***
Молодой человек, застывший на пороге комнаты, наблюдал за Пелагеей. Она сидела на постели, завернутая в одеяло, обхватив колени руками. В ее глазах читался неимоверный испуг. Глухую тишину в номере нарушил заботливый голос: — Что с тобой, Поля? Услышав мужской голос и почувствовав, как рядом с ней приземлился Билан, Пелагея быстро вытерла с щек слезы и посмотрела на него потухшими глазами. — Телепузик, ты у меня плакала, что ли? — он неуверенно коснулся горячей ладонью ее зареванного лица, очерчивая прекрасные контуры: скулы, пухлые губы. — Что случилось, любимая? Минута напряженного молчания, казалось, длилась вечно. — Я тебе изменила, — она медленно протянула Диме записку, на которой виднелись большие капли, оставшиеся после горьких слез. Поля сильно зажмурилась, приготовившись к тому, что сейчас на нее стремительно полетят обломки их счастливой семейной жизни. — Я понимаю, что нет прощения измене, но я была пьяна, Дима, ничего не соображала, — она обессиленно положила голову на колени, натянув теплое одеяло повыше. Билан молчал. Даже не шелохнулся, представляете? Немного погодя, ей показалось, что его губы приняли форму насмешки. Тогда она оторвала голову от колен и изумленно посмотрела на супруга: действительно, тот тихо хихикал. — Что я сейчас сказала смешного? Он лишь закрыл лицо руками, согнувшись в три погибели, и громко захохотал. — Ты издеваешься надо мной? — ее голос дрогнул, слезы застыли в глазах. — Полька, ты такое чудо! — влюбленно воскликнул Дима, отняв руки от своего лица, и улыбнулся своей заторможенной жене. — Какое «изменила», Полюш? Ты приехала ночью со мной, я оставил тебе вот эту самую записку на тумбочке! — он демонстративно показал ей листок и поцеловал ее в щеку.***
«— И поеду. — Ну поезжай. — Поеду. Пелагея испугалась его равнодушия. Дима ведь был вполне способен взять и бросить ее здесь. А когда ловкими мужскими пальцами в замок зажигания был вставлен ключ и заведен мотор, она убедилась в этом еще больше. Страдальчески выдохнув, девушка открыла дверь переднего пассажирского сиденья и плюхнулась в автомобильное кресло. — Так бы и сразу, — победно хмыкнул Билан и, потянувшись к ремню безопасности, пристегнул свою любимую. — Можешь ведь быть хорошей девочкой, когда захочешь, и не нужно вредничать. В глазах блондинки, как это обычно бывает у пьяных людей, заиграли чертики. — Чего ты так смотришь на меня? — А я не могу на своего мужа смотреть, да? — она подперла подбородок рукой. — Какой же ты у меня хороши-и-ий! — с неимоверной любовью протянула Поля, отстегнув ремень и потянувшись к губам молодого человека, поглаживая его по голове, зарываясь пальцами в шелковистые волосы. — Самый-самый лучший! — оставляя короткие поцелуи на его лице, воскликнула блондинка, очерчивая ладонью его брови, глаза, нос и губы. — А жена такая дура! Ну ничего, любимый, я испра-а-авлюсь, обещаю, — она поморщилась от щетины, которая царапнула ее кожу. — Тебе побриться нужно. — Так, — Дима мягко перехватил ее руку и поцеловал в запястье, — поехали домой. — Нет, подожди, скажи, а ты меня любишь? — Поля… — Скажи-и, — упрямо повторила она, аккуратно перебравшись на колени мужа, уложив руки на его плечи и прикусив губу, когда его ладони оказались на ее талии. — Вот я тебя очень сильно люблю! Пусть временами хочу прибить, но исключительно в добрых помыслах влюбленной женщины. — Спасибо за откровения, родная. — Я жду обратной связи. — Люблю, Полюш, — каждая эмоция на его лице демонстрировала удовольствие от сказанных слов. — А расскажи, как ты меня любишь? — она склонила голову к плечу, прищурившись, вплотную прижавшись к молодому человеку. — Вот так же, как ты, только не прибить, а убить, — его шепот сводил ее с ума. Возможно, именно по этой причине она пролепетала: — Может, покажешь, как любишь? — Хм… — выдохнул Дима в ее сухие губы. — Мне тебя нужно прямо сейчас убить? — его руки уже пробрались под ткань ее платья, исследуя каждый участок женского тела. Правильно говорят, если хочешь завести любовницу, то приди к жене с каким-нибудь алкогольным напитком… Самая лучшая на свете любовница! Что в