a descendant

      Самое тихое время — ночь, вокруг нет ни единой души, даже машины проезжают с удивительной редкостью. Тэхен откидывается на спинку скамьи и задирает голову, разглядывая безлунное небо, вдыхает полной грудью и унимает легкую дрожь в теле, боясь показать рядом сидящему оборотню свое волнение. Слова никак не вяжутся, язык словно прирос к небу, а горло пересохло — Ким не знает, с чего начать разговор, тем более, что за последние дни он всего лишь перекинулся с Юнги парой фраз, большая часть из которых были извинения.       Старший копирует телодвижения вампира и прижимается лопатками к выкрашенному дереву скамьи. Его длинные, аккуратные пальцы крутят новую пачку сигарет, а задумчивый взгляд смотрит куда-то в даль. Шумно выпустив воздух из легких, Юн расслабляется, роняя руки вдоль бедер безвольной куклой. Его ладонь случайно касается бедра Тэхена, отчего тот вздрагивает и на секунду задерживает дыхание, словно нуждается в том, чтобы получать воздух.       Ким готов поспорить, что улыбка, тронувшая губы Мина, вызвана его откровенной и недвусмысленной реакцией на такое легкое прикосновение. Видимо, оборотень решает убедиться в своих догадках, ведь всего через мгновение его обжигающая даже через ткань штанов рука ложится аккурат на бедро, чуть выше колена. Будь Тэхен обычным человеком, его сердце стучало бы сейчас где-то у горла, щеки схватились бы румянцем, а ладони вспотели бы от прилива крови и жара.       В голове творится невообразимое, когда ладонь старшего скользит выше, очень медленно и нежно. Это касание вызывает дрожь и трепет, Тэ невольно напрягается каждой мышцей своего тела, то ли от испуга, то ли в ожидании дальнейших действий. Юнги оставляет ладонь лежать в опасной близости от паха, поглаживая большим пальцем, и вскрывает пачку сигарет второй рукой, цепляя одну из множества губами прямо так, без помощи рук. — С каких пор оборотни курят? — усмехается Тэ, стараясь завязать разговор. Хоть по Мину и видно, что он мало настроен на беседу, Киму больше не хочется молчать. — Они все равно не способны убить меня, — пожимает плечами Мин, неожиданно сжимая пальцами бедро Тэхена. — В отличие от тебя. — Сколько раз мне еще извиниться? — чуть ли не шипит тот, цепляясь за руку оборотня на своей ноге. — Не дергайся, — неожиданно приказным тоном требует Юнги, выпуская когти и протыкая ткань штанов, но не царапая кожу. — Что ты делаешь? — на секунду Тэхена охватывает страх, от чего он замирает, оставляя ладонь на запястье старшего. — Хочу, чтобы ты отвечал мне честно, — Юнги флегматичным движением поджигает зажатую губами сигарету, отчего огонек зажигалки на мгновение освещает его лицо, а после переводит спокойный взгляд на вампира. И делает все это с таким непринуждением, словно это не его когти готовы впиться в нежное бедро в любую секунду. — Ты теряешь контроль?       Из-за мыслей о горячей ладони, что вызывает табун мурашек одним касанием, Ким не сразу понимает смысл вопроса Юнги, лишь через минуту глупо моргает, осторожно поднимая взгляд на оборотня. Вырваться и убежать сейчас не получится, Юнги хоть и измотан, но все еще быстр и ловок, а соврать ему прямо в глаза не получится. Не то чтобы у Тэхена не хватит на это сил, скорее, сердце не позволит еще хоть раз обмануть старшего. Сейчас ему нужно добиться доверия, стать настоящим другом, показать свои лучшие намерения. Иначе у него никого больше не останется. — Я, — Тэ делает первую попытку, которая тут же проваливается, и ненадолго замолкает, чтобы облизнуть пересохшие губы и собрать мысли в кучу. — Мне казалось, что я смогу сопротивляться этому, но с каждым днем все сложнее, меня иногда ломает так, что становится страшно. — Ты уже успел кого-нибудь высушить? — взгляд Мина на секунду меняется, но Ким не может понять, что за эмоция проскользнула в его глазах. — Нет, честно нет, — отрицательно качает головой Тэ, на секунду поджимая губы. — Было всего два раза, когда я чуть не… Это так отвратительно… — Хорошо держишься, — выдыхая сизый дым, Юнги вновь отводит взгляд и расслабляет ладонь, пряча когти. — Я горжусь тобой.       