***
Пробежавшись задумчивым взглядом по небольшой комнате, освещенной только одним ночником у кровати, Чонгук тяжело вздыхает и перебирает пальцами леденящую кожу металлическую цепь. Из ванной доносится шум воды, а это значит, что у Чона есть еще несколько минут, чтобы собраться с мыслями и все же найти в себе силы закрепить цепь у изголовья неширокой кровати. Руки буквально чешутся выбросить ее в окно, слабый блеск больших колец цепи раздражает и поднимает ураганом непонятные чувства в груди Чона. Так хочется прикоснуться к Чимину без всех этих страховок, которые вовсе ни к чему. Но Пак никогда не успокоится, ведь Гук — не крепкий оборотень, на котором любая рана затянется уже через пару минут, он — всего лишь обычный мешок с костями и кровью, к тому же не регенерирующий. И от этой безысходности, от этого понимая своей ущербности, Гуку хочется бежать и прятаться. Но разве он может оставить Чимина? С губ срывается тяжелый вздох, висок отдает легкой болью из-за мыслей, а руки по неволе сжимают металл с такой силой, что он больно впивается в кожу, заставляя ее побелеть от давления. Отчаяние и грусть охватывают с головой, окунают в омут, словно пытаясь утопить, и Гук мало им сопротивляется. Он уже несколько дней думает о том, что было бы, родись он таким же, как Чимин, но все эти раздумья ни к чему хорошему не приводят. Лишь раздражают и злят, из-за чего Чон иногда ведет себя отстраненно и угрюмо. Такое поведение парня естественно напрягает чувствительного оборотня, и тот принимает все на свой счет. Поэтому сегодня Чонгук оказался в его квартире с цепью в руках. Объяснять Чимину свои чувства бесполезно, пытаться рассказать ему о своих мыслях — неловко. Чон и сам понимает, как это нелепо — переживать из-за своего происхождения и жалеть о своей природной слабости, но по-другому у него не получается. Ему хочется быть с Паком рядом, но без всех этих «крайностей» в виде цепей или наручников. Теперь Гук даже готов отказаться от любой близости, лишь бы не видеть Пака прикованным. Да, это своего рода игровые моменты, но когда в голову бьет осознание того, что Чим выглядит, как дикий зверь в этих цепях, то Чонгуку не до возбуждения. Сколько бы Чон не пытался себя успокоить — все безрезультатно. Чимину нужен не он, не такой слабый и беспомощный. Пак по природе своей должен подчиняться более сильному, могущественному, но судьба сыграла с ним злую шутку, заставив полюбить обычного человека. Чонгук готов жизнь отдать, лишь бы стать достойным Чимина. — Иногда ты так громко думаешь, что я слышу, как проносятся мысли в твоей голове, — мягко улыбается Чим, неожиданно возникнув перед парнем. Чонгук поднимает взгляд и осматривает Пака, замечая высушенные феном волосы и махровое полотенце на узких бедрах. Мягко улыбнувшись уголками губ, Чим тянется к своему полотенцу, чтобы снять и откинуть подальше, но Чон вовремя перехватывает его руку и отрицательно качает головой. — Нет, не надо, — тихо произносит он, выпуская из рук цепь, отчего она с лязганьем падает на пол. — Сегодня ничего не будет. — Что? Почему? — искренне удивляется Пак, в его глазах едва заметно мелькает досада. — Прости, нет настроения, — врет Чонгук, криво улыбаясь, и даже не боится, что Чимин может все понять. — Давай ляжем спать? — Ложись, — шепотом отзывается Чим, отшатываясь. — Я скоро приду. В его глазах столько боли и непонимания, что сердце Чонгука обливается кровью. Он не успевает поймать Пака, тот слишком стремительно выбегает из комнаты и пропадает в темноте коридора. Злясь на самого себя, Чон с силой пинает злополучную цепь и с досадой усаживается на край кровати, вцепившись пальцами в волосы. Ну как можно быть таким идиотом, чтобы обидеть Чимина своей неуверенностью в себе. Пак так доверяет ему, так любит, что готов заковать себя в наручники и остаться абсолютно беззащитным, а он, эгоистичный дурак, только о своих чувствах и думает. Решая оставить серьезный разговор на потом, Чон скидывает с себя футболку и забирается на кровать. Он занимает свою половину и не закрывает глаза до тех пор, пока не слышит тихие шаги босых ног по паркету. На душе не спокойно, в голове рой из мыслей, Чонгук не понимает, что ему делать и как объяснить Чимину ситуацию, однако он должен хотя бы попытаться. Не надо было так резко отказывать, ведь когда-нибудь неуверенность должна уступить место возбуждению, и кто знает, может это произошло бы именно сегодня. Тело Чимина очень горячее, Чон спиной чувствует исходящее от него тепло даже на расстоянии, поэтому он позволяет себе повернуться к нему лицом, когда тот, повозившись, укладывается. На нем легкие короткие шорты, так бесстыдно открывающие аппетитные бедра, плечи его напряжены и чуть ссутулены, словно на них груз в несколько тысяч