***
Пелагея медленно покачивалась из стороны в сторону играющей мелодии, всасывая через цветную трубочку коктейль, временами подпевая словам и общаясь взглядами с Азизой, которая сидела напротив блондинки, наблюдая со стороны за разговором Александра Борисовича Градского и Юрия Викторовича Аксюты. Мужчины о чем-то переговаривались, размахивая руками и смеясь — смотреть за ними, знаете ли, одно удовольствие! Особенно в такие моменты вспоминается первый «Голос», да и вообще предыдущие сезоны, в которых был «золотой состав» жюри. — Чего-то Агутина и Билана еще нет, — Азиза перевела взгляд на наставницу: Поля закинула ногу на ногу, поставив бокал, наполненный жидкостью оранжевого цвета, на барную столешницу. — Случайно не знаешь, где могли потеряться два наших мужчины? То, что блондинке было, грубо говоря, наплевать, показывало ее невозмутимое выражение лица, живущее вместе с музыкой. Ее губы, накрашенные красные помадой, открывались, и когда ей стоило начинать вслух петь, голоса, смешавшиеся в результате своеобразного дуэта, казалось, звучали лучше. Глаза были слегка прикрыты в невероятном блаженстве. И эта женщина два дня назад сидела на съемках как убитая, серьезно? — Поля, ау, — Азиза пощелкала перед ее лицом пальцами. — Не знаю, правда, Леня передо мной не отчитывается, а с Биланом сама знаешь, какие отношения, — пожала плечами Поля, разведя руки в разные стороны, в глубине души волнуясь из-за того, что Димы до сих пор нет. И этот скверный червячок, заставляющий извилины нервно шевелиться, дошел до такого окончания, что возник вопрос: у молодого человека появились дела поважнее, чем тусовка по случаю «Голоса»? Но показывать свое состояние, конечно же, никто не собирался, поэтому Пелагея смотрела куда-то вскользь подруги, чему-то улыбнувшись. — О, явился один, не запылился! Пелагея медленно обернулась по направлению глаз Азизы, уставившейся на вход-выход ресторана, который располагался за спиной наставницы. Билан, пожав руку Нагиеву, с которым столкнулся, направился к девушкам, и Поля, встретившись с ними глазами, быстро повернулась обратно. — Привет, — обойдя жену, молодой человек приобнял Азизу за плечи, по-дружески чмокнув ее в щеку. — Хорошего вечера, — улыбнувшись, он подошел к Градскому и Аксюте, обменялся с ними рукопожатиями и остался в их компании. Такой растерянной Пелагею, кажется, еще никто и никогда не видел. Она смотрела на него в упор, а Дима делал вид, что не замечает ее проникновенного взгляда, что он не хочет его замечать. Азизе на секунду увиделось, как Полины губы дрогнули от непрошенной обиды, как она бегает глазами по просторному помещению, по людям, ища в них поддержку. Одно дело, когда ты чуть ли не посылаешь мужа на три «веселых» буквы, а он все равно продолжает находиться рядом, и совершенно другое, когда он послался, действительно отстал, выполнив свое обещание, данное той ночью. «Странная ты женщина, Пелагея, — нудно произнес внутренний голосок, укоризненно головой покачав и закрыв лицо руками. — Ты же именно этого хотела, чего теперь ерундой занимаешься? Наслаждайся долгожданной свободой», но только эта «свобода» поперек горла встала. Девушка, быстро поморгав, залпом выпила весь коктейль, не обращая внимание на запах и убийственный привкус алкоголя, и сильно зажмурилась, отказавшись от закуски, переведя дыхание. Когда она вновь открыла глаза, то увидела, как Дима смеется с какой-то незнакомой Поле девушкой, часто попадающейся ей на глаза в период съемок слепых прослушиваний. — Это кто? — томно спросила Пелагея, указав на незнакомку и своего мужа глазами. — Девушка, — просто