От слов старшего все тело каменеет, а пальцы слабо подрагивают, словно из Кима вынули душу и вернули ее обратно. Еще никто в жизни не хвалил его, не говорил таких удивительно приятных слов, не оказывал безмолвную, но необходимую поддержку. — Это подло, Мин, — без стеснения сообщает Тэхен, слабо улыбаясь уголками губ. — Я всего лишь солдат, выполняющий приказы. Мне не должны говорить приятные слова. — В первую очередь, ты — вампир, имеющий право делать выбор самостоятельно. Иначе сейчас ты не сидел бы рядом со мной, — Юнги делает еще одну затяжку, вдыхая дым как можно глубже, и прикрывает глаза. — Во-вторых, мне нравится, как ты реагируешь на мои слова. — Мне непривычно из-за этого, — взгляд вампира опускается вниз, цепляясь за пальцы Юнги, лежащие на его бедре. — Не могу сказать, что это неприятно, но крайне неловко. Не понимаю, как нужно чувствовать себя. — Разве муж тебя никогда не хвалит? — кривит губы в ухмылке Юн, внешне не выражая ни одной эмоции, но внутреннее замирая в ожидании ответа. — Даже в постели? — О, думаешь, мне нравятся всякие пошлые словечки? — ухмыляется Тэхен, стараясь перевести тему, чтобы не говорить о самом неприятном. — Могу пару раз назвать тебя хорошим мальчиком, когда ты будешь извиваться подо мной, — пошлый взгляд, брошенный из-под ресниц, действует похлеще человеческой крови, будоража все нутро. Тэхен шумно сглатывает, чувствуя покалывание на подушечках пальцев, и нервно сжимает запястье оборотня сильнее.       Неожиданно все тело прошибает дрожь, каждую мышцу словно протыкает сотня иголок, глаза резко вспыхивают ярко-голубым, ноздри вздуваются от тяжелого вдоха. Вампир весь как-то собирается, напрягаясь, и боится даже просто перевести взгляд в ту сторону, откуда дует ветер. Юнги, чувствуя изменения в вампире, легким движением руки откидывает окурок и не сводит с парня взгляд, наблюдая за тем, как на его лбу и висках выступает испарина, как грудь тяжело поднимается и опускается при дыхании, а губы приоткрываются из-за появившихся клыков.       Бросив ленивый взгляд в сторону приближающейся пары, решившей, что прогулка по парку в полночь — это очень романтично, Мин перехватывает руку вампира, которой тот его держит, и ощутимо дергает на себя, заставляя Тэхена перевести на себя дикий, расфокусированный взгляд. — Не теряй себя, — вкрадчиво произносит Юнги, устанавливая крепкий зрительный контакт, и касается свободной ладонью ледяной щеки, чтобы удержать на месте и не дать отвернуться. — Ты меня слышишь?       Вспыхнувшие в темноте алые глаза оборотня пленят собой, тихий, но вкрадчивый голос окутывает дрожащее и перенапряженное тело, и Ким едва может контролировать себя. Легкое возбуждение от слов старшего куда быстрее обычного превращается в дикую жажду, а ночной ветерок так и норовит вывести вампира из себя, принося с собой аромат сладких духов и терпкого пота. Еще чуть-чуть, и Тэ сможет услышать сердцебиение приближающихся молодых людей, а это не сулит ничего хорошего. Вряд ли его выдержки хватит, чтобы сопротивляться голоду, который мучает его уже на протяжении нескольких дней. Сейчас не спасет ничего, нужно просто перебороть себя, перетерпеть, но с каждым днем это становится все нереальнее. Все нутро словно выворачивает наружу, а по венам как будто растекается лава. До такой адской боли Тэхену хочется проткнуть мягкую плоть своими клыками и ощутить на кончике языка сладкий вкус крови. — И часто тебя так кроет? — не сдержав кривую улыбку, Юнги тянет трясущегося вампира ближе, чтобы обжечь дыханием его щеку. — Как ты справляешься вообще? — Мне плохо, — сипло выдыхает Тэ, нервно цепляясь пальцами за руки оборотня. — Уведи меня… Отсюда… — Ты сейчас едва ли сможешь встать, — слабо поморщившись, Мин в очередной раз смотрит на людей, что уже подошли почти вплотную, и выжидает несколько минут, прежде чем одним движением притянуть Кима к себе, усаживая на свои бедра. — Что…       Незаконченный вопрос так и остается висеть в воздухе, когда горячие губы оборотня накрывают чуть полные губы Тэхена, вовлекая в томный, влажный поцелуй. На мгновение все теряет свои очертания, перед глазами плывет, а небо меняется местами с землей. Тэхен забывается, успев подумать только о том, что Мин впервые целует его без всяких внушений, и от этого его кроет окончательно. Когда на губах и языке ощущается привкус чужой крови, отличающейся от человеческой специфичным ароматом, Ким в ужасе распахивает глаза и ловит игривый, слегка ехидный взгляд ало-красных глаз. — Я прокусил тебе губу, — стараясь пробормотать сквозь ненавязчивые, но длительные поцелуи, Тэхен упирается ладонями в плечи оборотня. — Подожди, у тебя кровь! — Не нравится? — вопросительный тон севшего голоса вызывает новую волну мурашек по ослабленному телу. — Слишком… Сильная… — тяжело дыша, Тэхен нервно облизывает влажные от слюны и чужой крови губы, вмиг содрогаясь всем телом. — Хочу еще. — Не думал, что это сработает, — самодовольно ухмыляется Мин, откидываясь обратно на спинку и оглядывая дрожащего Тэхена изучающим взглядом.       