килограммов. Чонгук тихо вздыхает, чувствуя давящую вину, и пододвигается ближе. Его не отталкивают, ему не перечат, Пак лежит смирно и лишь вздрагивает, когда на талию ложится тяжелая рука. Бесцеремонно пододвинув смиренно молчащего Пака к своей груди, Чонгук тычется носом в его затылок и с шумом втягивает аромат шампуня. Сам Чим пахнет намного приятнее, и уже через пару часов химия выветрится, а светло-серые волосы будут источать тонкий, едва уловимый запах топленого молока. — Не обижайся, — слишком тихо шепчет Гук, обжигая шею Чимина рваным дыханием. Пак лишь фыркает, собираясь возразить, но парень перебивает его. — Я же чувствую, что обижаешься. — Я вообще-то готовился, — тихо отзывается он, когда понимает, что врать бесполезно, и пытается скинуть руку Гука с себя. — Прости, — Чон тут же прижимает его ближе, не позволяя вырваться. — Прости, Чимин. — Я не могу тебя заставить, это твой выбор, — уходя от ответа, бормочет Пак. — Рядом с тобой я чувствую себя слабым, — признается Чонгук, понимая, что ни в коем случае нельзя сейчас промолчать и пустить все на самотек. — Ты носишься со мной, как с ребенком, покупаешь цепь, чтобы я мог касаться тебя, а мне это не нравится, ведь я хочу не только трогать, но и ощущать ответные прикосновения. Черт, да каждый твой жест пропитан опасливостью, словно я — пепел, который разлетится лишь от одного дуновения. Я не могу так, Чимин, понимаешь? Твои опасения подавляют во мне сильного доминанта, и я превращаюсь в твоего щенка. — Откуда в твоей голове такие глупости? — судорожно вдыхает Пак, словно все это время не дышал. — Если это продолжится, я буду вынужден уйти, — с трудом выдает Гук, прикусывая нижнюю губу. — Нет, прошу, — тут же оборачивается к нему Пак, пытаясь поймать взгляд парня. — Я научусь сдерживаться, я смогу… — Если однажды ты перестанешь обращаться в момент моих прикосновений, это будет значить, что я больше не вызываю у тебя никаких чувств, — грустно улыбается Гук и прижимается губами к горячему лбу Пака, продолжая шептать. — Ведь ты не можешь сдерживаться именно из-за того, что я так сильно нравлюсь тебе и возбуждаю, что пробуждаю твоего волка. — Если моя сила заставляет любимого человека чувствовать себя так плохо, то я готов от нее отказаться, — хрипло выдыхает Чимин, словно ему сейчас невыносимо больно. На несколько секунд повисает тишина, Чонгук думает о том, что он все же конченый идиот, раз заставляет Пака думать о таком, а Чимин едва дышит, прислушиваясь к сердцебиению Гука. Он цепляется за него так, словно боится потерять, и жмурится от пронзающей сердце боли. Ребра будто ломает пополам, их осколки вспарывают внутренние органы, отчего все внутри обливается кровью. Чонгук целует в висок нежно, коротко, но этого хватает, чтобы вернуться в реальность и принять ее такой, какая она есть. — Все, что я могу сделать — это дать тебе в руки крепкую цепь, — Пак цепляется пальцами за руки Чона, что касаются его лица. — Прости, я веду себя глупо. Сначала соглашаюсь сковать тебя, а потом сам резко передумываю, — напряженно произносит Гук, поглаживая большими пальцами щеки Чимина, и смотрит прямо в его глаза. — Никто не говорил, что будет легко, — цитирует его Чимин, сразу же вспомнив тот момент, когда Чонгук произнес эти слова ему. Кажется, произошло это еще в самом начале, Пак тогда дико ревновал, боялся, что Чонгук уйдет к другому, найдет себе обычного человека, ведь до этого он не замечал в нем тяги к сверхъестественному и не мог быть уверен, что Чон не передумает связывать свою жизнь с оборотнем. В один из вечеров Чонгук задерживался на встрече с каким-то одногруппником, с которым должен был обсудить задание профессора, не отвечал на сообщения и даже не брал трубку. Чим тогда оббежал половину города, чтобы найти нужное кафе, влетел в него, как смерч и чуть не разнес половину заведения. Если бы не Чон, его донельзя счастливая улыбка и теплое касание большой ладони, то Паку пришлось бы выплатить немаленький штраф. От влюбленного взгляда Гука стало вдруг неловко, все опасения и глупые мысли вмиг исчезли, а сердце забилось быстро-быстро, заставляя щеки Чимина пылать от прилива крови. После этой выходки Чим долго распинался, просил прощения и вел себя тихо и виновато, словно нашкодивший щенок, но Чонгук лишь улыбнулся и сказал, что ничего страшного не произошло, с каждым такое бывает. Пак винил во всем свой характер, свое чувство собственничества, но Гук шепнул, что ни в одних отношениях легко не бывает и заставил Чимина забыться в нежном поцелуе. — Тогда не будем торопить события и попробуем подождать еще немного, может, я смирюсь, а может, ты передумаешь, — Чонгук спускает короткими поцелуями на губы оборотня и мягко чмокает его. — Скоро полнолуние, — вдруг вспоминает