ответила Азиза. — Ну я вижу, что не мужик! — тихо выругалась блондинка, чтобы никто, кроме подруги, не услышал. — Чего она здесь забыла? Сколько сидела в кресле наставника, никогда ее не видела, а тут нарисовалась. — Чего психуешь-то? Тебя два сезона взрослого «Голоса» не было, и как бы появление новых людей в нашей команде не должно удивлять. Ее зовут Леной, модератор, помогает готовиться к съемкам. — Билану, видимо, помогла, — хмыкнула Поля, сдержанно улыбнувшись девушке, когда та посмотрела на них с Азизой, а затем снова вернулась к разговору с Димой. Ревность росла, набирая безумные обороты, которые сбавить становиться все труднее и труднее — если попытаешься в один момент остановиться, то врежешься в кого-нибудь или куда-нибудь, больно ударившись всем телом. Серо-зеленые глаза настолько пристально смотрели на Лену, что в ней уже давно должна была появиться уродливая, прожженная дыра. — Можно мне, пожалуйста, такой же коктейль, что я заказывала в прошлый раз, — миролюбиво обратилась Пелагея к официанту, не глядя на него. Все ее внимание занимали те двое.***
— Дим, а почему вы с Полей не разговариваете? — спросила Лена, когда они устроились за столом. Все были заняты общением друг с другом, одна только наставница сквозь землю провалилась: нигде ее не было видно, а спрашивать, куда она пропала вместе с Азизой не очень-то логично. Сначала вдвоем крутились здесь, пробуя всяческие алкогольные напитки, танцуя в центре танцпола. Странно. — Не хочу мешать ей отдыхать, — после короткого колебания ответил Билан. Очень не хотелось начинать этот разговор. Однако шатенка не унималась: — Вы с Полиной прям такими друзьями были, — задумчиво проговорила она, положив голову на руку, упертую локтем в спинку мягкого диванчика, и накручивая на палец длинную прядь волос, соблазнительно прикусывая краешек губы. — С Пелагеей, — не попадая на ее кокетливые уловки, с нотками грубости исправил девушку Дима. — И есть, Лена. Мы очень тесно общаемся с Полей, наверное, поэтому мы женаты и у нас дочка есть? — сказал он в надежде отвязаться, переведя на собеседницу прищуренные глаза. Та растерялась, остановив свою манипуляцию с волосами. — Такое бывает, что женатые люди отдыхают как бы вместе и как бы отдельно. Вот сегодня этот самый случай. — Ты женат? — изумилась Лена, опустив глаза на безымянный палец правой руки. — Женат. В этот момент мимо стола, за котором сидели молодые люди, проходила Поля. Она остановилась на месте, туманно посмотрев на мужа. На ее щеках играл живой румянец, ее глаза горели пьяным огоньком. Что-то шепнув Азизе, моментально отправившейся танцевать в компании Нагиева, Агутина и еще нескольких людей, блондинка присела на диванчик, тут же пододвигаясь поближе к Билану. — Что-то случилось? — взволнованно спросил он, приковано глядя на девушку, которая, окончательно сократив всевозможные расстояния, откинув распущенные блондинистые волосы назад, уложила ладони на могучих плечах и уверенно коснулась его губ, через секунду уже страстно и требовательно целуя. Дима не понял, как ответил ей, прикрыв глаза в удовольствии, опустив руки на невесомую талию, поглаживая ее по бокам сквозь ткань платья. Терпкий вкус алкоголя, который сохраняли Полины губы, передавался и Билану, одурманивая и отключая рассудок. Здесь даже можно было не гадать, все понятно: Пелагея пьяна. Неизвестно, сколько литров спиртных напитков в ее организме, если она сейчас на людях позволяет такие откровенные поцелуи. И это заставило молодого человека отстраниться, бестактно прервав поцелуй и чуть отодвинув ее от себя, удерживая Пелагею