Только сейчас Ким замечает, что Юнги пришлось податься ближе, чтобы прижать его к себе вплотную и не дать упасть на землю от охвативших ощущений. Но вампир никак не может понять, к чему эта расслабленная ухмылка и довольный блеск в глазах. — Что? — ума хватает только на короткий вопрос, дрожь в теле все еще отвлекает, а внизу живота медленно скручивается тугой узел.       Мин Юнги. Поцеловал. Его. Прямо посреди парка, не задумываясь о том, что их кто-то может увидеть, не переживая, что это может отразиться на его репутации хорошего семьянина. Вашу мать, да у него же есть муж и стая, зачем ему самостоятельно целовать такого, как Ким Тэхен? — Ты даже не заметил, как люди прошли мимо, — пожимает плечами Юнги, явно не расстраиваясь из-за тяжести чужого тела на своих бедрах. — Достаточно было всего лишь поцеловать тебя, чтобы отвлечь. — Но теперь я хочу прокусить тебе артерию, — раздраженный своими мыслями, Тэхен шипит и словно выпускает иголки, чтобы защититься от врага.       Улыбка медленно сползает с губ оборотня, глаза неподвижно смотрят прямо в глаза напротив, и Ким готов поспорить, что слышит, как крутятся шестеренки в светловолосой голове Юнги. Оборотень поднимает руку выше, запускает пальцы в волосы вампира, слегка надавливая на затылок, и двигает его на своих бедрах ближе. — Я прекрасно слышу твои мысли, малыш, — шепотом сообщает он, боясь напугать этим признанием Тэхена. — Всегда слышу, даже когда ты ставишь блок. Так что не отталкивай, я всегда знаю, что тебе нужно.       От услышанного Тэ содрогается, в ужасе уставившись на оборотня, и сильнее нажимает ладонями на его плечи, боясь того, что может произойти дальше. А дальше может быть все, вариантов в голове Кима проносится слишком много. — Сейчас тебе не нужно беспокоиться о моем муже или моей стае, — криво усмехается Мин, слегка сжимая волосы вампира у корней. — Тебе нужно утолить жажду. Так вперед.       Юнги притягивает Тэхена еще, заставляя того навалиться на свою грудь, и напоследок заглядывает в увеличенные от шока глаза. Этого наивного, непонимающего взгляда голубых глаз хватает, чтобы перестать сомневаться в своем выборе. Мин медленно откидывает голову, обнажая и без того беззащитную шею перед вампиром, и шумно сглатывает, чувствуя, как Тэ в руках напрягается, замирая. — Нет, — только и выдыхает тот, при этом невольно склоняясь все ближе. — Я не могу… Давай, малыш, — мысленно шепчет Юнги, приободряюще поглаживая подушечками пальцев кожу головы вампира, отчего он весь содрогается. — Тебе нужно подкрепиться. Слишком опасно, — чуть ли не всхлипывает Тэхен, зажмуриваясь. — Я не смогу остановиться.       Его приоткрытые, сухие губы касаются едва ощутимо. Мин невольно вздрагивает, но не из-за страха и неприятного ощущения, а от томящего ожидания. Внутри все замирает, когда Тэ шумно втягивает носом его аромат, словно пытаясь упиться им, впитать его в себя. Осторожным, едва уловимым поцелуем он нащупывает пульс на подставленной шее, давая Мину последний шанс передумать. У тебя получится, — с нажимом произносит Юнги, немного раздражаясь из-за дразнящих касаний вампира.       И все. В голове звенит тишина, в глазах мутнеет, а слух едва улавливает тихий стон Юнги на фоне. Клыки сначала нажимают мягко, словно боясь поранить, но как только на кончик языка попадает первая капля крови, Тэхен теряет себя. Он наваливается на оборотня сильнее, вжимая его в скамью, цепляется пальцами за плечи, боясь потерять опору, и сильнее протыкает плоть своими клыками. Тело оборотня содрогается так ощутимо и сильно, что Кима даже слегка подбрасывает на его бедрах, но это не останавливает ни одного, ни другого. Мин закатывает глаза, не сдерживая очередного стона, и выпускает когти, впиваясь ими в бедра вампира от ощущений оргазменной неги по телу.       Ходит много слухов об укусах вампиров, но еще ни один оборотень не ощутил действие яда на собственной шкуре. Или, по крайней мере, ни один из укушенных оборотней так и не успел поведать об этих ощущениях, не дожив. Мин сейчас мало волнуется о последствиях, он вообще плохо соображает, лишь сильнее прижимает к себе наслаждающегося Тэхена и выгибается под ним от волнительных и приятных судорог в мышцах. Слишком хорошо, невыносимо сладостно, почти сродни тому, что Мин испытывал, когда Тэхен сжимал его плоть губами, заглатывая как можно глубже, стоя перед ним на коленях в темном переулке. Если бы только Юнги знал, что укус вампира настолько будоражащий и возбуждающий, он бы не медлил ни секунды, предложив Киму свою шею еще в их первое знакомство.       