Чим, взглянув через плечо парня в окно, откуда прекрасно видно почти полный месяц. — Мне нужно будет вернуться домой. — Тогда проведем время до твоего отъезда вместе, — мягко улыбается Чон, удобнее укладывая голову на подушку. Он отпускает лицо Чимина и на ощупь находит его руки, переплетая пальцы и сжимая небольшие ладони в своих. — Так не хочу возвращаться, — слабо морщится Чим, впервые выглядя, как большой ребенок. Чонгук завороженно наблюдает за ним, запоминая каждое мгновение, высекая этот образ где-то на подкорке, чтобы помнить, знать, вспоминать и восхищаться. — Почему? — с заминкой шепчет он, нервно облизнув вмиг пересохшие губы. — Муж брата будет приставать с расспросами о тебе, — мягко улыбается Чим, лишь слегка приподняв уголки губ. — А сам брат будет ругаться и, может, даже попробует запереть меня дома. — Ох, тогда мне придется надеть рыцарские доспехи и отправиться вслед за своей принцессой, — хихикает Гук, представив себе эту картину, и получает в ответ тихий смешок от Чимина. — Чтобы отвлечь злого дракона, я натравлю на него своего друга Ким-я-люблю-много-болтать-Тэхена и проскользну в замок. — Ты такой сказочник, — беззлобно хмыкает Чим, цокнув языком. Он ненадолго замолкает, но вскоре все же решается спросить. — А кто такой Тэхен? Почему, кстати, я не знаю ни одного твоего друга? — Я просто не хочу делиться с другими таким чудом, как ты, — пожимает плечами Гук. Его улыбка тут же сползает с лица, когда он замечает слишком серьезный взгляд Чимина. Оборотень ощутимо напрягается и даже перестает поглаживать ладони Гука, поджав на секунду губы. — Боишься, что они узнают, кто я и перестанут с тобой дружить? Вопрос звучит так холодно и уверенно, что Чон невольно вздрагивает, игнорируя желание укутаться в теплое одеяло и прижаться к горячему телу оборотня вплотную. — Тэхен знает, — едва слышно выдыхает Гук, прочищая горло и повторяя чуть громче. — Тэхен знает, что ты оборотень и омега. — Ты рассказал? — испуганно выдыхает Пак, глядя на парня. — Нет, он сам понял по моим вопросам. Просто Тэ с лет десяти увлекается историей о вампирах и оборотнях, он изучил очень много литературы, поэтому я спросил о том, что не нашел в книжках. — А он… Кто? — задает вполне резонный вопрос Чимин, судорожно пытаясь вспомнить оборотня с таким именем. — Вроде, человек, — неуверенно пожимает плечами Чон, прикусив нижнюю губу и взглянув как-то виновато. — Мне не нужно было ему рассказывать, да? — Ты не должен спрашивать меня. Если доверяешь ему, то и я тоже, — успокаивающе улыбается Чим и сжимает пальцы Чонгука ощутимее. Оборотня по имени Тэхен нет ни в одной стае, и это успокаивает. Однако Тэ может быть вампиром. — Я вас обязательно познакомлю, — кивает Чонгук, улыбаясь. — Вот увидишь, он очень хороший. Засмотревшись на счастливую улыбку парня, Чимин вдруг ощущает щемящую боль в груди и едва сдерживает рваный выдох. Он скользит взглядом по безмятежно спокойному лицу человека и, не выдержав, подается вперед. Чонгук удивленно охает, ощутив родные губы на своих, но не теряется, тут же прижимая Пака ближе и перехватывая инициативу. Он мягко укладывает оборотня на лопатки и слегка приподнимается, чтобы нависнуть и вжать в постель. Ладони Чимина, такие ощутимо обжигающие, касаются спины, заставляют распаляться и гореть от любви, нежности и взаимных касаний. Чонгук касается дрожащими подушечками пальцев обнаженной кожи бедер Пака, вызывая мурашки своими прикосновениями, и не сдерживает довольную улыбку. Чимин такой сильный, крепкий, но в то же время очень нежный и слабый, только с ним, Чоном. Пожалуй, эта мысль, первая здравая за весь вечер, очень отрезвляет и заставляет оторваться от влажных губ Пака и с запоздалым осознанием взглянуть на его лицо. Разочарованно простонав, Чим цепляется за плечи Гука в страхе, что тот отстранится и уйдет, но Чон лишь напряженно смотрит на него, словно пытается что-то найти в его глазах. — Что случилось? — все же шепчет Пак, наблюдая за Чоном из-под опущенных ресниц. — Я люблю тебя, — одними губами произносит Чонгук, заставляя Чимина распахнуть глаза и слишком резко вдохнуть. — Люблю так сильно, что согласен на все, лишь бы ты был счастлив. — Тогда свяжи меня, — неуверенно и тихо шепчет Пак, боясь напугать Гука своими поспешными действиями. — Я хочу тебя, и это сводит с ума. Ты даже не представляешь, как сильно меня заводит твой аромат, особенно, когда ты возбуждаешься. — Какова вероятность, что тебя точно так же сможет завести какой-нибудь альфа-самец? — хрипит Чонгук, все еще нависая над парнем и не сводя с него глаз. — Нулевая, Чонгук, нулевая, — для уверенности повторяет Чим, пытаясь притянуть Чона ближе к себе, чтобы вновь ощутить прикосновение его губ. — Это хорошо, — вдруг лучезарно улыбается