***
Укутавшись в теплый плюшевый халат после принятия расслабляющей ванны, Пелагея вошла в комнату и улыбнулась, когда ее взор обратился на любимого мужчину, который сидел около кроватки их дочки. Девушка едва уловимо пересекла спальню, подошла к Билану со спины, поднялась на носочки, чтобы как-нибудь сравняться с ним в росте, пусть все равно и оставалась маленькой девочкой по сравнению с Димой, и, обняв обеими руками его за торс, уткнулась лбом между лопаток молодого человека. Наконец-то наступило долгожданное спокойствие и уединение со своей второй половинкой. — С легким паром, Поль, — развернувшись в ее руках, Дима положил на ее талию свои ладони. — Пойдем ложиться спать, пока Мия не проснулась. — Не волнуйся, она у нас девочка культурная, ночью покричит немного, разбудит меня из-за того, что проголодалась, и снова будет спать до утра. — Ой, а это она в меня! — усмехнулся Билан и, взяв возлюбленную за руку, повел ее к уже расправленной постели. — Меня тоже только едой можно успокоить. — Кто бы в этом сомневался! Господи, какая же она мягкая! — развалившись на кровати морской звездой, блаженно простонала Пелагея и, перевернувшись на другую сторону, уткнулась носом в подушку и укрылась одеялом с головой. — Я просто попала в рай! И если бы мягкие простыни и воздушные подушки можно было бы считать раем, то так, наверное, и было. — Я же говорю, что ты из телепузика в кошку превратилась, — Дима лег рядом с Полей, загребая ее в свои объятия. — Как же я давно тебя так не обнимал… — он зарылся носом во влажные белокурые волосы и оставил теплый поцелуй на ее шее, вызывая тысячи новых мурашек, испытываемых от удивительных прикосновений молодого человека к ней. — Моя, и только моя! Теплые руки мужчины прижали ее крошечное со спины тельце к себе, Полины глаза закрылись сами собой, она выгнулась навстречу его невинным прикосновениям в невероятной истоме и волны наслаждения, которые бушующим штормом захлестнули все ее существо. — Стой, Димка, подожди, — неожиданно остановила эти сладостные трепетные поцелуи в шею и лицо Поля, уселась на кровати, прикрывшись одеялом и потянувшись к прикроватной тумбочке. — Давай немножечко почитаем, а потом сразу спать, — удобно откинувшись на подушку, она поставила глубокую коробочку себе на колени. — Только ты читай, ладно? Дима вопросительно изогнул бровь, и тут же получил утвердительный кивок от Поли на его непроизнесенные вслух вопросы. — Мало того, что я неизвестно сколько времени сидел, писал, так еще и читать? — улыбнулся он. — Да-а, — улыбчиво протянула Пелагея, вручила ему свою коробочку и, устроившись на Диминой груди и накрыв их легковесным одеялом, стала выводить пальчиком замысловатые узоры, поглядывая из-под пушистый ресничек влюбленными глазами на Билана. — Может, завтра? — Ну, масянь, ну, пожалуйста, — по-детски закапризничала Поля. — И кто здесь еще ребенок? — Дима запечатлел нежный поцелуй на ее губах. — Ладно, моя девочка, так уж и быть… Молодой человек мягко обнял возлюбленную и достал из коробки первый сверток. — Я люблю тебя, потому что ты — самое дорогое сокровище в моей жизни, — зачитал он, непроизвольно ласково поглаживая девушку по бокам. — И Мия, конечно же. Уголки Полиных губ поднялись вверх. — Я люблю тебя, потому что ты сказку сделала реальностью. Отныне каждое утро я могу просыпаться счастливым от того, что рядом со мной сопит самая лучшая девушка на всей планете Земля… Люблю, потому что, когда слышу твой голос, мое сердце начинает биться в два раза быстрее. От каждого слова, произнесенного от чистого сердца любимого человека, Пелагея ощущала, как по организму разливается невероятно согревающее тепло, подпитывающее своеобразной энергией бабочек, весело порхавших в ее животе. Прижавшись к мужской груди поближе и оставив на его щеке едва уловимый поцелуй, она прикрыла глаза, до конца осознавая, что теперь по-настоящему счастлива. Незаметно к ее сознанию подкрался волшебный сон. — Я люблю тебя, потому что ты моя лучшая подруга, — усмехнулся Дима, поворачивая голову к спящей девушке. — Ага, и кому я все это читаю? — отложив коробочку на прикроватную тумбочку, он выключил свой ночник, поправил на Поле одеяло и крепко обнял. — Спокойной ночи, моя лучшая подруга.***