Тэхен весь дрожит, чувствуя влагу на кончиках ресниц, и невольно толкается пахом в пах оборотня, желая ощущать его как можно ближе. Горячая, жидкая кровь пачкает подбородок, стекает по коже и капает на одежду и руки, но Киму плевать, он жадно глотает, высасывая с каждым разом все больше, и где-то на задворках разума пытается остановить себя. Тело давно насытилось, сейчас им управляет гребаный инстинкт, но Тэ слишком хорошо от этих стонов, от этого ощущения горячего тела под собой. Отказаться от этого самостоятельно просто невозможно. — Тэхен, — с придыханием шепчет Юнги, все еще находясь под кайфом.       Ему тоже не хочется останавливаться, особенно учитывая тот факт, что действие укуса не продлится слишком долго. Для полного удовлетворения нужно быть обычным человеком, оборотня вряд ли можно ублажить такой слабой силой яда. Скорее всего, любой другой оборотень вообще не ощутил бы и половину того, что испытал Юнги. Все же чувства, которые Мин испытывает к Тэхену, выступают на первом месте, влияют на все сферы его жизни, включая и физическое удовольствие от обычного укуса.       После нахлынувшей волны блаженства, все тело словно наливается свинцом, но Мин находит в себе силы, чтобы ощутимо сжать пальцами светлые волосы вампира. Тэхена словно окатывает ледяной водой, он дергается, как от удара током, и поднимает расфокусированный, но вполне осознанный взгляд на слабо ухмыляющегося оборотня. — Боже, я не… — Тш, — касаясь большим пальцем перепачканных кровью губ, Мин окончательно обмякает, чувствуя приятную слабость, и вновь прикрывает глаза. — Мне слишком хорошо, чтобы выслушивать твои бредни. — Ненормальный, — судорожно шепчет Ким, пытаясь восстановить рваное, сбившееся дыхание.       Он медленно разжимает пальцы, выпуская чужие плечи из их плена, и осматривает полосы крови на собственной коже. Ее слишком много, все лицо перепачкано разводами, и Тэ на секунду пугается, что он перегнул палку. — Юнги? — нервно шепчет он, обхватывая ладонями лицо старшего. — Не смей отключаться! — Я только что чуть не кончил, — одними губами выдыхает он, даже не шевельнувшись. — Дай прийти в себя. — Ты точно в порядке? — обеспокоенно спрашивает Ким, внимательно разглядывая оборотня. — Если не учитывать колом стоящий член, то да, я определенно в порядке, — улыбаясь, как пьяный, Мин поднимает ладони по бокам вампира, пытаясь успокоить его. — Тебе полегчало? — Да, — нехотя признается Ким, судорожно выдыхая от приятных ощущений. — Но через несколько часов жажда вернется. Мне нужно больше времени, и меньше контакта с тобой. — Любого? — приоткрыв один глаз, Юнги криво улыбается и слегка царапает кожу Тэхена сквозь одежду. — И физического тоже? — Это все из-за яда, — недовольно буркает Тэ, резко съезжая с паха оборотня, чтобы больше не чувствовать его возбуждение ягодицами. — В любой другой ситуации ты бы не возбудился.       Юнги ничего не отвечает, лишь ругается мысленно, и оставляет этот вопрос не закрытым. У него нет сил сейчас что-либо объяснять и доказывать, Тэхен выдумал себе непонятно что и теперь вряд ли поверит так просто. Поэтому Мин позволяет ему подняться со своих бедер, и встает следом только через несколько минут, когда возбуждение спадает, а кайф полностью выветривается из головы, оставляя неприятную пустоту. — Нам нужно вернуться, Чимин там один с Чонгуком, — Юнги поправляет футболку, пытаясь смахнуть капли крови на ткани движением рук. — Ты ему не доверяешь? — взглянув на старшего и проследив за его телодвижениями, Тэ слабо морщится, вытирая лицо мягкой тканью своей одежды. — Даже если он не может сделать больно Чимину, он все еще новообращенный, — задумчиво хмыкает Юнги, мельком взглянув на Тэ. — Думаю, нам нужно более безопасное место.       После этих слов Мин неторопливым шагом направляется вдоль тротуара, пряча руки в карманах штанов. До дома идти, как минимум, час или больше, но он не хочет прекращать этот вечер так быстро. Возможно, Тэхену не очень приятно из-за ощущения чужой крови на коже, но Юнги его не задерживает, младший может спокойно уйти вперед и добраться до убежища в считанные секунды. Однако Ким подстраивается под его шаг и оставлять его не собирается, лишь изредка бросает на него внимательные, изучающие взгляды.       