Гук и укладывается рядом, сгребая ошалевшего Чимина в объятия. — Все, теперь спи. Давясь воздухом от возмущения, Чим дергается в крепкой хватке, пытаясь вывернуться и уйти, но тихий смех куда-то в плечо заставляет замереть и прислушаться. — Успокойся, мы обязательно испробуем твою цепь, — многообещающе шепчет Гук, мягко целуя оборотня в затылок. — Ты так увлекся поиском крепких наручников, что забыл про контрацептивы и, конечно же, смазку. — Черт, — рвано выдыхает Чим, только сейчас вспомнив о таких важных вещах. — Че-е-ерт. — Сколько боли и отчаяния в твоем стоне, — откровенно издевается Чонгук, потираясь кончиком носа о мягкие волосы Чимина. — Я совсем забыл, — сокрушенно выдыхает Пак, прикрывая глаза и стараясь потушить первые огоньки возбуждения. — Потерпи еще немного, — чуть ли не мурчит Гук, наслаждаясь нежностями. — Все обязательно будет. — Если не успеем до новолуния, то потом придется ждать еще около недели, пока сила луны не потеряет свою власть надо мной, — немного разочарованно произносит Чим, поглаживая ладонь Чона на своем животе. Чонгук лишь загадочно улыбается куда-то в макушку парня и прикрывает глаза, наслаждаясь теплом родного тела и его ровным, едва слышным дыханием. Пожалуй, отсутствие смазки — это лишь предлог, чтобы немного оттянуть этот момент. Чонгуку все еще нужно разложить все свои мысли по полочкам, разобраться в своих чувствах и смириться с реальностью. Он очень надеется, что это не займет много времени.pt. 2 // dangerous game
16 марта 2018 г. в 19:12
Очередной учебный день подходит к своему логическому завершению, и Чонгук чувствует себя таким опустошенным и раздавленным, что не хочет даже дышать, не говоря уже о том, чтобы двигаться. С самого утра его словно прокрутили в соковыжималке, а потом отправили на учебную каторгу, которая продлилась двенадцать, мать его, часов. Рука отнялась еще на первой паре, голова — уже на второй, а вот тело заклинило ближе к концу последней, когда ни сидеть, ни слушать преподавателя не было никаких сил. И даже предстоящие выходные дни не смягчают сегодняшних страданий.
После того, как звучит спасительный и такой долгожданный сегодня звонок, в аудитории вмиг становится безумно шумно, преподаватель, оборванный на половине слова, даже не делает попытки дать задание, молча наблюдая за потоком студентов. Все спешат покинуть ненавистные стены и разгрузить голову от учебы, а вот Гук никуда не торопится. Мало того, что его сегодня чуть ли не на каждой паре дергали больше других, так еще и дежурство выпало на самый отвратительный день. Вселенная сговорилась против него, ей-богу.
Когда в помещении остается только один человек, сидящий весь день рядом, Чонгук все же соскребает себя с изрисованной поверхности стола и тяжелым взглядом осматривает аудиторию. В душе он очень надеется, что мусора под партами не так много, как бывает обычно.
— Да ладно тебе, — подбадривает его друг, похлопав по плечу. — Быстрее уберем — быстрее пойдем домой.
Чон скептически осматривает возникшего перед взором Тэхена и криво, безумно вымученно улыбается. И откуда в этом засранце столько силы и оптимизма? Неужели он не сидел рядом с ним все эти адские часы лекций и не фиксировал в тетради каждое слово преподавателя? Радует одно — Чон хотя бы не единственный, кому пришлось остаться на уборку.
Ким Тэхен — единственный человек из группы, которого Чонгук мог по праву назвать хорошим и отличным другом. Несмотря на свою общительность и природное обаяние, Гук с подозрительной аккуратностью относился к новым знакомствам, поэтому ближе к третьему курсу обзавелся лишь очень узким кругом действительно близких друзей, которые проверены и временем, и погодой, и неприятностями. Тэхен — удивительно верный и ласковый парень — никогда не бросал в беде и всегда подставлял свое плечо. Вот и сейчас он неназойливо помогает другу, принимаясь убираться в одиночку.
Чонгук с интересом скользит по его фигуре взглядом и пытается найти в нем хоть что-то отдаленно напоминающее Чимина. Почему-то Гуку кажется, что оборотни должны быть именно такими, как Тэхен — теплыми, ласковыми, чересчур активными и очень шумными. Но за все время их знакомства Чон ни разу не замечал ничего подозрительного ни в поведении Кима, ни в его внешности: и глаза были обычными, и клыки при луне не появлялись, и солнца он не боялся. Однако волосы у него неестественно белые, с оттенком серого, взгляд иногда такой проницательный, словно он смотрит в самую душу, а линзы, к которым Ким имеет особое пристрастие, легко могут скрывать как алые, так и ярко-голубые глаза. Но подозревать Тэхена во лжи бессмысленно, вряд ли он стал бы скрывать свою сущность. Он слишком болтливый и неугомонный, давно бы похвастался своими суперсилами или острыми клыками.