за талию на безопасном расстоянии. — Димочка, а… — Пошла на хуй, — выглядывая из-за плеча мужа, жестко сказала она, обращаясь к Лене, которая находилась, откровенно говоря, в шоке от увиденной картины. Дима недоуменно уставился на Полю, а она перелезла через него и вновь плюхнулась на диванчик, поправив на шее цепочку с крестиком. — Милый, а ты еще долго с этой шлюхой общаться будешь, а? — сузив глаза, блондинка посмотрела на Билана, проводя кончиками ногтей по его шее, следя за его реакцией. — Может, обратишь внимание на жену? — Поль, — он убрал ее руку со своей шеи, сжал ее ладонь и поцеловал в костяшки пальцев. Пелагея нежно улыбнулась этому действию, однако от улыбки не осталось ни следа, когда за ее спиной послышался твердый женский голос: — Это я-то шлюха? — с чувством оскорбленности изрекла Елена, привлекая внимание обоих супругов. — Да ты на себя посмотри! Помада размазана, платье покороче надеть не могла? Небось все мужики успели тебя пое… — договорить она не успела: щеку обожгла неприятная боль: шатенка не поняла, как длинные ногти наставницы прошлись по чувствительной коже, оставляя несколько глубоких полос. — Рот свой закрой, курица! На пару мгновений Лена растерялась, а Дима поймал руки разозленной блондинки в свои, крепко их удерживая, непроизвольно ее обнимая. Не хватало еще разборок в начале вечера! Пелагея ощутила, как легкий шлейф, сотканный несколькими алкогольными коктейлями, развеивается, уступая место ярости. Наставница продолжала еще что-то зло говорить, что Билан мысленно обрадовался, что никто не обратил на это внимание, а Елена, придя в себя, набросилась на Полю, явно не собираясь ей проигрывать — ее острые ногти, больше похожие по ощущениям на когти дикого зверя, впились в лицо блондинки, которая была лишена возможности защищаться: Дима, сам того не подозревая, сделал только хуже любимой, также держа ее в своей хватке. Глаза обеих горели огнем, как бывает у кошек, которые в ночи охотятся за мышами. Неожиданно Поле зарядили рукой по глазу, и когда молодой человек отпустил ее, чтобы защитить от Лены, она опустила голову, доходя почти что до колен, и закрыла место удара ладонью. Слезы буквально полились ручьем, веко совершенно отказывалось открываться. — Поль, — когда шатенка, по всей видимости, ушла, потому что и дышать стало немного легче, Билан осторожно коснулся плеча жены, которая была согнута в три погибели, часто потирая пальцем ноющий глаз, наплевав на то, что полдня наводила с помощью косметики красоту. — Ты что, плачешь, что ли? — Нет, блять, смеюсь, — она нервно вздернула плечом в надежде скинуть его руку, но не получилось. — Не три. — Отстань от меня! — Так, дай посмотрю, — Дима мягко приподнял ее голову за подбородок, заключил ее лицо в свои ладони и убрал ее руки. Пелагея послушно сложила руки на коленях, а глаз так открыть не смогла. Часто и усиленно моргая, она все же смогла посмотреть на него, в ту же секунду закрыв веки. — Тебе умыться нужно, — вздохнул он, — пойдем, — поднявшись с места и утянув возлюбленную за собой, переплетя их пальцы, Билан повел ее в сторону дамской комнаты и, обернувшись, увидел, как та снова прижимает пальцы к глазу, нехотя плетясь следом. Оказавшись в комнате, расцепив руки, Дима закрыл за ними дверь на ключ, снова расположив ладони на ее щеках, рассматривая при хорошем свете ее лицо. На нем красовались следы от ногтей, впившихся в кожу, несколько раздраженно покрасневших широких царапин, из-за которых Поля сильно болезненно жмурилась, когда он аккуратно коснулся кончиком пальца. Они были страшными, а из одного ушиба даже сочилась