пьяном состоянии, что в трезвом. — Может быть, хватит болтать? — Поля провела ладонями сквозь рубашку по груди мужчины. — Не так ты демонстрируешь свою любовь, Масяня, ох не так, — и впилась в его губы, не давая возможности опомниться. Поцелуй был долгим и головокружительным. Его язык по-хозяйки изучал ее рот, водил по внутренней части губ. Она отзывчиво отвечала, шумно выдыхая. Руки Билана настойчиво мяли ягодицы девушки, и эти ощущения были приятны. Они оторвались друг от друга лишь на несколько мгновений, чтобы перевести дыхание. — Поля… может… поедем… домой? — Не-ет, — Пелагея лукаво улыбнулась, нарочно медленно расстегивая пуговицы на его рубашке. Вскоре она почувствовала его горячие губы на своей шее, а руки его уже ласкали ее грудь, которая соблазняла молодого человека всю сегодняшнюю ночь. Девушка стала часто и шумно дышать. Сжав сильнее бедра жены, Дима ближе придвинул эту искусительницу, и через секунду послышался громкий визг: — А-ай! — у Поли застряла нога между сиденьями. — Ёб твою ма-ать, как же больно! — Что случилось? — Ничего! — она вернулась на свое сиденье, потирая ушибленное место ладонью. — В тебе, Билан, нет ни капли жалости! — помедлив, возмущенно выдала девушка, что у Димы от такого прямого заявления чуть ли глаза на лоб не полезли. — Я тут сижу, помираю от боли, а тебе пофиг! Твоя жена ногу прижала, а ты сидишь с видом полного равнодушия, как будто так и надо. — Поля, — перебил мужчина. — А если бы я занесла какую-нибудь инфекцию? Или кость сломала? Это ведь опасно! Сколько смертельных исходов зафиксировано! — протараторила Поля с такой скоростью, на какую только была способна. Пальцы ее тем временем нетерпеливо поглаживали щиколотку, а выражение лица было таким, словно она — это раненный боец, пострадавший во время военных действий. — Совсем меня не жалко, да? А говоришь, что любишь… Он внимательно смотрел на супругу, продолжая молчать. — Билан, ты черствый! Вот так помру, а собственный муж не заметит. Моя ножка-а-а, — жалобно проныла девушка. — Бо-ольно-о, Ди-има-а! У меня уже нога немеет. Я помира-аю-ю! Я даже пальцев не чувствую! — Милая, не напомнишь, почему я там, в ЗАГСе, не посмотрел в паспорте твой реальный возраст, прежде чем сказать „да“? — неожиданно тепло спросил Дима, глядя в любимое лицо и словно ничего не видя. — Тебе же лет восемь, не больше! — он улыбнулся, когда Пелагея, выслушав его сосем не смешную шуточку, сложила руки на груди и нахмурилась. — Все, умирающий лебедь, поехали домой. Машина тронулась с места. Вскоре Поля забыла, что у нее онемела нога, муж ее не любит и прочий бред; она включила музыку и принялась подпевать каждой песне, что Билану непроизвольно начало казаться, что нет еще композиции, которой не знала бы его любимая великомученица. Она весело танцевала, сидя на своем месте, с некоторой страстью, пытаясь привлечь внимание Димы: ей было абсолютно наплевать, что он ведет машину, что поток машин на московских трассах в ночное время только усиливается. Открывала-закрывала свое автомобильное окно, кокетливо улыбаясь незнакомым водителям. Поля чувствовала себя такой привлекательной, свободной, как этот весенний ветер, что, наверное, к ее ногам могли пасть множество мужчин. А на светофорах блондинка находила момент, чтобы поцеловать своего мужа в губы, сводя его с ума. — Мы приехали, — коротко оповестил Дима, когда машина остановилась напротив высоких железных ворот, за которыми открывался вид на шикарный коттедж семьи Билан. — Не, Масянь. — Что „не“, Поля? — нахмурился тот. И чего ей не нравится на этот раз, молодой человек даже предположить не мог. — Я не хочу, чтобы меня наша дочь видела такой… ик… — Пелагея икнула, приложив ладонь ко рту. — Такой подвыпившей. Поехали куда-нибудь в другое место, а? В твою или мою прошлую квартиру, например. А, нет, в мою нельзя-я… У меня же ключей нет! Билан тяжело вздохнул. — Ну, пожа-а-а-алуйста-а. — Ты раньше не могла сказать? — он вновь завел мотор. — Вспомнила о своем состоянии, когда мы в Подмосковье приехали! — А еще у нас в гостях моя мама, — с непроницаемым лицом напомнила Поля. — Не надо, чтобы мама видела свою дочь вот такой вот. Иначе она превратится в грозную Светлану Геннадьевну. Хорошо от этого никому не будет.***