— Прости, я сегодня просто не в состоянии больше двигаться, — виновато улыбается Гук, растрепав свои волосы на затылке от неловкости.
— Не спал всю ночь, что ли? — ухмыляется Тэ, собирая разбросанный мусор по полу.
— Да, бессонница замучала, — нагло врет Чон и мысленно надеется, что Тэхен все же не сверхъестественное существо, которое сможет разоблачить его ложь.
— И какое имя у этой бессонницы? — игриво и понимающе улыбается Тэ, присаживаясь на парту через ряд от Чонгука.
Растерянно взглянув на друга, Гук пытается судорожно вспомнить, рассказывал ли про Пака кому-нибудь из друзей. По неизвестным ему самому причинам говорить кому-либо о своем парне-оборотне Чон не собирается. То ли боится, что другие могут узнать о Чимине слишком много, то ли не хочет им ни с кем делиться.
— С чего ты взял, что у нее есть имя? — прощупывает почву Чон, нервно потирая запястья.
Кожа под тканью рубашки отдает тупой болью и слегка жжется из-за длинных царапин, оставленных Чимином вчера ночью. Пак так сладко стонет и так несдержанно реагирует, что Гук не удержался и слишком ощутимо сжал его ягодицы, за что тут же поплатился. Но даже изувеченные руки не омрачили тот рваный стон и те ощущения, которые до сих пор хранятся на кончиках пальцев.
Вспомнив в красках прошлую ночь, Гук невольно вспыхивает от смущения и незаметно прикусывает нижнюю губу, чтобы отвлечь себя и переключиться на разговор с Тэхеном. Тот смотрит как-то внимательно, изучающе, а его щеки словно трогает легкий румянец. Но через секунду это мимолетное видение развеивается, и Чон слегка встряхивает головой, отгоняя такие глупые мысли. Нет, Тэ вряд ли умеет читать мысли, это всего лишь шутка, придуманная их общим другом.
— Ты можешь врать другим, но от меня не скроешь, — пожимает плечами Тэ, ехидно ухмыляясь. — Я влюбленных сразу вижу.
— Так палевно, да? — Чон касается похолодевшими от волнения пальцами горящей щеки и неловко улыбается.
— Он ведь не просто человек? — с осторожностью спрашивает Ким, чуть прищурившись. — Иначе ты бы давно нас познакомил.
— Я уже всерьез начинаю подумывать о том, что ты читаешь мысли, — смеется Чонгук, вновь затрагивают тему шуток над Тэхеном, которые очень актуальны в кругу их друзей.
— Нет, я просто хороший психолог, ты же знаешь, — пожимает плечами Ким и старается выглядеть непринужденным. — Умею считывать все по позам и жестам.
— Да, да, слышали уже, — закатывает глаза Гук, показывая свое отношение к хвастовству Тэ.
— Ну, так ты расскажешь мне о нем? — не унимается Ким, пытаясь разболтать друга. — Он вампир? Оборотень?
— Оборотень, — кивает в ответ Гук, складывая руки на груди и опуская задумчивый взгляд в пол. — Я знаю, что ты увлекаешься этими видами, много читаешь о них. В последнее время я тоже интересуюсь информацией про оборотней. Есть ли то, что я должен знать?
— Ты сейчас говоришь про то, что не написано в книгах? — понимающе улыбается Тэхен, пряча руки в карманах. — Но что конкретно тебя интересует?
— Может ли оборотень ослушаться своего вожака? И что с ним будет, если он не повинуется.
Чонгук выглядит крайне напряженным и серьезным, поэтому язык не поворачивается шутить именно в этот момент. Тэхен перебирает пальцами перстень в кармане и пытается разобраться в хаосе мыслей Чонгука, немного затянув молчание.
— За непослушание наказывают, — пожимает плечами Ким, понимая, что сказать ничего нового Чонгуку не может. Парень знает все сам. — Жестокость наказания определяет вожак, но стая может повлиять на его решение. В общем, у них отношения среди членов стаи очень схожи с отношениями в наших семьях. Просто стая — это несколько семей в одном флаконе.
— Что будет с оборотнем-омегой, если он не выполнит свое предназначение? — уже тише спрашивает Гук, и Тэхен буквально слышит, как двигаются шестеренки в его голове, пока он обрабатывает информацию.
— Ничего страшного, но в один прекрасный момент репродуктивная система может просто перестать работать, — Ким пытается подобрать правильные слова, чтоб донести всю суть до Чонгука. — Альфа не может тронуть омегу, если та против их союза. Сейчас омеги стали очень самостоятельными, сами выбирают себе партнеров. Но, по закону природы, они выбирают себе пару на всю жизнь. Поэтому, друг мой, если трахнешь его — лишишь возможности найти нового партнера после твоей смерти.
Чонгук ошарашенно смотрит на Тэхена, то ли пытаясь поверить в его слова, то ли пытаясь понять, откуда Ким все узнал. Не сводя с парня взгляд, Ким немного нервно улыбается.
— Ну что? Ты бы не стал спрашивать про омег, если бы твой оборотень был альфой. Я просто умею делать выводы, — фыркает Тэ, чувствуя себя неловко из-за недоверия со стороны Чона.