кровь. — Прости, пожалуйста, — прошептал Билан, не сводя с девушки влюбленных глаз, и осторожно коснулся губами поврежденной кожи, оставив на ней робкий поцелуй. Пелагея расположила голову на его груди, прикрыв глаза. Никакого опьянения не было, на которое можно было списать ее действия, как можно подумать сейчас, — она действительно хотела и нуждалась в объятиях, в которых чувствовала себя защищенной. — Тебе нужно рану обработать, — еще раз поцеловав ее в царапины, молодой человек отстранился и заправил блондинистую прядь волос ей за ушко. Боль от нежных прикосновений его губ каким-то волшебным образом отступала. — Подожди здесь, я попрошу у администратора ресторана аптечку, обработаем, чтобы зараза никакая не попала, хорошо? Поля коротко кивнула, отступив от двери, пропустив мужа. Когда дверь захлопнулась, она подошла к зеркалу, с ужасом взглянув на свое отражение. Ее лицо было изуродовано: пусть царапины были и небольшими, но глубокими, что на их местах спокойно могут остаться шрамы. Под глазами собрались черные сгустки косметики. Кожа была бледной-бледной. Из ее глаз закапали слезы. Опершись на белоснежную раковину, едва удерживаясь на ногах, она открыла кран, засунув руки под прохладную воду, тихонечко всхлипывая и ловя пересохшими губами воздух. Смывая косметику, она услышала, что кто-то вошел, и повернула голову на звук. Дима… Шмыгнув носом, Пелагея закрыла вентиль крана, полностью к нему обернувшись, заметив в его руках не только аптечку, но еще и ее сумочку. — О, ты уже умылась, сейчас обработаем все, — подойдя ближе, Билан положил вещи на мраморную столешницу, поворачивая ее больную щеку к себе. — Ты только терпи, плакать не нужно, плакать буду я, — успокаивал он ее, заметив, как блондинка зажмурилась, и достал из аптечки ватку с перекисью водорода. — Как тут не плакать, если мне больно? Еще и рожу всю исцарапали. — Плакать буду я, — твердо повторил Дима, смочив вату бесцветной жидкостью и поднеся ее к ране, которая зашипела, забурлив белыми, шипучими, жгучими волнами. Пелагея сжала кулаки, закусив нижнюю губу, не поднимая век. — Терпи, казак, атаманом будешь, — попытался разрядить обстановку молодой человек, обдавая рану легким дыханием. — Долго еще? — проговорила Поля жалобно. — Вот и все, — он улыбнулся, погладил ее по завитым волосам и поцеловал. — Тебе бы еще мазью намазать, чтобы заживало быстрее, но такой здесь нет, — задумчиво проговорил Билан, озадаченно почесав затылок, перебирая медикаменты, на секунду подняв взгляд и увидев, как Пелагея придирчиво осматривает себя. — Единственная мазь, которая может сегодня помочь, это тональный крем и пудра, — состроив себе рожицу в отражении зеркала, она полезла в сумку и достала из ее глубин косметичку. — Бли-ин, — страдальчески протянула Поля, чуть ли не плача, — заново краситься нужно! — она выдавила немного консилера на запястье, принявшись распространять его по участкам кожи, маскируя недостатки. — Ты и без этого очень красивая. Зачем краситься? — Дима покачал головой, вопросительно посмотрев на жену. — Сочту за комплимент, но нужно, Дим. — Окей-окей, — он поднял руки, сдаваясь после столь аргументированного ответа. — Как твой глаз, кстати? — взволнованно спросил молодой человек, стоя позади девушки, и скрестил руки на груди. — Слезится немного, — бросив тюбик консилера обратно в косметичку, Пелагея достала тушь, решив обойтись без теней на веках. Один глаз получилось подкрасить быстро, а вот со вторым возникли проблемы — стоило ей поднести изогнутую кисточку, как в уголках собирались слезы, готовые вот-вот вырваться наружу. — Тебе