Перевернувшись во сне на другой бок, Дима попытался обнять Полю, однако, не чувствуя поблизости родное тепло, изумленно приоткрыл один глаз. Комнату освещал едва пробивающийся через плотно задернутые шторы солнечный лучик. Пелагея, согнув в ногах колени, опершись ступнями в матрац, откинувшись спиной на подушку, после ночного кормления держала малышку «столбиком», чуть покачиваясь. — Ты чего не спишь? — сладко зевнул Билан в кулак, приподнимаясь на локтях и целуя дочку в головку, которая лежала на Полиной грудной клетке. — Обнимашки в… — он взглянул на настенные часы, удивившись, — в четыре утра? — Мы захотели кушать, — пожала плечами Поля и, убедившись, что доченька заснула, осторожно поднялась с кровати и положила ее в люльку, поправив балдахин. — Иди скорее сюда, без тебя холодно, — приподняв краешек одеяла, позвал ее Билан, похлопав ладонью по простыни. — Не хочу, — шепотом ответила она и укрыла Мию нежно-розовым одеялом. — Пойдем чай пить, — предложила Пелагея, в пол-оборота повернувшись к любимому. — Поль, время… — Четыре утра, — перебила девушка, — я знаю. Мне нужно чаю попить, чтобы молоко появилось, понимаешь? Иначе голодную капризульку сам кормить будешь. Так, все, Димон, подъем, — откинув огромное одеяло в сторону, Поля потянула мужчину с кровати за руку, удивленно отмечая про себя, что он легко поддается на ее манипуляцию. — Женщина, откуда в тебе столько силы? — Не бурчи, — она невинно похлопала пушистыми ресничками, поднялась на носочки и оставила на Диминых губах сладкий поцелуй, поправляя домашний халат. — Все, пойдем. Захватив с тумбочки радио-няню и поставив ее в рабочий режим, молодые люди, взявшись за руки, направились на первый этаж. Спускаясь по лестнице, на всякий случай, освещая путь телефонным фонариком, ибо не в каждый уголок утреннее солнце имело возможность попасть, Поля не могла сдержать тихого смеха от ворчаний позади идущего Билана. С трудом сонно разбирая дорогу, мужчина и не заметил, как наступил на Феликса, развалившегося у входа на кухню, отчего пес, жалобно заскулив, вскочил на лапы и непонимающе посмотрел на хозяина. — Дима, ты слон! — раздвигая на кухне белые занавески, заключила Поля и погладила пострадавшее животное по голове. Обрадовавшись, что на него за весь день и вечер наконец обратили внимание, Фил забавно высунул язык и начал вилять хвостиком, встав перед хозяйкой на задние лапки. — Мой хороший мальчик, как я по тебе соскучилась! Поля присела на кухонный диванчик рядом с дремавшим Биланом; Филька запрыгнул к девушке, по привычке положив мордочку на ее живот. Пролежав так немного времени, пес, недоумевая, поднял голову и уставился на явно изменившуюся фигуру хозяйки, навострил ушки, нюхая Полин живот. — Что, Филюш, нет твоей подушки больше, да? — улыбнулась и толкнула заснувшего молодого человека локтем в плечо. — Масяня, не спать! — Да не сплю я, Поль, не сплю. — Ага, вижу, — наигранно согласилась Пелагея, закивав головой. — Димуль, я тортик хочу, — жалобно призналась она и положила голову на Димино плечо. — Так в чем проблема? — мужчина вопросительно изогнул бровь. — В холодильнике стоит… два, — задумавшись, ответил он. — Выбирай любой. — Ты забыл одну маленькую, но очень важную деталь. Мне нельзя торты, шоколад и прочие сладости, потому что я кормящая мама. Но жутко хочу тортик! Испеки мне, пожалуйста, какой-нибудь полезный, чтобы никакого вреда