— Почему он не сможет найти другую пару? — хрипло спрашивает Гук. — У него ведь были партнеры, и…
— Волки моногамны, парень. Если бы он не полюбил тебя, он бы не подпустил и на пушечный выстрел. Даже если у него и были другие связи, то ни с одним из тех оборотней он не связался, оставаясь одиноким. А знаешь, почему? — Тэхен кривит губы, замечая немой вопрос в глазах друга. — Просто он еще никого не любил.
— Но я ведь не могу его пометить, он будет все таким же свободным, — Чонгук честно пытается все понять, но это пока плохо получается из-за свалившейся на него информации.
— Да, его тело будет чистым, запах человека быстро выветривается, но вот сердце… Оно уже занято тобой. Так что перестань сомневаться и искать проблем на свою голову, просто будь с ним, пока он это позволяет, — дает дельный совет Тэ, поднимаясь с парты и направляясь к своей сумке.
— Если он залетит от меня, от него откажется стая? — наконец решается спросить Гук, наблюдая за Тэ, который тут же напрягается и медленно переводит на него взгляд.
— Вы собираетесь завести ребенка? — хмурится Ким.
— Нет, боже, — словно пугается этой мысли Чон, заметно вздрогнув. — Просто просматриваю все варианты развития наших отношений.
Чувствуя кожей тяжелый взгляд Кима, Гук флегматично пожимает плечами и следует его примеру, скидывая в рюкзак ручку и тетрадь.
— Могу только посоветовать предохраняться, иначе проблемы будут не у твоей пары, а у вашего ребенка. Чаще всего, рожденные в союзе оборотня и человека, либо умирают, либо живут в постоянных бегах из-за своей необычности: они и не люди, и не оборотни, а что-то среднее.
— Спасибо, Тэ. Ты очень помог, — искренне улыбается Чонгук и направляется к двери, махнув на прощание. — На выходных увидимся, не забудь подобрать тему для нового проекта.
Тэхен лишь улыбается и машет головой, мол, приказ понял, будет выполнено. После этого Чонгук уходит, а сам Ким заканчивает уборку, выбросив мусор в урну, и закрывает аудиторию.
Через несколько минут Тэ выходит из учебного заведения и уверенным шагом направляется к черной иномарке у ворот. В салоне тепло, приятно пахнет свежей кровью, и Тэхен позволяет себе расслабиться, откинувшись на спинку переднего пассажирского сиденья. Темноволосый водитель осматривает его сканирующим взглядом, едва слышно втягивает запах, исходящий от одежды Кима, и неодобрительно хмыкает, поморщившись.
— Как все прошло? — безучастно интересуется Чон Хосок, заводя мотор машины.
Находиться в его компании не самая приятная вещь, Тэхену хочется поскорее закончить со всеми делами на сегодня и остаться наедине с собой и своими мыслями, чтобы никто не отдавал ему новые приказы или не пытался залезть в голову.
— Убедился в том, что объект встречается с оборотнем, — рапортует Ким, прикрывая глаза.
Хосок — сильный вампир, если не сказать ему всю правду, он может бесцеремонно залезть в голову и прочитать все мысли при помощи грубой силы. Острые когти больно пронзают кожу, когда такому вампиру, как Чон, необходимо узнать какую-нибудь информацию, и Ким не раз видел этот болезненный процесс собственными глазами. К счастью, у Тэхена от рождения такое умение: стоит только посмотреть в глаза человеку, оборотню или вампиру, и все, он становится его рабом. Ким и мысли прочитать может, и свои внушить — без проблем. Поэтому он смиренно впускает Хо в свою голову, чтобы решить все без проблем и без впивающихся когтей в затылок.
— Это нам на руку, — ухмыляется Хосок, выворачивая на проезжую часть. — Действуем по плану.
— Полнолуние через три дня, нужно все подготовить, — задумчиво бормочет Тэ и старается игнорировать чужую ладонь на своем бедре.
У них, вампиров, нет привычки находить себе пару, но ради поддержания хороших связей высшие вампиры часто организуют браки, надеясь, что это спасет отношения между кланами. Вот и Хосок выпал на долю Тэхена в роли мужа, к которому Ким даже спустя двести лет не может ни привыкнуть, ни доверять. Успокаивает одно — за это время они виделись очень редко, и лишь сейчас, последние лет десять, когда Хо был направлен в их клан, они стали пересекаться намного чаще. Это не самые приятные для Тэхена встречи, но ему приходится скрывать свои чувства при муже. Нет, не то чтобы Хосок плохой и противный, просто он — трус, беспрекословно исполняющий каждый приказ сверху. И не всегда приказы были с благими целями. Наверное, на его месте любой бы вел себя так смиренно, ведь за непослушание либо смерть, либо жестокая смерть.
Спустя полчаса машина плавно тормозит у высокого здания, отдаленно напоминающего замок, и его вид вызывает в Тэ паническую тревогу. Через несколько минут здесь соберутся самые сильные представители обоих видов: и оборотней, и вампиров. Подобные встречи необходимы для согласования действий обеих сторон, ведь вампиры не могут ничего сделать без разрешения оборотней и наоборот — оборотни ведут себя тихо без разрешения вампиров. Но как бы громко не звучали эти правила, каждый вид скрывает много тайн: кланы вампиров занимаются секретными исследованиями, а стаи оборотней в это время ведут между собой холодную войну, хоть и пытаются выглядеть так, словно в их рядах царит дружба и спокойствие.
