил кофе, как показалось Эмме. — Конечно, она будет что-то чувствовать. — Что ты сделал с их учителем? — его собеседник заскрипел стулом, двигая его поближе к столу. — Где он? — Как оказалось, мистер Чейн давно хотел посетить санаторий, в котором отдыхал совсем мальчиком, — старик, которого псевдоучитель назвал Митрандиром, вновь сделал паузу на кофе (или все-таки чай?). — Я просто помог ему вспомнить. — А если кто-нибудь из секретарей решит проверить? — он цокнул языком, выражая неодобрение. — Лучше бы мы действительно пихнули его под машину или дали в глаз. Веспер щелкнула челюстями и посмотрела на Дилана. Парень выглядел так, будто его окатили ведром воды как минимум раза три. Он кивнул, избегая смотреть в глаза подруги, теперь-то Уэйворд не сомневался в ее словах. — Нет, по лицу — это бесчеловечно, — Митрандир сделал еще пару глотков кофе. — Никто не станет проверять. Когда я позвонил директрисе, чтобы сообщить столь печальную новость, она не смогла скрыть своей радости. Думаю, школьники с ней также солидарны. Дил согласно закивал и тут же получил подзатыльник от Эммы. Она посмотрела на него и сжала губы в ниточку, на что юноша лишь развел руками. Мистера Чейна в школе любила разве что кошка завхоза, и то потому, что он после каждого обеда отдавал ей остатки своей куриной грудки. Девушка покачала головой: происходило что-то странное и пугающее, сейчас было не время радоваться исчезновению учителя (даже такого, как мистер Чейн). Следовало во всем разобраться. — Почему история? Почему не физкультура? — похоже, этот вопрос заботил мистера Гринвуда больше всего, он почти вскрикнул. — Я не знаю их истории! — О, Леголас, у тебя есть все, что нужно, — старик со смешинкой в голосе отодвинул стул. — Благодарю за то, что ты сопроводил меня в это место, их кофе великолепен (все-таки это был кофе, Эмма еле сдержалась, чтобы победно не улыбнуться). Он поднялся из-за стола, и, бодро насвистывая мотив, почему-то показавшийся девушке знакомым, покинул пиццерию. — А еще за то, что я плачу, — мистер Александр Гринвуд, которого на самом деле звали Леголасом, попросил счет. Дилан неожиданно затрясся, да так, что Веспер чуть не поседела на месте. Она посмотрела на друга и тут же закрыла ему рот ладонью: парень был готов вот-вот чихнуть. — Терпи, немного осталось, — прошипела она сквозь зубы, пытаясь по звукам определить, что там делает псевдоучитель. Мистер Гринвуд, как оказалось, никуда не спешил и активно флиртовал с млеющей от него официанткой, слишком звонкий смех которой раздавался на всю пиццерию. Эмма, раздувая ноздри и вспоминая все фразочки, которые отец применял во время просмотра матча, принялась тереть Дилу переносицу, пытаясь подавить его чих. Он со слезами в глазах умоляюще посмотрел на нее: уже не мог сдерживаться. И тут девушку посетила идея, от которой впору придти в ужас, но делать было нечего: жить все-таки хотелось. Она схватила друга за ворот толстовки и дернула на себя, резко впиваясь в его губы. Дилан вздрогнул, ошарашенно распахнул глаза, но тут же притянул ее к себе, жадно отвечая на поцелуй. После нескольких секунд наваждения Эмма отпихнула парня и пораженно уставилась на него. Под столом воцарилась гнетущая тишина, ее прерывали только скрип стула мистера Гринвуда, его голос, произносящий слова прощания да звон дверного колокольчика. — Я хотела просто тебя отвлечь, — она хрипло забормотала, все еще пораженная случившимся. — Чтобы ты нас не выдал… Он ушел. Девушка вылезла из-под стола под удивленный возглас все той же злополучной официантки. — Теперь мне не нужно доказывать тебе, что мистер Гринвуд появился в нашей школе неслучайно. Осталось понять, кто его не любит сильнее, чем я, — произнесла она дрожащим голосом, избегая смотреть на друга, и попросила счет. — Мы должны помочь этой бедняжке. Эмма вытянула десятку, расплатилась за коктейль и начала натягивать бомбер, не попадая в рукав. Чертыхнувшись, она оставила это дело, встала, подхватив рюкзак, и направилась к двери. — Эмс… — Дил наконец нашел в себе силы заговорить, — подожди, пожалуйста. — Что?! — она резко развернулась и уставилась на него. Юноша опешил от подобной реакции и замолчал, просяще всматриваясь в серо-голубые глаза подруги, метавшие молнии. Он окончательно растерял всю свою смелость, чтобы продолжать диалог. — Эмс… — Не надо. Все, что было под столом, останется там же, — она откинула со лба рыжевато-каштановые пряди волос и вышла из пиццерии. — Нет, нам нужно поговорить, — Дилан побежал за ней следом, оставив кошелек с курткой на столе, и схватил за руку. — Пожалуйста… — О чем ты хочешь поговорить? — тихо пробормотала Эмма. Слов было почти не разобрать из-за шума центральной улицы города, но парень ее услышал. — Ты… позволишь мне помочь разобраться с мистером Гринвудом? — он больше ни о чем не смел просить. — Да, все равно ты уже все знаешь, — девушка махнула рукой и отвернулась, не желая встречаться взглядом с карими глазами друга, полными такого отчаяния, что впору было расплакаться. — Спасибо, — он вздохнул, казалось, первый раз после произошедшего и звонко чихнул. Эмма вырвала руку и помахала, подзывая такси. Сейчас ей больше всего хотелось остаться наедине с собой, все обдумать, а что-то и вовсе забыть.***