Юнги не знает, о чем вампир сейчас думает, и это не из-за блока, который Ким поставил в своей голове. Просто не хочется постоянно ковыряться в его шумных и запутанных мыслях, Юнги сейчас нужно немного расслабиться и набраться сил. Было бы неплохо поспать хоть пару часов, но пока неуравновешенный Чонгук на свободе без контроля, Юн вряд ли сможет спокойно вздремнуть. Именно поэтому он решает отвести всех в свою стаю, которую оставил без защиты на несколько дней, и помочь Тэхену остановить жажду, а Чонгуку свыкнуться с новыми силами. Пак, скорее всего, успел уже многое рассказать и объяснить ему, а Юнги должен научить его этим пользоваться. — Скажи, почему ты помогаешь мне после всего, что я сделал? — тихий голос Тэхена нарушает ночную тишину.       За время их молчания они успели пройти половину пути, и Мин даже невольно вздрагивает из-за неожиданного вопроса. Ненадолго взглянув на понурого вампира, Юнги едва сдерживает усмешку и пожимает плечами, надеясь, что Ким заметит этот жест. — Чонгука рано или поздно обратили бы, тем более, у тебя все вышло из-под контроля, и ты действовал по ситуации, — Юнги вновь достает пачку сигарет из кармана, выуживая одну. — А насчет моего ранения… Я еще не раз тебе об этом припомню, так что не расслабляйся. — Не боишься, что я вернусь к Хосоку и сдам вас? — еще тише спрашивает Ким, поджимая губы. — Мне все равно, — усмехается Мин, поджигая сигарету и пряча пачку с зажигалкой обратно в карман. — Если это будет именно твой выбор, то я лишь поддержу.       Если слышишь подобные вопросы от Ким Тэхена, то самое время напрячься и ждать подлянку. Видимо, всю дорогу Ким раздумывает о том, не стоит ли ему вернуться и остаться в своем клане, со своим нелюбимым мужем. Юнги отчего-то не хочет этого позволить ему, хочет как-то повлиять на выбор Тэ, который он, как казалось, сделал еще раньше, когда привел оборотней в свой секретный дом. — Хочешь вернуться? — уточняет Юн, делая затяжку и сжимая пальцами фитиль сигареты сильнее нужного.       Тэхен на это ничего не отвечает, лишь отворачивает лицо в сторону и незаметно для оборотня вдыхает едкий аромат сигарет, не понимая, как такое может нравиться чувствительному к запахам Юнги. Стараясь отвлечь себя мыслями, Ким не сразу замечает, что Мин осторожно приближается, ибо почти плечом к плечу. Его указательный палец касается сначала осторожно, словно приручая дикого зверя, а после длинные пальцы вампира оказываются в плену горячей ладони оборотня, когда он сжимает его руку, давая почувствовать свою близость. Тэхен от этого жеста весь подбирается, напрягаясь, но неожиданно вспоминает, что этот человек — кормивший его минутами ранее своей кровью — не причинит ему боли. — Чувствую себя чужим, — спустя несколько минут признается Тэ, в первую очередь — самому себе. Его ладонь покоится в руке Юнги, большой палец невольно поглаживает горячую кожу, а указательный — выступающие костяшки чужой руки. — Нужно время, чтобы привыкнуть к изменениям. Чонгук должен принять нового себя, Чимин — успокоиться. А мне еще нужно подлатать свои раны, — Юнги понимает все без лишних слов и аккуратно переплетает свои пальцы с длинными пальцами вампира, согревая его руку своею. — Подожди немного, и увидишь, что ты все еще дорог своему другу. — Скоро меня начнут искать, — после очередной затяжки Юнги голубоглазый не выдерживает и выхватывает тлеющую сигарету прямо из губ оборотня, роняя ее под ноги. — Это может быть опасно для вас. — Ох, ну да, твой муж, наверное, места себе не находит, — язвит Мин, с сожалением взглянув на недокуренную сигарету, оставшуюся где-то позади. — Как и твой, — фыркает в ответ Ким, не собираясь выслушивать подобные упреки со стороны старшего. Не он один тут изменяет своему законному супругу, между прочим.       Юнги на это ничего не отвечает, странно ухмыльнувшись, и продолжает свой путь, погрузившись в собственные мысли. Его даже не отвлекает громко сопящий от недовольства рядом Тэхен, который через несколько минут тишины задумывается уже о том, чтобы вырвать свою руку из хватки теплой ладони и уйти домой вперед Мина, но ощутимые поглаживания чужих пальцев вмиг переубеждают его. Им не нужно говорить каких-то слов или общаться мысленно, чтобы понять друг друга. Сейчас, как никогда раньше, Юн нуждается в тишине, чтобы все взвесить и обдумать, а рядом идущий Ким — как маяк, освещающий тернистый путь его умозаключений и тяжелых дум.       