Через сорок минут они оказались в гостинице. Как выяснилось позже, ключей от прежней квартиры артиста тоже не было. Девушка еле-еле передвигала ногами, а Дима неоднократно пожалел, что позволил надеть ей сапоги на высоком каблуке — она ведь спрашивала, советовалась с ним. Смотреть на мучения жены не было больше ни сил, ни желания, поэтому он легко подхватил Полю на руки и направился к забронированному номеру. — Вернись Лесной Олень По моему хотенью! Умчи меня Олень В свою страну оленью, — приглушенно пропела она, болтая ногами в воздухе, обнимая молодого человека за шею и обжигая горячим дыханием его макушку. Она смотрела на Билана с чувством и неожиданно коснулась своими губами его. Ее губы были мягкими и терпкими на вкус. Проведя языком по нижней губе мужа, блондинка углубила поцелуй. — Подожди, — отстранился от нее Дима, слабо мотнув головой. — В смысле, „подожди“? — искренне недоумевала она и пошатнулась, когда он опустил ее на ноги в номере. — Поля, ты пьяна, тебе нужно поспать. — Не нужно мне спать, ты только нужен, — Поля расстегнула несколько первых пуговок на рубашке Билана и дотронулась ледяными ладонями обнаженного торса. Тот вздрогнул. — Видишь, как реагируешь на мои прикосновения, а говоришь, чтобы подождала, еще и спать отправляешь, — хмыкнула она, вновь завлекая его в страстный поцелуй. Но Дима снова прервал это сладкое наслаждение. — Пелагея, все, хватит, давай-ка спать, — он мягко подтолкнул ее к постели. — Может, тебе хватит ломать комедию? Говоришь, спать, а сам прижимаешься, — хихикнула девушка, обняв его одной рукой за шею. — Хватит строить из себя недотрогу, Билан, ты же не баба, чтобы ломаться перед сексом, правильно? — молодой человек мотнул головой, когда та потянулась к нему за поцелуем, и с трудом уложил ее в кровать. — Да я на тебя в суд подам! Ты не выполняешь свои супружеские обязанности! — Подавай, только проспись сначала, — равнодушно ответил он, надавливая на ее плечи, вынуждая лечь на спину. — Изнасилую тебя! От такого заявления женушки Билан чуть не поперхнулся воздухом. Все-таки уложив ее в постель, Дима поднялся на ноги и закрыл дверь номера. Тяжелая ночка предстоит… Посмотрев на любимую, он обомлел: стоило блондинистой головушке коснуться подушки, как Пелагея заснула сладким сном. А утром, перед водными процедурами, Дима написал ей записку. Ночка-то выдалась незабываемой.»***
— Но… — прервала молчание Поля. Около пяти минут супруги молчали, будто бы переваривая события минувшей ночи: Дима едва заметно улыбался уголками губ, а слова комом застряли в горле девушки; словесный поток не выливался наружу, а наоборот, краской заиграл на только-только проснувшемся лице. — Но записка ведь написана не твоим почерком! Да, я всю ночь доставала тебя из-за того, что переборщила с алкоголем, но даже в хмельном состоянии, Дим, я знаю, как ты пишешь. Это не смешные шутки, понимаешь? — замахнувшись, она несильно стукнула этой самой запиской Билана по плечу. — Я себе, черт знает, что напридумывала, а ты так безжалостно подшучиваешь! — продолжила свои манипуляции Пелагея. — Эгоист! Я запомнила, как ты подло обошелся со мной! — Это я-то эгоист? — уворачиваясь от ее метких ударов, воскликнул Дима. Не успела она в очередной раз применить свою слабенькую силу, как молодой человек ловко перехватил ее руку за запястье и крепко обнял. — Это ты меня соблазняла, обещала изнасиловать, а потом уснула! — Боже мой, — Поля стыдливо спрятала глаза на его груди. — Надеюсь, этого никто не видел и не слышал. — Не беспокойся, Полюш, никто. — Кстати, Масянь, а почему мы здесь, а не дома? — Ты не захотела, чтобы Миюшка увидела тебя в том виде, в котором ты была ночью, — пожал плечами Билан, оставив легкий поцелуй на ее волосах. — А еще вспомнила, что у нас гостит мама Света. О, — многообещающе воскликнул он, — раз речь зашла о маме, то у моей сегодня день рождения, а подарок до сих пор не куплен. Поэтому иди, быстренько приводи себя в порядок, я созвонюсь с тещей, отпрошу нас еще на несколько часиков, а потом поедем в магазин.***