Мие не приносил. Есть же такие, я знаю, мне медсестра в роддоме говорила. — Ты с ума сошла? — обалдело спросил Билан, исподлобья уставившись на Полю, где-то в глубине души надеясь, что она шутит. — Полюш, а давай ты до утра потерпишь, а? — Уже утро, — невинно пожала плечами Поля. — Ну, Ди-им, — прохныкала она, — ты меня совсем не любишь, да? Это потому что я… — Ой, все, — отмахнулся Дима. — Любимая, я прекрасно знаю, какая из тебя могла получиться отличная актриса, и все твои: «ты меня не любишь, потому что я толстая, некрасивая» — не пройдут, поняла? — щелкнув девушку по носу, на что та неприятно поморщилась, он встал с дивана и направился к кухонным шкафчикам, попутно забивая в поисковой системе рецепт. — Не пройдут, говоришь? — усмехнулась Поля, скрестив руки на груди, закинув ногу на ногу. — Именно поэтому ты пошел сейчас готовить торт? — Просто кое-кто хороший манипулятор! — буркнул он, выставляя на кухонном столе нужные ингредиенты. — Я тебя люблю! — прошептала Пелагея, послав молодому человеку воздушный поцелуй, и обняла Фильку за шею рукой. Выбравшись из внезапных объятий, Феликс не сводил внимательных глаз с живота девушки, тихо поскуливая. — Филюш, ты чего расстроился? Подожди немножко, Мия подрастет, тебе точно скучать не придется! Дима с улыбкой вслушиваясь в Полины предупреждения псу на будущее, усердно размешивал жидкость в глубокой миске, добавляя через специальное ситечко муку в тесто, опершись поясницей на кухонный на стол. Почувствовав на себе взгляд карих глаз, девушка медленно подошла к любимому и, обняв его за шею, поцеловала Диму в щеку, задерживаясь около его уха нежными губами, обдавая своим горячим дыханием чувствительную, практическую покрытую мурашками, кожу. — Мызя, моя любимая… — Что? — тут же отпрянула от него Пелагея и мило улыбнулась, пытаясь подавить в грудной клетке смешок. — Мызя? Господи, ты где такие словечки-то берешь? — Ой, кто бы говорил! Это же ты у нас «королева фразочек», — он поцеловал Полю в кончик аккуратного носика, продолжив тщательно размешивать содержимое миски. — Ты скучный! — фыркнула девушка и отправилась на исследование кухонных ящиков. Еще с того момента, как она переступила порог нового дома, то решила, что первым же делом внимательно осмотрит свою кухню, но приход гостей перенес все ее планы на чуть позже. Заглянув в первый ящик, Пелагея чуть не закричала от восторга: множество стеклянных баночек с разными приправами, на которых были приклеены таблички с названиями, не могли оставить ни одну хозяйку равнодушной. — Димка, это просто ра-а-ай! — Я рад, что тебе понравилось. Так, что у нас дальше по плану? Рассмотрев и понюхав каждую специю, Пелагея перешла на следующие шкафчики, в которых хранились контейнеры для продуктов больших и маленьких размеров, посуда и столовые принадлежности. В одном из шкафчиков она нашла воздушный зефир и пастилу — хоть что-то, знаете, что можно есть из сладкого, будучи кормящей мамой, пусть и совсем чуть-чуть. — Дим, заканчивай свои приготовления, потом торт доделаешь, давай чай пить, — она положила упаковки на середину круглого стола и полезла в кухонный гарнитур за двумя чашками, предварительно нажав на кнопочку чайника. — Поля, а торт? — Я не хочу торт, я зефир нашла. — Ханова, я тебя сейчас убью! — без капли наигранности возмутился Дима, останавливая приготовление теста и убирая миску в холодильник. — То хочу, то не хочу. Давай-ка забывай свои беременные привычки, это больше не прокатит. — Я сейчас как обижусь, и можешь пойти спать! — строго предупредила его Пелагея, наливая кипяток по кружкам. — Попросила один раз приготовить мне тортик, так столько выслушала, что уши вянут! Небось, всеми матами, какие знаешь, послать уже успел! — начала заводиться девушка, поставив чайник на подставку, достав заварку из пакетика