До дома они добираются все в той же приятной, ничуть не гнетущей тишине, и Ким вырывает руку из чужой хватки только у самой двери. Он торопливыми движениями открывает дверь и тут же прислушивается к тишине, пытаясь уловить мысли Чимина и Чонгука, но почему-то не слышит ни одного, ни другого. Почти взлетев на второй этаж дома, Ким спешно распахивает дверь комнаты и давится резким вдохом, уставившись на милую картину: Чим жмется к покрытому испариной телу Чонгука, который уже в свежей одежде, и крепко обнимает его чуть ли не всеми конечностями, уместив голову на тяжело вздымающейся при дыхании груди. Взгляд желтых, с золотым вкраплением, глаз заставляет вздрогнуть и замереть то ли от страха, то ли от восхищения. Ким вряд ли может всерьез бояться своего друга, но что-то непривычное, незнакомое всегда отталкивает. — Все хорошо? — интересуется материализовавшийся за спиной Юнги, напряженным взглядом оглядывая лежащую на кровати пару. — Да, — хрипло отвечает Гук, кивая, и тяжело сглатывает, чтобы смочить пересохшее горло. — Только жарко очень, тело словно в огне. — Это с непривычки, — криво усмехается Мин, мягко подталкивая замершего в дверях Тэхена в комнату и проходя внутрь следом. — Через пару дней ты либо будешь пылать, как Чимин, либо станешь такой же ледышкой, как Тэ. — Хэй, чем тебя не устраивает температура моего тела? Она почти человеческой нормы! — шепотом возмущается Ким, боясь разбудить утомившегося Пака. — Мне в тебе все нравится, малыш, просто ты не замечаешь, как холодеешь во время волнения, — усмехается Юнги, игриво блеснув алыми глазами. — Кажется, у меня галлюцинации, — шокировано выдыхает Чонгук, во все глаза уставившись на парней. — Или ты действительно сейчас заигрываешь с Тэхеном? — Мм, судя по подранным штанам Тэхена в очень пикантных местах, они давно прошли стадию заигрывания, — сонно мычит Пак, нехотя двигаясь и утыкаясь носом в шею младшего. — Только глянь на эти противно блестящие счастьем глаза.       Вампир вздрагивает от голоса Пака, опуская взгляд на свои бедра, и невольно тушуется от неловкости, только сейчас заметив несколько окровавленных и рваных дырок. Больше всего его смущают именно те, что ближе к паху, а от одного воспоминания о приятных прикосновениях все тело прошибает током, заставляя тепло переместиться куда-то вниз живота. — Так вы вместе? — если бы Чон мог, он бы сейчас взвизгнул от ужаса. Лежащий на нем Чим приглушенно смеется, прикрывая глаза. — Нет! — вскрикивает смущенный Тэхен, не зная, куда деть взгляд. — То есть… Я не знаю. — Тэхен хотел сказать, что для него это в новинку, он пока только разбирается в своих чувствах, — весело фыркает Юнги, сдерживая рвущийся наружу смех.       Видеть растерянное и перекошенное непониманием лицо Тэхена — лучшее удовольствие, хоть и мало сравнимое с тем, что он испытал от его укуса. Пак от смеха чуть ли не всхлипывает уже, продолжая мелко трястись, а Чонгук вдруг растягивает сухие губы в широкой улыбке, наблюдая за другом и братом своего парня. — Я один сейчас представляю себе реакцию твоего мужа? Интересно, что скажет Сокджин, и…       Заметив резкую смену настроения Тэхена, Чон обрывает себя на полуслове и взволнованно сжимает пальцами футболку Чимина, ища в нем поддержку. Пак тут же поднимает взволнованный, напряженный взгляд, переставая улыбаться, и облегченно расслабляется, когда не замечает ничего угрожающего здоровью Гука. Он сначала всматривается в лицо Чона, а после смотрит на потухшего Тэхена, лишь через мгновение ловя лукавый взгляд Юнги и изгибая бровь в вопросительной интонации. Серьезно? — обращается он к Мину, случайно пугая Чонгука громкой мыслью. — Ты все еще не рассказал ему? Сейчас не время, — буркает в ответ Юн, внешне не подав никакого вида. — Тэхен все еще думает вернуться к мужу, я хочу дождаться, когда он окончательно примет решение. Не стоит сейчас путать его, пусть выбирает сам. Придурок, — зло шикает Чимин, прищурившись. — Вдруг он не решается только из-за того, что ты — женат? Глупости, — если бы Мин мог, он бы сейчас отмахнулся от брата, как от назойливой мухи, но рядом стоит Тэхен, которому лучше не знать, что они общаются ментально. Полностью поддерживаю Чимина, — вмешивается Чонгук, чуть сводя брови. — Тэхен должен знать правду, он ведь дурак еще, может многое себе придумать. Ты-то куда лезешь? — чуть ли не стонет Мин, закатывая глаза. — Вы, что, общаетесь сейчас? — поджимает губы Ким, наблюдая за оборотнями и новообращенным. — Как… Как вы скрываете свои мысли? — Тебе показалось, — морщится Юнги, зло сверкнув глазами на брата и его парня. — Я просто задумался, а эти, кажется, все еще не пришли в себя.       