Нина Дмитриевна не сдержалась в эмоциях, когда увидела, что к их с мужем дому подъехал автомобиль единственного сына. Дима галантно открыл перед супругой дверь и помог ей выйти, предложив Поле руку, предварительно забрав малышку к себе. Свекровь и невестка поприветствовали друг друга горячими объятиями. А Николай Михайлович, наблюдавший за семейной идиллией через окно первого этажа, улыбнулся. — Что, мой братец с женушкой своей приехал? — Аня положила ладонь на плечо отца, подкравшись к нему сзади. — Тьфу, — вздрогнул мужчина, — дочь, ты меня напугала! — Прости, — та мило улыбнулась, заправив светлый локон за ухо, и встала на носочки, чтобы получше рассмотреть то, что происходило на улице. — Как Миюшка уже выросла! — заявила Аня, увидев, как маленький член семьи грызла свою мягкую куколку, сидя на руках бабушки. — Выросла… Шло бы время помедленней, чтобы она насладилась своим прекрасным детством, как следует. Кстати, о птичках, где твоя старшая сестра? — Готовит торт по маминому фирменному рецепту. — А ты сбежала? — Николай Михайлович подозрительно прищурился. — Нет, папа, что ты! Я не сбегала! Я просто пришла посмотреть, кто приехал, — с невозмутимым выражением лица заявила Аня, пожав плечами. — Ну и немного отдохнуть, иначе я скоро свихнусь с этими двумя поварихами-профессионалами! То я тесто для торта не так делаю, то фрукты плохо мою, то еще что-нибудь. Вот сейчас племянница приехала, спасет меня от этого кухонного «рабства», — сделала девушка воздушные кавычки и направилась в прихожую. — А мужа ты как кормить будешь? — крикнул ей вслед отец, двинувшись следом за дочерью. — Мы в ресторанах будем питаться! — также громко ответила дочь и улыбнулась, когда в прихожую вошло молодое семейство. — Ну, привет, мои хорошие! — она бросилась обниматься со старшим братом и Полей. — Ну, конечно, по ресторанам она будет ходить. Мечтать не вредно… Как я рад вас видеть! — Николай Михайлович поцеловал внучку в щечку и жестом пригласил долгожданных гостей пройти в дом.***
Когда на город опустились сумерки, а улицы осветили первые фонари, в просторной гостиной, за круглым столом, собрались близкие родственники именинницы и несколько подруг, живущих по соседству. — Кто? — Пелагея, — повторила блондинка, опустив заерзавшую на ее коленях малышку на пол, и тяжело вздохнула: почему всех так удивляет, что жена всем любимого Витьки, которого знали подруги Нины Дмитриевны практически с самого детства, она, а не какая-либо другая девушка? Вся страна приписывала двум коллегам по проектам «Голос» и «Голос. Дети» любовь, когда властвовала сплошная ненависть, а сейчас, когда у них родился ребенок и их отношения официально закреплены, — сплошное удивление! — Пелагея? — одна из женщин была ошеломлена. — Тетя Надя, что вы так удивляетесь? — искренне не понимала Лена, подмигнув племяннице, которая, сидя на пушистом ковре, сначала рассматривала фотографию, заключенную в деревянную рамку, дедушки Коли и бабушки Нины, а потом нежно-нежно прижала ее к себе, что-то приговаривая на своем детском языке, вызывая на лице хозяйки сегодняшнего вечера сплошную радостную улыбку. — Я уже с третьего сезона «Голоса» поняла, что Поля женой этого оболтуса станет! — А я с первого, — Аня показала старшей сестре язык. — Так, провидицы, — наигранно возмущенно остановил их Дима, приобняв Полю за плечи, сжав ее ладонь в своей. — Посмотрите-ка на них! Мы с Полей о свадьбе на тот момент вообще не думали, а они уже знали… Может, еще чью-нибудь свадьбу предскажите? — Предска-аже-ем, — многообещающе кивнула Лена. — Не беспокойтесь. — Аж мурашки по коже, — шепнула на ухо мужу Поля. — Вот-вот, — подтвердил Билан. Последующие двадцать минут женщины увлеченно о чем-то переговаривались, вспоминая забавные моменты из жизни, в частности, связанные со своими детьми, которые «очень быстро выросли». Лена и Аня нашли себе компанию в лице Мии, тыкающей пальчиком в фотографию и приговаривающей себе под нос: — Баба… Деда… Позже, вспомнив, что в комнате где-то хранятся мягкие игрушки, Аня резво