и нервно бросив ее в кружку. — Я ему дочь родила, и это благодарность? Если тебе так… — однако договорить она свой очередной выпад не успела: устав слушать возмущения возлюбленной, которые вызывали на его лице улыбку от умиления, молодой человек бесцеремонно заткнул ее рот требовательным поцелуем, прижав Полю своим могучим телом к столешнице. — И не надо затыкать меня таким образом! — зло прошипела Пелагея, неожиданно разорвав поцелуй. — Ой, а ты так против, я смотрю, — широко улыбнувшись, Дима провел раскрытыми ладонями по бокам девушки. — Вот чего ты возмущаешься, а? — Я не возмущаюсь, а обижаюсь, различить уже не можешь? — она выбралась из его объятий, отвернулась к окну, обиженно сложив руки на груди и поджав губы. Дима тепло улыбнулся. Такая вредная. И такая его. — Ну и обижайся, а я пошел спать, — молча понаблюдав за ней несколько недолгих минуток, сказал Билан и специально громко направился к лестнице. Раз… Два… Три… — Ну, Дима! — и следом шаги любимой девочки. Остановившись на полпути к своей цели — лестнице — Дима довольно улыбнулся и почувствовал, как на его плечи опустились теплые ладони. — Ты такая предсказуемая, Поль, — покачал он головой и развернулся в ее руках, заключая Пелагею в свои крепкие объятия, осторожно заправляя белокурый волос ей за ушко. — Чего с утра пораньше капризничаем? В нормальных семьях малыши показывают свой характер, а у нас мамочка, да? — Я тебе уже говорила свое мнение по поводу нормальности и нашей семьи, — напомнила Пелагея, опустив смущенный взгляд на ковер. — Вообще, с чего ты взял, что я капризничаю? Я не капризничаю, просто хочу чего-нибудь сладенького, — она положила голову на его грудь, обняв рукой за торс. — Хосю сладенького, — смешным голосом передразнил ее Билан. — Поль, вот чего ты такая милая и трогательная? — Я трогательная? — искренне удивилась девушка, подняв на молодого человека недоуменные глаза, и указала на себя указательным пальцем. Он кивнул, улыбнувшись. — Я не трогательная, просто не показываю тебе свою настоящую, так скажем, сущность. На самом деле, настоящая Пелагея очень злая и коварная. — И вредная, ага, — закончил за Полю Дима. — Все, пойдем чай пить, — он поцеловал ее в уголок губ и повел обратно на кухню.***
— Я хочу поднять этот… эту кружку с чаем за мою самую любимую девушку! Поль, ты знаешь, что я не люблю и не умею говорить громкие длинные речи, в особенности, когда ты хорошо знаешь, как много ты для меня значишь, — взволнованно начал говорить Дима, не спуская глаз с покрасневшей от смущения Поли. Ее щеки едва покрылись заметным румянцем, а серо-зеленые глазки как пали несколько минут назад на столешницу, так и продолжали рассматривать скатерть. — И вот с кем я разговариваю, а, Поль? Пелагея подняла на него взгляд. — А ты не смущай меня, тогда и буду смотреть, — и снова опустила. — От правды не смущаются. — А я смущаюсь, — она закусила нижнюю губу и сделала осторожный глоток горячего напитка. — Хорошо, — сдался Дима, — смущайся дальше, а я буду говорить, — он тихо рассмеялся на ее возмущенное цоканье и продолжил: — Я никогда не перестану благодарить твою маму за такую прелестную дочь, которую она вырастила для меня. Еще раз с твоим прошедшим днем рождения, солнышко! За тебя! — Спасибо, — она лучезарно улыбнулась и, чокнувшись кружками, подула и сделала глоток. — Мда-а, никогда не думала, что буду праздновать свой день рождения в роддоме, а потом на кухне, а потом чаем с молоком, — хихикнула Поля. — Ты удивительная, Поля, женщина! — с задумчивой улыбкой воскликнул он. — Твой юбилей мы отмечаем в четыре утра, и как ты уже сказала, — Дима демонстративно поднял кружку в воздухе и улыбнулся, — с чаем. — «Зато не скучно», да, здесь не поспоришь. Поля улыбнулась и потянулась к его губам. Искренняя. Сто первая причина, почему он ее любит.