Он указывает на ребят, игнорируя возмущение брата, и разворачивается, собираясь покинуть комнату, чтобы отдохнуть хоть пару часов перед выходом. — Вам нужно выспаться, завтра мы отправляемся домой, Чимин, — на этом он с излишним пафосом, как подобает настоящему альфа-самцу, покидает комнату, спускаясь в свою. Тэхен провожает его взглядом, а после все же решается посмотреть на друга, чувствуя себя крайне виновато перед ним. — С вами точно все хорошо? — тихо мямлит он, как первоклассник у доски. — Как видишь, оба живы, — слабо улыбается Пак, вновь укладывая голову на грудь младшего. — Правда Чону все еще не по себе, но это временно. — Мы уже успели о многом поговорить, — кивает Чонгук, вспоминая те несколько часов, что они с Паком провели наедине. — А также я, наконец, принял душ и сейчас почти не умираю. — Если нужна будет помощь — зовите, — неуверенно улыбается Тэхен, стараясь не обращать внимание на пожирающую боль внутри. — Конечно, — Чонгук широко улыбается ему, словно действительно рад жить и видеть предавшего его друга. — И ты позаботься о себе, а то выглядишь так, словно умер и воскрес обратно. — Вообще-то… — Черт, прости, я все еще не могу освоиться, — виновато смеется Чонгук, отчего Чимин морщится, когда его грудная клетка вибрирует от смеха. — Тебе придется мне все-все рассказать, иначе я так и буду выглядеть дураком. — Так ты… — Не злюсь? — без слов понимает его Чон, заглядывая в глаза старшего. — Как я могу злиться на того, кто подарил мне целую вечность, которую я могу провести с любимым?       Тэхен не сразу понимает смысл слов друга, лишь когда Пак тихо хихикает и прячет на его груди смущенное лицо, до него доходит. Господи, и с каких пор Чон такой романтичный сопляк? И ведь, главное, говорит такие приятные слова безо всякого смущения, словно все так и должно быть. — Я рад, — искренне улыбается Ким, чувствуя, как внутреннее напряжение медленно отступает. — Правда рад. — Я тоже очень рад, что вы наконец помирились, но можно мне немного поспать? Я несколько дней торчал возле умирающего тела своего любимого, могу хоть теперь отдохнуть?       Театрально возмущенный тон Чимина заставляет друзей улыбнуться и переглянуться. Тэхен напоследок подмигивает Чонгуку и незамедлительно покидает их комнату, оставляя парней наедине. Чим облегченно выдыхает, прикрывая глаза, и успокаивающе поглаживает младшего по груди, слыша, как колотится его сердце, гоняя кровь по венам. Чон дышит прерывисто и глубоко, изредка сотрясаясь всем телом от неожиданно громких звуков с улицы, и сильнее прижимает к себе Пака, боясь потерять его в этом множестве новых ощущений. — Ты ведь говорил, что у Тэ есть муж. Почему тогда он с Юнги? — шепотом спрашивает Гук, прекрасно зная, что Пак еще не спит. — Если бы я встретил тебя, будучи замужем, я бы бросил свою семью, — тихо вздыхает Пак, не зная, как еще помочь своему парню. Он и так несколько часов отвлекал его от внешних раздражителей, переключая все органы чувств на себя, и сейчас у него не осталось никаких сил бороться с последствиями обращения. — Не стоит искать логику в чувствах, Тэхен не может приказать своему сердцу. К тому же, их любовь взаимна, так почему он должен отказываться от нее? — Видимо, влюбляться в представителя не своего рода — это у вас с Мином семейное, — тихо посмеиваясь, Чонгук резко переворачивает Чимина, укладывая его на бок, и жмется к нему вплотную.       Все тело резко охватывает холод, пальцы ног вмиг леденеют, а сердце замедляет свой ход, норовя в любую секунду остановиться. Чонгук начинает трястись от озноба, жмется к Чимину ближе в поиске тепла, и облегченно выдыхает, когда тот без слов прижимает к себе, укладывая подбородок на его макушку и поглаживая по спине. — Я немного удивлен тем, что он собирается вести Тэхена в свою стаю, — задумчиво бормочет Пак, уже несколько минут раздумывая над тем, насколько это хорошая идея. — С чего ты взял, что он возьмет его? Я думал, он обращался к тебе, — бормочет Гук, чуть ли не стуча зубами от холода. — Он обращался ко всем, но сделал акцент на мне, чтобы я не перечил, — тяжело вздохнув, Чим на секунду отодвигается от Гука, чтобы заглянуть в его глаза. — Может, мне снова обернуться волком, чтобы согреть тебя? — Нет, сейчас намного лучше, — виновато улыбается Чонгук, вновь пряча лицо в изгибе его шеи. — Лучше успокой меня и скажи, что Юнги не собирается подставлять под угрозу свою стаю из-за меня и Тэ. — Это