Губы горели огнем до самого вечера, в носу стоял запах такого привычного и одновременно волнующего одеколона и Эмма все никак не могла от этого избавиться. С дрожью в ноющей спине она вспоминала мгновение, когда сильные руки друга обхватили ее и притянули ближе. А она почему-то была не против. Всего на пару секунд конечно, но все-таки. — Вот он, Эмс, твой третий поцелуй в жизни, — девушка невесело усмехнулась в подушку, натягивая на нос одеяло. Она невольно вспомнила все свои любовные похождения за восемнадцать лет, если их вообще можно было так назвать. Странное дело, но ее, даже подростком, никогда не тянуло вздыхать по мальчикам, подкидывать записки и слать валентинки. Поэтому предыдущие два поцелуя случились нечаянно на одной из вечеринок Аманды (читай: в пьяном угаре) с первым спортсменом школы, для которого были важны рекорды по всем фронтам, особенно по части девушек. Тогда Эмма мгновенно протрезвела и швырнула в красавчика пластиковый стаканчик с пивом, после чего закрылась на весь вечер в комнате Ами играть в монополию с Дилом. Дил… Дилан Уэйворд. С ним она познакомилась еще в детском саду в свой первый день в новой группе. Он просто подошел к ней и протянул своего плюшевого медведя. Ладно, хорошо, да, она знала. Еще в средней школе парень влюбился в свою лучшую подругу по уши, да только Веспер предпочитала делать вид, что не замечает этого. Аманда сотни раз пыталась поговорить с ней, но девушка быстро переводила тему. Не потому, что была равнодушна к Дилу, а потому что интуиция подсказывала, что это плохая идея. А ей Эмма доверяла всегда. Весь вечер ее бил озноб, а потом и вовсе поднялась температура. Голову опять сковывали спазмы, а спина, казалось, хотела отвалиться и отправиться в свободное плавание. Миссис Веспер, особой материнской чуйкой уловив, что что-то не так, вошла в комнату, потрогала лоб дочери губами (а мамины губы, как известно, самый верный термометр в мире), покачала головой и пошла за жаропонижающими и фонариком. — Покажи горло, — она щелкнула выключателем и направила луч света в открытый рот Эммы, нахмурилась и заставила выпить стакан с лекарством до дна. — Странно, горло абсолютно нормальное… Малыш, что болит? — Спина, — только и успела она прошептать, как тут же была перевернута на живот и со всех сторон ощупана. — Мам, больно! Миссис Веспер в очередной раз покачала головой и торжественно объявила, что они завтра едут в больницу, и Эмме никак не отвертеться. Девушка вздохнула, сейчас она была согласна на все, лишь бы ей дали поспать.***
Степь горела. И гарь забивалась в нос, душила, отравляла кровь. Дышать получалось с трудом. Где-то над головой кричал не видимый в дыму сокол. А еще плач. Со всех сторон раздавался детский плач, отчаянный и безнадежный. Эмма рванулась вперед, туда, откуда, как ей казалось, исходил звук. Но вокруг была лишь бескрайняя степь. Зазвенел металл, воздух разрезал свист летящей стрелы. Кричало все: от ковыля до сокола, от маленькой полевки до воина. Оставалось лишь метаться из стороны в сторону в попытке увидеть хоть что-нибудь кроме дыма и пепла. И тут все закончилось. В одно мгновение она оказалась посреди дороги, край которой терялся вдали. У обочины поскрипывал древний указатель с нечитаемыми письменами. И все. Пустота. Тишина. Лишь четкое понимание, что ей нужно вперед, за горизонт.***
Эмма проснулась поздно вечером. Спина не болела, лишь зудела, как десны во время прорезывания зубов. Она пошевелила лопатками, потянулась и пошла на кухню, шлепая голыми ногами по ламинату. Из зала раздавалось бормотание телевизора и громкий храп отца. Девушка зашла в комнату, нажала кнопку выключения на пульте и укрыла мистера Веспера одеялом. В доме воцарилась уютная, родная тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов. Постояв пару минут возле папы, она чмокнула его куда-то в висок, потому что в щеку он не дался, и пошла проводить ревизию в холодильнике. Вытащив из отсека для овощей яблоко, Эмма подошла к раковине и мельком глянула в окно. Взгляд зацепился за серебристую Ауди, слишком дорогую, чтобы вот так просто стоять у бордюра в их городке. Девушка напряглась, по-быстрому вымыла фрукт и задернула шторы. Аппетит пропал, пришлось через силу пихать в себя еду. Похоже, у нее начиналась мания преследования. Длиннобородый старик и в особенности этот Александр «Леголас» Гринвуд не давали ей покоя. Зачем похищать мистера Чейна и устраиваться на его место? И самое главное: что, если та девушка, про которую они говорили в пиццерии — сама Эмма? Она застыла, не дойдя всего пару шагов до лестницы. Мистер Гринвуд смотрел на нее весь урок. Теперь эта машина почти под самыми окнами. Старику псевдоучитель сказал, что девушка, за которой он следит, что-то подозревает. Да только девчонки в школе млели от нового учителя, все перемены только о нем и говорили. Кроме нее. Кроме Эммы Веспер. Черт.