помочь? — Чем? Заедешь этой смазливой девчонке в глаз? — Не заеду, — Билан вплотную подошел к блондинке со спины, развернул ее к себе и забрал тушь с кисточкой. — Сама знаешь, девочек не бью. Открывай очи и не моргай. — Ты смеешься? — нахмурилась Поля. — Смеяться будем тогда, когда ресницы этого глаза будут прокрашены лучше, — он указал рукой на несчастный, слезившийся глаз, — чем этот, — и на здоровый, уже готовый выходить к людям. — Закатывай, сейчас я накрашу тебя, всегда хотел попробовать себя в роли визажиста, спасибо, что осуществила мечту. — Только попробуй промахнуться кисточкой, попав ею в мой бедный глазик, и я тебя убью, Билан, — рассерженно предупредила Пелагея. Что-то пробубнив себе под нос, вызвав насмешку на губах жены, молодой человек аккуратно нанес тушь на верхние ресницы, макнув кисточку в черную краску. Всяко изучая выразительный взгляд одного глаза под различными углами, переходя на второй, Дима попытался встать поудобнее, чтобы получше прокрасить ресницы, чтобы Поля не разочаровалась в его таланте визажиста. Устроившись позади, слегка наклонив блондинистую голову так, что она спокойно легла на его плечо, он ловким движением не натренированной руки, словно взмахом волшебной палочки, покончил наводить красоту. — Все. Губы сама накрасишь? Проморгав, девушка посмотрела в зеркало. — А какой смысл? — обернувшись, она прищурилась, оказавшись на опасно близком расстоянии. Поля понимала, что таких вольностей себе позволять нельзя, особенно тогда, когда планирует заняться бракоразводным процессом. Или уже не планирует? Или простила, когда в ее организме оказалось достаточно алкоголя, чтобы полезть целовать Билана? А быть может, Великое прощение снизошло тогда, когда на нее полетела мужское волнение, смешанное с невероятной заботой здесь, в дамской комнате? — Я сейчас это приму за намек, — Дима завороженно смотрел на нее, его дыхание было тяжелым, а руки в бессилии сжались в кулаки. Сложно держать ситуацию под контролем, когда с тобой кокетничает любимая девушка, вечно выводя на эмоции. — Не утруждай себя, — поддавшись вперед, Пелагея накрыла его губы трепетным поцелуем, медленно поднимаясь на носочки, чтобы немножечко сравняться в росте с любимым, и обняла его за шею, переходя ладонями к лицу, притягивая ближе к себе. — Ты пьяна, — не позволив целовать себя дальше, Билан отстранил девушку за плечи. Она учащенно дышала, пытаясь успокоиться, и когда осознала, что это бесполезное занятие, а желание — вновь почувствовать вкус его губ на своих — набирает обороты, она снова поцеловала его, обнимая за шею. — Поля, подожди, — с этими словами Дима увернулся, также оставляя ладони на ее плечах. — Не надо совершать ошибок, о которых будешь жалеть, протрезвев на утро. — Да, я выпила, но соображаю, что делаю. — Пелагея… — Да что, Дима? — нервно всплеснула она руками, побледнев, отступая на шаг. — Полюшка… Я никому не хочу сделать плохо: сейчас ты говоришь, что все понимаешь, что все твои коктейли, которыми ты баловалась с Азизой, и не отрицай, я помню, в каком состоянии ты подошла к столику, перестали действовать. Завтра ты начнешь утверждать, что я тупо воспользовался твоим состоянием, а ты не хотела мириться. Молчание. — Давай поговорим позже, на трезвую голову… Девушка порывисто взглянула на него, вздернув подбородок. Диме причудился какой-то влажный трезвый блеск в ее глазах. — Хочешь… мы вернемся к этой теме завтра? Хочешь этого? — Чего я хочу, — быстро произнесла она, — это чтобы ты убрался подальше! Понял? И, не дожидаясь ответа, Поля первая бросилась прочь из комнаты, на ходу стирая слезы.