выбор вожака, я не могу его оспорить, — продолжая жаться к Чонгуку, Пак чувствует, как его постепенно отпускает. — Тем более, я и так много с ним ссорился в последнее время. Если Юнги решил укрыть вас у себя, значит, он знает, что делает. Тебе нужны тренировки, их лучше всего проводить подальше от людей, вампиров или других оборотней. Тэхену нужно укрытие, Юн никуда не отпустит его одного сейчас. — Не боишься, что твоя стая отвернется от тебя из-за меня? — задает самый волнующий вопрос Чон, даже задержав дыхание в ожидании ответа. — Стая — это семья, Гук. Они примут тебя, мы с тобой уже повязаны, — криво усмехаясь, Чим неожиданно вздрагивает от короткого касания влажного языка Чонгука, что так нагло трогает все еще ноющую метку на его коже. — Почему только у омег есть такие? — любопытствует Гук, вдыхая полной грудью аромат, исходящий от тела Чимина, чтобы окончательно унять внутреннюю дрожь. — Альфы — охотники и добытчики, они сильные и выносливые. Омеги же — создания хрупкие и почти безвольные, особенно во время течек. Когда-то давно альфы часто покидали свои дома на длительные сроки, оставляя своих омег дома, и многие из этих омег вели достаточно распутную жизнь, не в силах сопротивляться природным инстинктам. Было решено, что омег стоит метить, оставлять на них свой запах, свой укус, чтобы ни один уважающий себя альфа не смог коснуться чужого мужа. Вот так и появились метки, хотя истинным парам они не особо нужны были. Истинные — самые верные, самые надежные партнеры, они и подумать об измене не могли. — Ты хотел бы хоть раз увидеть истинную пару? — почти отключаясь, Гук до последнего борется со сном и усталостью. Хочется продлить этот удивительный момент подольше, Чонгуку до ужаса мало Чимина, хотя они проговорили несколько часов подряд. — Мне кажется, что истинные все еще существуют. Просто сейчас их связь намного слабее, чем была раньше, и нет у них той химии, как описывают в древних книгах, — Чимин на секунду замолкает, проверяя, спит ли Гук, а когда тот поднимает на него выжидающий взгляд, то продолжает свою тихую речь. — Если честно, я думаю, что Сокджин и Намджун, тот самый противный альфа, о котором я тебе рассказывал, на самом деле — истинные. Столько лет прошло, а Джин все еще чувствует его на расстоянии, всегда знает, когда его пара в беде или злится. Меня это поражает. — А Юнги и Тэхен? — шепотом спрашивает Гук, вновь закрывая глаза и прислушиваясь к ровному сердцебиению омеги. — Их тянет друг к другу, несмотря на откровенную ненависть между вампирами и оборотнями. — Юнги никогда не признает, что Тэхен — его судьба, он будет до последнего его мучать, пока не потеряет, — раздраженно выдыхает Чим, поморщившись от своих же слов. — Мне даже жалко твоего друга, он хоть и дурак, но такого отношения не заслуживает. — Ты не справедлив к брату. Юнги тоже можно понять, он ставит свою репутацию под удар. — А Тэхен вообще ушел из клана! — громким шепотом возмущается Чим, чем вызывает тихий смех новообращенного. — Кажется, мы что-то делаем неправильно. Это ты должен защищать Юнги, а я — Тэхена, — Чонгук невольно улыбается, крепче обнимая омегу. — Ты прав, — тихо хихикает тот, зарываясь кончиком носа в копну темных волос.       В ответ Чон лишь выдыхает, подтягиваясь выше и прижимая Чимина к своей груди. Старший послушно укладывает голову на его руке, удобнее устраиваясь под боком, и сладко причмокивает губами, чувствуя, как сон незаметно подкрадывается, а усталость окутывает изнеможенное бессонными ночами и длящимся несколько дней волнением тело. — Мы тоже, — вдруг произносит Гук в тишину, пугая задремавшего Чимина своим голосом. — Что? — шумно выдыхает он, распахнув глаза и встретившись со сверкающими золотом глазами Чонгука в темноте. — Ты и я, — как маленькому объясняет ему Гук. — Тоже истинные. Пока я был в коме, я чувствовал только тебя. Слышал твой голос, тянулся за ним. Никого и ничего вокруг не было, только твое тепло. Поэтому я считаю, что мы с тобой предназначены друг другу. И я не брошу тебя, Чимин. Не после того, как заставил переживать и чуть не умер у тебя на руках.       Чим лишь смущенно улыбается, не понимая, как у младшего получается так легко смутить его, взрослого омегу, а после тянется к его лицу и оставляет на приоткрытых губах новообращенного короткий, но нежный, чувственный поцелуй, способный передать всю ту щемящую любовь, что разливается в груди синим пламенем.       Сейчас хочется верить Чонгуку, и Пак позволяет себе такую вольность.