С каких пор ты берешь меня на подобные встречи? — мысленно шипит Тэхен, покосившись на идущего рядом Хо, когда они поднимаются по лестнице, на второй этаж, откуда уже разит такой силой и аурой, что Ким невольно вздрагивает от мурашек по коже.
Мне нужно, чтобы ты следил за вожаком Южной стаи, именно его брат сблизился с нашим объектом, — холодным, непроницаемым тоном отвечает Хо, при этом чуть кривит губы.
Не думаю, что оборотни знают про наш план. Чимин встречается с объектом не из-за этого, — пытается вразумить его Тэ, не сводя с парня пронзительный взгляд.
Хо слабо дергает плечом, показывая свое недовольство из-за поведения Тэхена, который уже превышает свои полномочия и лезет не в свое дело. Дали задание — выполняй молча. Ким понимает все без слов и ответа, Хосок блокирует свои мысли и больше не слушает его.
В зале для совещаний душно, ужасно пахнет волками и отдаленно несет кровью от высших вампиров, что так любят полакомиться прямо перед такими важными переговорами, как сегодня. От этого Кима слегка подташнивает, но среди этой какофонии ароматов он ловит один единственный, так давно знакомый и привычно терпкий, исходящий от худощавого, невысокого парня. Тэхен смотрит на него в упор, пытается прожечь своими ярко-голубыми глазами дырки, и улыбается уголками губ.
Мин Юнги — совсем необычный оборотень. Несмотря на то, что он вожак, да еще и рожденный в союзе сильных оборотней, его человеческий облик мало у кого вызовет ассоциации с сильным, властным волком, скорее — с еще очень молодым щенком. Но Тэхен прекрасно знает, что тому уже под шестьсот лет, поэтому старается на внешность и невысокий рост внимания не обращать. Да и какая разница, сколько сантиметров в этом теле, когда от него пахнет так умопомрачительно?
Сделать попытку прочитать его мысли сейчас будет губительно. Оборотни общаются между собой мысленно, когда находятся на небольшом расстоянии друг от друга, поэтому Ким рискует либо выдать себя, либо серьезно запутаться в мыслях других. Он еще не настолько виртуоз поэтому старается выждать нужный момент.
За весь вечер «удачный момент» так и не наступает, оборотни о чем-то громко спорят, вампиры отсиживаются в стороне, и когда Тэ решается все же вникнуть в суть чужих разговоров, его невольно охватывает легкий страх, который могут легко учуять оборотни. К счастью, они заняты бурным обсуждением недавних новостей, о которых Ким знает больше всех.
— Требую, чтобы ты незамедлительно предпринял меры! — грозно рычит Намджун, вожак Северной стаи, зло глядя на напряженного Юнги.
Сейчас Тэхену беспокойно и за Мина, готового в любой момент защищаться, и за Чимина, о котором и идет разговор. Тэхен не знает Пака лично, но Чим — это оборотень Чонгука, а уж за Чона и все, что ему дорого, Тэ готов и убить. Он дружит с ним уже около трех лет, знает о нем больше других и видит в нем неподдельные чувства. Это единственный человек, который всегда говорит прямо в глаза то, что думает и не думает то, о чем говорить вслух не станет. Привязываться к человеку так глупо и непрофессионально, за всю свою жизнь Ким допускает такую ошибку впервые, но ему не жаль. Не жаль, потому что Чон Чонгук — не обычный человек, ему судьбой предназначено стать кем-то большим, сильным. Сильнее, чем все здесь вместе взятые.
— Мой брат — не вожак, но и не рядовой оборотень, он имеет право жить среди людей и не отчитываться о каждом своем шаге, — обманчиво спокойным голосом произносит Мин.
Вампиры немного обеспокоены тем, что такой оборотень, как Чимин, шарахается возле их объекта, поэтому они подняли столь серьезную тему на общем сборе, прикрывая свои опасения кодексом оборотней. Ни одна стая не знает о том, что на самом деле задумали кланы вампиров, поэтому у них не возникает вопросов, почему вампиры так обеспокоены союзом оборотня и человека. Намджун, самый крупный вожак из всех присутствующих, тоже обеспокоен такой связью своего сородича с обычным человеком, поэтому неимоверно злится и кричит так, что слюна брызжет в разные стороны. Если бы он сидел рядом с Юнги, то, скорее всего, уже бы давно получил за это.
Тэхен еще при первой встрече со стаями оборотней заметил, что между этими двумя, вожаками стай, между прочим, словно кошка пробежала. Джун ведет себя несдержанно, часто цепляет Мина грубыми словами и издевками, а тот, как удав, спокойно сносит все с таким выражением лица, словно заслужил. Что у них произошло в прошлом — Тэ пока понять не может, но рано или поздно он докопается до сути.