ускакала на второй этаж, а Лена всячески пыталась расположить племянницу к себе: та насупила брови и поджала сладкие губы, пряча от нее рамку за своей спинкой. — Надо было найти время на ребенка, а не работой заниматься, поняла? — смеялся Николай Михайлович. — А тут, видите ли, какая-то тетя Лена обнять да поцеловать пытается, — дедушка устроился на ковре с внучкой и двумя дочерьми. Разговор Нины Дмитриевны, Надежды Викторовны и Ирины Вячеславовны (так звали подруг именинницы) плавно перешел к теме, которая была не очень-то приятной для Димы и Поли, в том числе. Зачем вспоминать то, что осталось давным-давно в прошлом? Какую-то Сонечку, за которой ухаживал Билан. А-ля цветочки дарил, на свидания приглашал… А, еще собирались сбежать и жениться, потому что родители учиться заставляли! — Полюш, это же глупости, — зачем-то уточнил Дима ей на ухо. Пелагея одарила мужчину каким-то странным взглядом. — Вить, а Маруську, доченьку мою, помнишь? — оживленно воскликнула тетя Ира. — Она недавно о тебе спрашивала… Вы так смотрелись хорошо! — Прошу прощения, а Ваша дочь замужем? — вежливо перебила ее Поля, подперев подбородок рукой. — Нет, Марусенька не замужем. — Давно пора ей мужа найти! — отмахнулась Нина Дмитриевна. — Был один… А потом Москву покорять уехал. — Это тоже глупости? — раздраженно спросила Пелагея у Билана, убавив голос, прожигая в нем дыру. Но никто не обратил внимания на ее ревностный тон. — Ревнушечка моя, — широко улыбнулся молодой человек и коротко поцеловал свою любимую в шею, — я клянусь тебе, между нами ничего не было. Я даже не помню, как она выглядит, — он развел руками, а Поля недовольно цокнула, поднялась из-за стола и, извинившись, вышла из гостиной, предварительно поцеловав свое маленькое сокровище, играющее с дедом в «ку-ку», в макушку. — Извините, — также выдал Дима, когда услышал, что входная дверь хлопнула. Пелагея сидела на садовой качели и смотрела куда-то вдаль, медленно покачиваясь. Бесшумно подкравшись к любимой, Билан накинул на ее плечи пальто и, усевшись рядом, крепко прижал ее к себе. — Не ревнуй, Поль. — Я, конечно, понимаю, что интересно повспоминать прошлое, но зачем говорить о твоих неудавшихся романах со всяко-разными девицами? — Поля прижалась щекой к его груди, обняв одной рукой за торс. — Полька-а, — он чмокнул ее в волосы, наполнив легкие их ароматом. — Я, слышишь, я, Дим, твоя подруга, жена и мать твоего ребенка! Если из миллионов женщин ты выбрал меня, соответственно, с тобой ни одна другая хорошо смотреться не будет! — серьезно воскликнула девушка, вызвав со стороны Билана приглушенный смех. — Чего ты ржешь-то? — Ты у меня такая смешная. Конечно, Поль, никто лучше тебя со мной не будет смотреться. — Вот пойди и скажи им об этом! — она стрельнула взглядом в сторону дома. — А то сидел, павлин такой важный, даже глазом не повел, когда этих девиц расхваливали. Маме Нине они тоже нравятся… — Поля надула губы. — Ну ты-то нравишься ей больше. — Признайся честно, Билан, ты вот их любил? — она подняла на него глаза. — Нет. — А к тому пруду, который ты мне в прошлом году показывал, водил? — блондина сощурила глаза, нахмурив брови. — Телепузик, вспомни, я тебе уже говорил, что то место — особенное. О нем никто и ничего не знал, не знает и не будет знать. Лена о нем благополучно забыла, а ты… Ты — моя половина, часть меня! А как моя вторая часть может не знать о тех местах, которые очень-очень важны? — Дима едва уловимо улыбнулся, убрав со лба Поли несколько блондинистых волос. — Отведи меня снова туда… — Отведу, — он кивнул. — Завтра обязательно сходим. Миюшке покажем, а то она в прошлый раз ничего не видела, раз внутри тебя сидела, — хмыкнул Билан и погладил жену по животу.***
— Какие вам Соньки, Маруськи и прочие? — недоумевала Лена, наблюдая за занавеской за супругами, и поправила детское платье, поглаживая племянницу по ножке: Мия все же доверительно сама потянулась к девушке ручками, а теперь смотрела на обнимающихся папу и маму. — Вот она — настоящая любовь Димона! Сидят в объятиях друг друга, смеются, целуются… — Сча-астли-ивые! — протянула Аня, улыбнувшись.