— Чимин — омега! Он давно должен был найти себе альфу, чтобы…
Юн одним взмахом затыкает разошедшегося Джуна и раздраженно выдыхает, так и говоря ему снисходительным взглядом, что тот дурак неимоверный, раз чуть не спалил перед вампирами такую важную тайну, как существование особенных омег, способных создавать отличающихся своей силой вожаков. Юнги — пример такого вожака, Нам же уступает ему в силе, хотя намного выше и крупнее. Тэхен, конечно, не читает их мысли, но по взгляду понимает все дословно.
— Хорошо, Чимина вернут домой, от человека его — избавятся, — ледяным тоном произносит Мин и отпускает руку, позволяя Джуну вдохнуть.
В этот момент Тэ пробирает дрожь. То ли из-за страха за Чонгука, то ли из-за ударной волны могущества Юнги. Одним только жестом заставить заткнуться такого крупного и бесстрашного Нама — это еще уметь надо.
Нужно его опередить, — звучит голос Хосока в голове, который даже не оборачивается к Тэхену, чтобы спокойно залезть в его мысли. — Перехвати Мина.
Приказ отдан беспрекословно и немного грубо, так, чтобы Тэхен не смел ослушаться. Ответить на это Киму нечего, поэтому он тихо вздыхает и все оставшееся время неподвижно стоит за спиной своего мужа, больше не слушая то, что обсуждается за столом. В голове шумят мысли о том, как ему спасти Чона именно от его, Мина, клыков, поэтому Ким блокирует свое сознание от Хосока и напряженно разглядывает пол в тяжелых думах. Юнги никак не вписывается в его план, для завершения своей идеи Ким хотел использовать Чимина, сыграв на его чувствах. И если Мин вдруг влезет не в свое дело, пытаясь отгородить Пака от любви с обычным человеком, то все пойдет коту под хвост.
После окончания переговоров, Юнги выскальзывает из помещения незаметно и быстро, Ким даже на секунду пугается, что упустил его, но, когда он понимает, что сердцебиение Мина еще в шаговой доступности, Ким просто направляется за ним по узким, темным коридорам. Волнение поднимается вверх по всему телу, очень сложно успокоить себя, преследуя такого оборотня, как Юнги.
Тэхен давно положил на него свой голубой глаз. Кроме приятного, будоражащего нутро аромата, Юнги присуща еще странная, неземная красота. Его глаза-полумесяцы — это лучшее, что Ким видел за четыре сотни своей жизни. Его тонкие, длинные пальцы — единственное, о чем Тэ может думать, когда находится рядом с ним. Пожалуй, если разобрать Юна по частям, то можно найти каждый фетиш Тэхена.
Резкий шорох сбоку заставляет дернуться, но Ким не успевает среагировать, его больно прикладывает об стенку и сжимают горло. Ох, даже если Тэхен сейчас задохнется, он готов вечность ощущать на себе силу этих рук. Прошедшаяся по всему телу волна чужой силы заставляет ощутимо задрожать, но не от страха, нет, от едва уловимого возбуждения и ничем не прикрытого интереса.
— Я сразу понял, что ты здесь не просто так, — шепчет Юнги, сверкая алыми глазами в полумраке. — Зачем тебя прислали?
Боясь сболтнуть лишнего, Тэхен всматривается в завораживающие своей красотой глаза Мина и шумно, хоть и с трудом, сглатывает. Ким пытается понять, на какой стороне Юн и сможет ли он помочь ему, если тот попросит об этом. Спасти Чонгука и Чимина — это задача лично Тэхена, и выполнить ее без чужой помощи он не сможет.
Поцелуй меня, — вдруг выдает Ким, глядя прямо в глаза Юнги, когда понимает, что не может добраться до его мыслей. Чтобы убедиться, что Мин не подчиняется его силе, Тэхен совершает такую глупую ошибку, ляпнув первое пришедшее в голову.
И замирает в следующее же мгновение. Хватка длинных пальцев слабеет, но дышать легче не становится, потому что горячие губы Юнги вмиг сминают его, грубо, властно, так, как подобает оборотням. Мин скользит кончиком языка по сомкнутым губам Тэхена, надавливает и раздвигает, скользит глубже, чтобы подчинить и усмирить. От неожиданности Ким тихо стонет, чем выдает и себя, и свою слабость перед Мином, и жмется ближе, плотнее, ищет в нем тепло, опору. Юнги горячий, это ощущается даже через слои одежды, его хватка на бедрах — невозможно приятна, отчего внизу живота начинает сладко тянуть.
Влажный, наполненный страстью и взаимным желанием поцелуй затягивается, воздух с каждым движением горячих губ бесконтрольно кончается, кровь шумит где-то в висках, но Тэхен старается сохранить самообладание и с ужасом понимает, что сердцебиение Мина — ровное. Для него это ничего не значит, он просто выполняет его, Кима, приказ.
— Черт, — словно очнувшись ото сна, Мин дергается от Тэхена и презрительно смотрит на него, брезгливо вытирая влажные после поцелуя губы. — Еще раз увижу тебя рядом — убью.
И это чистая правда, пропитанная ядом и желчью. Юнги пользуется чужим замешательством и скрывается в одном из проходов, а Ким медленно сползает по стене на пол, восстанавливая тяжелое дыхание и усмиряя собственное сошедшее с ума сердце.
Так вляпаться может только Ким Тэхен.